И МЫ НЕ ПРАЗДНО В МИРЕ ЖИЛИ
Документальная повесть.
ПРОЛОГ
Каждый раз, когда я вижу высокие полосатые трубы электростанций или монументальные опоры высоковольтных ЛЭП, из глубин моей памяти поднимаются волны воспоминаний так или иначе связанных с энергетикой: подстанции Среднего и Южного Урала, жемчужина энергетики Казахстана – мощнейшая Ермаковская ГРЭС и, наконец, основа энергетики Вологодчины – Череповецкая ГРЭС. Там, в станционных поселках, прошли мои детство и юность и, конечно, вся трудовая жизнь моих родителей – высококлассных профессиональных энергетиков. В свое время основатель первого социалистического государства В.И. Ленин изрек свою знаменитую фразу: «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация все страны…». Не буду вдаваться в партийные дискуссии, но что касается электрификации страны, то в данном случае коммунисты оказались на высоте. Впрочем, почему только коммунисты! Электрификацию нашей огромной державы осуществили все вместе – и коммунисты и беспартийные.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
УРАЛ
1
Я родился в декабре 1960 года на Урале, в городе Кизеле Пермской области. Моя мама была воспитателем детского сада, а отец после окончания в 1959 году Челябинского политехнического института трудился мастером на высоковольтных линиях электропередач – ЛЭП 500 кВ (официально он был принят на работу в Пермские Высоковольтные сети мастером 1-го Кизеловского участка). Согласно должностной инструкции и «Правил охраны высоковольтных электрических сетей» ему были доверены обслуживание, ликвидация аварий и охрана линий электропередачи, линий связи, электрических подстанций.
Я почти ничего не помню из этого периода. По рассказам родителей (а также сохранившимся фотографиям) я знаю, что Кизел был довольно-таки населенным городом, в нем проживало около 60 тыс. человек, здесь был свой драмтеатр и другие достижения городской цивилизации. Вокруг города возвышались горы, поросшие густыми и мрачными хвойными лесами, были ущелья и долины, были стремительные горные реки и ручьи. Климат не баловал: зимы снежные и холодные, лето влажное и прохладное.
Здесь было много действующих угольных шахт, при которых располагались рудничные поселки и городки – Шахта, Центральный, Рудничный, Углеуральский и др. В 10 км от Кизела на небольшом водохранилище была построена Широковская ГЭС. А еще здесь было много лагерей заключенных, большинство которых к концу 50-х годов опустело – в связи с массовыми реабилитациями осужденных по политическим статьям.
Жизнь в Кизеле была нелегкой, мы жили в скромной однокомнатной квартире с частичным благоустройством, было трудно с продуктами питания, в городе часто не было в продаже овощей и фруктов. От дыма многочисленных предприятий и угольной пыли над Кизелом постоянно стояла грязно-синяя пелена, настоящий смог. Но именно здесь началась трудовая биография моих родителей, и об этом периоде жизни отец в дальнейшем нередко вспоминал в кругу своих друзей-энергетиков и пел следующую песню:
Пусть гудят провода синие,
ЛЭП-500 непростая линия.
И ведем мы ее с ребятами…
Каждое утро отец вставал в 6.30, наскоро завтракал и до вечера разъезжал по своим объектам на казенном мотоцикле. Возвращался только к вечеру, усталый и голодный. И, не смотря на усталость, находил в себе силы почитать техническую литературу. А на утро все повторялось. Иногда по выходным дням отец ходил охотиться на уток – ружье у него было с 18 лет, и охоту с рыбалкой отец считал лучшим видом отдыха.
Работа в Кизеле – интенсивная и напряженная, в суровых климатических условиях, в любую погоду – стала первым серьезным профессиональным испытанием молодого инженера-электрика и приучила его во многом надеяться на собственные знания и смекалку. Именно здесь Владимир Ваганов убедился в своем правильном выборе профессии и начал настойчиво и планомерно повышать квалификацию.
2
Отработав по распределению положенные три года, в августе 1962 года отец переехал в родные края, в Челябинскую область, где устроился работать инженером-релейщиком (потом его повысили в должности до мастера) на электрической подстанции, расположенной в поселке Шагол, который фактически являлся пригородом Челябинска.
Сам поселок Шагол представлял собою железнодорожную станцию, а в нескольких километрах от нее была построена электрическая подстанция, подававшая электроэнергию от внешних электросетей к городу Челябинску. Рядом с подстанцией располагался небольшой жилой квартал (6-8 двухэтажных благоустроенных домов), в котором жил персонал подстанции. У нас была двухкомнатная благоустроенная квартира, а неподалеку от дома отец получил участок в садоводческом хозяйстве: климат на Южном Урале благоприятствовал земледелию (например, помидоры здесь отлично вызревали на открытом грунте). Здесь края были потеплее, посытнее. В Челябинске жили мои дедушка с бабушкой – Иван Максимович и Вера Степановна Вагановы, сестра отца – Людмила Ивановна, а также остальная наша многочисленная родня по линии отца. Челябинск в то время по численности населения еще не достиг миллиона человек (в настоящее время численность населения Челябинска составляет около 1млн. 200 тыс. человек), но все равно для меня, жителя маленьких городков и поселков, это был первый крупный промышленный город, подлинный гигант индустрии. Один район ЧМК (Челябинского металлургического комбината), где проживали мои дедушка с бабушкой, по своей площади мог соперничать с территорией Череповца конца 80-х годов. Кроме металлургического комбината в городе исправно функционировали и такие крупные предприятия как тракторный и цинковый заводы. И поэтому в небе над Челябинском постоянно стоял серый удушливый смог, а речка Миасс, протекавшая через город, из-за промышленных стоков была настолько загажена, что несколько десятков километров по течению ниже города ловить рыбу было бессмысленно.
Но зато окрестности Челябинской области были великолепны. Здесь были горы и предгорья, озера и реки, леса и поляны. Шагол располагался на территории лесостепи, но стоило проехать к северо-западу какой-то час-полтора, и местность начинала постепенно повышаться, появлялись холмы, дорога ползла вверх, небо, казалось, становилось ближе, начинались предгорья. Еще какой-то десяток-другой километров, и вы подъезжали к берегу прекрасного озера Касарги, а на другом берегу, на горизонте, синели вершины далеких гор. Озер на Южном Урале было множество, здесь водилось много рыбы, гнездилась водоплавающая птица. Естественно это привлекало к озерам не только отдыхающих, но также рыбаков и охотников.
И вообще здесь были исторические места. С 1735 года на Южном Урале была организована так называемая Исетская казачья линия, протянувшаяся от верховий Яика по реке Миасс до самой реки Исеть, и впоследствии из этих линейных казаков было сформировано Исетское казачье войско. Одним из первых укреплений этой линии стала Челябинская станица (крепость). Во время восстания Пугачева сюда прибыли его отряды и практически все казачьи станицы и крестьянские села встали под знамена Пугачева. А позднее Челябинская крепость переросла в большой город, который стал крупнейшим промышленным и торговым центром Южного Урала, а уральские заводы и рудники надежно обеспечивали промышленное развитие дореволюционной России. На весь мир известен небольшой город Златоуст, где впервые в России был изготовлен русский булат. Во время Гражданской войны именно отряды челябинских рабочих обеспечили успех армии Тухачевского и фактически спасли Восточный фронт Красной Армии от поражения. В годы Второй мировой войны Челябинск давал стране танки и другие виды боевой техники, здесь в Челябинской области формировались механизированные и танковые бригады, участвовавшие в разгроме врага под Сталинградом и в других важнейших сражениях. Но обо всем этом я узнал уже в школе, а в то время Челябинск был для меня прежде всего городом моего детства.
Отец в свободное время увлекался рыбалкой и охотой, приезжал с семьей к своим родителям – моему дедушке с бабушкой – в гости, помогал им на дачном участке.
В одном доме с нами жил двоюродный брат отца Константин Александрович Ваганов, который тоже работал на подстанции старшим мастером. (В дальнейшем Константин Ваганов работал в поселке Мирный Красноармейского района начальником электрической подстанции.) Именно Константин Ваганов был первым энергетиком в нашем роду. Как впоследствии вспоминал мой отец, перед окончанием школы у него был серьезный разговор с Константином (он уже проработал с десяток лет на подстанциях), и тот сумел разъяснить ему всю серьезность и перспективность такой отрасли народного хозяйства, как электроэнергетика. После школы (ее отец закончил на серебряную медаль – в те годы это давало право без экзаменов поступить в большинство ВУЗов страны) подал документы в Челябинский политехнический институт, по окончании которого стал инженером-электриком.
Изредка мы приезжали в гости к отцовскому однокурснику Анатолию Заварухину, инженеру Челябинской ТЭЦ-3 (потом он стал ее директором) который вместе с семьей проживал в Челябинске. В дальнейшем, переехав из Челябинской области, отец продолжал с ним переписываться.
Жили мы очень скромно, значительную часть семейного бюджета составляли овощи и фрукты, выращенные на нашей собственной даче, кое-что брали на даче деда. Появились небольшие сбережения, сэкономленных за несколько лет денег хватило на новый мотоцикл, который родители купили осенью 1965 года. Это был мотоцикл «Ява» с коляской, который отец приобрел с помощью знакомого инженера, работавшего на «закрытом» учреждении. По тем временам это было надежное и престижное средство передвижения.
Как и в Кизеле, отец прежде всего все свое рабочее и значительную часть личного времени отдавал основной работе, поскольку всегда считал необходимым досконально изучить выбранную им профессию. Именно на Шаголе отец стал рационализатором, неоднократно вносил различные рационализаторские предложения, за что получал благодарности и денежные премии. В феврале 1966 года его назначили на должность заместителя начальника электрической подстанции.
Весной 1966 года отец решил сменить место жительства. Дело в том, что к этому времени он уже досконально изучил свои обязанности, прекрасно справлялся с работой, но перспектив профессионального и служебного роста в ближайшем десятилетии не предвиделось. Поэтому необходимо было переезжать в другое место. Решение о переезде было принято не сразу, после долгих раздумий и колебаний, поскольку здесь, в Челябинской области наш род Вагановых жил с 1735 года, это была, так сказать, земля предков. Но отец твердо решил совершенствоваться в избранной профессии, хотел работать на крупном предприятии, участвовать к подготовке пуска крупного энергоблока и в дальнейшем следить за его эксплуатацией. Отец выбрал Ермаковскую ГРЭС, новую перспективную электростанцию, строительство которой только начиналось.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЕРМАКОВСКАЯ ГРЭС
1
В апреле 1966 года Ваганов Владимир Иванович приехал в город Ермак Павлодарской области Казахской ССР. Он был принят на Ермаковскую ГРЭС на должность начальника электротехнической лаборатории (ему было всего двадцать девять лет). Через несколько месяцев отцу выделили двухкомнатную квартиру-хрущевку на четвертом этаже четырехэтажного дома, и наша семья окончательно переехала в Ермак.
Мы поселились в поселке энергетиков, который назывался Ермак-2 и располагался в 8 километрах от Ермака и в 40 километрах от Павлодара. Поселок был построен на берегу Иртыша (точнее здесь проходила протока, омывавшая большой речной остров, а основное русло было дальше – за островом), вдоль которого рос густой припойменный лес, а уже в двух-трех километрах от реки расстилалась во все стороны бескрайняя степь. По большому счету эта земля исторически была русской и никогда в состав Казахстана не входила. Павлодар был старинным русским городом, основанным еще при Екатерине II, здесь по Иртышу проходила так называемая Иртышская казачья линия, и до сих пор сохранились казачьи станицы, населенные сибирскими казаками. (Казаки пришли сюда на полвека раньше казахов, отвоевав эту территорию у калмыков-джунгар.) Вся эта богатая земля в 1921 году волюнтаристским решением большевиков была передана в состав вновь образованной Киргизской (Казахской) АССР.
К моменту нашего переезда в поселке энергетиков уже были построены кварталы одно- и двухэтажных домов, небольшой квартал трех- и четырехэтажных домов, детсад, магазины, школа, кинотеатр, поликлиника. Но основное строительство – промышленное и гражданское – было еще впереди.
Населяли город Ермак и поселок энергетиков в основном русские, украинцы, немцы. В меньших пропорциях встречались и другие национальности. Казахи были в меньшинстве. В нашем поселке они обитали в своем квартале глинобитных жилищ, расположенном на окраине. Их дети учились в казахской национальной школе. Образованные казахи предпочитали трудиться в торговле, сфере обслуживания и, конечно, в учреждениях юстиции, в милиции, в комсомольско-партийном и советском управленческих аппаратах. Среди рабочих электростанции был небольшой процент местных жителей. Как-то отдыхая в санатории в Одессе, отец познакомился с рабочим из Ермака, работавшим на ферросплавном заводе. Мурат (так звали этого казаха) был образованным высококвалифицированным рабочим, награжденным даже каким-то орденом за трудовые успехи. По-русски он говорил прекрасно, был хорошо эрудированный и воспитанный. Впоследствии отец продолжал с ним поддерживать товарищеские отношения. Однажды мы всей семьей приехали к ним в гости (Мурат проживал в Ермаке в благоустроенной трехкомнатной квартире), и я впервые попробовал знаменитое казахское национальное блюдо – бешбармак. Он был превосходно приготовлен! Потом мы пригласили семью Мурата на русские пельмени, готовить которые в нашей семье умели замечательно. В нашей школе тоже учились дети наиболее образованных казахов, родители которых предпочли русскую школу национальной (вероятно, с перспективой дальнейшего обучения в крупных городах России). По большому счету в те времена в среде энергетиков национальной розни не было. Большое значение имели не национальность человека, а его образование, квалификация, опыт работы, занимаемая должность, партийность.
2
Ермаковская ГРЭС стала первой крупной (самой крупной в Казахстане по тому времени) электростанцией в трудовой биографии моих родителей. Здесь мой отец участвовал в пуске первого в своей жизни энергоблока. А моя мать, закончив вечернее отделение (которое располагалось в нашем поселке энергетиков) Куйбышевского энергетического техникума, тоже стала работать на электростанции.
Что меня всегда восхищало в Ермаке, так это интенсивность и масштабы строительства. Ермаковская ГРЭС планировалась общей мощностью в 2,4 миллиона кВт (восемь энергоблоков). За годы нашей жизни в Ермаке здесь был построен гигантский главный корпус, современный вагоноопрокидыватель (уголь вручную разгружать не приходилось). Даже обычной достопримечательности каждой ГРЭС – высокой трубы, здесь к пуску восьмого энергоблока было целых три штуки (третья, построенная последней, была значительно выше двух предыдущих). Было вырыто два подводящих канала. И при всем том к пуску восьмого энергоблока персонал Ермаковской ГРЭС насчитывал не более 1800 человек, поскольку в состав ГРЭС входили только основные цехи, а все ремонтные и вспомогательные службы сразу же с начала строительства были организованы по отношению к ГРЭС в самостоятельные организации, работающие с электростанцией на договорной основе. Директором Ермаковской ГРЭС был назначен Владимир Новик, секретарем парткома – Шабанбаев, кстати, довольно деловой, умный и справедливый казах, который, по воспоминаниям отца, обычно выступал против кумовства, склок, интриг на производстве.
Наряду с промышленными объектами интенсивно строились жилые кварталы поселка энергетиков. В кратчайшие сроки возводились жилые кварталы, было построено несколько новых магазинов, поликлиника, еще одна средняя школа, громадный Дворец культуры (равный которому я впоследствии встречал только в крупных городах).
Не менее масштабным было строительство в самом городе Ермаке. Здесь были построены ферросплавный, трансформаторный, ремонтно-механический, кабельный заводы. Были возведены кварталы современных четырех-пятиэтажных домов с необходимой инфраструктурой.
При въезде в город Ермак киевскими скульпторами отцом и сыном Зноба был построен гигантский памятник легендарному покорителю Сибири Ермаку, в честь которого и был назван город. Памятник по праву считался одним из красивейших в области, подлинным украшением города Ермака. У подножия памятника часто лежали живые цветы, к памятнику приезжали молодожены, здесь фотографировались на память гости города, мимо памятника проходили в праздники колонны демонстрантов. Местные художники и скульпторы изображали памятник на своих картинах, лепили скульптуры. (В годы «перестройки» в суверенном Казахстане город Ермак был переименован в Аксу, а сам атаман объявлен русским колонизатором, кровавым завоевателем казахского народа, поработившим земли Казахстана – хотя атаман Ермак в тех местах и не появлялся. Несмотря на усиливавшиеся националистические настроения, местные казахи были мирными трудолюбивыми людьми и также как и остальные горожане считали памятник Ермаку достопримечательностью города. Тогда за дело взялись молодчики из националистической казахской организации, прибывшие из южных областей Казахстана. И в одну из ночей свершилось подлое дело – тайком, при отключенном свете и телефонов в ближайших кварталах, с помощью тяжелой техники группа националистов свергла памятник атаману с пьедестала, оттащили на берег Иртыша, где отбили голову, руки, ноги. Местные казаки совместно с одной из павлодарских фирм решили восстановить памятник. Он был погружен в товарный вагон и перевезен в город Змеиногорск Алтайского края для проведения реставрационных работ. В дальнейшем восстановленный памятник планировалось установить на Алтае.)
Развитие промышленности и бытового сектора, рост школ и учреждений культуры неизменно приводил к росту численности представителей интеллигенции, напрямую с энергетикой не связанных. В городе были свои творческие личности – поэты, художники, музыканты. В начале 70-х годов ими был создан гимн города Ермака, который разучивали в школах на уроках пения:
Если кто-то еще не бывал в Ермаке,
Собирай чемодан иль езжай налегке.
Ты увидишь размах новостроек везде
И останешься жить навсегда в Ермаке.
3
Работа на Ермаковской ГРЭС была очень напряженной. В конце 1968 года был пущен первый энергоблок мощностью 300 тыс. кВт, а затем почти ежегодно пускалось по одному энергоблоку. Даже на должности начальника электрической лаборатории отцу приходилось задерживаться на работе допоздна. Его также вызывали и ночью – приезжал вахтенный автобус, чтобы разрешить какую-нибудь возникшую проблему.
Хочется добавить, что в Павлодарской области был континентальный климат. Весна наступала рано, и в апреле уже было тепло. А с начала июня вплоть до середины сентября стояла жара от +30* до +40*, и дожди шли редко. Холода наступали во второй половине ноября, быстро набирали силу, и с декабря по февраль морозы были до –40*, да еще с пронизывающим до костей ветром, метелями, переходящими в многодневный буран. В таких нелегких климатических условиях работали первые строители и энергетики Ермаковской ГРЭС!
Иногда случались аварии, даже со смертельным исходом. Как-то раз, после очередной аварии на ГРЭС, я спросил отца, зачем нам такое масштабное развитие энергетики, если это влечет за собой человеческие жертвы. В ответ отец пояснил, что если наша страна не желает влачить жалкое существование, то энергетику необходимо развивать, невзирая на жертвы. Он рассказал мне о нескольких случаях, когда сам попадал под действие электрического тока и только по случайности оставался жив и невредим. И добавил, что единственно надежный способ снизить риск – тщательно соблюдать технику безопасности самому и требовать этого от подчиненных.
Мы никогда не жили отшельниками. В нашу квартиру часто приходили сослуживцы и товарищи родителей – по делам и просто в гости. Я до сих пор помню очень многих из них: Павел и Зинаида Беляевы, Ремир Бородулин, молодой электромонтер Евгений Сурин, мастер электроцеха Виктор Мефодьевич Глухов, Анатолий Афанасьев, Геннадий Мурдасов, семья Вороновых (с которыми мы даже жили в одном доме), Михайличенко и многие другие. Подавляющее большинство этих энергетиков конца 60-х – начала 70-х годов было молодо, инициативно и с оптимизмом смотрело в будущее. Все они имели какое-либо увлечение (хобби) и с пользой проводили свободное время. Они всегда принимали участие во многих общественных мероприятиях, охотно и без принуждения выходили на майские и ноябрьские демонстрации. Любили широко и весело отмечать различные праздники (но без многодневного пьянства). Иногда коллективные встречи какого-либо праздника проходили и в нашей квартире.
Вспоминаю, как после пуска очередного энергоблока у нас дома собрались все отцовские друзья и коллеги. Торжественно отметили это праздничное событие за обильно сервированным столом, а потом беседовали и пели песни. Особенно любили в этой компании петь песню про атамана Ермака. Я хорошо запомнил этот вечер и этих молодых энергичных людей, с чувством произносящих слова известной русской песни:
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой…
Но самыми значительными были заключительные слова песни, которые все присутствующие пели особенно торжественно и проникновенно:
Сибирь царю покорена,
И мы не праздно в мире жили!
И даже я, школьник, понимал, что в эту минуту энергетики поют не только про атамана Ермака, но, прежде всего, этими словами они прославляют себя, свой коллектив, потому что, построив гигантскую ГРЭС, они оставят свой след в истории страны и, следовательно, все их усилия будут не напрасны.
Наш поселок, как я уже упоминал выше, был расположен на берегу Иртыша. К ГРЭС вода поступала по двум подводящим каналам (после пуска первой очереди ГРЭС), а уходила по отводящему каналу прямо в протоку Иртыша, из которой она, постепенно охлаждаясь, поступала в основное русло реки. Пруда-охладителя здесь не было. После пуска нескольких энергоблоков вода в отводящем канале стала настолько теплой, что не замерзала круглый год. Некоторые любители купались даже в январе. Подъедут на машине, разденутся, немного поплавают в дымящейся от пара воде и – обратно в машину одеваться. Большинство жителей начинало купаться в канале уже в апреле. Здесь же, на одном из берегов канала, была отведена территория для садоводческого общества, где работники ГРЭС получили небольшие участки.
4
Интенсивная работа компенсировалась повышенным заработком. Зарплата у родителей на Ермаковской ГРЭС была значительно выше, чем на Урале. Через пару лет мы продали мотоцикл «Ява» (который перевезли из Челябинска в Ермак в контейнере по железной дороге) и купили свой первый автомобиль – почти новый «горбатый» «Запорожец» (машину отец приобрел у своих знакомых – Павла и Зинаиды Беляевых), на котором совершали не только выезды за ягодами, на рыбалку и на охоту, но также и настоящие путешествия. Так, например, летом 1969 года отец ездил в Баянаул, где побывал в горах, а также на берегах озера Джасыбай. В 1970 году отец вместе со мной и своим товарищем, мастером электроцеха Виктором Глуховым, предпринял две поездки. Одна из них состоялась на территории Казахстана в город Экибастуз, где также начиналось строительство ГРЭС. Вторая поездка была более интересной – в старинную столицу Сибири город Омск. Дорога шла неподалеку от Иртыша (временами мы проезжали по самому берегу, часто высокому и обрывистому), в пути мы останавливались то на берегу реки, то в небольших городках. Были и близкие поездки – на степные озера. Однажды мы приехали на полностью высохшее озеро – под ногами была сероватая соль, которая поначалу нам издали показалась водой.
На Иртыше в те годы водилось много рыбы. И, соответственно, хватало рыбаков. Заядлым рыбаком был и мой отец. Вскоре после покупки «Запорожца» отец купил небольшую металлическую складную лодку, которая помещалась в салон нашей маленькой машины. Вот на этой самой лодке мы вдвоем с отцом, добравшись до какого-нибудь заброшенного заливчика, доплывали к заранее прикормленному месту и рыбачили на удочки. Впрочем, многие местные рыбаки считали удочки баловством, и предпочитали сеть или бредень. Хотя, конечно, рыбнадзор за подобную ловлю рыбаков штрафовал, но те не унимались. Да и уследить за всеми было невозможно. Я помню, как одним летом, группа рыбаков-энергетиков перегородила подводящий канал огромной сетью, а потом вытащила ее с уловом. Сколько там было отборной рыбы (мелочь отпустили обратно в воду)! Попалась даже громадная щука, больше напоминавшая небольшую акулу или крокодила. Рыбаки в Ермаке были практически в каждой семье. У нас дома не переводилась вяленая рыба, из рыбы варили уху, жарили на сковородке и т.д.
Каждую осень, с открытием охоты, отец нередко уезжал на степные озера стрелять уток. Иногда он брал с собой и меня. В двенадцать лет, после предварительной теоретической подготовки, отец вручил мне на охоте одноствольное ружье (у него была двухстволка), и я совершил свои первые в жизни выстрелы из огнестрельного оружия.
5
В марте 1970 года Ваганов Владимир Иванович был назначен на должность заместителя начальника электрического цеха по релейной защите. В этом же году за трудовые достижение Ваганов Владимир Иванович (в числе других сотрудников Ермаковской ГРЭС) был награжден медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина». На Ермаковской ГРЭС отец продолжал разрабатывать и внедрять рационализаторские предложения, некоторые из них он даже отсылал в журнал «Электрические станции» и получал из редакции положительные рецензии с предложением проверить эти усовершенствования на производстве. (Черновики этих работ и ответы из редакций до сих пор сохранились в нашем семейном архиве.)
Осень 1971 года прошла в авральном режиме: готовились к пуску четвертого энергоблока. Отца вечерами я практически не видел – он допоздна задерживался на работе. В конце декабря 1971 года пустили четвертый энергоблок мощностью 300 тыс. кВт. Тем самым было завершено строительство первой очереди Ермаковской ГРЭС с общей мощностью 1,2 млн. кВт. Это было очень значительное событие в жизни не только станции, но и всего Казахстана. Местные газеты отмечали, что с окончанием строительства первой очереди Ермаковской ГРЭС «обеспечивается надежное электроснабжение северных областей республики». К этому времени энергетики Ермаковской ГРЭС выдали свыше пяти миллиардов киловатт-часов электроэнергии!
В практическом плане окончание строительства первой очереди и начало строительства второй очереди электростанции означало расширение финансирования как промышленного, так и жилищного строительства. Была построена новая подстанция. К этому времени жилищное строительство в поселке энергетиков, несмотря на имеющиеся недостатки, все же выполнило годовой план на 102%, был построен Дворец культуры «Энергетик», новый детский сад, ряд жилых домов. Шли работы по строительству новой гостиницы с рестораном.
В самом городе Ермаке размах строительства был еще масштабнее. Завод ЖБДиК освоил выпуск деталей крупноблочных жилых домов. Были построены и сданы в эксплуатацию новый больничный комплекс с поликлиникой, стоматологическая поликлиника, новая аптека, спортзал, несколько магазинов и детсад на 280 мест. Было начато строительство Дворца культуры металлургов (на 880 мест), сберкассы, еще одного детсада на 280 мест.
На следующий 1972 год в городе Ермаке было запланировано строительство центральной городской котельной на 8 котлов по 60 тонн.
В начале 70-х годов Ермаковскую ГРЭС (точную дату я сейчас не помню, но вероятно это было приурочено в честь пуска первой очереди ГРЭС) электростанцию посетил первый секретарь ЦК компартии Казахстана Д.А. Кунаев. Длинная вереница черных «Волг» торжественно проехала по нашему поселку по направлению к ГРЭС.
6
В марте 1972 года Ваганов Владимир Иванович был назначен на должность заместителя начальника электрического цеха по эксплуатации. Это была очень ответственная должность. Работы у отца стало хоть отбавляй! Домой он приходил всегда после 19.00. Почти каждую неделю его на пару часов вызывали по ночам на ГРЭС, а к 8.00 он опять был на производстве. Именно эта колоссальная нагрузка в конечном итоге подорвала его крепкое здоровье. Отец шел по жизни без протекций, без сиятельных знакомств и влиятельных родственников, и достичь каких-то высот он мог только собственным умом, эрудицией, трудолюбием, умением справляться с любой (в том числе и нестандартной) ситуацией. Это была суровая школа жизни, своеобразный естественный отбор, который проходили все мало-мальски уважающие себя руководители того времени.
В мае 1972 года наша семья (она уже насчитывала четырех человек) получила просторную трехкомнатную благоустроенную квартиру в самом центре поселка.
С каждым годом Ермаковская ГРЭС неизменно росла, постепенно приближаясь к проектной мощности (почти ежегодно пускался очередной энергоблок). Соответственно, нарастала поставка электроэнергии в соседние регионы (собственно говоря, для этого и строилась такая гигантская электростанция). В конце 1973 года была построена высоковольтная линия электропередачи (ЛЭП 500 кВ) Ермаковская ГРЭС – Омск. В 1974 году шли работы по строительству ЛЭП 500 кВ Ермаковская ГРЭС – Рубцовск – Барнаул – Новокузнецк и ЛЭП 500 кВ Ермаковская ГРЭС – Есиль – Сарбай.
Летом 1974 года отец продал «Запорожец», и мы купили металлическую лодку «Казанку» с мотором «Вихрь» и начали осваивать новое транспортное средство. В марте 1975 года отец закончил специальные курсы по управлению маломерными судами (как он выражался, «шкиперские» курсы) и получил удостоверение, дающее право выезжать на судоходные реки. С этих пор всю навигацию по выходным дня мы проводили на Иртыше, на его протоках и каналах, ведущих к электростанции. Именно тогда я ловил не только окуней, щук и плотву, но иногда мне на «закидушки» попадалась и молодая стерлядь.
С 13 лет я каждое лето вместе со своими товарищами часто уезжал на велосипеде километров за десять-пятнадцать к главному руслу Иртыша. Там мы рыбачили всю ночь, а после утренней зорьки возвращались с уловом по домам. К этому времени я научился хорошо плавать, мог неограниченное количество времени находиться в воде, неплохо нырял. Но я всегда помнил, что на воде нужно быть осторожным – в нашем поселке в Иртыше люди тонули ежегодно и не по одному.
7
Ориентировочно после пуска пятого энергоблока отец начал подумывать о перемене места жительства. Тому было несколько причин. Во-первых, его настораживали постепенно нараставшие националистические настроения среди казахского населения (хотя, повторяю, что Павлодарская область была исконно русской территорией). Как однажды объяснил мне отец, можно в совершенстве выучить казахский язык (отец немного владел разговорным казахским языком и у нас дома даже был учебник казахского языка) и обычаи, дружить с казахскими семьями, но ты всегда останешься для них человеком второго сорта, тебя будут только терпеть по необходимости. И это говорил мне коммунист-интернационалист по своим убеждениям. И подобные слова были не досужими обывательскими разговорами, а закономерным выводом, происходящим из длительных наблюдений и размышлений. (Как я позже убедился, отец фактически предугадал будущий всплеск национализма и русофобии в среднеазиатских республиках, сумел заблаговременно и без потерь уехать, и тем самым избавил нашу семью от незавидной участи мигрантов и беженцев.) Немаловажной причиной было и то, что отец хотел дать нам с сестрой приличное высшее образование в одном из престижных институтов Европейской части России, а для этого было удобнее всей семье переселиться поближе к Москве.
Итак, начались предварительные поиски нового места работы. Родители хотели не просто уехать в какой-либо российский город на первую попавшуюся электростанцию, а устроиться работать на строящуюся ГРЭС, чтобы опять участвовать в пуске первого энергоблока. К тому времени часть отцовских друзей и знакомых уже перебралась из Ермака на другие электростанции. Например, семья Беляевых переехала в поселок Кадуй Вологодской области, на строительство новой ГРЭС. В течение нескольких лет отец рассмотрел несколько вариантов (от Ленинграда до Одессы), переписывался с бывшими ермаковскими друзьями, уехавшими в другие города и даже побывал на некоторых новых электростанциях, но окончательно определился с выбором только весной 1975 года. Это была Череповецкая ГРЭС.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЧЕРЕПОВЕЦКАЯ ГРЭС
1
В 1924 году в Вологде была построена первая электростанция мощностью 630 кВт. В 1956 году введена в эксплуатацию Вологодская ТЭЦ мощностью 24 тыс. кВт (в 1972 году ее мощность была увеличена до 36 тыс. кВт). 7 июля 1967 года Совет Министров СССР принял решение о строительстве Череповецкой ГРЭС в поселке Кадуй Вологодской области. 2 февраля 1968 года Алексей Алексеевич Мешков был назначен директором Череповецкой ГРЭС, а Вячеслав Николаевич Кукушкин – начальником строительного управления (СУ ГРЭС).
В ноябре 1975 года наша семья переезжала на новое место жительства – в поселок Кадуй Вологодской области, где мой отец, Ваганов Владимир Иванович, получил должность заместителя начальника электроцеха Череповецкой ГРЭС, а моя мама, Нина Михайловна – должность инженера ПТО. Собственно говоря, отец работал в Кадуе с сентября 1975 года и даже участвовал в посадках березовой аллеи по улице Энтузиастов (об этом событии до сих пор сохранился любительский фильм в нашем семейном архиве), а потом, договорившись о выделении временного жилья, вернулся в Ермак за семьей.
В середине ноября наша семья (предварительно отправив вещи контейнером) переезжала на новое место жительства. В первый день, когда мы только отъезжали от Павлодара, три высоченные трубы Ермаковской ГРЭС долго, до самых сумерек, стояли на горизонте, словно провожая нас в далекий путь. На следующее утро можно было еще заметить верхушку третьей, самой высокой трубы, но к обеду и она окончательно пропала из вида… Пассажирский поезд трое суток вез нас через степи, леса, реки, города и селения. Позади остались река Иртыш, Ермаковская ГРЭС, друзья и знакомые, благоустроенная квартира, налаженная обеспеченная жизнь. Все приходилось начинать заново.
О Вологодской области я тогда практически ничего не знал, и мои познания ограничивались вологодским маслом, кружевом и льном. Слышал также, что на Вологодчине часто идут затяжные дожди, и поэтому местных жителей в шутку называют «вологодскими водохлебами». А что касается вологодской промышленности, то ее я всерьез не воспринимал, потому что, как коренной уралец, был воспитан на примерах промышленных гигантов Магнитогорска и Челябинска, по сравнению с которыми Череповец и Вологда выглядели в те времена скромно. Но, когда речь шла об энергосистемах, то я, как сын энергетика, владел более подробной информацией. Мне было известно, что все электросети и электростанции Вологодской области входили в ведение Ярославской энергосистемы (Ярэнерго). Из более-менее крупных действующих электростанций была лишь одна Вологодская ТЭЦ мощностью 36 тыс. кВт. В то время как будущая мощность Череповецкой ГРЭС планировалась свыше 600 тыс. кВт (три энергоблока по 210 тыс. кВт)! Но пока Вологодская область являлась регионом потребляющим электроэнергию – через сеть подстанций и линий электропередач (ЛЭП) – из других областей.
Первое впечатление на новом месте – обилие леса! Кадуй располагался посреди великолепного соснового бора, высоченные сосны росли даже во дворах, со всех сторон обступив типовые пятиэтажные дома. И вторая характерная особенность Кадуя – отсутствие непролазной грязи, что объяснялось песчаной почвой райцентра. Но если смотреть на вещи реально, до строительства Череповецкой ГРЭС Кадуйский район представлял из себя маленький бедный сельский райончик, единственное преимущество которого (по сравнению с большинством районов Вологодчины) заключалось только в том, что по его территории проходила важная железнодорожная магистраль. Строительство электростанции коренным образом изменило жизнь кадуйчан, многим из них предоставив высокооплачиваемую квалифицированную работу, а местным предприятиям – устойчивый рынок сбыта продукции. Череповецкая ГРЭС стала для Кадуя градообразующим предприятием, благодаря которому небольшой поселок начал превращаться в современный населенный пункт городского типа. На некогда пустынных полянах и опушках стали возводиться кварталы пятиэтажных домов, предприятия культуры и быта, коммуникации.
Проблем с жильем у нас не было: не прошло и месяца, как нашу семью – четырех человек – временно поселили в малогабаритную двухкомнатную квартиру, пообещав через год предоставить трехкомнатную. И это было справедливо: на Ермаковской ГРЭС мы без какой-либо компенсации оставили – передали в фонд цеха – просторную трехкомнатную квартиру. Впрочем, слишком большой проблемы с жильем для кадуйских энергетиков в те годы уже не было: разворачивалось широкое жилищное строительство, дома заселялись новоселами ежегодно и не по одному.
Примерно в одно время с нашей семьей (кто-то немного пораньше, а кто-то и попозже) из Ермака в Кадуй переселились семьи Афанасьевых, Бахиревых, Бородулиных, Беляевых, Вороновых, Забегиных, Михайличенко, Посохиных, Садовниковых, Юрко и других, которые, как и наша семья, тоже оставили на прежнем месте благоустроенные квартиры. Все они (по крайней мере один член каждой семьи) были энергетиками, имевшими в своем жизненном активе опыт подготовки и пуска не одного энергоблока. (Например, мой отец за девять лет работы на Ермаковской ГРЭС участвовал в подготовке к пуску восьми энергоблоков.) И теперь им предстояло заниматься знакомым делом: готовить к пуску первый энергоблок Череповецкой ГРЭС. А это означало напряженную работу днем, внеурочные выезды на работу ночью и по выходным – и так до самого пуска блока…
2
Как сын энергетика, я имел представление о работе электростанции, тем более, что отец неоднократно водил меня по цехам на своеобразные экскурсии, но в моих воспоминаниях о том времени перед пуском первого блока наиболее прочно сохранились прежде всего люди, новые знакомые отца, навсегда вошедшие в историю Череповецкой ГРЭС.
Безусловно, ключевой фигурой являлся директор электростанции Алексей Мешков, в то время это был уже немолодой солидный седовласый мужчина, очень спокойный и невозмутимый, деловой, рассудительный, в меру властный. (Кстати, с его дочкой Ингой я учился в одном классе, и поэтому мое отношение к директору Череповецкой ГРЭС формировалось не только, как к руководителю, но и как к отцу одноклассницы.) Но директора станции мне доводилось видеть лишь эпизодически, следовательно, такими эпизодическими остались и мои воспоминания об этом человеке. В дальнейшем А.А. Мешков стал директором Псковской ГРЭС. В настоящее время Алексей Алексеевич Мешков на пенсии.
Среди других новых знакомых отца (именно первого года жизни в Кадуе) мне также хорошо запомнились семья Айвазяна (начальника ПТО) – три члена семьи которого трудились на Череповецкой ГРЭС, председатель профкома Андрианов (с его сыном Владимиром мы учились в одном классе), работники электроцеха Комлев, Самунин, очень крупный мужчина с оригинальной фамилией – Гридаев-Сысцов, семья Михаила и Альбины Старовых (которые приехали в Кадуй еще в 1970 году).
В дальнейшем этот круг соратников-энергетиков моего отца продолжал расширяться.
3
Шла подготовка к пуску первого энергоблока. Уже были организованы следующие цехи: котло-турбинный, химический, электрический, тепловых и подземных коммуникаций, тепловой автоматики и измерений, централизованного ремонта, топливо-транспортный. Работала автоколонна. Было построено – но пока не введено в эксплуатацию! – ОРУ 220 кв, о чем сохранились фотографии в нашем семейном архиве (на этом ОРУ 220 кв я впоследствии неоднократно бывал вместе с отцом). Отец часто задерживался на работе допоздна, его вызывали ночами и по выходным, но к подобному интенсивному графику и он, и вся наша семья привыкли еще на Ермаковской ГРЭС. Точно так работали и другие заместители и мастера, и сам начальник электроцеха В.Д. Туловский. (В других цехах, судя по разговорам родителей, тоже шла напряженная работа.) Ни о какой дополнительной оплате сверхурочных разговор и не шел. Как мне объяснял отец, рабочий день руководящего персонала, начиная с мастеров, был «ненормированным», и каждый, вступающий на подобную должность должен был готов к тому, что при необходимости его в любой момент могут вызвать на станцию.
Новый 1976 год мы встречали в Кадуе, в семейном кругу. Была превосходная зима: снежная, в меру морозная. Я катался на лыжах, а отец, заядлый охотник (он охотился на уток и на Урале и в Казахстане), периодически выезжал в лес в компании таких же любителей охоты. На этой почве у него появились новые знакомства с людьми, энергетиками не являвшимися – с Сергеем Спириным и Валентином Усовым. Особенно ярко мне запомнился Сергей Спирин – в те годы еще относительно молодой, крупных размеров, сильный и выносливый мужчина, который все свое свободное время проводил в лесу, промышляя различного зверя. В охотничьей бригаде Спирина мой отец и его коллега-энергетик Анатолий Афанасьев изучили тонкости охоты на лося, медведя, кабана.
Параллельно с подготовкой пуска первого энергоблока продолжало расширяться жилищное строительство: были заселены дома №13 и №15 по улице Строителей, весной 1976 года строилось одновременно несколько жилых домов (в одном из них нам обещали выделить трехкомнатную квартиру). Надо отметить, что в те годы строительство шло достаточно быстро, без долгостроя: от котлована до новоселья не проходило и двух лет. Заканчивалось строительство нового больничного городка, который по предварительным планам должен был стать медсанчастью Череповецкой ГРЭС. (Кадуйская ЦРБ тогда располагалась в старой части Кадуя и состояла из нескольких деревянных корпусов.) Но под давлением райкома партии и райисполкома директор Алексей Мешков отказался от идеи создания медсанчасти и согласился на передачу строящегося больничного городка в состав ЦРБ. (Отец всегда по мере возможностей старался помочь местному здравоохранению. Вместе с главврачом Кадуйской ЦРБ Логашевым он изучил и улучшил схему электроснабжения новой больницы и поликлиники и в дальнейшем контролировал проведение электромонтажных работ.) В августе 1976 года было закончено строительство плотины на реке Суде, река была перекрыта.
Весной 1976 года дирекция ЧГРЭС выделила партию легковых автомобилей очередника электростанции. Автомобили приобретали в Череповце и своим ходом перегоняли в Кадуй. Машину (ВАЗ 21011) купила и наша семья (наши накопления за годы работы на Ермаковской ГРЭС), партия автомобилей была качественной и многие из них до сих пор служат своим владельцам. Одновременно с продажей автомобилей для новых автовладельцев были созданы дополнительные места в гаражном кооперативе в районе улицы Кооперативной (у поселка Винзавода). Вся эта забота о квалифицированных кадрах электростанции проводилась постоянно, без лишней шумихи и пафоса.
Несмотря на напряженный ритм работы Череповецкая ГРЭС постоянно оказывала шефскую помощь селу, принимая участие на всех этапах сельскохозяйственных работ. Сотрудники электроцеха, например, обычно выезжали в совхоз «Северянин», который держался «на плаву» во многом благодаря помощи энергетиков. Места там были глухие, добираться было сложно – по разбитой дороге, и летом, в период сенокоса, энергетики выезжали сразу на длительное время, оборудуя место для жилья, для приготовления и приема пищи. Иногда я тоже (заменяя кого-нибудь из родителей) выезжал на день в совхоз вместе с группой энергетиков и работал наравне со всеми.
Осенью 1976 года был построен еще один пятиэтажный дом по улице Молодежной, в котором трехкомнатную квартиру получила и наша семья. Заселение дома проходила в нервной, авральной обстановке. Вселялись вечером, семьями, подогнав заранее приготовленные грузовики и пикапы, в которых была мебель и прочий скарб. Я до сих пор помню эту холодную осеннюю ночь, чувство азарта, царившее среди энергетиков, первые минуты в стенах новой квартиры.
4
Но за всеми большими и малыми делами никогда не забывалось главное: подготовка к пуску первого энергоблока (его монтаж проводился под руководством М.А. Меньшикова).
С 17 августа 1976 началась постоянная круглосуточная работа вахт смен вахтенного персонала. Их возглавили И.В Соколов, С.В Трепалов, С.Ф. Иванов и Н. Ф. Чавкин – будущий директор Череповецкой ГРЭС. Фамилия Чавкин иногда звучала в разговорах родителей, пару раз я встречал Николая Филипповича на электростанции, когда приходил туда на своеобразные экскурсии с отцом, видел его изображения на любительских фотографиях, сделанных отцом. Я, конечно, не мог и предположить, что этот невысокого роста, скромный молодой инженер в будущем сделает блистательную карьеру, возглавит Череповецкую ГРЭС, будет избран депутатом Законодательного Собрания Вологодской области.
Отец буквально пропадал вечерами на работе. Велась борьба за укрепление дисциплины на рабочем месте, поскольку малейшая небрежность в такой отрасли, как энергетика, может привести к серьезным авариям с человеческими жертвами. От нарушителей дисциплины, прогульщиков, пьяниц избавлялись без сожалений. Подобная воспитательная работа (насколько я помню из разговоров родителей) велась и в другом важнейшем цехе – котлотурбинном, которым руководил приятель отца – Александр Николаевич Воронов, который одновременно с нами приехал в Кадуй из Ермака. И, наверняка, и коллективы других цехов и служб электростанции совершенствовали свою работу в том важнейший подготовительный период. В Кадуй неоднократно приезжал Л.И. Дерябин (эту фамилию я слышал из уст отца в то время довольно часто), который возглавлял Государственную комиссию.
К декабрю монтаж энергоблока был завершен. Уже с первого декабря начались паровые продувки узлов котлотурбинного оборудования (в которых принял участия наш знакомый по Ермаковской ГРЭС машинист В.Н. Забегин). В течение первых двух недель декабря были проверены все системы паросильного оборудования. Опробование котла и турбины К-210-130 прошло успешно. (Первый толчок турбоагрегата был совершен утром 14 декабря 1976 года – об этом событии я узнал от отца, который всю ночь провел на электростанции, и позднее от других энергетиков.)
И вот наступил долгожданный день! 20 декабря 1976 года в 3 часа 54 минуты блок №1 был включен в единую энергосистему. 30 декабря Государственная комиссия подписала акт о приемке. В канун Нового года были зафиксированы первые 3 миллиона кВт ч электроэнергии. (Ярославские энергосистемы. Ярославль. 1982. \\ Л.В. Третьяков. Электрификация Вологодской области.)
Это было знаменательным событием не только в жизни кадуйских энергетиков, но по большому счету, всей Вологодской области, которая с этих пор вошла в ряд регионов не только потребляющих, но и производящих электроэнергию. (Основным потребителем электроэнергии Череповецкой ГРЭС стал в первую очередь город металлургов и химиков Череповец.) И, естественно, данное событие повлияло на дальнейший рост финансирования, увеличение персонала электростанции (в начале 1977 года на Череповецкой ГРЭС трудилось свыше 700 сотрудников).
5
В феврале 1977 года Владимир Иванович Ваганов был назначен на должность начальника электрического цеха, у него было три заместителя – Анатолий Афанасьев (заместитель по эксплуатации), Владимир Счетчиков (заместитель по релейной защите), Геннадий Лоскутов (заместитель по ремонту) – каждый из них по возрасту, в том числе и мой отец, тогда едва достигал сорокалетнего рубежа, все были полны сил и энергии, а именно это и требовалось для дела. Задача перед ними была серьезная – создать настоящий полноценный электрический цех, поскольку до этого коллектив цеха только начинал складываться. Поскольку у отца уже был опыт руководящей работы (на Ермаковской ГРЭС он работал заместителем начальника электроцеха по эксплуатации), то и работу на новой должности он строил в соответствии с необходимыми существующими стандартами, практическими наработками, усвоенными еще на Ермаковской ГРЭС. Часть опытных сотрудников приглашалась со стороны, с других электростанций, предполагалось также готовить кадры и на месте – из коренных кадуйчан. Продолжалась работа по укреплению дисциплины на рабочем месте, борьба с прогулами и опозданиями. (По воспоминаниям старейшего мастера электроцеха Вячеслава Феоктистова, отец в короткие сроки сумел подготовить сплоченный коллектив высококвалифицированных энергетиков, вместе с которым он сумел успешно выполнить задачи пуска второго и третьего энергоблоков Череповецкой ГРЭС.) Кстати, требуя соблюдения дисциплины от подчиненных, отец прежде всего соблюдал дисциплину сам! На работу он приходил за двадцать-тридцать минут до начала трудового дня, уходил обычно позже всех. Он также был очень аккуратен с употреблением алкоголя, избегал обильных попоек. Каждый рабочий день, после утренней оперативки, В.И. Ваганов лично посещал все намеченные объекты, наблюдал за работой или ремонтом, беседовал с рабочими и мастерами, давал распоряжения и советы. И только потом, убедившись, что все идет по намеченному плану, он возвращался в свой кабинет. Такой был стиль его работы. Так В.И. Ваганов трудился на Урале, на Ермаковской ГРЭС, и точно также продолжал работать и на Череповецкой ГРЭС. И это не являлось придирчивостью или недоверием по отношению к подчиненным, прежде всего отец преследовал вполне конкретную цель – обеспечить планомерную, бесперебойную и безаварийную работу своего цеха.
Примерно в это же время отец подружился с Анатолием Савиковым, начальником ЦЦР (цеха централизованного ремонта), который запомнился мне более рельефно: он часто бывал у нас в гостях, наши семьи иногда выезжали вместе на природу, совместно праздновали различные события. Его биография была интересна, она вполне наглядно доказывала, что в те годы талантливый человек из народа (при определенной доли везения и благоприятного стечения обстоятельств) имел шансы сделать неплохую карьеру. Свою трудовую биографию Савиков начал простым рабочим, заканчивал вечернее отделение института, медленно поднимался по лестнице должностей, был назначен начальником цеха, а затем и на пост заместителя главного инженера Череповецкой ГРЭС. Это был очень крупный и сильный человек (в прошлом он упорно занимался спортом), хороший руководитель, но в отличие от директора, он был более непосредственным, иногда чересчур эмоциональным и даже грубоватым (но не хамом!). (В дальнейшем Анатолий Савиков стал директором Томской ТЭЦ-3, и последняя наша встреча состоялась (случайно) в июле 1984 года в Москве, где Савиков учился на курсах резерва управляющих. Время и начальственная должность, как мне тогда показалось, мало изменили Анатолия Савикова – он был по-прежнему крепок и энергичен, много шутил, делился впечатлениями.)
В марте 1977 года на Череповецкой ГРЭС была организована добровольная народная дружина, в состав которой вошло немало молодых энергетиков.. С этого времени на улицах Кадуя стали каждый вечер выходить дружинники, что, естественно, способствовало укреплению правопорядка.
Весной 1977 года, побывав с отцом на ГРЭС, я впервые познакомился с главным инженером Д.И. Салазкиным. В то время это был крепко сложенный энергичный мужчина в полном расцвете сил. Появились у отца и другие добрые знакомые и среди них Ф.Ф. Лысков, А.И. Бережной, В.К. Зарецкий. Неоднократно я слышал от отца фамилии таких ныне известных ветеранов Череповецкой ГРЭС, как Г.Ф. Вахитов, И.Г. Кольцов, А.Т. Баранов, М.В. Смирнов, А.В. Фомин, А.П. Тарутин.
Одновременно с трудовыми буднями наша семья старалась с толком проводить выходные дни и отпуска. Так, например, летом 1977 года мы предприняли на своем автомобиле целое путешествие по историческим местам Вологодской области. Сначала мы приехали в Кириллов, где побывали в знаменитом Кирилло-Белозерском монастыре, переночевали на берегу Сиверского озера. Потом наш путь лежал в один из древнейших городов Вологодской области – в Белозерск, где мы впервые увидели Белое озеро.
Осенью у отца опять началась напряженная работа по подготовке к пуску энергоблока. В декабре подобная напряженная работа переросла в настоящий аврал поскольку второй блок необходимо было пустить до Нового года. Эти усилия не были напрасными – второй энергоблока был включен в сеть 30 декабря 1977 года.
6
Работа на ГРЭС шла в соответствии с производственными планами. В марте 1978 года был выработан 1-й миллиард киловатт-часов электроэнергии.
В июне 1978 года я успешно закончил Кадуйскую среднюю школу №2 и, посоветовавшись с родителями, решил поступать в Ярославский медицинский институт.
В начале июля мы всей семьей (у родителей был отпуск) отправились в длительное автомобильное путешествие по маршруту Кадуй – Ярославль – Касимов – Рязань. В Ярославле я подал документы в приемную комиссию медицинского факультета и узнал дату первого экзамена. Далее наш маршрут лежал в Рязанскую область. Москву мы объехали стороной и совершили поездку через старинные рязанские городки Тума, Спасс-Клепики, Гусь-Железный, Касимов. Мы остановились недалеко от Касимова в небольшом рабочем поселке Сынтул (в XII веке здесь была так называемая Сынтульская крепость – защищавшая южные рубежи России), в гостях у другой моей бабушки Грушиной Анны Александровны. Здесь я отдыхал, готовился к вступительным экзаменам, а иногда делал экскурсии в Касимов, где осматривал православные соборы, старинные здания, а также древнюю татарскую мечеть с минаретом, на верхнюю площадку которого (где раньше муэдзин сзывал правоверных мусульман на молитву) мне разрешили подняться. В конце июля мы отправились в обратный путь, на этот раз через Рязань, где остановились на день у моего дяди, Грушина Михаила Михайловича. Добравшись до Ярославля, я остался сдавать вступительные экзамены…
Успешно сдав экзамены, я поступил на лечебный факультет Ярославского медицинского института. Теперь я жил в Ярославле и подробности деятельности Череповецкой ГРЭС по подготовке к пуску третьего энергоблока я мог узнавать только во время краткосрочных визитов в Кадуй – по рассказам родителей и публикациям прессы, а также от сотрудников Ярэнерго, с которыми меня познакомил в Ярославле отец…
В 1978 году в Кадуй, после окончания института (который он закончил с «красным» дипломом), приехал инженер Евгений Смирнов, который стал работать старшим дежурным электромонтером в электроцехе под руководством моего отца. Помню, что отец всегда с уважением отзывался об этом молодом инженере и предрекал ему хорошую перспективу. (Через один год и 4 месяца Евгений Смирнов стал начальником смены электроцеха, через год и 3 месяца был назначен на должность начальника смены электростанции, через год 9 месяцев был назначен на должность начальника цеха тепловой автоматики, через шесть лет работы Евгений Смирнов стал заместителем главного инженера по ремонту, и через десять лет работы он был назначен на должность главного инженера Череповецкой ГРЭС, где трудится и в настоящее время, глубоко и профессионально владеет всеми техническими вопросами предприятия.)
Зима 1978 года началась очень сурово, уже в декабре стояли морозы до 40* и выше. В разгрузсарае в вагонах уголь намертво схватывался, и его приходилось долбить ломами. Грузчики не справлялись. По рассказам отца, в цехах создавались дополнительные бригады, которые также отправлялись на разгрузку угля. Но, несмотря на суровые климатические условия, энергетики Череповецкой ГРЭС не только обеспечили безаварийную работу электростанции, но и не прекращали работы по подготовке к пуску третьего энергоблока.
30 декабря 1978 года я приехал праздновать Новый год в Кадуй, и поэтому о пуске третьего энергоблока знал не понаслышке. 31 декабря 1978 года третий энергоблок был введен в действие.
А на следующий год, 12 октября 1979 года закончилось строительство корпуса 3 «Б» блока №3, что означало завершение строительства первой очереди Череповецкой ГРЭС. Началась обычная планомерная работа по выработке электроэнергии и передача ее потребителям.
ЭПИЛОГ
Мои воспоминания не стоит рассматривать в качестве подробного документального отчета о пуске энергоблоков Ермаковской или Череповецкой ГРЭС. Взяв в руки перо и бумагу, я ставил перед собой более локальную задачу: прежде всего, на примере нашей отдельно взятой семьи, я хотел ретроспективно показать читателям, как жили энергетики в годы «развитого социализма», и стремился несколькими точными штрихами нарисовать образы (и вспомнить имена) энергетиков-пусковиков, подлинных подвижников, многих из которых уже нет в живых. Сейчас мы живем в XXI веке. Другой век, другой общественный строй, другие взаимоотношения между людьми другое поколение энергетиков, продолживших дело своих отцов и дедов. И в данной ситуации главное – не растерять, не распродать по сходной цене все то гигантское наследие, которое создавалось трудом нескольких поколений электроэнергетиков.
2006 г.
Издана в фкврале 2006 года в издательстве "Порт-Апрель" в Череповце.