РИЯ АЛЕКС - ТРЕТЬЕ МЕСТО В ИМЕННОМ КОНКУРСЕ МАКСИМА ВАЛОВА
Через 10 дней мне должно было исполниться 16 лет. Я шла с подругой из путяги, где училась на швею. Мама следовала за мной. Мне не хотелось, чтобы она меня догнала.
Свинство, конечно, но хотелось поболтать свободно, без контроля мамы. Поэтому то, наверное, и рванули через дорогу, не доходя до перехода.
Я смотрела на окна пятого этажа и пела: "зачем Герасим утопил свою Муму?" А потом не помню.
У меня в животе мыши прогрызли ходы и постоянно бегали там, царапая коготками.
А потом я была шаманом в племени и говорила вождю: «Надо найти драконьей травы, сделать отвар и окропить меч. Только тогда можно победить дракона"
А ещё была пещера. Я шла на свет к выходу и никак не могла дойти.
И мутная зелёная вода над головой. Я барахталась и пыталась выплыть к свету.
А затем я открыла глаза и увидела на белом фоне две перекрещенных линии и блестящий стальной столб. Оглянувшись, поняла, что лежу на кровати, с железным штырём, за который удобно держаться поднимаясь. А сверху потолок. Линия там одна - ложбинка на стыке бетонных плит, просто у меня двоится в глазах.
В ногах была странная конструкция с натянутой верёвкой. Через колёсико блока она тянулась к подкове, а к подкове крепилась железная спица, пронзающая мою ногу насквозь, через кость чуть пониже колена. Это называлось вытяжка.
Чуть позже я узнала диагноз, с которым попала в больницу. Трёхоскольчатый перелом бедра, 3х костей таза - вертложной впадины, лонной и седалищной костей, двух рёбер и ушиб головного мозга 2й степени.
В бедро мне вставили металлический штырь 40см, к которому проволокой прикрутили осколки кости. Вытяжка же была нужна, чтобы бедренная кость не давила на дно вертложной впадины. А мыши в животе из моего бреда были олицетворением боли от разреза на животе, - мне проверяли внутренние органы, пока я была без сознания.
Без сознания я была долго. 2 часа меня откачивали на месте после клинической смерти, потом реанимация, перевели в коридор. Оттуда было проще увозить покойников. Там то я и сказала маме, что у меня на каждом углу кровати сидит по смерти, и они меня всё равно заберут.
Маме было очень страшно.
Но ничего этого я не помню, помню уже палату на двоих.
Уборщица как-то, услышав мой смех сказала: - ну вот, смеётся, а врачи думали, что не выживет.
Невропатолог пришла проверить реакции. Минут 10 она выстукивала по мне молоточком, как по ксилофону. А потом принялась давить на лицо, как резиновому пупсу, я даже чувствовала, как шевелятся глазные яблоки. Я не смогла спокойно это вынести, свела зрачки к переносице и засмеялась.
-Она у вас всегда была такой весёлой? - подозрительно покосилась врач на маму.
А что мы ей могли ответить? Рядом давилась от смеха Настя.
Вообще у меня постоянно кто-то был. Папа, мама, Настя, дядьки заходили. Настя с Наташкой ревели по телефону, когда узнали, что я попала в аварию. Но Наташка вскоре уехала в деревню, а я ей писала из больницы письма.
Говорят, что я дядькам что-то напророчила. Один умер ровно через 2 года в этой же больнице, второй через 4. Тогда то родня и вспомнила о моих словах. А я их не помню, совсем.
Вообще я была в восторженном состоянии от того, что выжила. Это было почти блаженство. Но бывали дни, когда накатывало отчаянье, я переставала чувствовать ноги и беззвучно выла про себя.
Старалась не показывать слёзы, но не всегда получалось. Не хотела рвать сердце родителям, понимала что им и так сложно со мной
Отец безработный, мама в вынужденном отпуске с мизерной оплатой.
Я знала, что мне ещё повезло, бывает и хуже. Например, в коридоре лежал мужчина без ног. Я терпела боль, потому что могла терпеть от укола до укола. А те кто не мог - кричали. Иногда даже ночами.
А в палате напротив лежал 18тилетний парень с черепно-мозговой. Ему череп пробили и извлекали осколки из мозга. У меня то только вмятина была.
Мы с ним даже подружились, переписывались и посылали друг другу "гостинцы" печенье, конфеты. Даже не помню, как его зовут. Но он пришёл благодарить за поддержку, когда встал на ноги.
Высокий, нескладный с перебинтованной бритой головой. Я его прозвала "дядя пропусти подмышкой"
Так что есть такой верный антидепрессант, найди рядом человека, которому хуже и помоги.
Правда его уже выписали, а я всё ещё была прикована к кровати.
Очень страшно было, когда гиря на вытяжке оборвалась, тяжело и больно, я кричала.
Постепенно вес уменьшили, а потом гирю сняли, спицу из кости вытащили и разрешили встать на костыли. Первый раз, встав на костыли, я испытала эйфорию. Казалось весь мир лежит у моих ног, и я смогу обойти земной шар. Но прилив сил быстро кончился. "Папа, я падаю" - сказала я и тут же сдержала слово - грохнулась в обморок.
Даже после вытяжки у меня укорочение ноги на 2.5см. Я хромая. Можно было делать обувь по спецзаказу, но денег не было. Пообещали сколиоз. Сказали, что никогда не буду ходить на каблуках, танцевать, кататься на велосипеде. Но я упрямая, могу. На каблуках, правда, неудобно. И на коньках резаные мышцы бедра болят адски. Но лыжи - без проблем, и от велика удовольствие получаю.
Как я разрабатывала суставы это отдельная история с потом, болью и слезами. Но я упрямо стискивала зубы и переступала через боль.
Как училась ходить "по экстерьеру", не хромая. Меня даже мама не узнала, увидев на расстоянии.
И замуж вышла вопреки всем прогнозам. И не за первого встречного. Я имела наглость отказывать мужчинам.
Я люблю эту жизнь в любом её проявлении. Считаю бесценным даром небес. Ценю каждое мгновение, каждый вдох, дуновение ветерка, запах хлеба и пение птиц. Считаю, что никто и ничто не заслуживает того, чтобы я с ней рассталась. Попробуйте осудить меня за это…
Но я точно знаю, что в этой жизни есть честь, верность, благородство. Без них нет жизни.