Жизнь - криминальная штука. 1

   Каждая глава – это законченное расследование. Все объединены главными героями, их бытом и жизненными коллизиями.



                Крушение неправедных надежд.

   - Если ты меня еще раз ударишь, я тебя убью! Помнишь этот фильм с Уиллисом Брюсом?
    Бугай подошел и ударил человека, находящегося на полу, ногой. Он лежал со связанными руками и повязкой на глазах.
    - Понял! Не дурак. Догадался, что не помнишь. Пожалуй, нет. Убьет тебя мой  брат. Старший. Он всегда защищал меня. Я приходил, жаловался ему, он брал кол и шел к обидчикам. А теперь, когда он узнает, что я пострадал из-за него, знаешь, что он сделает? Нет, не знаешь. Он возьмет два кола!
    Бугай – так его мысленно представлял себе Шутов - вернулся и снова ударил, целясь в бедро.
     - Не понимаю, что тебе от меня надо? Я приехал погостить к брату, к вам вот заглянул, потом собирался поехать в Санкт-Петербург.
    А знаешь, чем отличаются Петербург, Петроград, Ленинград и  Санкт-Петербург? Город относительно молодой, а столько названий сменил. Нет, не знаешь. А я знаю! Ничем! Их объединяет то, что я там ни разу не был. И всегда мечтал побывать. Собрался наконец-то, но заскочил к брату, с тобой вот познакомился, а ты мне стучишь по ребрам. Я убью тебя. Поверь, счетчик включен. Не убью я - убьет брат. Знаешь, когда у него в руках два кола, он плохо соображает. Его трудно остановить. Я помню такое - случалось. Рассказать?
    Ты что, так ничего и не понял? Я приехал в гости, приехал к брату, пусть двоюродному, но брату. – Шутов-младший в очередной раз пытался втолковать мужику нелепость происходящего. - Ты знаешь, что такое кузен? Не знаешь?  Но узнаешь! У него нет родного брата, у меня нет родного брата - мы с ним как родные братья. Представляешь, что это такое? Когда он будет тебя убивать, я попрошу, чтоб он тебя не очень сильно мучил. И он меня послушает, потому что мы братья. Двоюродные, но братья. Ты можешь это понять?
    Шутов перекатился на другой бок и продолжал:
    - У меня есть ключи от его квартиры. Он их вручил мне, когда был в отпуске. Вручил и пригласил в гости. Приезжай, мол, когда пожелаешь. Всегда буду рад. Я пробыл-то в квартире всего минут пять.  Только приехал с вокзала, а тут звоните вы - таращите глаза из-за двери.
    Он попытался сесть, но не получилось.
    - Да, я, как и он – Шутов. Вам повезло, что я – это я, а не он. Шутов, но не старший. Тот бы сразу все точки над i расставил. Я представляю сейчас себя на его месте: дома побывал чужой? Нет. Брат!  Он это поймет сразу же. Был брат и сплыл. А дальше… Дальше я советую вам подмыться и выходить с поднятыми руками.
    Бугай подошел и снова ударил. Второй мужчина возмутился:
    - Сильно не надрывайся. Велено тепленьким содержать, – голос, пожалевшего Шутова  бандита, был как у сифилитика – сиплым.
    - Непонятливый какой. Тебя, оказывается, предупреждали, чтоб не измывался. Тебе, бестолковый, я бы посоветовал написать завещание. Нужно же оставить после себя что-нибудь ближайшим родственникам. Колья, конечно, не нунчаки, но когда ими крутят как нунчаками, тоже неплохо.
    У Шутова болел бок и бедро. Он поерзал немного, отыскивая удобное положение.
    - Как-то дед порол нас с братом веником, точнее, тем, что от него осталось после бани,  тогда брат мой и научился  крутить оглоблями. Не сразу, но научился. Первый получил дед. Помню, летим мы как-то по деревне все голые из бани: дед несется и орет, старшой   сопит, но оглоблю не выпускает, и у меня остатки веника в руках. А мне-то их никак не догнать. Это мой брат! В детстве такой был!  Ты как? Намаракал завещание?
    Бугай подошел к лежащему на полу человеку, размахнулся ногой, но бить не стал.
    - Братан, ты слышишь, о чем он здесь поет? Мы что, не того зацепили? Иди сюда, разобраться надо.
    Подошел второй мужчина – обладатель сиплого голоса, и они оба склонились над связанным Шутовым.
    - Педрило, ты кто такой? Ты что, не Шутов? – услышал он свистящий голос бандита.
    - Шутов. Шутов-младший. Я сегодня приехал к брату в гости, не успел даже чемодан распаковать, как вы позвонили. Думал, он пришел.
    - Шутов-младший. Насколько младший?
    - На год. Мы двоюродные братья.
    - На год. Братья. - Сиплый повернулся к Бугаю. - Вот влипли!
    - Да врет он все, сейчас проверим.
    Бугай набрал номер телефона квартиры Шутова и подставил мобильник к уху Сиплого.
    - Слушаю. Капитан Шутов! – Раздалось из трубки.
    В комнате на несколько минут повисла тишина.

    Мужчины ушли в соседнее помещение. Совещались. Слышались отголоски перебранки.
    Шутов-младший понимал, что решается его судьба. Просто так сдаваться он не собирался, попытался развязать узлы, но после нескольких тщетных попыток перестал.
    Они вернулись. Шутова молча подхватили под мышки и поволокли на улицу.
    «Будем жить, - подумал  он, - повязку не сняли, значит, будем жить»!
     Его увозили так же, как привезли, с завязанными глазами. Подвели к машине и затолкали на заднее сидение, потом стащили на пол.
    - Хочешь жить, сиди и не дергайся, помалкивай, - услышал он голос Сиплого.

     Через час Шутов уже голосовал на дороге. Минут десять потратил только на то, чтобы определить, в какой стороне находится город. Легковушки пролетали мимо, не замедляя ход. Подобрать его ночью осмелился только водитель грузовика.
     - Триста, - обрадовал его шофер, даже не спрашивая, куда ему нужно ехать.
     - Четыреста, но до подъезда, - согласился Шутов-младший. Денег у него все равно не было – все осталось в квартире.
    Выбравшись из машины у дома, он попросил водителя подождать и стал подниматься  на четвертый этаж. Нащупал в кармане ключи. Как ни странно, их ему оставили.
    
    В квартире у брата младший Шутов пробыл недолго. Приехав с вокзала на такси, он едва успел перенести вещи из коридора в зал и переодеться, как услышал звонок. Открыл дверь. А дальше…. Дальше ничего не помнил. Очнулся связанным, лежащим на полу в каком-то помещении. На глазах была повязка. Попытался выяснить, что происходит, и получил первый удар ногой по ребрам.

    Шутов-младший ключи доставать не стал, просто позвонил. Открылась дверь, и старший брат полез обниматься.
    - Гони четыреста рублей и ни о чем не спрашивай, - сообщил он ему вместо приветствия. - Мне нужно расплатиться за транспорт. Все нежности потом.
   - И что все это значит, где тебя носит среди ночи? – спросил хозяин, когда они вновь встретились.
   - Расскажу – не поверишь. Но сначала накорми.
   - Готово все давно. Я сообразил, что ты приехал, заждался.
    Младший брат проголодался, с рассказом не спешил, знал, что придется излагать все с  подробностями: брат работал в милиции и простое изложение фактов не принял бы. Лишь после того, как голод отпустил, а боль от побоев отступила под натиском алкоголя, он поведал о своих приключениях.
    Они сидели за столом уже довольно долго. Все было сказано-пересказано. Шутовы были не просто родственниками - они были друзьями. И друг друга знали с детства.
    - Ну и что ты пообещал им сделать, когда их поймаем? - спросил старший брат. – Колись, я ведь тебя знаю.
    - Что я обещал, нам не осуществить. Я не скупился на угрозы. Но веничком отхлестать не помешало бы!
    - Деда что ли вспоминал? Как он нас веником гонял?
    - Было дело.
    Родные братья Шутовы на лето каждый год привозили своих отпрысков к отцу в деревню. И дед за это время пытался ликвидировать все прорехи в воспитании внуков. Он был строг, но в них души не чаял.
    - Вспоминал, я всегда его помню. Помянем?
    - Давай.
    Братья выпили молча - не чокаясь.
    - А ведь эти ребята приходили по твою душу, капитан, я подвернулся случайно.
    - Я это уже давно понял. В дверной глазок смотреть надо, деревня.
    - Ты не отшучивайся.
    - Какие уж тут шутки. Разберемся. А знаешь, Валерка, я ведь взял три дня отгулов - как знал, что ты приедешь. Все бы не дали - это же целый отпуск, а на три согласились.
    - На ваше ведомство это не похоже.
    - Не похоже, - согласился брат, - но у меня последнее время руки дрожать начали. Представляешь, поймал я одну сволочь, нелюдь. Он в подвале изнасиловал шестилетнюю девочку и выдавил ей глаза, чтобы не опознала. Убивать не стал. Такой вот сердобольный. До этого чуть постарше девчонку изнасиловал и убил.
    Допрашиваю я его, а сам думаю, как бы ему побег устроить. Чтоб побежал, а я ему всю обойму всадил. Короче, упал полковнику в ноги: «Отпусти, родной, не дай греха совершить». Отпустил. Сдал я дела лейтенанту Синицыну и возвращаюсь к жизни потихоньку. Он молодой, жизнерадостный. К таким вещам легче относится.
    Может быть, у меня погостишь пару дней? – спросил в заключение капитан. - А дальше езжай в свой Ленинград.
    - Санкт-Петербург. Поехали лучше со мной.
    - Санкт-Петербург. Про этот город много чего знаю, но сам там никогда не был. Представляешь, когда он был еще Ленинградом, в городе приключилась прелюбопытная история. Есть там гостиница «Ленинград», по-моему, она и сейчас так называется. Так вот название ее было изготовлено из неоновых лампочек. И как на грех буква «Р» перегорела. Пока заметили, пока поменяли, всего-то часа три прошло, а секретаря райкома сняли. Вот такие фортели судьба выкидывает. Спасибо за приглашение.
     - Спасибо – да. Или спасибо – нет?
     - Отдохнешь, походишь по историческим местам, погуляешь по улицам с разбитыми фонарями, но без меня, – отказался от поездки старший брат. - Сколько их? Девять? Скоро в городе ночью совсем темно будет.
     - Юрка, - вдруг обратился младший брат к капитану, - а когда мы их брать поедем? Бока ведь побаливают. Да я еще сгоряча обещаний надавал. Неудобно как-то, надо выполнять.
     - И как ты себе это представляешь? Мало того, что не видел бандитов, так еще имен их не знаешь. Бугай и Сиплый – это клички, которые сам придумал. Из подъезда тебя выводили? Тоже мало что даст. Три друга: двое полупьяных пьяного к машине тащили. Никто и внимания не обратил. Встретимся еще. Впрочем, руководи, а я за тобой хоть на край света.

     На следующий день ближе к вечеру капитан посадил брата на поезд. Ехать с ним категорически отказался:
     - Здесь бегаю, там бегать. Я лучше полежу на диване, почитаю что-нибудь, телевизором полюбуюсь. На этой работе только новости успеваю смотреть. Так что извини.
     Вернувшись домой, он переоделся и сразу же прошел на кухню. Покрутил в руках бутылку с остатками водки, подумал немного, вылил в стакан, выпил и закусил долькой колбасы. Составил посуду в раковину и начал ее мыть. А еще через полчаса Шутов драил квартиру - решил сделать генеральную уборку.
    Утром капитан встал рано – сработала привычка. Он разобрал кровать, позавтракал и стал бродить по квартире в поисках занятия. Не помог и телевизор. По одному каналу показывали мультфильмы, по другому полногрудая девица, раскачиваясь, уговаривала телезрителей найти одно отличие в незамысловатых рисунках. Он не стал смотреть старинный черно-белый фильм и учиться кулинарному мастерству у известного артиста. Успокоился лишь тогда, когда добрался до новостей, но они напомнили ему заезженную пластинку. Заканчивались ночные передачи.
    «Чем так мучиться, - подумал Шутов, - лучше пойти на работу. И времени еще полно – не опоздаю». Мысль еще до конца не сформировалась, а руки уже потянулись к кителю.
    Первый кого он встретил в отделе, был полковник.
    - Что, капитан, хватило двух дней?
    - Одного, товарищ полковник.
    - А у меня, когда тебя нет, день идет за два, - пошутил Фоменко и протянул Шутову листок. - Это тебе. Займись, вечером доложишь.
    Офицер прошел к себе на рабочее место и стал читать.

                Начальнику РОВД  Фрунзенского района
                полковнику  Фоменко П. И. 
                от бизнесмена, владельца сети  магазинов
                Соломина Петра Ильича, проживающего по адресу:
                ……………

                З А Я В Л Е Н И Е

     17 мая около девятнадцати часов мне позвонили. Звонил мужчина, сообщил, что мой сын находится у него. Я не поверил, сказал, что он в гостях у товарища. Мне дали поговорить с ним по телефону.
    Мужчина сказал, что вернет его, когда я отдам ему двести штук евро. Когда и где -  сообщит позже. Предупредил, чтобы я не пытался связываться с милицией, так как там у них свои люди. Посоветовал пожалеть своего сына.
     Определитель номера высветил номер мобильника, но подозреваю, что он краденый.
    На следующий день мне позвонили и опять в семь вечера. Голос был тот же. Разговор я записал. Кассету с записью и номер телефона прилагаю.
    Я выполнил все, что от меня требовали. В двадцать один ноль, ноль  я был в указанном месте с деньгами. Ко мне, не доезжая метров двести, подъехала «девятка». Было уже темновато. Мне она показалась бежевой, номера явно заляпаны грязью. Водитель вышел и направился ко мне. В машине остался еще один человек. Взрослый. Когда водитель шел, я собирался разглядеть его, но он оказался в маске. Забрал у меня пакет, проверил содержимое, сказал: «Жди».   Повернулся и ушел. Когда он сел, автомобиль развернулся, отъехал еще метров на двести и остановился. Из багажника достали моего сына, поставили его на землю, вытащили кляп и уехали.
    Позже сын сказал мне, что не знает, где находился, похоже, на какой- то даче. Его глаза все время были чем-то завязаны, и сам он был все время связан. По звукам  определил, что в помещении - кроме него - находились два человека, но обращался к нему всегда один.

    Шутов закончил читать, когда в комнату влетел Синицын.
    - Ба, капитан! Что так  рано, у тебя ведь еще два дня?!
    - Тебя пожалел, зашьешься тут без меня. Читал? – Шутов поднял над головой листок.
    - Ознакомлен, кассета у меня, -  догадался лейтенант и передал ее капитану. - Мобильник действительно краденый. Изучай, а я сегодняшний день посвящу рутине. Полковник достал. Тебя не было, так он на мне душу отводил, сказал, что я не все буквы уже помню.
    Офицер достал из стола свой старенький диктофон, вставил кассету и включил его на воспроизведение.
     - Подготовил?
     Шутов едва услышал мужской голос. Прибавил громкость.
     - Да.
     - Проедешь на московское шоссе. При выезде из города есть заправочная станция, там оставишь автомобиль и пройдешь еще полтора километра. Будешь ждать ровно в двадцать один ноль, ноль. В это время машин здесь не бывает. Если в радиусе двух километров будет стоять хотя бы мусоровозка, считай, что тебе не повезло. Раздался смех, и запись закончилась.
    Капитан понял, что рассмешило мужчину: двусмысленность слова мусоровозка. Он набрал номер телефона, который был указан в заявлении, и пригласил Соломина к себе на два часа.
    - А знаешь, лейтенант, что я буду сейчас делать? Я буду тоже заниматься писаниной. Дурной пример заразителен! Хотя бы до двух часов. И у меня бумажек поднакопилось.
    Шутову необходимо было кое-что подчистить. Он вспомнил об этом потому, что у него в разработке был наркоман, и он подозревался в убийстве. Он не был убийцей, капитан это выяснил точно. И сейчас ему предстояло доработать документы и передать дело коллегам.
    Офицеру запомнился последний допрос:
    - Как же так? Ты из такой хорошей семьи, всем обеспеченный, и умудрился докатиться до такой жизни?
    - Повестка пришла - в армию забирали. Тут один мужик и посоветовал кольнуться пару раз. Подсказал, что нужно стать в наркологии на учет, а таких в армию не берут. Сказал, что после двух раз завязать легко. Научил меня всему. Ширялова дал.
    Что произошло дальше, Шутов уже знал: мальчишка - единственный сын - вынес из дома все, что смог. Остальное родители сами продали, чтоб было, на что его лечить. Не помогло.
    В армию его не взяли, но он, опустошив свою квартиру, стал лазить по соседним. И вот сейчас подозревался в убийстве.
    «Хорошо хоть не он убийца, но что с ним будет дальше»? – подумал капитан и вспомнил родителей паренька.
    Мать плакала: «Лучше бы он умер. Ну что это за жизнь? И я уже жить не хочу. Кто бы знал, как я устала».
    Шутов закурил и вдруг одумался:
    -  Лейтенант, пойдем посмолим? Оторвись минут на пять от стула.
    Они были оба курящие, и было негласное соглашение: курить в комнате только при открытых окнах. Летом офицеры или устраивали сквозняк, или уходили на лестничную площадку.
    - Писанина надоела, - сказал Синицын, когда закурил, - быстро утомляет.
    - И мне документы по наркоману нужно до ума довести, передать соседям.
    - Там сейчас праздник, - заметил, улыбаясь, лейтенант. – Палок нарубили вагон. Задержали двух домушников-наркоманов. Сам хозяин и задержал. Он в отпуске.  Приехал среди недели домой с дачи, а его квартиру шерстят, и веселье в самом разгаре. Помял их маленько и сдал нашим.
    И ты представляешь, капитан? Пробили их пальчики, а за ними одиннадцать квартирных краж! Такие подарки случаются редко.
    - А хозяевам квартир от этого ни холодно, ни жарко: что с наркоманов возьмешь? – возмутился Шутов. – Одно утешает – воры будут сидеть: лежать, спать, передвигаться, но все равно сидеть. Тебе не кажется, лейтенант, что это не правильно?
    Шутов выбросил догоревшую сигарету, но уходить не стал.
    - Не сидеть они должны, а работать. В Магадан их всех, в Магадан. Ты знаешь, что там прииски захирели - некому работать. На одном нужно содержать только наркоманов. Организовать там лечение. Другой предоставить хулиганам. Третий прииск – бандитам. Четвертый – убийцам. А что? Общий режим, строгий режим, поселение - всех туда. План хороший спустить. И пусть они там лагерные песни сочиняют, а мы тут их вокалом умиляться будем.
    А ты знаешь, лейтенант, что в каждом крупном городе одна, две колонии есть, а то и три? Вот и переоборудовать их под интернаты для сирот, для бездомных детей. Сделать пансионаты для одиноких стариков. И пусть их кормят те, кто их одинокими сделал, сиротами. Золото ведь в цене только растет. И бояться трудотерапии они будут не меньше, чем смертной казни. За такую отмену смертной казни я обеими руками проголосовал бы. А так?!
    - Наркоманов бы хоть здесь лечить оставил, капитан, правда, много их развелось, - сказал Синицын. – Агрессивный ты что-то сегодня. И отгул на пользу не пошел. У соседей праздник, а ты грустишь. Случилось что?
    - Случилось. Брат двоюродный ко мне позавчера приехал. Проездом был. Так с ним интересная история здесь уже - у нас в городе - произошла. Вот все ломаю голову, чтобы это значило?
    - Расскажешь?
    - Нет. Потом, когда сам разберусь. Пошли, лейтенант, романы наши дописывать.
   
    В два часа в дверь постучали, и вошел высокий, крепкого телосложения шатен: короткая стрижка ежиком, гора мышц, скрывающихся под светлым костюмом. Его лицо можно было назвать некрасивым, если бы не большие, выразительные глаза. Они делали его приятным.
    Он повертел головой, осмотрел офицеров, увидел капитана и направился к нему.
    «Интересно, - подумал лейтенант, - если бы у меня на погонах было тоже по четыре звездочки, к кому бы он пошел»?
     Пока мужчина добирался до Шутова, Синицын успел дать ему характеристику: «Истинный славянин. Характер - крутой, отважный, вспыльчивый, особенно когда выпьет. Спортсмен. Отличный семьянин. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения; беспощаден к врагам. (Боже, не дай мне попасть в их число!)
    Таких в свое время собрали со всей Сибири, и они гнали фашистов до самого Берлина».
    «А что? – Вспомнил он вдруг слова Шутова. - Злость и ненависть - не самые плохие чувства! Когда-то они помогли нам победить в войне».
    А в это время Соломин подошел к столу капитана и вопросительно посмотрел на него.
     - Соломин Петр Ильич. Вызывали?
     - Вызывал. Капитан Шутов. Юрий Дмитриевич. Я веду ваше дело. Садитесь.
    Шутов минуты полторы перебирал бумажки, перекладывал их с места на место, собираясь с мыслями и, наконец, сказал, обращаясь к Соломину:
    - Скажите, какого черта? Какого черта вы сообщили нам не до того как, а после того как? Зачем вы отдавали деньги, не предупредив нас? Вы хоть понимаете, что вопрос был бы уже закрыт! Вы понимаете, что вы не первый? Что схема отработана до мелочей? Вы бы так же отдали деньги, вам так же вернули ребенка, но не только ребенок, но и деньги были бы у вас, а сейчас я говорил не с вами, а с преступниками!
    Было видно, что слова задели мужчину, он ответил сразу же:
    - Товарищ капитан, вы что-то недопонимаете. Вы же слушали кассету? А вдруг у них есть сообщник в вашей среде?
    - Это их общепринятый треп для страховки.
    - А вдруг? У вас есть дети?
    - Я даже не женат.
    - Вот видите! Я - детдомовец, вдовец. У меня кроме сына никого нет. Да мне плевать на деньги. Сказали бы триста тысяч принести – принес! Сказали бы больше, разбился, но достал. И так же отдал без шумихи. Отдал!
    Он замолчал ненадолго, продолжал тише, не торопясь.
    Отдал -  это не значит, что простил! Даже если бы потребовали всего тысячу, я бы их не простил. Не простил за то, что они паразиты, и их нужно травить как тараканов. Они мешают жить людям, устраивать свой быт. Я стараюсь обеспечить людей, работающих у меня, уверенностью в завтрашнем дне, стабильностью, достойной зарплатой.
    Деньги, товарищ капитан, не панацея от всех бед! И не из-за них я хочу, чтобы вы нашли преступников.
    Я отправляю своего отпрыска завтра в Лондон. Он там будет учиться, а меня ничто не будет обременять. У моего сына нет матери, но если со мной что-то случится, у него есть еще дед с бабкой по линии матери, и я все предусмотрел, чтобы они жили в достатке. Так что, товарищ капитан, - сказал он, подводя итог, - карты вам в руки и я в помощь.
    Фоторобот составлять бессмысленно, как я понял, а вот эти картинки посмотрите, - Шутов передал Соломину увесистую папку с фотографиями, - может, кого и признаете по каким-либо деталям. Чем черт не шутит?
    Тот быстро перелистал альбом и отрицательно помотал головой.
    Зазвонил телефон. Синицын поднял трубку и минуты три слушал, потом повернулся к Шутову:
    - Товарищ капитан, нам на выезд, - он не стал уточнять при Соломине детали, догадываясь, что начальник и так все поймет, - я пошел собирать бригаду.
    Капитан хотел узнать у бизнесмена, что случилось с его женой, но постеснялся и вместо этого спросил:
    - Вы говорите по-английски?
    - Бегло, сын тоже. К чему вы это?
    - Так, просто пришло на ум.
    Они оба вышли из комнаты.
    Когда бригада в полном составе разместилась в «Газели», и кавалькада из двух машин  тронулась, Шутов спросил у Синицына:
    - Слушай, вот воевала Россия с Наполеоном, тогда был популярен французский язык; воевали с немцами – немецкий. А сейчас все норовят изучить английский. К чему бы это?
    Синицын недоуменно посмотрел на начальника.
    - Не к чему бы это, а к чему ты это? К войне готовишься?
    - Ладно, это я так, не обращай внимания. Лучше расскажи, куда едем?
    - Мы едем в дачный кооператив «Лазурный». Там одна бабка приехала на свидание с помидорами с собакой, та начала выть и лаять невпопад, все рвалась к соседям. Ну, ей и стало интересно, заглянула, а у тех жмурик сидит на стуле. Сидит и нас дожидается.

    Они быстро добрались до кооператива и ехали по центральной дороге посыпанной щебнем, высматривая номера дачных домиков. Участки здесь выделялись во времена Горбачева - по десять соток. И прошло уже достаточно времени, чтобы выросли деревья, и люди построили дома. Кое-где попадались просто особняки - площадь позволяла. Встречались и просто огороды, гордо именуемые дачами.
    Водитель дорогу знал - дачница подробно описала, как к ним добираться, назвала номера участков. Через пять минут они подъехали к нужному месту, издалека заметив пожилую женщину, призывно машущую руками.
    Когда вышли из машины, Шутов показал лейтенанту на дом, чтобы он занялся осмотром места преступления, а сам отправился к дачнице. Она тоже шла навстречу. Рядом крутилась дворняжка. Сделав несколько кругов вокруг хозяйки, собака, виляя хвостом, подошла к офицеру и начала его обнюхивать, но, почувствовав угрозу, шарахнулась в сторону.
    Женщина сообщила, что участок принадлежит Епифановым, и что они разводятся.
    - Полюбовно разойтись не удалось, - уточнила она, - поэтому судятся. Из-за этого дача пустует.
    У Шутова сразу возникли вопросы: знали преступники, что дача свободна или это просто совпадение? Могут быть Епифановы с этим как-то связаны? Вряд ли, кто будет гадить в собственном доме.
    Его больше насторожил разговор с другим соседом. Тот сообщил, что живет здесь, так как второй год уже на пенсии. С середины весны до середины осени уезжает отсюда, только чтобы получить пенсию и купить продукты. Вчера вечером он видел два сигаретных огонька на пороге дома соседей. Хотел подойти, но передумал, побоялся. Шума никакого не слышал, мужиков не разглядел, так как было темно. Когда шел к ним, услышал часть разговора, поэтому и вернулся - испугался. Не позвонил, потому что нет мобильника. У бабки есть, вот она и позвонила утром, когда приехала. Он тогда еще спал.
    «Хотел дед выпить на халяву, да не повезло, - подумал Шутов. - Повезло нам».
    Дед сообщил, что ругались из-за денег. Пропали деньги. Много. Бугая какого-то вспоминали.
    «Бугая? – Шутов насторожился. – Надо будет уточнить у брата, когда приедет: услышал он эту кличку или попал в десятку»?
    Капитан долго ломал голову: сообщать полковнику или нет о происшествии с его братом. И решил, что нет. Тот нагонит туман. А что собственно произошло? Хотели взять капитана, а прихватили брата. Им еще повезло, что нарвались не на него. Разобрались, что ошиблись, и отпустили. И никому ничего не сказали. Зачем? Соврали кому надо, что произошла осечка. Не было капитана дома, и все тут. Отловим в следующий раз.
    «Зачем же я им понадобился? Насолил, конечно, многим. Отомстить? – думал капитан. – Зачем тогда маски? Зачем скрывать свои лица? Информацию из меня вытрясти надо было, вытрясти и отпустить. Убивать опера - себе дороже».
     Дед курил на лавочке с Шутовым, задумавшись о чем-то своем.
    - И вот еще что, - вспомнил он, - кто-то из них сказал, что не Бугай это. Точно, не Бугай, а Хриплый. И что надо искать машину.
    «Хриплый – Сиплый, - отметил капитан. – Спасибо брат. Значит, просто попал в десятку».
    Шутов понял, что выжал из старика все. Выбросил сигарету и пошел к своим.
    Здесь работа уже заканчивалась. Капитан даже заходить в дом не стал - подошел к носилкам, отбросил полог и осмотрел труп. Бугай действительно выглядел как бугай. Он был раздет по пояс: вся грудь исполосована чем-то острым; на теле виднелись следы от ожогов сигаретами; под левым глазом красовался синяк и на обеих руках до локтя были видны следы от жгутов. Офицер накрыл его.
    Ушла первая машина с трупом, следом за ней отправилась бригада. Капитан сидел на заднем сидении рядом с Синицыным. Когда машина вышла на асфальтированное шоссе, обернулся к нему. Тот понял, начал докладывать:
    - Труп был привязан к креслу. Задушили целлофановым пакетом, он так и был надет на нем. Во рту кляп. Ты сам видел, что его долго пытали. Эксперт говорит, отпечатки стерты, а те, что он обнаружил, наверняка хозяйские.
    Капитан прервал его, достал телефон и набрал номер.
    - Товарищ полковник, не успеваю, кое-что доделать нужно. Доложу завтра с утра, хорошо?
    Шутов минуты две слушал ответ, потом снова позвонил:
    - Петрович! – узнал он знакомого сотрудника ГИБДД, - посмотри сводки за последнюю неделю. Не ворчи, всего-то неделю. Меня интересует «девятка». Бежевая. Перезвони, как разберешься. Ты где хоть служишь? Все еще в ГАИ или уже в Гы… Бы… Ды… Де ?               
   Шутову страшно не нравилась новая аббревиатура бывшей ГАИ. Время от времени это проявлялось в его разговорах с инспекторами. Он повернулся к лейтенанту, ожидая продолжения.
    - А у меня, собственно, все. Ну что, объяснил тебе полковник, что такое безопасный секс? Самый безопасный – это по телефону. Он разрешил все бросить и ехать домой ввиду позднего времени? Сам-то много нарыл?
    - А я ведь и в самом деле нарыл! Есть мнение, - тут капитан поднял вверх указательный палец, - что у трупа этого была кличка Бугай. При жизни, разумеется. Он и еще один Хриплый - Сиплый получили деньги от Соломина. Я склоняюсь к тому, что это деньги все же его. Получить-то получили, а вот доставить их на место не удосужились. Деньги пропали: вор у вора шапку украл. Не за горами второй труп: найдут Хриплого, будут расспрашивать. А они это делать умеют.
    Дед тут один есть любопытный и словоохотливый, так он сказал, что пара мужиков ночью на крыльцо перекурить выходила. Это все я от него и узнал. Выводы только оставалось сделать. Вот и все мои новости. Бугая по пальчикам пробьем и попробуем выйти на сообщников.
      
    Шутов любил свою квартиру, и любил свою тетку. И она, как видно, любила племянника, раз завещала свое жилище ему. Однокомнатная квартира досталась ему с телефоном. А вот их он недолюбливал - любые! Они мешали спать! Но и без телефона не мог обойтись.
     - Справочная железнодорожного вокзала. Какого черта вам надо? – он еще не проснулся, ворчал.
    Опять звонили.
    - Не ругайте меня, пожалуйста. Я автоответчик! Вы просто набрали не тот номер, отстаньте, будьте добры, - Шутов начал просыпаться.               
    Звонил Синицын:
    - Капитан, ну сколько можно?
    - Сколько сумеешь, столько и можно. Помнишь нашу владычицу Екатерину?
    - Сам же просил позвонить пораньше - проспать боялся. Ты что, вчера был на вечеринке?
    Шутов голым поплелся в душ. Он спал всегда раздетый. Эту привычку он приобрел в армии – летом на ночь сырую одежду развешивал на задней спинке кровати, и только портянки вывешивал где-нибудь подальше. Перепалок по этому поводу и по другим у него случалась масса.
    Один раз ему пришлось столкнуться со «стариками». Его растолкали среди ночи и вытащили на плац. Шутов знал, что когда-нибудь это случится. Он не собирался ломать себя: если ему что-то не нравилось, вмешивался. А ему не нравилось, что «старики» злобствуют. Те почему-то его не трогали, но так называемые «молодые» - его однопризывники - шли и жаловались ему.   
   «Почему я? Почему не сами»? – думал он, прокручивая варианты решения проблемы.
    Рано или поздно это должно было произойти, но произошло не по его инициативе. 
    Он не боялся. Не боялся и тогда, когда вся казарма окружила их: «молодые», «деды», и даже дневальный бросил пост. Ночь, кому они нужны? Тогда Шутов не умел драться. Это сейчас он бы быстро подсек того амбала, вырубил, ударив по почкам или по шее. Да мало ли куда? Тогда он просто не доставал до него. Очень хотел, но не мог достать.
    Очень скоро они выкатились за плац на траву. Арена смещалась вместе с ними. Его противник, которого выбрали «старики», был на голову выше, килограмм на двадцать тяжелее. Полуголый Шутов - в одних трусах и  сапогах - скакал, пытаясь увернуться от ударов. И, наконец, принял решение, принял интуитивно. Выбрав момент, присел на левую ногу и, уперевшись левой рукой на землю, носком правой ноги ударил противника изнутри по коленкам. Удар получился слабый, но его хватило, чтобы солдат осел гармошкой. Он еще не достиг земли, когда Шутов носком сапога ударил его в бок. От души. Он сам еще недавно вскакивал как ванька-встанька, поскользнувшись на траве. Знал, что если не успеет, так и останется лежать на ней. Лежать остался его противник.
    Утром они сидели за одним очень длинным столом. Напротив, но не рядом. Ели, пили чай. Но кто бы знал, как больно пить чай разбитыми губами!
    Шутов разузнал, кто у стариков заводила. Целую неделю караулил и, когда выпал случай, избил так, что ему самому стало жалко его. Тот лежал на земле с открытыми глазами и тяжело дышал. Он нагнулся, сжал пальцами правой руки его щеки и сказал:  «Если кто-нибудь из «молодых» пожалуется на «стариков», ты поедешь на кладбище, а я пойду под трибунал».
    Но история на этом не закончилась. Сменился заводила – только и всего.
    Через неделю шестеро молодых солдат вошли в каптерку, когда там было несколько «стариков». Шутов схватил нового смутьяна за воротник формы и сдернул со стула.
    - Сейчас мы вас бить не будем, - сказал он всем, глядя на него, - но если безобразия не прекратятся, вы узнаете, что такое мясорубка.
    После этого все и прекратилось. О дедовщине, пока Шутов там служил, больше не вспоминали. Ее не было и тогда, когда он сам стал «стариком».
    Полк, в котором он служил, обслуживал летное училище. Там не было забора как в других воинских частях. Казарма, штаб и аэродром находились на большом расстоянии друг от друга. Солдаты здесь больше работали, чем служили. Они помогали курсантам учиться, освобождая их от повседневных забот, и обслуживая аэродром.
    Капитан стоял под душем и вспоминал армию. Он всегда считал ее хорошей школой для мужчин.

    Придя на работу чуть раньше, Шутов первым делом отправился к полковнику.
    - Побеседовали вчера с Соломиным, - начал он. – Признаюсь, зол был на него. Принес «висяк»…
    - «Висяк»? Капитан, такого слова в моем лексиконе нет, постарайтесь, чтобы и в вашем не было. Соломина понять можно. Я ведь тоже с ним разговаривал. Он считал, что исключил всякий риск. Жаль, конечно….
    - Принес «глухаря» ….
    -?
    - Хорошо, хорошо. Не «висяк» это и не «глухарь». Тем более, что просвет появился.
    Шутов подробно рассказал про вчерашний день и доложил, что собирается делать.
    Фоменко выслушал его, одобрил и отпустил.
    В их кабинете, как они называли свою комнату на четыре посадочных места, капитана  встретил радостный лейтенант:
    - Есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начинать?
    - С хорошей. День должен начинаться хорошо.
    - Звонил Петрович. Нашел в сводках «девятку», между прочим бежевую. Была в угоне.
    - Что значит была?
    - Это значит, что она нашлась, и что скоро машина будет возвращена счастливому хозяину. Счастливого хозяина зовут Маслов Николай Николаевич. Я его уже пробил. Дважды судим за хулиганство. Общий срок - три с половиной года. Почти наш клиент.
    - Стоит на окраине, отпечатков нет, слегка разграблена, - предположил Шутов.
    - Капитан, с тобой неинтересно разговаривать: ты телепат.
    - Теперь давай вторую.
    - На кладбище появился труп.
    - Тоже мне новость сообщил, - перебил его Шутов, - ты скажи еще, что в лесу попадаются грибы.
    - Здесь не тот случай. Представляешь, подъезжает похоронная процессия, а могилка уже занята. Лежит в ней жмурик и даже без гроба.
    - Врешь, наверное.
    - Наполовину. Лежит он на могилке, обняв ее. Бригада нас уже минуты две как ждет. Поехали. А будущий генерал разве тебе ничего не сказал?
    - Нет. Заболтал я его. А может, он подумал, что и тебя хватит. Правда, двоим делать там нечего. Но поеду я, а ты к моему приезду доставь мне Маслова Николая Николаевича. Вполне может быть, что теперь он наш клиент.
    Они разошлись. Шутов, идя к «Газели», думал, что без такой вот пикировки, без юмора они бы скисли, долго не выдержали. Юмор, правда, мрачный - издержки профессии.
    «Хриплый это. Не ходи к гадалке - Хриплый, - размышлял капитан. – Почему на кладбище? Интересно, ему сделали такую же «татуировку» как Бугаю? Серьезные ребята.
      
    На кладбище все было так, как описал Синицын: труп лежал на свежем холмике, обняв его. Рядом проходили похороны. Работники ритуальных услуг накрыли труп еще до прихода процессии. Накрыли так, чтобы никто не догадался, что под материей находится мертвый человек. Они делали свою работу и делали ее хорошо.
    Бригада стояла в стороне, ждала, когда закончится церемония. Все понимали, что после похорон в двух метрах от трупа, останется только сфотографировать его и увезти в анатомичку для вскрытия.
    «Время потрачено зря, - подумал Шутов уже в машине, - зря! Накаркал Синицын похоронную процессию. Мы получили только пальчики трупа и способ убийства - два удара ножом: один в грудь, другой в правый бок. Вот и весь улов».
    В отделе его встретили лейтенант и маленький худенький мужичок лет сорока пяти.
    - А мы только что прибыли, еще стулья нагреть не успели, - сообщил Синицын. – Передаю владельца бежевой «девятки». Ему радостная новость, нам – информация.
    Идя сюда, капитан зашел к экспертам и фотографу. Сев за стол, он стал рассматривать пачку фотографий. На нескольких из них  Бугай был загримирован. Это сделали по его просьбе. Шутов  не стал ждать, когда снимут отпечатки пальцев, когда по ним определят владельца. Сейчас с помощью компьютера все это делается довольно быстро.
    «Но есть ли с чем их сравнивать? Есть ли данные на Бугая в архиве? Все это по воде вилами писано, а фото мы сейчас предъявим Маслову», - похвалил он себя и выбрал самую удачную фотографию.
    Глаза у трупа были приоткрыты, синяков и ссадин видно не было. Взгляд получился какой-то мутный.
    Капитан жестом пригласил Маслова сесть напротив него. Попробовал по внешнему виду определить его кличку:
    - Все хулиганишь, Шплинт?
    - Шплинт? Я Маслов Николай Николаевич!
    - Маслов Николай Николаевич, ты знаешь, для чего тебя вызвали сюда?
    - Не имею представления.
    - У тебя есть бежевая «девятка»?
    - Была. Ее недавно угнали. Я уже сообщил об этом в ГИБДД.
    - Мы ведь не ГИБДД, Маслов, - поморщился Шутов, услышав неприятную ему аббревиатуру, и протянул тому фотографию с загримированным Бугаем. - Знаешь этого человека?
    - Первый раз вижу.
    - А этого? – Шутов протянул фотографии того же Бугая, только без грима.
    Маслов напрягся, рассматривая фотографии.
    - Нет, не знаю. Похож на того. Гражданин капитан, что вы от меня хотите? Я думал, с машиной что прояснилось, а тут мне ужастики показывают.
    - Прояснилось, Маслов, но не до конца. И ужастики еще не все.
    - Что вам от меня нужно? Не хочу смотреть больше никаких фотографий. Я вам ни одного слова больше не скажу без адвоката.
    - Не скажешь? Не надо! – Шутов вызвал конвоира. – Адвоката, так адвоката. Ты посиди пока в камере, подумай. А я вызову тебе адвоката. Двух хватит? А ты знаешь, что я сейчас только что приехал с места происшествия? С убийства? Фотографии еще не напечатали. Пока будешь думать, напечатают. Хриплый это, Маслов, Хриплый. Описать тебе его? Ты ведь сидел? Сидел! Два раза, хулиган ты наш. И те сидели - уж больно наколки у них знатные. Сейчас лейтенант пойдет и узнает, с кем ты в тюрьме столовался. Уж не с ними ли? Но тогда другой разговор будет, Маслов, другой. Узнал Бугая? Я же вижу, что узнал. Так вот Хриплый выглядит не лучше. Кто-то ищет деньги, большие деньги. Мы вышли на тебя, поверь, они тоже выйдут, если уже не разобрались что к чему. Не помог адвокат Хриплому, а тебе поможет. Как же без адвоката? Но где его сейчас найдешь? Адвокаты ведь тоже не сидят, не ждут, пока их Маслов вызовет, – говоря, Шутов сделал отмашку рукой сержанту, чтобы он увел задержанного.
    Маслов, дошедший почти до двери, вернулся, сел, придвинулся поближе к столу и сказал:
    - Я все расскажу, гражданин начальник. Все без утайки.          
    - Пой, Шплинт, пой, - Шутов сделал знак конвоиру, что он не нужен.
    - Кнопка я. Кнопкой в тюрьме звали. Два года прошло. Жена дождалась. Работаю сейчас.
    - Удваиваешь валовой продукт, значит, - не сдержался от комментариев капитан. - Ну и как, успешно?
    - Все бы ничего, да черт попутал, - продолжал Маслов, не обращая внимания на реплику Шутова, - Хриплый то есть. Он часто брал у меня машину, деньги платил хорошие. Почему не дать?
    А один раз попросил ему помочь. И рассказал, что нужно сделать. Всего-то подежурить у магазина, какой он мне укажет, с двадцати одного ноль, ноль, пока он с Бугаем не приедет на моей машине. Дождаться, когда тот войдет в магазин, сесть в автомобиль, прыснуть ему – Хриплому -  в лицо из газового баллончика. Вытолкнуть его из машины и уехать на ней. Забрать пакет из бардачка и передать ему утром.
    Машину он велел отогнать и сжечь в ту же ночь, а на следующий день заявить об угоне. За все про все – шесть тысяч евро.
    Маслов посмотрел на офицеров, ожидая вопросов, и понял, что они ждут продолжения.
    - Хриплый убеждал меня, что все продумал. У него - как на грех - кончатся сигареты, смятую пачку он на глазах Бугая выбросит в окно. Сигареты будет стрелять у него и сделает так, что они вовремя закончатся. Бугай сам попросит его остановить машину у магазина, чтобы купить сигареты. Все будет указывать, что это он организовал ограбление - в пакете ведь будут деньги.
    «Представь! – сказал он мне. – Я останавливаю машину по его указке там, где он попросил. Бугай уходит, а меня грабят. Можно сказать, калечат. А там уж - мое слово против его. Плюс факты. Рискую я, а не ты. Ты снимаешь пенку и получаешь еще страховку за машину - копейки, а приятно».
    - Гражданин капитан, - обратился Маслов к Шутову, - я ведь сидел в свое время с Бугаем. Кровушки он у меня попил достаточно. Его мне ничуть не жалко. Долго меня уговаривать не пришлось. Риск был минимальным. Кто ж знал, что так все обернется?
    Все так и вышло, как он говорил, - Кнопка ловил взгляд капитана, ища сочувствия. - Машину он остановил на встречной стороне движения около магазина, но подальше от бордюра. Сейчас поймете - почему. Я подсел к нему, прыснул от души в лицо из газового баллончика, сам при этом старался не дышать. И только дотронулся до его плеча, как он пулей вывалился с водительского места и головой прямо в бордюр. Поняли, почему?
    Хорошо уже почти ночь была, и рядом никого не было. Кто бы поверил, что я смог такого мужика вытолкнуть из машины? Он продумал все – даже окна в машине открыл заблаговременно, чтобы газ быстрее выветрился.
    Я отъезжал и слышал, как он орет там благим матом, чтобы собрать свидетелей. Не для вас, конечно. А машину я сжигать побоялся. Зачем мне разборки  со страховщиками? Копейки и масса неприятностей. Отогнал ее подальше, стер пальчики, прихватил магнитолу и отправился домой. 
    Все так и было, поверьте мне, - сказал в заключение Маслов. - Хриплый объявился утром. Голова вся в бинтах. Сказал, что рассчитается через день, когда все стихнет. Забрал пакет и ушел. Так и не был.
     «Врет или нет? – задумался Шутов. - Может быть, получил свои шесть тысяч и выжидает: будут его линчевать или нет? При нужде есть шанс свалить все на Хриплого, как и сейчас. Не получится, вернет шесть тысяч: я не я, и хата не моя. Нет, похоже, не врал - спокойно изложил».
    Когда Маслова увели, Синицын обратился к капитану:
    - Нам бы так допрашивать, как с Бугаем на даче беседовали. Что ты ему предъявил?
    - Задержал на семьдесят два часа по 122 статье УПК. Пока так. С ним еще разбираться надо. Он сейчас сам проситься в камеру будет. Понимает, что следующий в цепи он. Это хорошо, что мы до него раньше добрались. Те ведь тоже не дураки. А методы допроса у них драконовские.
    Бугай ничего не сказал, потому что ему и сказать-то нечего было. Он говорил чистую правду, а ему не верили. Филигранно Хриплый сработал. Но не учел, что когда Бугай умер, у них появились сомнения, поверь, потом они переросли в уверенность, что он говорит правду: не может бандит при таких пытках врать, не стоят того никакие деньги. Да и дед на даче мне про это говорил.
    И кто тогда на очереди? Правильно, Хриплый. Этот наверняка раскололся через пять минут, все выложил. Его даже не пытали, уложили на холмик отдохнуть.
    А деньги-то не все. Следовательно,  следующий кто? Следующий Маслов. Маслов, который спрятался в камеру и размышляет как дальше себя вести: что рассказать, а что и приберечь. И как себя вести на воле. Даже если Хриплый не сознался в сговоре с Масловым, а пытался все свалить на банальное ограбление, в чем я очень сомневаюсь, они его найдут по машине. Мы же нашли. Даже просто узнав, кого у нас трясли в отделе последние два дня, можно сделать элементарный отсев. Как тебе такое?
    - А что если устроить у Маслова обыск?
    - Не даст прокурор санкции. А и даст, ничего не найдем. Не найдем потому, что нет их там – уж больно Маслов спокоен. А и есть – не просто будет. Это в детективах все прячут на видном месте и не могут найти. Я бы, например, отыскал дома рассохшиеся обои или отпарил, отогнул их, приклеил в этих местах на стену шесть тысяч и снова заклеил обои. Ты нашел бы так спрятанные деньги? Хотя целую стену обдирать пришлось бы – заметно, - засомневался Шутов. - А нашли бы мы эти деньги и что?  Он ведь и так ничего не скрывает, а тут просто покаялся бы: «Ну, слукавил, с кем не бывает? Черт попутал! А вы, капитан и лейтенант, держали когда-нибудь в руках такие деньги? Вот так-то вот»! А самое главное, шесть тысяч – это не двести. Он у нас, и если деньги у него, никуда они не денутся.
    Шутов еще хотел что-то сказать, но зазвонил телефон. Он посмотрел на часы и взял трубку.
    - Нас с тобой на ковер. Соскучился полковник или чем-нибудь обрадует.
    Фоменко подождал, когда офицеры рассядутся, придирчиво оглядел их и сказал:
    - Докладывай, капитан. - Полковник обращался к Шутову то на вы, то на ты. В зависимости от настроения. И лишь к лейтенанту всегда на ты.
    Капитан подробно изложил про все события сегодняшнего дня. Про разговор с Масловым чуть ли не дословно.
    - На пушку ты его взял, капитан. Хвалю! Но случайно, по незнанию. Это плохо! На вот, почитай, - он протянул Шутову листок.
    Капитан пропустил начало, стал просматривать конец, недоброе предчувствие охватило его.
    …..таким образом, труп обнаруженный на кладбище «Петрово»  23 мая 2007 года принадлежит вору-рецидивисту Агапову И. И. по кличке «Бекас», 1968 года рождения, сбежавшему из колонии строгого режима г. Углича  20 февраля 2007 года.
    Шутов дочитал и передал листок лейтенанту.
    - Ну, что скажешь, капитан?
    - Не долго он погулял на свободе.
    - Ты шутками развлекайся с лейтенантом. Со мной не надо. Погулял он мало, но это не ваша заслуга! Что думаете делать?
    А знаешь, сколько гулял и сколько «нагулял» людей Чикатилло? Можешь представить себе, что когда взяли его, выяснилось, что двух человек обвинили и расстреляли напрасно. Когда страна про все, про это узнала, представляешь, что было? А ведь те двое не были паиньками! Они и попали под обвинение из-за этого. И из-за того, что находились в ненужном месте в ненужное время.
    Что думаете делать? У вас есть семьдесят два часа, у вас есть Маслов,  задержанный на это время. Я тебе, капитан, доверяю. До поры, до времени не насилую, но и воду в ступе толочь не позволю. А где же ваш Хриплый разгуливает? Агапов – это ведь не последний труп, сами понимаете, если он вообще из этой оперы. Помощь нужна?  Еще раз спрашиваю: что думаете делать?      
    - Извините, товарищ полковник, утро вечера мудреней. Мыслей много, но… пока не готовы. Информацию еще осмыслить нужно, узнать, кто такой этот Агапов.
    - Тогда до утра. Обмозгуйте все на досуге, и милости прошу.

    Когда они вернулись в комнату, Шутов сказал, больше обращаясь к себе, чем к лейтенанту:
    - Не наша это заслуга. Кто-то делает за нас нашу работу. Головорезы кончают своих же.  Нам что теперь, надо мочить преступников налево и направо? И списать все на Кнопку? Я правильно его понял? И на все про все у нас семьдесят два часа! Что он имел в виду? Ты бы, лейтенант, хоть пальнул в кого-нибудь из бандитов. Стрелять доводилось?
    - Было дело, но теперь только в целях самообороны. Стрелял разок за всю мою недолгую службу, но хватило. Вспомни, капитан, в прошлом году. При задержании я выстрелил в воздух - как положено. И попал в форточку на двенадцатом этаже. А потом исписал вечером в отделе стопку бумаги. С тех пор стараюсь оружие в руки не брать. Только рукопашный бой.
    - И это правильно. Покурим?
    - Покурим и осмыслим информацию.
    Офицеры ушли курить на лестничный пролет.

    Дома Шутов не знал чем заняться. Здесь он чувствовал себя всегда хорошо, уютно. Но в последнее время не находил себе места. Он подошел к холодильнику, достал бутылку водки, приложил ее к щеке и поставил назад – не поможет.  Капитан догадывался, что происходит, но боялся признаться. Он скучал по Татьяне.
    «Я уже пью из ее рук воду», - сказал он как-то себе и перестал ей звонить.
    У него были другие женщины и тогда, когда она уже оставалась у него ночевать. Шутов только старался, чтобы они не пересекались. Она вывела их, можно сказать, как выводят крыс, и при этом не ударила пальцем о палец. Татьяна просто заполнила собой даже не квартиру - мысли Шутова. Он и сам не заметил, как перестал звонить  другим женщинам, как уклончиво отвечал на их звонки, пока они не сошли на нет.
    Он часто звонил ей, приглашал к себе, но она очень редко отвечала согласием. Тогда капитан перестал приглашать ее. Звонил с работы, чтобы просто поболтать, надеясь, что она напросится на свидание. Инициатором встреч постепенно стала она. Женщина могла просто позвонить и предложить встретиться. Но это было, как считал Шутов, очень редко. Сама она жила с родителями, так что место встречи изменить было нельзя. Без предварительного звонка никогда не приходила. И приходила всегда с неизменной бутылкой вина и коробкой конфет.
    - Ты как мужик, который собрался к бабе: несешь с собой бутылку вина и конфеты. Хорошо цветы не захватила, - заметил он Татьяне, когда она пришла последний раз.
    - Фи. Какой ты грубый, Шутов. Пойди-ка лучше подогрей чего-нибудь, я голодна как волк. Я же знаю, что ты пьешь только водку, а сладкое терпеть не можешь. Вот и приходится бедной женщине заботиться о себе. А я пока в душ.
    Это была неправда, и она это знала: в баре у него всегда стояло несколько бутылок дорогих вин, включая и то, что она принесла, и две коробки конфет. Не знала она только то, что это все он купил для нее.
    Шутов хотел продумать завтрашний день. Что делать завтра? С чего начинать? Он зашел в тупик. Мысли никак не удавалось направить в нужное русло, и он плюнул на все: будет день - будет пища. Завтра приду, а там новый труп.
    Капитан включил телевизор, чтобы не пропустить новости и взял в руки ручку и сборник судоку. Решал их с конца – там были самые сложные. Ему только не нравилось, когда ответы имели два решения. Через пять минут он забыл про все.

    У Шутова было несколько правил, которым он неукоснительно следовал. И одно из них гласило: если зашел в тупик, начни все с начала. Хотя бы мысленно. Он сидел, тупо уставившись в потолок, вытянув ноги вдоль стола. Думал.
    Синицын знал это его состояние прострации и не мешал, поскольку сам ничего предложить не мог. Он только молил Бога, чтобы их не вызвал полковник, как обещал вчера вечером. Сами напрашиваться они не собирались.
    «Что мы имеем? – Думали капитан и лейтенант, думали порознь, но об одном и том же. – Что мы имеем»?
    - Капитан, что ты имеешь? – спросил Синицын.
    - Головную боль и… головную боль. Тебе, пожалуй, нужно съездить к Агапову по месту жительства. А мне опять встретиться с Соломиным. Что-то там не так. Нужно опросить его подробнее о бизнесе. Наверняка что-нибудь выплывет. Да и фотографии с мест происшествий показать не мешает, может быть, кого-нибудь признает. А ты - нет, начни с Хриплого! Сделай запросы на Агапова, Маслова и Бугая. Где сидели? Чем дышали? С кем сидели?  Главное - с кем сидели! Где-то там шевелился и Хриплый. Он мне нужен.
    Шутов позвонил Соломину и попросил его подъехать. Тот не заставил себя ждать, и минут через сорок уже был в кабинете и отвечал на вопросы капитана.
    - А что мой бизнес? Я уже рассказывал. У меня пять магазинов, собирался прикупить шестой, но теперь придется повременить. Наличных денег немного, только на жизнь. Остальные в обороте. Совсем недавно начал потихоньку высвобождать наличность - готовился к покупке. В двух магазинах продаются компьютеры и офисная техника. В третьем - офисная мебель. Есть магазин, который торгует просто мебелью. В одном чуть ли не половина площади сдана в аренду. Тоже выгодно.
    - А как насчет крыши? - поинтересовался капитан. – Наезды были?
    - Представьте себе - я и этот вопрос решил. Когда приобрел второй магазин, подошли ко мне два типчика. Солидные такие. Предложили «крышевать». Я их послал. И тут началось…. Самое безобидное, что они сотворили – это разбитые витрины.  Я, конечно, обратился в милицию. Заявление приняли, даже засаду устраивали. Но те как знали, вновь бузить начали, когда все поутихло.
    Ко второй встрече я уже подготовился. Мне все равно была нужна служба безопасности -  я ведь не собирался останавливаться на двух магазинах. Старшего назначил начальником службы безопасности. Деньги предложил хорошие, особенно начальнику. Такие им и не снились. Я ведь потом навел о них справки - отставники. Они меня устраивали. И еще, если честно, товарищ капитан, в начале капитализации, как говорится, приходилось совершать кое-какие вещи, что балансировали на грани закона. Врать не буду, и сейчас иногда приходится. Да и груз нужно было сопровождать.
    Я определил начальнику службы безопасности его обязанности. Договорились, что в его дела соваться не буду, а он будет обращаться ко мне по мере необходимости. Зовут его, кстати,  Архипов Николай Иванович. Второго и не помню, таких уже много, а всех не запомнишь. Если нужно, посмотрю в компьютере.
    - А где он сейчас? – спросил Шутов.
    - В отпуске, в каком-то санатории - здесь в области - солями балуется. Вы думаете, что он причастен ко всему этому? Сомневаюсь. Я очень долго не доверял ему. Точнее, проверял. Да и зарплату с ростом количества магазинов увеличивал соответственно.
    - Кто-то ведь знал, что у вас появилась наличка. Почему не отозвали из отпуска?
    - Зачем? Я же говорил вам, что деньги в любом случае отдал бы. И отдал по-тихому. Сейчас мой сын уже в Англии. Ведется расследование. Вы это сделаете лучше, чем он - он бы только путался под ногами. Пусть занимается своей работой после отпуска. Но если вам понадобится что-нибудь на грани закона, мы поможем. Есть какие-нибудь подвижки?
    - Спасибо за доверие, не надо. – Шутов откровенно рассматривал Соломина. - Ведется следствие. Подвижки есть. Обнаружено двенадцать трупов по вашему делу и три сгоревшие машины. У меня все. Появится тринадцатый труп, непременно сообщу.
    Он уже хотел отпустить бизнесмена, но вспомнил про фотографии, выложил все с последних убийств.
    - Узнаете кого-нибудь?
    Петр Ильич просмотрел их, отложил одну с загримированным Бугаем.
    - Вот у этого на подбородке шрам. Он мне кого-то напоминает, но кого - хоть убейте -  не помню. Уж очень странное у него выражение лица. Если вспомню, позвоню.
    Этот шрам загримировывать не стали специально – он был старый.
    Соломин ушел. Капитан сидел задумавшись: «Вот оно новое поколение, поколение, выбравшее спрайт. И где же такие вот люди определяют грань в законе?»

    Офицеры сидели в кафе, что находилось недалеко от работы, когда Шутову позвонили:
    - Вы где, капитан? – поинтересовался полковник.
    - Рядом. Питаемся тут, в трех минутах ходьбы.
    - Закругляйтесь быстрее и назад. Убит Архипов. Обнаружили рыбаки, когда возвращались с рыбалки домой. Они ждут вас у санатория, чтобы довести до места.

    Полковник все же вызывал их. Это произошло перед самым обедом, и про вторую встречу с Соломиным капитан ему сообщил. Доложил, что собирается вплотную заняться службой безопасности.

    - По одному трупу в день. И это еще не предел. Интересно,  сколько в городе ежедневно рождается людей? - спросил лейтенант.
    - А еще люди умирают естественной смертью, - догадался Шутов, что имеет в виду лейтенант. - А этот труп я накаркал то ли вчера, то ли сегодня.
    Они допили кофе и пошли в отдел. Там их уже ждали. Как только офицеры сели в «Газель»,  обе машины тронулись. До санатория ехать было около часа. Территория была явно чужая, но полковник был прав – работать им. Встретили их два пожилых рыбака в застиранных штормовках и высоких резиновых сапогах.
    - Вот! – сказал один из них и протянул Шутову паспорт. - Лежал в нагрудном кармане. До места можно доехать на машине – есть проселочная дорога. Это мы гуляли, возвращаясь по лесу - хорошо там сейчас.
    Через полчаса они уже осматривали место происшествия. Лейтенант в машине производил опрос рыбаков. В лесу действительно было хорошо. Прохладно.
    - Дня три, не меньше, - сказал медэксперт, когда труп укладывали на носилки. - Точнее скажу после вскрытия. Ударили сзади ножом в печень. Потом, уже лежащего на земле,   под сердце, чтоб наверняка. Так же как Агапова – один почерк.
    - Ножа, как ты видел, нет, - подключился к разговору криминалист, - и следов, заметь, тоже. Сушняк страшный. Дождя с неделю не было, а я ведь не Чингачгук.
    Труп повезли в город. На этой же машине уехали эксперты – не захотели ждать офицеров. «Газель» вернулась в санаторий.
    Рыбаки отправились домой. Капитан пошел искать директора санатория, лейтенант - потенциальных свидетелей.
    - Как такое могло произойти? – спрашивал Шутов у директора. - Человека несколько дней нет в санатории, и никто даже не поинтересовался, где он?
    - Очень просто. Город рядом, и почти все время от времени уезжают на день-другой домой. Бывает, предупреждают, а чаще - нет. Здесь как раз конечная остановка пригородного автобуса. К этому все уже привыкли. И мы не возражаем – выгодно. Дни-то оплачены.
    Посторонние, правда, бывают – за всеми не уследишь. Да и не пионерский лагерь это. Взрослые здесь живут.
    Приходили ли к Архипову? Честно скажу, не знаю. Об этом лучше спросить его соседа по палате. – Директор порылся в бумагах, нашел нужную. – Палата номер одиннадцать. Парамонов Виктор Иванович.
    В палате с ним уже беседовал Синицын.
    - Чего уж там! – Ответил он на немой вопрос капитана. – Никаких посторонних. Да и зачем? У Архипова был мобильник - позвонили, он и вышел. Комнату вот с соседом по палате всю перерыли, не нашли сотовый телефон. Да и при нем, если помнишь, его не было. Может быть, рыбаки приватизировали? Паспорт-то они нашли, поделились, а телефоном не стали. Сгоняем к ним? Адреса у меня есть.
    - Поехали, - согласился Шутов.
    «Газель» с двумя пассажирами настигла мужчин при подходе в поселок.
    Рыбаков расспросили, но те божились, что телефон не брали. Показали свои.
    - А я им верю, - признался капитан, когда они ехали уже в город. – Нормальные мужики, правильные! И …. у нас появляется хороший шанс, если мобильник взял убийца. Приедем, узнаем номер телефона Архипова, будем ходить по городу и названивать. У кого затрещит - сразу в кутузку.
    - Хорошая перспектива.
    - Да, конечно, а что делать? - согласился Шутов.
      Они ехали и курили. Ветерок уносил дым куда-то вверх, и там он бесследно исчезал. Слева и справа от дороги простилался лес: сосны, березы, ели. 
    «Смешанный, - подумал капитан. - Какая красота»!
    Неожиданно деревья пропали. Вдоль шоссе стали тесниться пятиэтажки, дома-свечки. Откуда-то выскочил трамвай, но скоро отстал, остановился, меняя пассажиров.            
    Микроавтобус ехал по городу. Водитель развозил офицеров по домам. Было уже поздно, но еще светло.
    Шутов задумался. Татьяна не звонила уже полторы недели даже просто так – поболтать. И он не напоминал о себе из принципа, но на душе скребли кошки.
    - Ты, лейтенант, когда женишься?
    - Как получу капитана, так сразу, - огрызнулся Синицын, - а тебе уже пора. Раз меня спрашиваешь, значит, созрел. Ты, правда, надумал? А кто с преступностью бороться будет?
    - Лейтенанты и старшие лейтенанты. Удовлетворен?
    «Зря я затеял этот глупый разговор, да еще при водителе, - подумал капитан. – Вон как лейтенанта понесло, теперь не остановить».
    - Родители тебя, похоже, допекли, единственный ты их. – Подтвердил опасения Шутова  Синицын. - В сухомятку питаться надоело? Или подруги твои все разом замуж вышли?
     Капитан так и не успел ответить - «Газель» остановилась у его подъезда. Поднимаясь по лестнице, услышал трели своего телефона:
    - Шутов, я голодна как ты, когда только родился. Встретишь? Особо не напрягайся, - попросила Татьяна, когда тот радостно хмыкнул. – Будем есть, что есть.
    «Легка на помине», - удовлетворенно отметил он.
    Капитан входную дверь оставил незапертой, только прикрыл. Осмотрел критическим взглядом комнату и остался довольным. Квартира у него была однокомнатной, но улучшенной планировки: зал, кухня и коридор были огромными. Имелась и застекленная лоджия, проходящая вдоль комнаты и кухни. Капитан в свое время прорубил в нее из кухни вторую дверь, сломав при этом нишу и уменьшив окно. Он вообще хотел сделать полную перепланировку, но передумал – не хватило бы денег на новую мебель.
    Мужчина пошел в ванную, чтобы принять душ. Вымывшись, отправился на кухню, где и застал курящую Татьяну, неизменные бутылку вина и коробку конфет.

     Когда они сытые и уставшие лежали на кровати и курили, Шутов думал о Татьяне. Он считал ее очень красивой. В ней не было голливудской идеальной красоты, той, от которой ему претило. На лице и теле можно было найти недостатки, но именно они – в сочетании – делали ее неповторимой. Что-то в ней было, что было присуще только ей. Капитан понимал это, чувствовал, но объяснить не мог. Татьяна и одевалась не по моде: носила лишь то, что нравилось, и что ей шло. Вкус у нее был отменный.
    «Я к ней необъективен, - признался он, - но на нее оглядываются мужики, и я понимаю, почему».
    Шутов ни разу не видел женщину обнаженной, а хотел. Только мельком раза два. Она всегда куталась в простыню. Капитан и сам не заметил, как перенял эту ее привычку, хотя всю жизнь после армии спал только раздетым. Спал голым даже тогда, когда она оставалась ночевать. На двух простынях настояла она. Даже зимой он клал два одеяла.
    - Знаешь, ты очень сексуальная. И мне не хватало тебя в последнее время.
    - Шутов, как ты думаешь, сколько мне лет? – Татьяна облокотилась на локоть,  повернулась к нему и стала рукой гладить волосы на его груди.
    - Восемнадцать, я подглядел в твоем паспорте, когда тебя не было рядом. Я с малолетками не встречаюсь.
    - Дурачок, мне двадцать восемь. И я беременна второй месяц. У меня будет от тебя ребенок. Поженимся мы или нет, но он будет! – женщина сказала все на одном дыхании.
    Волна тепла обдала Шутова.
    - Ну, что ты молчишь? Скажи что-нибудь!
    - Танька! Если бы ты знала, как я рад! Как мне этого хотелось! Себе даже боялся признаться. На этой же неделе подадим заявление. Если бы ты только знала, как я люблю тебя! – Он опрокинул ее на спину и стал целовать. Голова опускалась все ниже и ниже, пока сползающая простыня не оголила волосы на лобке. Женщина вздрогнула и придавила ее рукой. Шутов приложил ухо к животу и притих.
    - Что ты хочешь там услышать, как переливается вино? Два месяца – маленький срок. Узнала только по анализам. Пойдем, добавим.
    - А можно?
    - Можно, пошли.
    Два человека, укутанные в простыни, перебрались на кухню.

    Утром – во время завтрака - Татьяна вдруг спросила:
   - Юр, а, сколько тебе лет?
    - Девятнадцать, ты разве не знала?
    - Я серьезно.
    - Мы почти ровесники, если серьезно. На год старше тебя. Сильно постарел в твоих глазах?
    - Терпимо.
    Минут пять они ели молча. Когда пили кофе, она предложила:
    - Давай обойдемся без помпы: без свадебного платья и фаты? В узком кругу: только твой лейтенант, моя сестра и подруга. Свидетели ведь должны быть, насколько я знаю.
    - Я на все с тобой согласен. Только мои родители сопьются от радости: невестка и сразу внук или внучка. А спиваться начнут не на моей свадьбе? Как ты себе это представляешь?
    - Я имела в виду, что твои и мои родители будут обязательно. И все. Хорошо?
    - Хорошо. Ты не представляешь, как они будут рады. Ты им понравишься.
    - Надеюсь.

    Когда Шутов добрался до отдела и встретился с Синицыным, он сразу сообщил:
    - Ты был прав. Мне пора жениться, и я женюсь. А ты будешь свидетелем. Ты, кто по всему городу разыскивает свидетелей, сам станешь свидетелем. Ты бывал в шкуре свидетеля, лейтенант? Теперь побываешь.
    - Кто это, надеюсь, Татьяна?
    - Не угадал, Татьяна.
    - ?
    Шучу, конечно, Татьяна.
    Они открыли окно в кабинете и закурили, рассевшись у подоконника. Дымили молча. Только Шутов время от времени чему-то улыбался.
    Синицын не выдержал:
    - Улыбайся, капитан, улыбайся. Сейчас нас полковник вызовет к себе и преподнесет тебе свадебный подарок. Ты хоть душ принял утром? Белье чистое одел?
    - Лейтенант, нам и, правда, пора подбить бабки. Не для полковника даже – для себя.
    Шутов встал и начал ходить, огибая столы.
    - Рассуждать будем логически. Начальник службы безопасности Архипов убит? Убит. Значит, он замешан во всей этой истории. Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит. Удивляюсь я все же недальновидности Соломина: Архипов наверняка был главарем и организовал отбор денег у него. А….
    Раздался звонок телефона. Капитан поднял трубку.
    - Слушаю! Капитан Шутов.
    Он несколько минут молчал, потом начал говорить:
    - Нечто такое мы с лейтенантом и предполагали. Хорошую команду подобрал ваш Архипов. Надоело им ходить по грани закона, решили преступить. Да, да! Архипов и эти двое. А, кстати, вы еще не знаете, труп Архипова обнаружен в лесу недалеко от санатория. Так что сомневаться не приходится.
    Он еще немного послушал и положил трубку. Не прошло и нескольких секунд, как вновь зазвонил телефон.
    - Нас на ковер, - сообщил Шутов. – А до этого звонил Соломин.
    Офицеры сидели за столом перед полковником и молчали - ждали разноса от начальника. Чувствовалось, что грозы не миновать.
    - Есть такая детская игра, - Фоменко не заставил себя ждать, - казаки-разбойники, кажется, называется. Бежит ребенок по двору и мелом стрелки ставит в направлении бега. Потом, когда ему надоест, прячется. И вот через некоторое время целая толпа таких же сорванцов начинает его поиск по этим стрелкам. Так вот я хочу узнать, до чего вы добегались? У вас не стрелки, у вас роль стрелок играют трупы. Вы добежали до последнего трупа – стрелки? Или мне ждать еще? Преступник подчищает концы, а вы отстаете  даже не на один, а на два шага. Чем вы там занимаетесь? Докладывайте, капитан.
    - В ходе проведения оперативно-следственных мероприятий нам удалось установить, - отчеканил Шутов…
    - Красиво заливает, - перебил его полковник. – Учись Синицын, в жизни все пригодится. Даже это. Продолжайте, капитан.
    - Нам удалось установить, что начальник службы безопасности Архипов и двое его подчиненных, которых он в свое время устроил к себе на работу в службу безопасности, а именно: Шитов по кличке Бугай и, как недавно удалось выяснить, Пантелеев по кличке Хриплый, объединились в преступную группировку с целью отъема денег у своего непосредственного начальника - Соломина Петра Ильича. Для этого ими был похищен его сын.
    - Все, Шутов, кончай, не на трибуне. Скоро усну, - вновь перебил его полковник, - говори нормальным языком.
    - Только что звонил Соломин и сказал, что вспомнил по шраму на подбородке охранника в одном из своих магазинов. Фотографию Бугая для опознания ему предъявлял я. После этого он выяснил, что отсутствует еще один - Пантелеев. Описание, которое он мне дал, подходит под описание Хриплого, сделанное Масловым. Кроме того, работники магазина сказали, что у него сиплый голос. Организовал все Архипов. Бугай и Хриплый обменяли ребенка на деньги. В контакт с Соломиным Хриплый не вступал специально, чтобы не выдать себя голосом. А дальше Хриплый в сговоре с Масловым похитили деньги, подставив Бугая. Того пытали и, ничего не добившись, задушили целлофановым пакетом. Пытали его Архипов и Агапов.
    - Откуда такая уверенность, капитан, что Архипов и Агапов?
    - Деньги были уже, можно сказать, в руках, все прошло как по нотам. И вдруг в самый последний момент пропали. И пропали в своей же среде. Не мог Архипов не вмешаться, ведь это все он организовал.
    Завтра лейтенант Синицын поедет в санаторий и узнает, был ли там Архипов на момент убийства Бугая. Потом поедет к нему на квартиру и опросит соседей, предъявив фотографию Агапова. Должен его кто-нибудь опознать, должен! Наверняка он приходил к нему домой. Он ведь не работал у Соломина, а встречаться с Архиповым где-нибудь надо было. И Архипов мог приезжать к Агапову. Проверим. Кроме того, Архипов и Агапов убиты одинаково: удар ножом в бок, второй - в сердце.
    - Ну что же, товарищи офицеры, пока все правдоподобно. Но напрашивается вопрос. Трупов много, а где деньги? – Полковник перевел взгляд с одного на другого. – Где же деньги?
    - Судя по всему, они у Хриплого.
    - И Хриплый убил Архипова, упредил, так сказать, чтобы тот не убил его, - добавил   полковник. – Рано или поздно Архипов пришел бы к тому же заключению, к которому пришли мы. Или пощекотал бы Маслова и тот все ему выложил. А заодно Хриплый  расправился с Агаповым, чтобы закрыть вопрос. Правдоподобно, логично. Я понимаю, что убиты далеко не ангелы, и воздух в городе стал чище, но убийца должен быть наказан, а деньги возвращены владельцу. Что дальше собираетесь предпринять?
    - Ждем факсы из мест заключения на всю эту братию, - ответил лейтенант. - Нами были отправлены запросы. Узнаем, с кем из местных они сидели, будем отрабатывать связи. Особенно Хриплого.
    - Хорошо, - одобрил полковник, - а что вы собираетесь делать с Масловым? Зачем держите его? Надо выпускать. Или вы собираетесь продержать его все семьдесят два часа?
    - Он сидит, - заметил лейтенант, - можно сказать, по своей просьбе. Кнопка сидит - ему хорошо и не страшно. И нам неплохо, что он под рукой. Архипов мертв,  Маслову теперь бояться некого. Надо только его обрадовать. Прятаться от Хриплого тоже не резон: тому сейчас не до него. Лежит где-нибудь на дне. Он еще Маслову шесть тысяч должен. Завтра еще разок допросим его и выпроводим. Проследим, как он будет свои деньги возвращать.
    Полковник, наконец, отпустил их. Синицын не удержался от вопроса, когда они шли по коридору:
    - А что это ты так, капитан? Лейтенант поедет в санаторий. Лейтенант поедет на квартиру к Архипову, к Агапову. Куда мне еще съездить? А сам куда поедешь?
    - Радуйся, что не сегодня. Сам я поеду в ЗАГС. Договорились с Татьяной на завтра. Прикроешь меня. Не хочу отпрашиваться - разглашать. И ты пока никому не говори. А там - сам знаешь - шампанского нужно попить. Скоро ей нельзя будет.
    - Да ну?
    - Ну да!
    - Ты, капитан, смотрю, как в старые добрые времена пятилетку решил сделать в трое суток?
    Они шли к себе и еще издали слышали трели телефона из своего кабинета.
    - Не поднимай трубку, -  попросил Синицын, - отключи телефон минут на пять - хочется посидеть в тишине.
    Но капитан не внял совету, и лейтенант стал прислушиваться к разговору. Он смог расслышать только конец фразы про глаза, которые не хотят на них смотреть.
    - У нас труп, лейтенант. По одному в день. Это уже закономерность. Признайся, это  ты бандитов мочишь, чтобы позлить полковника? Шучу. Опять рыбаки расстарались. Эти долбанные любители природы вместо того, чтобы карасей таскать, выискивают трупы. Поехали.
    Когда они проезжали мимо магазина, капитан попросил водителя остановиться. Он вышел и через пять минут вернулся с кучей пирожков и двумя бутылками минералки. Пригласил всех угощаться.
    На берегу реки их встретила прохлада и кучка рыбаков, толпящихся возле трупа. Шутову хватило одной минуты, чтобы понять, что это не утопленник. Человека ударили  ножом в печень, а потом под сердце. И, вдобавок, сбросили в воду. Он распорядился, чтобы Синицын снял показания у свидетелей, а сам пошел в машину жевать пирожки и запивать их минералкой. Недоброе предчувствие закралось к нему в душу. Он позвонил Соломину и попросил того подъехать в морг через час с кем-нибудь из магазина, в котором работали Бугай и Хриплый.
    Бригада вместе с лейтенантом поехала в отдел, капитан на машине с трупом отправился в морг.
    Когда приехал Соломин с незнакомым мужчиной, Шутов провел их в анатомичку. Оба единогласно признали в мертвом Пантелеева – бандита по кличке Хриплый.  К этому времени бизнесмен уже ввел фотографии всех своих сотрудников в компьютер. Мужчина подтвердил, что у того был сиплый голос, доставшийся в наследство после какой-то болезни.
    Соломин с продавцом уехали в магазин, предварительно подбросив капитана на работу.
    Шутов и лейтенант одни сидели в своей комнате и курили у открытого окна.
     - А что, капитан, - спросил Синицын, - как тебе сидится у разбитого корыта?
     - Нормально, радостно как и тебе. Кто-то есть еще. Кто-то есть еще, кого мы не учли.
Такое впечатление, что мы бродили с тобой по городу с разбитыми фонарями, нашли один целый и под ним ищем. Ищем не потому, что там надо искать, а потому что там светло.
Надо поднимать факсы и искать связи. Интересно, пришли ответы? Хотя и без этого можно начинать: у Соломина есть кой-какие данные на Пантелеева.
     - Давай выпустим Кнопку-Маслова. Теперь-то ему точно бояться некого - даже Хриплый мертв. – Лейтенант вопросительно посмотрел на капитана.
    - Валяй, зови. Попинаем напоследок и выгоним. Я пока схожу к полковнику, пусть организует слежку. Нам нельзя – засветились. Будет он искать деньги, будет. А знает он больше нашего – как-никак из их среды.
    Синицын позвонил и приказал привести Маслова. Он собирался позвонить и Соломину, чтобы тот привез фотографии всех своих охранников, но передумал, увидев вернувшегося  капитана.
    - А знаешь, лейтенант, я тебя побаиваться стал. Ты как-то заявил, что трупы каждый день будут. И, пожалуйста…. Сказал, что мне жениться пора. И, пожалуйста.… А последний раз предположил, что Хриплый на дно залег. Оттуда его и вытащили.
    Синицын не успел ответить - в дверь заглянул конвоир. Привели Маслова.
    - Сержант, принеси вещи задержанного. Погостил, пора и честь знать. А ты, - капитан  повернулся в сторону Маслова, - ты, Кнопка, проходи, садись, разговор есть. У меня для тебя сплошь хорошие новости. Бугай мертв, Хриплый на том свете. И Архипов с Агаповым - знаешь таких? - тоже там обитают.
    Оба офицера внимательно следили за лицом задержанного, хотели видеть реакцию на новость: был убит его должник.
    Тот упал на стул, возмутился:
    - Обрадовали, называется. Плакали мои денежки. Хорошо хоть машину не сжег. Вы, господа хорошие, такие деньги хоть в руках держали? Знаете, что можно было купить на шесть тысяч?
    - Подержим еще. Это нам предстоит, - ответил, улыбаясь, лейтенант. Улыбался и капитан. Кнопка чуть ли не дословно повторил недавно сказанную им фразу.
    В дверь постучали. Вошел сержант. Он принес вещи Маслова, выложил их перед ним и протянул листок с перечнем для подписи. Тот - не глядя - стал рассовывать все по карманам. Неожиданно подошел Синицын.
    - Глянь-ка, командир, мобильник такой же, как у тебя. Подождите, подождите минуточку.
    Он вернулся за свой стол и стал перебирать бумажки в поисках нужной. Нашел. Взял свой сотовый телефон и набрал номер, глядя в нее.
    В комнате стояла гробовая тишина. Все наблюдали за лейтенантом.
    - Тьфу ты, черт попутал, отбой, - выругался он и продолжил раскладывать бумаги.
    - Подождите-ка, подождите-ка еще минуточку, - вдруг вновь засуетился лейтенант и направился к Шутову, - дай свой телефон.
    Получив мобильник, он вынул из него аккумулятор и переставил его в сотовый телефон Маслова. Вернулся к себе и вновь набрал номер на своем. В комнате раздалась мелодия «Кукурузных палочек».
    Шутов уже догадался, что Синицын набирал номер телефона Архипова. Его душил смех, и он не смог его сдержать. Он не просто смеялся, он хохотал. Вместе с ним хохотал и лейтенант. Маслов, начинающий понимать что происходит, помрачнел. И лишь сержант переводил недоуменный взгляд то на лейтенанта, то на капитана. В комнату начали заглядывать любопытные. Офицеры потихоньку успокоились.
    - Унеси вещи, сержант, - сказал Шутов, глядя на Маслова. – Праздник отменяется. Кнопка остается здесь и остается надолго.
    Капитан отправил Синицына за оформлением ордера на обыск квартиры Маслова. А сам сидел напротив заключенного и в упор разглядывал его:
    - Ботвинник! Ну, прямо Ботвинник! Какую партию разыграл! А пешку зевнул.
    - Не понимаю, гражданин начальник. Какая партия? Какая пешка?
    - Все ты, Кнопка, понимаешь. Я говорю о сотовом телефоне. Пожадничал! Мы бы все равно тебя вычислили. Тоже в шахматы играть любим. Не так быстро, но вычислили. Так что не ругай себя за телефон. Мобильник ты, конечно, нашел? – подсказал ему капитан.
    - Нет. Купил у пацанов по дешевке. Им срочно деньги понадобились.
    - Ладно, Кнопка. Пусть будет «несознанка». Мы сейчас поедем к тебе и произведем обыск. Не на квартире, так в гараже найдем деньги. Или на даче? Посмотрим, что ты тогда запоешь. День будем искать, два, но найдем! Да и на все происшедшее мы теперь под другим углом смотреть будем. Улик нароем, как в Донецке угля добывают.
    Маслова увели, а капитан пошел искать Синицына.
    Через час они уже производили обыск в его квартире. Хрущевская двушка - малопривлекательная квартира, но вдвоем жить можно. Они уже два часа возились, казалось, обыскали все. Такая сумма денег должна была представлять собой довольно крупный пакет. Его не так-то просто спрятать. Понятые уже начали нервничать, когда капитан решил посмотреть, вернее, послушать через телевизор новости. Они бы долго еще возились, если бы Шутов не взял «лентяйку» и не попытался включить его.
    - Не работает, - пояснила хозяйка, - сломался. Все никак не починим. На кухне есть второй, вот Коля и не торопился с ремонтом.
    Капитан попросил отвертку. Синицын вышел из квартиры и вернулся через несколько минут. Развернув телевизор, он открутил заднюю крышку и снял ее. Сетевой провод был отсоединен, а концы его тщательно перемотаны изоляционной лентой. Свободные места в корпусе были набиты пачками купюр.
    Подозвали понятых. Все сгрудились около телевизора. Деньги вытащили и разложили на столе. Пересчитали.
    - Ровно двести тысяч, – озвучил итог лейтенант.
    - Ой, зараза. Вот ведь зараза! – раздались вдруг вопли из угла комнаты. Там сидела хозяйка, по ее лицу текли слезы. – Какая сволочь! С воды на хлеб перебивались, за мой счет жили. Мне говорил, зарабатывает извозом, а сам шлялся непонятно где. Сволочь! Зараза! Передачи ему возила, когда сидел. Жалела. Себя жалеть нужно было, молодость свою! Такие деньги! Сволочь! Такие деньги!
    Женщине принесли воду, она выпила и потихоньку успокоилась. Все, как по команде, продолжили свои дела. Капитана тронул за рукав криминалист и показал целлофановый пакет, в котором находился нож.
    - Наш Маслов. И без денег бы никуда не делся. Нашел в кармане пиджака. Посмотри на свету. Тот самый. Уверен, экспертиза подтвердит.
    - Шутов прошел к окну и внимательно разглядел находку. В месте сгиба лезвия - внутри ручки - виднелись темные пятна. Нетрудно было догадаться, что это кровь.
    Обыск подошел к концу. Понятые подписали протокол. И через пять минут плачущая хозяйка осталась дома одна.

    Утром Маслов от ножа отказался. Отрицал очевидное.
    - Ничего не знаю, врете вы все. Этот нож не мой.
    Капитан показал акт экспертизы, но он стоял на своем:
    - Все ваши милицейские штучки. Подбросили. У меня был такой, но я потерял его несколько дней назад.
    - Ну, хорошо, - сдался Шутов. – А деньги? Двести тысяч!
    - Ха, какие еще деньги?
    - Те, что мы нашли в телевизоре, с твоими отпечатками пальцев. Тоже подбросили?
    Кнопка сник. Сдулся как воздушный шарик. Начал давать показания.
    - Только жена моя не при деле. Ничего не знала она, - добавил он в заключение. – Я ей говорил, что занимаюсь извозом, поэтому и пропадаю вечерами.  Денежки подбрасывал время от времени, чтобы не сомневалась.

    Ближе к обеду офицеров вызвал полковник.
    - Говорят, господа-товарищи, вас можно поздравить! Какой-то плюгавенький мужичок  перебил половину бандитов города, а от второй половины спрятался у вас в камере? Кнопка? Так кажется? И вы же его еще искали, с ног сбились?
    - Не совсем так, - начал капитан, но Фоменко его перебил.
    - Рассказывай тогда. Как же было совсем так? Что вам поведал Кнопка-Маслов?
    - Маслов угон машины сам придумал, - начал повествование Шутов. - В свое время он первую ходку сидел с Бугаем, а вторую с Хриплым. Обоих хорошо знал и контакт с ними поддерживал. От них же и узнал о предстоящем обмене денег на сына Соломина. Он и предложил Хриплому украсть деньги и подставить Бугая. Сам Хриплый до такого не додумался бы – мозгов не хватило. Даже это было ему на руку для оправдания перед Архиповым. Тот никогда не поверил бы, что это он, скорее - Бугай. Последний был на порядок умней. Бугая подставили грамотно. Он был обречен.
    Жадный Хриплый от такой суммы отказаться просто не мог. Маслов для приличия поторговался и согласился на шесть тысяч. Он отлично понимал, что все будет его. Когда был совершен спектакль с ограблением, он отвез деньги в гараж, а машину сжигать не стал – она ему еще была нужна. Отогнал ее в другой двор, запер и там оставил.
    Утром, когда пришел Хриплый, Маслов отвел его в гараж и, когда тот отсчитывал причитающиеся ему шесть тысяч, ударил в бок со спины приготовленным специально ножом. Вторым ударом только подстраховался. Потом он пригнал машину, загрузил труп в багажник, дождавшись ночи, отвез его к обрыву и сбросил в реку. Уверен, это место он подыскал заранее.
    Шутов сделал паузу, собираясь с мыслями. Лейтенант не присутствовал на допросе и, как и полковник, слушал внимательно.
    - Кнопка боялся Архипова. Он понимал, что тот не успокоится пока не найдет деньги. Рано или поздно через машину выйдет на него. Будет его искать и милиция. Точнее, не его, а деньги. Он решил подчистить все и окончательно запутать нас. Когда узнал, что Бугая убили, он решился. Поздно вечером приехал в санаторий и вызвал Архипова по сотовому телефону сказав, что он хозяин известной ему машины и хочет кое-что рассказать. Архипов, естественно, согласился. Когда они шли по тропинке по лесу Маслов все ему выложил, даже то, что получил шесть тысяч от Хриплого. Только организатором он представил не себя. Пока не нашли труп Хриплого, это выглядело очень достоверно.      
    Откровенность притупила бдительность Архипова, на что Кнопка и рассчитывал. Да и не ожидал он каверзы от такого шибздика. Даже нас его внешность сбила с толку. Выбрав момент, Кнопка вогнал со спины нож в бок Архипову и добил потом уже на земле. Оставив его в лесу, Маслов вернулся к своей припрятанной недалеко машине и уехал.
    Оставался еще один участник разыгравшейся трагедии, - объяснял капитан ход мыслей Кнопки, - Агапов. Со слов Бугая и Хриплого Маслов знал, что тот участвовал в операции:  он дежурил на заправочной станции при обмене, просматривал дорогу. Страховал. Связь с Хриплым поддерживал по сотовому телефону. И он отлично знал Кнопку. Они часто с Хриплым приходили к нему за машиной.
    - А что, - перебил капитана полковник, - машины нынче дефицит?
    - Не дефицит, - ответил Шутов, - в дефиците незаметные машины. А у Архипова, например, такая иномарка, на которую оглядываются. Да и Маслов в любое время мог соврать, что его машину угнали, что и сделал позже, когда она ему уже была не нужна. Время угона тщательно рассчитал: и здесь пытался выкроить алиби. В таких делах, чем больше путаницы, тем лучше.
    С Агаповым вопрос решился быстро, - продолжал капитан. – Кнопка позвонил ему и сообщил, что он только что разговаривал по телефону с Хриплым. Тот просит какой-то помощи и ждет его для разговора на кладбище. Обещал отблагодарить. Но он – Кнопка -  один к нему боится идти. Агапов просчитал все быстро: Бугай денег не брал - это он уже понял давно. Их мог умыкнуть только Хриплый. Кнопка вообще не при делах. Он почувствовал запах денег. Про смерть Архипова не знал никто. Труп его все еще лежал в лесу. Агапов с удовольствием согласился сопровождать Маслова. Прихватив пистолет, он даже радовался, что встреча состоится ночью и на кладбище. Они встретились, и Кнопка повел того к месту мнимой встречи с Хриплым. А дальше все произошло по известному сценарию: удар ножом в бок, вторым - под сердце.
    - Кстати, а что говорят про оружие криминалисты? Где-нибудь использовалось?
    - Нет, не использовалось. Номера сбиты. Отпечатки только Агапова. Кнопка даже обыскивать его не стал.
    Когда мы задержали Маслова на семьдесят два часа, - заканчивал свой рассказ Шутов, - он не расстроился. Мужик явно не глупый, он даже по вопросам, которые ему задают, мог предположить в каком направлении движется следствие. Но нам было не до него. Он нам подкинул столько работы, что, правда, было не до него. И только когда мы собрались расстаться с ним, нам удалось расколоть его. И подвели его три мобильника: мой, его и Архипова. Они абсолютно одинаковые – «Нокиа».
    - А ты-то здесь причем, Шутов? Рассказывай, рассказывай, красиво излагаешь.
    И тут капитан поведал, как Синицын набирал номер телефона Архипова, как он догадался, что аккумулятор в мобильнике Маслова просто разрядился. Лейтенанту пришлось вытащить аккумулятор из его - Шутова - телефона и вставить в телефон Маслова. И тот зазвонил. Следовательно, этот мобильник раньше принадлежал Архипову.
    - Жадность сгубила. Позарился на сотовый телефон, - не смог не отметить  полковник.
    - Кнопка даже обиделся, когда я ему сказал это же, товарищ полковник. Все было не так. Он специально взял у Архипова телефон. Маслов выбрал свободную скамеечку в парке, выждал, когда будет подходить одинокий мужчина его возраста, оставил телефон Архипова на лавочке и ушел. Кнопка хотел добавить нам заморочек. Но просчитался. Телефоны одинаковые: он оставил на лавочке мобильник не Архипова, а свой. А тут лейтенант, когда Кнопка вернулся домой, задержал его и доставил на допрос к нам.
    - Маленький такой, неказистый, а голова весит больше задницы, - не сдержался от замечания полковник. – А скажи, капитан, не проколись он с телефонами, долго бы вы с Синицыным по городу бегали, его разыскивая? Ведь это все случайность.
    - Случайность – это редко повторяющаяся закономерность. Недолго.
    - Сам придумал?
    - Только что.
    - Гонялись бы вы за ним еще недели две, пока он вторую половину бандитов в городе не порешил и, может быть, опять у вас, товарищи офицеры, спрятался. – Полковник всегда оставлял последнее слово за собой. Он уже хотел отпустить их, но зазвонил телефон.
    - Кнопка на допрос просится. Словесный понос напал, - объявил он, кладя трубку, - такой маленький, а этого добра в нем на всех хватит. И не словесного. Сейчас приведут.
    В дверь постучали, и вошли сержант с заключенным. Полковник одному указал на дверь, второму на стул. Сержант ушел, Маслов сел.
    - Ну что, бандит - гроза бандитов - приуныл. Рассказывай, зачем мы тебе понадобились?
    Маслов поерзал, но потом решился:
    - Я вам все рассказал, расскажите и вы про нож.
    - Про нож? – удивился полковник и повернулся к Шутову.
    - Он опять за свое, товарищ полковник, - капитан перевел взгляд с Фоменко на Кнопку. - Что тебе еще не понятно? Этим ножом убиты два человека. Пальчики на нем только твои. Это подтверждено экспертизой. Последний – третий – нет. Да это и неважно. Улик и без ножа хватает: на деньгах твои отпечатки. Фальсифицировать улики – это перебор, как говорят в известной карточной игре.
    Заключенный ничего не ответил. Он вдруг свалился на пол, стал биться о него и орать:
    - Убью сволочей. Снюхались. Пашка - ублюдок! Жена - шалава! Гады! Сволочи! Гады! Убью-ю-ю! – У мужчины началась истерика.
    Капитан с лейтенантом подбежали к нему, перевернули на спину, стали трясти. Заглянул сержант, но полковник махнул ему, чтобы не мешал, налил в стакан воды. Через минуту Маслов сидел на стуле и пил воду, держа стакан трясущимися руками. Синицын помогал ему.
    - И как это понимать? – спросил полковник, когда тот успокоился.
    - Так и понимать. Не путал я телефоны. Теперь понял, что произошло. Не мог. Сразу Архиповский упаковал до времени. Жена подменила. Все поняла, все знала. Подслушивала, когда я разговаривал по телефону. Кто ж знал, что она снюхалась с Пашкой? С соседом? Я в тюрьме сидел, а он ее утешал. И нож – выходит - они поменяли. Купили такой же и поменяли. Третьего я уже новым порешил и выбросил его в реку за ненадобностью. Зачем улики хранить? А они мне старый – с кровью и отпечатками -  подсунули. Зря выбросил. Знал бы, еще двух жмуриков упаковал. Сволочи! И шесть тысяч при них нашли бы. Не пожалел на такое дело. Вот тогда бы вы и поломали голову. Если бы не они, вам никогда меня не поймать.
    А им будет что-нибудь за недоносительство? Знали и не сказали?
    - Ты же сам уверял, что без них мы бы тебя не поймали, - ответил лейтенант. – А что бывает за помощь следствию?
    - Хорошо, гады-сволочи, устроились, но деньги им не достались: не нашли. - Лицо Маслова просветлело. -  Меня хотели посадить и при бабках остаться. Вот, наверное, она рыдала, когда их увидела!
    - А тебя мы бы все равно поймали, - заметил Синицын. – Выбирать больше не из кого было. Сам постарался.
    Полковник затрясся от смеха. Одной ладонью прикрыл рот, а другую вытянул в сторону двери.
    Заключенного увели. За ним ушли капитан с лейтенантом.
 
    Офицеры курили. Дымили у себя в комнате при открытых окнах.
    - Состояние какое-то, - отметил Шутов, - как после экзамена - хорошо сданного экзамена. Эйфория какая-то. Кошмар этот кончился. А знаешь, что этот маленький, неказистый, с головой больше задницы еще отмочил? Как только провернули операцию с деньгами, на следующий день, ближе к вечеру, позвонил на сотовый телефон Архипову и, изменив голос, от имени безымянного соседа сообщил, что ходит тут по квартирам какой-то милиционер Шутов и спрашивает про Архипова. Интересуется, кто к нему ходит, чем дышит, фотографии какие-то предъявляет. Так что и Архипову он спать спокойно не давал, развлекал, как мог. Заморочек и на его долю хватило.
    А у меня, знаешь, что из-за этого произошло? У моего двоюродного брата были неприятности.
    Капитан рассказал про то, что случилось с его кузеном.
    - Это все головожопый моллюск мне выдал, смеясь! Кукловод хренов. Случись что с братом, я не знаю, чтобы сделал. Но он, похоже, им все объяснил - обошлось. А теперь я пошел. Пора. Обещал сегодня пораньше. Вот они издержки семейной жизни. То, чего я очень не хотел. И то, чему очень рад!
    А ты вызови Соломина, расскажи ему все, порадуй бизнесмена.

    Капитан заехал домой за Татьяной, и они вдвоем отправились в ЗАГС. Она была в отпуске. Первый день, так совпало. Шутов весь обратный путь уговаривал ее поехать куда-нибудь по путевке отдохнуть, а она с таким же упорством отказывалась:
    - Юрка, что ты меня гонишь? Уже надоела?
    - Глупая, родится ребенок, тогда ведь не сможешь - не до этого будет.
    - Очень даже смогу. Через годик-другой.
    - Через годик-другой ты родишь мне второго.
    Вечером они одни сидели за столом и потягивали шампанское. Даже молчать вдвоем было приятно. Незаметно съели весь виноград. Татьяна отправила Шутова на кухню за фруктами. Вернувшись, он решил включить музыку, но раздался звонок в дверь.
    - Не ходи, не открывай, нас нет.
    Татьяна все же открыла, через минуту вернулась с небольшим пакетом в руках.
    - Девушка какая-то передала, сказала, что для тебя.
    Они вскрыли пакет. Это был миниатюрный ноутбук.
    - Она соврала, - сказал Шутов, - это тебе.

                *****