Утренняя зорька. Как прекрасен рассвет. Туман. Такое ощущение, что облакам, плывущим по небу, надоело ползать по высоте, и они спустились на землю, и расплылись над рекой. Как в той песни. Помните? Где то закурлыкал журавушка. Заяц проскочил по траве. Закричали петухи. Стадо коров с непрерывным мычанием и матом заспанного пастуха спускаются к пастбищу.
Литовка скользит по расе, кладёт слой за слоем летние убранство земли. То и дело, прихватывая холодным лезвием землянику. На небосклоне, строго с востока медленно выползает Ра. Он знает, что нет на этой планете ни одной твари, что не рада ему. Даже те создания кому ночь милее дня безропотно повинуются его лучезарным перстам, что указывают каждому, что и когда делать. Когда кокону превращаться в бабочку; когда воде превращаться в лёд; кому рождаться, кому умереть. С рассветом светлая часть жизни начинает свой поход на запад.
А когда земля, накалившись до ожогов на пятках, и вода напоминает парное молоко, а воздух можно увидеть солнце с надменной вальяжность отворачивает свой лик на ту сторону Атлантики. Иногда одаривая своих подданных живительной влагой дождя, напоминая о себе раскатами грома и ослепительно пугающей красотой молнией.
Нет, с наступлением ночи на пути-дорожки не выходит всякая нечисть. Она обитала и обитает в мифах и сказаниях. Но тень от ветки под светом луны напоминает висельника. Выпь зашумит над озером или глазастые совы взмахом крыльев заставляют вздрогнуть даже отчаянного смельчака. Отменяет в сознание многих все законы и правила. И заставляет верить в Бабу Ягу и Кощея Бессмертного. Персонажи Николая Васильевича оживают и будоражат сознание: «Панночка померла». «Откройте мне веки». «Мёртвые с косами вдоль дороги, и тишина». - Это конечно не Гоголь, но всё же.
Сова - это бессменный символ тех, кто притворяется, что не спит и ночной хищник, парящий во мгле, не особо любят солнечный свет.
Ночь выдалась сытная. Мышей - полёвок снующих от поля с созревшей пшеницей до норы и обратно было много. Первую половину ночи совы набивали себе животы, а вторую созерцали звёзды, слушали тишину и время от времени переклиниваются, обозначая свою территорию. Чутьё сов не в пример лучше человеческого, и начало дня, как и прочие неприятности, они чувствуют заранее. И что бы ни попасть впросак глазастые мудрецы залетают подальше и прячутся. Напоследок совы обменялись своим прощальным У-У! У-У! И по домам. А одна замешкалась, и увидела… Парадный выход божественного повелителя.
Стройные ряды подсолнухов повернули свои головы в сторону начальства, что бы в течение всего дня вертеть башками, пожирая взглядом руководство. Некая птаха заверещала, исполняя гимн светиле. Сова инстинктивно отметила, откуда поёт еда: «Этой же ночью прилечу и съем». Первая мысль хищника.
Через мгновение всё её внимание, чувства, мысли обратилось на розовое величие. Даже Ночь-княжна, не знающая страха и жалости, поклонилась солнцу и стала пятиться, пока не растворилась во славе лучей наступающего дня. Всё живое вокруг либо замолкало, либо рассыпалось в приветствиях. Этот парад настолько поразил сову, что она закукарекала. Поймав себя на мысли, что она делает, что-то не то замолчала и зажмурилась. Свет ослепил ночного жителя. Сова взмахнула крыльями и улетела от набирающих силу солнечных лучей.
В это день ей было не до сна. Птичий мозг заполнила единственная мысль: «Как все красиво! Оказывается, есть что-то кроме темноты, и что-то светлей прожекторов на железнодорожной станции. "Нам говорили: Что вы неприкосновенные посланники ночи и бессменный талисман нечистой силы и охранных структур. Будьте достойны своего предназначения. Смерть мышам и ежам! Да трепещут двуногие! А тут такое. На меня ноль внимание. Я сама обалдела. Красиво». Следующую ночь она провела в нетерпеливом ожидание рассвета. Так продолжалось несколько дней и ночей. Её коллеги по совиному цеху говорили: «Ты, что родная мышей с конопляного поля объелась. Смотри с дурью шутки плохи. Пойми сестра, глаза наши устроены так, что дневной свет нам противопоказан. И любое неповиновение грозит нам, совам, смертью. Солнце беспощадно. Красивое и беспощадное. Народ проверял. Экспериментаторы домой не вернулись».
Сова долго мучила себя сомнениями, но решила, что она любит этот рассвет. Что она любит эту птаху, прыгающую с четвёртой ветки на пятую на третей соне считая от столба с табличкой «НЕ ВЛИЗАЙ, УБЬЁТ!» Она любит этих коров, которые мычат, едят и гадят. И их пастуха она тоже любит. Не смотря на то, что когда коровий сторож выпьет, то делает тоже, что и коровы. Она любит солнце и всё и всех под ним. Сова решила: Я полечу к нему, и скажу всё, что я чувствую. Любовь не может караться смертью, ибо она несёт свет. А разве свет может покарать себя за самого себя же? С первыми лучами сова поднялась на крыло, и пошла на восток, не обращая внимания на крики за хвостом: Дура, что ты делаешь?! У-У! У-У!»
Минута, три, пять - полёт нормальный. На шестой или седьмой минуте полёта сова почувствовала лёгкую рябь в глазах. Ещё через короткое время её словно кто-то ударил по голове. Она перестала видеть; потеряла ориентацию; стала то терять, то снова набирать высоту, кружась на месте. Пока не ударилась о табличку «НЕ ВЛИЗАЙ, УБЬЁТ!» Её бездыханное тело упало на землю.
За всем за этим наблюдала птаха: «М-да, вот тебе и кукареку». И опять защебетала, как ни в чём не бывало. На жаре тушка совы стала быстро разлагаться. Тушку облепили мухи. Потом прибежала лиса и утащила тушку несчастной к себе в гнездо.