Мужики сидели на поваленном дереве. Светило солнышко, не по февральски теплое. Пели птицы, почки набухли, готовые вот-вот лопнуть, обманутые совсем не зимней погодой. Февраль подходил к концу, а зима так и не забрела в их деревню.
- Ну, что, мужики, еще по одной? – предложил Толстяк, разливая по стаканам мутноватую жидкость.
Выпили, «крякнули», закусили солеными огурцами.
- Хороши огурчики! – отметил Худой. – Скоро выборы, - попытался он поддержать разговор.
- Ага. Опять, - немногословно отметил Толстяк.
- Так то в Думу выбирали, а это – Президента, - уточнил Рыжий.
- Один хрен! – подытожил Худой.
- И то верно. Ничего не меняется, - отметил Рыжий. – Как жили, так и живем, так и жить будем, - вздохнул он тяжело. – Свободы хочется.
- Ишь, чего захотел. Свободы, - рассмеялись товарищи. – А что это такое?
- Ну, как это? Свобода, она и есть свобода, - наконец, изрек он.
Лица мужиков стали серьезными. Было видно, что они задумались о жизни, о выборе, о свободе.
Солнце грело, мутноватая жидкость в желудках делала свое дело, и вскоре могучий храп испугал птиц, сидящих на дереве. Птицы вспорхнули, сделали круг над мирно спящей троицей, поняли, что опасности нет, и опять опустились на дерево.
- Свободы захотел? – раздался громовой голос прямо в голове Рыжего.
Он потер глаза, оглянулся. Рядом мирно посапывали друзья.
- Пить надо меньше. Или совсем бросить? – неуверенно произнес он вслух.
- Вот тебе и свобода выбора, - уже потише произнес кто-то.
- Я не об этой свободе, - возмутился парень.
- А о какой?
- Чтоб жить, как хочется, - он немного подумал, - и где хочется.
- Так ты так и живешь.
- Это я-то? – возмутился Рыжий.
- А ты разве хотел бы поменять место и образ жизни? – продолжался допрос.
Парень задумался.
- Да вроде нет.
- Вот видишь! Живете, как живете и не задумываетесь, чего хотите, а претензии высказываете.
- Да, нет. Я ничего.
- А я чего. Пора тебе идти в бой.
- Куда?
- В бой, говорю. И не сопротивляйся! – голос опять загремел.
Рыжий, попытавшийся вскочить и убежать, почувствовал, что «прилип» к месту и не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
- Какой еще бой? Я человек мирный. И у меня плоскостопие. Я не годен к строевой, - пытался он отговориться.
- Глупец, я не в этом смысле. Пора тебе из пешек пробиваться в ферзи.
- Из каких пешек, в какие еще ферзи? – парень от страха плохо соображал.
- В шахматы играешь? – спросил голос.
- Плохо, - успокаиваясь, ответил Рыжий.
- А как фигуры ходят, знаешь?
- Знаю.
- Ну, вот. У пешек свободы мало – только по прямой, туда, сюда, а вот у ферзя – другое дело, - объяснял голос добро. – Ты же свободы захотел, вот и пробивайся в ферзи.
- А чего сразу в ферзи. Можно, ведь, и другими фигурами стать, конем, например. У него дороги с поворотом, из-за угла. Вот наш городской предприниматель, что открыл в деревне свое дело, не иначе, - «конь».
- Молодец, быстро соображаешь, не ошибся я в тебе. Прав ты, больше у «коня» свободы и возможностей в этой жизни, а «ферзем» не станет.
- Что вы все ферзь, да ферзь. Королевой мы зовем фигуру эту, - возразил Рыжий.
- Ишь, знаток. Верно, Королевой, но я, чтоб не обидеть тебя женским родом, двигаю тебя в «ферзи».
- Да, не хочу я в «ферзи». Про свободу я просто ляпнул. Меня все устраивает. – Парень чувствовал панический страх перед неизвестностью, боем этим непонятно каким, да и голосом этим, то грозным, то почти добрым.
- Так не пойдет. Знаешь, как трудно среди вас людей найти тех, кто хотя бы начинает осознавать свою жизнь и желания. Не отказывайся от своего счастья! – настаивал голос. – Сколько возможностей люди пропускают, не видят, не замечают из-за лени своей, из-за привычек.
Что-то неясное шевельнулось в груди у Рыжего. Он вспомнил детство, школьные годы, юность, мечты о дальнейшей учебе в институте. Парень вздохнул, потер лоб.
- Какой из меня «ферзь». Поздно уже, - грустно произнес он.
- Эх, ты! Пора знать, что никогда не бывает поздно. Ну, положим, в Президенты ты уже не пробьешься, но выбраться из этого болота сумеешь.
- Какое же это болото! – обиделся Рыжий. – Речка у нас чистая. И вообще!
- Верно, чистая. Понимаешь, шахматных досок, подобных вашей деревне великое множество. И на каждой живут фигуры, подобные шахматным, и идет бой за жизнь, за продвижение в «ферзи». И проходят единицы, а большинство остается за доской.
- И в чем же тогда свобода?
- А вот, как раз в выборе: двигаться или нет, прикладывать усилия или сдаться. Это и есть свобода в предложенной ситуации.
- А кто же предлагает?
- Вот вы где! Рабочий день, а они спят. Так мы ничего не сделаем, - громко сокрушался приезжий предприниматель.
Рыжий встрепенулся. «Значит, это был только сон!» – подумал он и посмотрел на приятелей. Те даже не пошевелились.
-Вы в состоянии воспринимать? – напористо осведомился предприниматель.
- Да, да, я в порядке! – и действительно голова у парня работала удивительно четко и ясно.
- Я разговаривал с вашей учительницей. Она сказала, что вы были очень способным математиком, - продолжил предприниматель. «Ход конем!» – подумал Рыжий, кивая головой.
- Мне нужен честный, работоспособный бухгалтер, желательно местный житель. Никого не могу сюда заманить из города, не соглашаются ни за какие деньги. Вы не согласитесь?
- Да, я не умею.
- Знаю, знаю. Поедете на курсы за мой счет. И зарплату положу вам хорошую. Соглашайтесь!
Парень почесал затылок.
« Сон в руку», - подумал он и согласился.