Поскольку я человек не суеверный, позволю написать о них в первый день нового года. Просто совпадение. Встречаться довелось всего однажды, и всего с одним. Ощущения не из приятных, и если вы боитесь темноты, лучше ничего не читать. В жизни христианина бывает разный духовный опыт, иногда вот такой. И пишу не для удовлетворения вашего любопытства, а для осмысления. Почему так происходит? С чем или кем мы сталкиваемся? И что делать….
Рассказ разделю на две части. Собственный опыт, и опыт, рассказанный другими. В первом случае я очевидец, во втором – пишу из доверия к людям. Этот мир мало оставляет логики, но ведь, взаимодействуя с нами, должен давать определённую картину, на которую можно адекватно реагировать. Поэтому ваши комментарии помогут мне и другим читающим осмыслить подобные переживания.
1.
Мне семнадцать лет, значит, два года как верующий. Когда-то увлекался чтением оккультной литературы. Покаялся и отрёкся. Но и спустя время, и даже сегодня, чувствую себя неуютно, думая о запредельном тёмном. Когда остаюсь ночью один – включаю боковой свет. Он помогает чувствовать себя в безопасности. Не хватает доверия Богу, что защитит? Даже не знаю…. Может и хватает, но страх никуда не уходит. Включаю лампу и засыпаю. В тот раз не зажёг. В зале через коридор спали мама с маленькой сестричкой Катей…. Это уже терпимей – не один. Катя болела. Температура 39. Но сейчас мирно спала. Для полноты контекста, не упущу второстепенную деталь. Когда вам семнадцать, и вы парень, да ещё христианин… то непременно отчаянно боритесь с онанизмом. Иногда выигрываете битву, иногда – увы. Тогда я сорвался. Сложно отказаться от кайфа, когда с каждым днём нарастает нестерпимое желание расслабиться.
- Господи, опять я не смог…. Две недели ведь мог, а сегодня…. Прости меня.
Сон подступал. Периодически вздрагивая, возвращался в реальность, но реже и реже. Снится чушь. Какая-то невнятная, серая и безликая, которую вспомнить невозможно, и не хочется. Но следующий кадр отпечатался в памяти. Вижу испуганное лицо сестры в собственной кровати. Что она здесь делает, под одеялом? Почему только лицо, где тело? Тело оказалось жирным червём, выползающим прямо из центра матраса. От гримасы лица я пришёл в ужас и заорал! Крикнул так, что проснулся. Весь в холодном поту! Два часа ночи. Горло от страха пересохло – пить. Сходил на кухню. Заглянул в зал. Все мирно сопят. Да, не снилось такого давно. Боже, пора завязывать с мастурбацией. Если это как-то связано, это же ужас! Сел на край кровати. Страшно уже не было – свет включать не стал. Кровать находилась в противоположном углу от окна, у боковой стены. Света уличных фонарей хватало для комфортного осмотра комнаты. Лечь не успел – увидел его. Маленький, на голову ниже. Метр сорок. Стоит на фоне окна. Две вещи понимаю точно: не сплю – это раз, и вижу его не глазами. Как бы прозрачный силуэт чёткой формы, увиденный каким-то шестым чувством. Оно определённо стоит. Что хочет – не ясно. Страха до сих пор нет. Но нет и симпатии. Не к добру – это уж точно. Делать то что? Возможно, поступил нелогично, - проигнорировал. Аккуратно прилёг, без резких движений, как будто это собака, сгруппировался словно перед схваткой, телом вперёд, натянул одеяло и стал наблюдать. Может, уйдёт? Не судьба. Оно ушло в соседнюю квартиру, как будто уплыло, и очутилось как раз за стеной напротив меня, сзади. Один шаг, только один шаг. Но более странно, - продолжаю видеть это затылком, насквозь через стену. Откуда-то даже знал – слизняк противный. Теперь то что? Стоим, смотрим друг на друга духовными глазами. Вся моя группировка вперёд теперь словно бессмысленна – враг сзади. Медленно поворачиваюсь лицом к стене, лоб в лоб! Я тебя не боюсь, тварь! Оно тоже не испугалось. Бросок, словно кошки в шею! Впилось в грудь, скользкое, махрово-противное и словно тяжёлый свинец, залило шею. Схватив за кисти рук у основания, уложило на лопатки, раскрывая мою защитную позу. Теперь я полностью на спине. В луже ужасного, и неимоверно тяжёлого. Дышать, разумеется, не могу. Кричать тоже. Даже смотреть не получается. Позже, просматривая Терминатор-3 или Матрицу, угадывал похожие штрихи жидкометаллических превращений. Но это 1993 год! В мозгу нет сравнений! Есть только ужас от понимания реальной драки, но нереальной возможности победить.
- Господи! Госпооди!!! Госпооооооодиииии!!!!!! – ору во всю мысленную глотку! Больше ничего не приходит на ум. Просить, о чём просить? Когда душат, люди наверно орут, а не просят. Секунда. Одна секунда крика, и вжих – вникуда! Нету беса. Осталось холодное покалывание в местах, где оно сидело, но лёгкость, необычайная лёгкость….
- ГОСССПОТТТИИИИ…. Полувздыхаю, уже в голос, понимаю, что плачу. Слёзы катятся сами крупными каплями. Наверное, это те же переживания, когда тебя чуть-чуть не зарезали. И море адреналина! Вскакиваю, включаю весь возможный свет в комнате, и уже не стесняясь рыдаю:
- Спасибо, Господи, спасибо Тебе…. Истерика. В тот день до утра не заснул. Молился, читал Библию, размышлял. Неужели вы всё-таки реальные твари? Но эта первая встреча, к счастью, осталась, надеюсь, последней.
Жизнь учила тому, что в духовном опыте нет переменных. Нет и постоянных. Кроме Самого неизменного Бога. И поэтому невозможно вывести единые формулы, забить пограничные условия и рассчитать результат. Это опыт, который осваивается общением с Богом, и противостоит тёмным силам Его святостью, и, возможно, теми таинствами Духа Святого, о которых не всё известно ограниченному разуму.
2.1
Рассказ друга, допустим, Пети. Всё же остальное, со слов, как бы должно быть правдой.
- Лежу у себя в комнате, засыпаю. Дома спит мама. Вернее, не спит, а ходит. И чего не спиться? Ещё где-то кот. Тот уж наверняка дрыхнет. Мама зашла в комнату и остановилась. Наверное в холодильник. Ан-нет! Махает руками. Странно. Молится, что ли? Порывистые потоки воздуха достигают незакрытой одеялом шеи. Минута, две…. Да что же происходит? Тут резко на кровать прыгнул кот – фухты нухты… другое дело! Сейчас эта зверина пройдётся медленно и лениво по телу своими лапами, помнёт плечи, размурчится и бухнется рядом. Приятный массаж. Зверина и вправду пошла. Но увы, не четырьмя лапами, а двумя!
- Двумя???
- Двумя двумя! Мороз по коже!!! Что это? Две лапы, словно это полукошка, прошлись к шее, остановились, нагнулись к уху, и сказали тонким голосом самую бездарную фразу жизни: буль-буль! Я рванулся как ошпаренный! Какой ещё буль-буль, что за бред? Ни кота, ни мамы!
- И что думаешь?
- Да не знаю я! Что тут думать? Но ведь было же! Лучше тебе ещё расскажу историю моих друзей. Собрались они впятером на рыбалку на Ладоге. Прикинули, ехать порядком, рыбные места у островов…. Вспомнили, что посёлок заброшенный где то рядом. То ли вепсы жили, то ли карелы. Так давно это было. Умерли, разъехались. Имени-то посёлка нет, поди. Порешили, что посёлок найдут, там и заночуют в каком-нибудь домике. И печка тебе, и какая никакая крыша…. Ну что, приплыли посреди бела дня. Отыскали дома. Точно посёлок! Как будто ещё вчера уехали – о как сохранился!
- Да просто строить умели!
- Строить умели. Это не коробки в перестройку…. Но ни души. Издали ещё, рассказывает один, слышу, как бы колокольчик. Ну тот, что коровам и козам привязывают. Находить потом легко. Ну звенит и звенит себе. Звук приятный, обычный какой-то, не пугающий. Кошка от таких звуков и не просыпается, если знает, что это такое. Так и они топали спокойно. Слышали, как окажется, все. А значения не придал никто. Выбрали они домик. Раскладывать вещи начали. Это, мол оставим здесь, а это – в лодки на рыбалку. Двое вышли отнести пару сумок к берегу, и тут же вернулись. Слышьте, мужики, тут кто-то есть! Все высыпали наружу – прислушиваются! Вот и колокольчик. А вот и скрип ставен у соседей. Дитё плачет какое-то. Мужик крышу чинит…. Посёлок живой. Как одна хата! Мужики – валим!!! Похватали они как есть барахло в руки, зубы, и к берегу. А народ за ними. Гнали они нас, говорит, до самых лодок! Мы гребли, и даже на нескольких километрах от берега страшно было. Так-то вот, Ваня. Это тебе не буль-буль….
2.2
А это рассказ об одном замечательном баптистском пасторе на Кавказе. Церковь он исключительно любил. Верил в Таинство Причастия, да и вообще, во всё светлое, что может исходить от Бога, являясь полезным для нас. Звали его, опять-таки, допустим, Саша.
- Ну что, вы освоились?
- Ну, спросишь такое! Как дома давно. Замечательно у вас в городе. Атмосфера светлая. Люди в церкви – загляденье, такие добрые. Хоть жить оставайся!
- Так за чем же дело стоит? Вы одними фруктами здесь месяцев шесть питаться будете бесплатно!
Хороший человек, этот Саша. Едет, бывало, в поезде, с какой-нибудь конференции или семинара магистерской программы. Широченные шорты в крупный цветочек, серьга в ухе. Борода.
- Извините, уважаемый, а вы кем будете?
- Я священник!
Удивительность ситуации придаёт старославянская Библия и мудрость, с которой Саша говорит, неизменно уважая и любя собеседника.
- Благословений вам, святой отец.
Саша не против. Может он и не святой, как хотелось бы, и не отец, в православном понимании слова. Но непременно Его служитель. И это знали все. Он мог молиться, и люди исцелялись. Однажды был случай. Прибежала женщина домой к нему. На слезах вся:
- Слышала, вы настоящий священник!
- А бывают ненастоящие?
- Да хотелось бы, чтоб настоящие были… сынок у меня ногу поранил. Поздно спохватились – гангрена. Палец почернел, но резать нужно ногу по колено! Ой вой вой что ж делать то теперь, что ж делать? Ему ещё десяти то нету, за что ж такое наказание дитяти. Ладно мне дуре – не углядела… помилуйте спасите!
- Вы верите, что Бог помилует?
- Верю, верю я всё… я слышала, что через вас Бог исцеляет!
- Пойдём, посмотрим.
Пришли. Нога синеет. Операция уже назавтра назначена. Палец – так вообще чёрный. Взял Саша подсолнечное масло, смазал палец, ногу, помолился.
- Веришь, паренёк, что Бог тебя исцелит?
- Верю. Я боюсь, чтобы меня резали.
- Если бы меня резали, я бы вообще умер от страха. Если веришь – не будут. Христос ведь и не такое исцелял. У тебя есть Новый Завет?
- Нету.
- На вот, почитай сегодня вечером.
Да, это было чудо. Нога стала краснеть, зарумянилась. А палец стал засыхать. Операцию отложили, взяли анализы. Через пару дней сказали, что организм выделяет антитела какие-то в закорючках в латинице…
- Будем подождать. А вы что делали? Молились? Правильно. Это как раз тот случай, когда только молиться надо было.
А палец благополучно усох и отпал. Мало того, врачи дождались совсем маленький, новенький, розовый пальчик. Шло восстановление тканей и даже органа, если можно так сказать….
Божий человек, Саша наш. Но был у него и тяжкий крест. Настолько тяжкий, что Саша становился беззащитным как ребёнок. Бесы. Не одержимость, конечно, а реальные проблемы внешнего характера. Бог словно снимал на какое-то время защиту и отдавал на растерзание.
- Ваня. Не мог бы ты остаться со мной сегодня на ночь? Конечно, если боишься – не надо. Я расскажу, что меня ждёт, а ты уж решай. На меня нападают. Шизофрения ли это? Не знаю. Решай, сам. Хочешь услышать?
Я не то, чтобы хотел. Но отказать этому человеку посчитал предательством. Моя жена сильно испугалась, и слушать не стала, и уж тем более участвовать. А я решил заступиться. Безрассудно и самонадеянно. Наверное, забылся собственный слизняк.
- Так вот. Избивают меня иногда по ночам бесы. Видишь синяки? Это от них. Я заранее ощущаю приход. Их всегда несколько. Сначала придут, и ломают волю. Молча. Не знаю, как это. Понижается температура. Страх делает своё дело, и я больше не могу сопротивляться. Тогда они приближаются и начинают бить, топтать, бросать и всё такое. Каждый раз – по-разному. Но одно не меняется. Избивая, они рассказывают мне про всех моих членов церкви. И только плохое. Тайные грехи, поступки, слова….
- Это как? Они что, правду говорят? Правда со стороны тёмных сил?
- Ну да, всё правда. Я проверял. Вот например, я про вас с женой теперь всё знаю. До вашего приезда меня избивали, и рассказывали всё про вас. Я знаю, Ваня, когда ты мастурбируешь, где, и как это делаешь. Мне рассказать?
- Не надо. Я всё понял. Меня сейчас стошнит!
- Так это тебя. А меня, думаешь, не тошнит, когда такое знаю про всех своих братьев и сестёр? Ведь у кого что! Одна кричит про справедливость, и ворует. Вторая в грехе живёт. Вот скажи, мне надо использовать эту бесовскую информацию, чтобы людей в церкви обличать, как ты считаешь?
- Зная, кто это рассказывает, я бы сто раз подумал.
- Вот и я подумал. И отказался это делать. Пока сами грехи не исповедают, тему не поднимаю. И подозреваю, зачем бесы это делают. Сломить меня не только ночью, но и днём, когда в церковь прихожу, и знаю то, что люди прячут. Ну, просьба будет небольшая. Тронут они тебя или нет – я не знаю. Защитить не смогу. Но если не тронут, а будут бить только меня, всё равно при тебе мне легче будет. Не так страшно, что ли. Когда один, - совсем жуть.
- Я буду рядом, Саша, не переживай. И я постараюсь тебя защитить.
Мне было страшно, но самолюбование собственным геройством скрашивало пилюлю. Опять та же мысль: может, обойдётся? Мы сначала пили чай на кухне, до двенадцати, рассказывали светлые истории. Потом Саша стал мёрзнуть – пошёл озноб. Я холод не ощущал.
- Ну что?
- Стоят недалеко за стеной.
Я накинул на него плед, и вывел на балкон. Там не было холодно. Продолжили беседовать. Саша очень боялся, почти дрожал. Не знаю, тот ли это страх, когда тебя ловит босва и собирается очередной раз начистить рожу за просто так, за то, что еврей, например. Или это мистический ужас ощущения зла – я не знаю. Саша не сказал. А я старался как можно меньше затрагивать эту тему. Три ночи.
- Ну что, где твои палачи?
- Они недавно ушли. Долго стояли, но почему то не решились. Такое впервые. Думаю, ты можешь идти. Я сам теперь.
- Может, до утра?
- Нет, температура изменилась. Их не будет. Спасибо тебе.
Жена не захотела выслушивать. Вернулся и хорошо. Как можно меньше об этом, пожалуйста. Да, жизнь – странная, очень странная вещь. Без Бога – точно капец.
2.3
Мы учились на втором курсе христианского университета в Санкт Петербурге. О нём расскажу отдельно, а вот лекцию по теме одну, опишу. Мне тогда ещё дома от жены влетело, что обещал в девять, а явился в одиннадцать!
- Так интересно ж ведь было!
- А «я» тебе – не интересно?
И всё ж не жалею. Была бы связь – позвонил, что задержусь. Никто ведь не знал, что будут рассказывать. Эту встречу организовал один врач из баптистской церкви, которая на Поклонной Горе в Питере. К ним приехали в гости христиане из Швейцарии, член парламента страны, и его друг, директор частной кардиологической клиники. Люди захотели не город смотреть, а со студентами общаться. Студенты ведь всегда, аудитория хоть и неблагодарная, зато достойная. Первый брат рассказал о духовном падении собственной страны, о том, что все христианские законы прошлого никем не соблюдаются и упраздняются в пользу секулярных взглядов. Короче, всё очень плохо – молитесь за нас! А вот второй уже более интересные темы поднял. Как отличать болезни, симптомы. Потом шизофрения, диагноз и методы лечения. Так, всего по чуть-чуть, для общего знакомства. Ну, не могли не коснуться одержимости. Что по этому поводу брат скажет? Как у них там на Западе, есть такое? Да и вообще, как относиться, узнавать, лечить? Доктор поинтересовался у декана, сколько у него ещё времени есть, и получив жест «всё хорошо», взорвал тему напрочь. Это была не демонология, с её расставленными знаками препинания, объяснениями, рекомендациями и выводами. Это был рассказ моего формата, описывающий жизнь и смерть, кровавую бойню на стыке мира зла. Фантасты отдыхают, куда им! Жалкий Перетти просто не слышал этих баталий, иначе постеснялся бы выпускать книгу «Тьма века сего». А ведь это настольная художественная литература харизматов.
Доктор продолжил:
Я не советую вам, ребята, лезть в эту область. У дьявола нет ни сострадания, ни сожаления. И то, что он творит через людей, ничем не отличается от того, что он творит в духовном мире. Я расскажу наш опыт, который, надеюсь, заставит вас оставлять работу с одержимыми лишь тем, у кого есть особый дар от Бога в этой области. Ко мне на приём записалась женщина. Каждый свой шаг она тщательно скрывала чуть ли не от себя самой. Сам факт того, что она сейчас сидит живая передо мной и беседует, объяснила чудом.
«Вы доктор христианин? Вы владелец клиники? Потрясающе. Я попала туда, куда нужно. Госпитализируйте меня пожалуйста. Если я выйду из этого кабинета, меня просто убьют. Я потомственная ведьма в 20 поколении. Более того, я главная ведьма Швейцарии, избранная пять лет назад. И решила обратиться от своих дел к Богу! Я твёрдо решила, и буду биться до последнего вздоха за этот выбор! Но сатана меня так просто не отдаст. Помогите мне!»
На этих словах её глаза закатились, она впала в кому. Пульс почти не прощупывался. Вызываю по прямой связи реанимационную группу. Чистая кома, ничего не выводит из этого состояния. Звоню своему пастору. Он, знаете, был очень испуган. Дело неслыханное. Мы вляпались во что-то очень плохое, - такой была его самая искренняя реакция. Но даже в самом кошмарном сне мы не могли представить, насколько он был прав. В тот же вечер собираем верующих нескольких церквей, молитвенную группу, которая будет дежурить у кровати, меняясь…. Рассылаем по церквям сообщение, организовываем экстренную встречу пасторов, и решаем организовать по церквям круглосуточную молитву. То есть восприняли слова серьёзно. Вопрос оплаты за лечение не стоял вовсе. При ней не было ни документа, ни банковской карты даже, но судя по отсутствию акцента и особенностям манер поведения, была обычным местным жителем. Поговорил со своим коллегой доктором. Решаем оставить на неделю до прояснения обстоятельств. Не успел я доехать домой – звонок! Женщина пришла в себя во время нашей молитвы. Избила нескольких женщин, вся в настоящем приступе одержимости, бегает по стенам. Закрылись в ординаторской, что делать? Вызываю коллегу и пастора – срочно едем на место. Палата и коридор были изуродованы. Я пытался с ней поговорить, что это она или кто другой. Получил ответ, что можешь забыть о ней, врачишка сраный – выпустите или убирайтесь сами! Мы не отпустили. Начали молиться на коленях прямо там, где находились. В ответ – львиный рёв, от которого треснуло несколько стёкол. И снова кома. Больные в шоке, хотят ехать домой. Новых пациентов брать боимся. Наступает полный рабочий паралич. Меняем палату, которая по прочности должна устоять. Выносим оборудование. Просим у Бога помощи ежесекундно. Многие из молитвенной группы отказываются участвовать в дежурстве. Страшно всем. С теми, кто остаётся – молимся над ней с рукоположением. Тело вздрагивает в конвульсиях. Оставляю коллегу. Еду поспать домой. Обещаю сменить утром. Рассказываю всё подробно жене. Решаем молиться вместе. Легли спать уже довольно поздно, находясь в растерянности и на взводе. Но уснуть нам просто не дали. С полок начали падать книги. На стекле появляться надписи губной помадой на каких то языках…. Дорогая, мы действительно вляпались. Детей прямо ночью к родственникам. Но если, дорогие мои, вы думаете, что наших детей оставили в покое – вы ошибаетесь…. В течении нескольких месяцев они видели кошмары и чувствовали прикосновения. Дети всех, кто участвовал в прямом контакте с этой женщиной, были под ударом, моего коллеги, пастора, молитвенников. Решаем больше не расширять круг жертв, хотя хочется просто спихнуть куда-нибудь подальше ведьму, и всё, что с ней связано. Если бы мы знали весь кошмар целиком, наверное бы отказались. Когда дело касается твоей семьи и детей, уже не думаешь даже о самосохранении. Вступает в силу какой-то животный страх за них, и хочется ни в чём не участвовать. Пока вези детей, то же самое началось и дома моего коллеги. Заезжаю теперь за его семьёй. Тоже к верующим родственникам. К утру, казалось, весь город стал на колени! Звонит коллега: ты не поверишь, что происходит! Уже ничему не удивляясь, заезжаю ни свет ни заря. Вокруг койки навалом металлических предметов. Бритвы, ножи, пружины, болты ржавые разных размеров. Стружка…. Весь этот мусорный метал, около трёх часов ночи, стал лезть у неё сквозь кожу. И продолжал до десяти утра. По своему весу составлял больше тела самой женщины. Открытые раны, откуда всё лезло, кровоточили. Тело покрывали синяки. Но мы ахнули, когда несколько алюминиевых вязальных спиц вылезло из глазниц. Потом всё закончилось. Женщина впервые пришла в себя. Удивилась, что ещё живая. Поблагодарила за помощь. Спросила, простит ли её Бог? Узнав, что простит, снова потеряла сознание. Мы подключили капельницу, но снова начался приступ. И так день за днём целую неделю. Железные предметы собирали в пакеты и топили в реке. Их набралось за всё время несколько сот килограмм. И до самого конца народ отчаянно молился. А потом всё резко прекратилось. Женщина умерла. Из полиции пришли данные, что имя этой женщины такое, и что она главный управляющий банка в Цюрихе. Все издержки по содержанию в клинике были оплачены личной страховкой. А тот моральный ущерб, который мы понесли, пока не был оплачен никак. Остаётся лишь верить, что мы смогли помочь.
Остановившись ненадолго, врач заплакал. Красными глазами обвёл зал. И добавил последнее:
В нашей стране ужасные вещи. У нас оккультизм пропитал почти всё. За веру нам дал Бог благополучие, за отступничество от Него, нас ждут, я думаю, тяжёлые времена. Сейчас мы протягиваем руку всем христианам мира с просьбой молиться о нас. Здесь, на Востоке, мы верим найти понимание, поддержку и помощь.
Благослови вас в вашей духовной войне, мой малознакомый швейцарский брат.