По моему подошло время рассказать о Юрике. Мы толком ни с кем не общались. То есть с людьми знакомились, ходили к ним в гости. Они к нам, но как друзей ни они нас, ни мы их не признавали. Знакомые, одним словом. С Юриком обстояло всё иначе. Как душевного друга его невозможно даже представить, но при одном взгляде видно - этот человек если дружит, то до конца, а уж если ненавидит то... В нём чувствовался какой-то мощный внутренний стержень. Он приехал с мамой и женщиной, своей знакомой с которой они некоторое время жили вместе дома в Коростене. Будучи уже достаточно взрослыми людьми (ему 50 ей 48) не хотели затевать загсы, регистрации и прочий официоз. К тому же были не совсем уверены в том, захотят ли они и дальше продолжать отношения. Он испытывал симпатию сначала к Серёжке, а уж через него познакомился с нами.
Они приехали на несколько месяцев раньше нас и на месяц раньше пошли на языковые курсы. То ли у Юрки врождённые способности к языкам, то ли он раньше знал язык (говорит что нет), но уж очень быстро он заговорил. Попутно выяснилось, он свободно говорит на болгарском. По профессии токарь очень высокой квалификации. Несмотря на свой возраст одним из первых, еще, будучи на курсах, нашёл работу и, забрав маму из Heim(а) переехал на квартиру, которую нашёл сам. Позже, когда мы переехали то же, то оказались не далеко друг от друга и иногда, то ли он нас, то ли мы его навещали. Потом к новому 1996 году он потерял работу, но очень быстро, уже в январе нашёл другую, правда, за 280 км от нашего города. Там, во время прохождения испытательного срока он жил в общежитии, а это что-то около тоёх месяцев и каждую субботу и воскресенье приезжал в W. из A.(а) к маме. Пока он был там, Люська ухаживала за ней. Женщина, с которой он приехал, немного раньше переселилась во Frankfurt am Main и они перестали общаться.
Не удивительно, что каждую субботу он заходил и к нам. В одну из таких суббот, сидя у нас на кухне Юрик рассказывал, как одни наши общие знакомые предложили ему 1000 DM за то, что он зарегистрирует на своё имя машину, которую они собрались покупать, на что Юра их послал по знаменитому русскому адресу, куда уже было послано столько народа, что неизвестно есть ли там места для новых, и спросил:
- А почему вы машину не покупаете? (он был в курсе квартирной истории)
- А на кого мы её запишем?
- А я на что?
- И сколько?
Он на меня так посмотрел. Пришлось срочно извиняться. Иди, знай, что у человека на уме? Это чёртово время, когда кругом только и слышишь деньги, деньги, деньги. За деньги всё можно купить! Всех! И, кажется, остался ты один, который думает и смотрит на это иначе.
- Хорошо, и как ты себе это представляешь?
- Ты покупаешь машину. Берёшь Fahrzeugbrief (Это основной документ на машину, у кого он в руках тот и хозяин автомобиля, не зависимо от того, что там написано) и едешь ко мне в А. Там мы идём и регистрируем её на меня. (машину никто не смотрит) Ты получаешь номера и едешь с ними домой. Вот и всё. На все вопросы говоришь, я дал тебе покататься на некоторое время и что машина моя. Никто не подкопается.
Все-таки, какой мудрый человек М.М.Жванецкий. Как он сказал, так и получилось с решением проблем. Ну, что ж. На кого регистрировать есть. Теперь можно выбрать марку.
Мы всегда что знали? «Жигули», «Москвич», «Запорожец». «Волга» же для богатых Буратин. На неё даже и не смотрели, как на потенциальную собственность. А тут. Если начать перечислять только марки без модификаций, я думаю, вы уснете, не дочитав до конца. Чтобы это сделать (уснуть) я знаю другие, менее нудные и более приятные способы, но о них в другой раз. И так мы, а скорее я, полный профан. Ребенок, оказывается, смыслит в этом чуть больше, но тоже не блеск. Что делать? Спрашивать ни у кого нельзя. Застучат в социал. Мы останавливаемся на марке Пежо так как последняя машина, которая мне очень понравилась на работе была именно этой марки. Но какой модификации? Решили положиться на случай. Всё равно сначала смотреть и если понравится покупать. Никто ж не заставляет покупать не глядя. И мы сели за объявления в газетах.
К вечеру уже рябило в глазах. Никто ничего не соображал. На утро ребёнок, как самый активный, нашёл одно объявление. Цена подходила. Это был белый Пежо-309. Что за машина? Я пытался вытрясти из Серёжки, но он не знал. Я тоже. Решили позвонить. Первый разговор с немцем по телефону! Кое-как объяснились и договорились на следующий день на вокзале встретиться. Но на его вокзале. За 77 км от W.(а). Электричка на двоих (Сергей категорически хотел ехать со мной. Я был не против. Он мальчик внушительных габаритов, а речь шла всё же о деньгах) стоила 40 DM. Я готов был дать кому-нибудь 20 DM только, чтобы мне показали, как она выглядит. Ребёнок ткнул пальцем в какую-то ржавую развалину стоявшую без номеров под забором и сказал: «Вот». Потом протянул руку и потребовал 20 DM. Я сделал вид, что пошутил. Ну, жлоб я! Жлоб. Сэкономил на ребёнке.
Приехав туда, (по дороге сгрыз все ногти от волнения) минут десять пришлось подождать, когда подъехала ослепительно белая, с затемнёнными стёклами машина, типа нашей Жигули девятой модели. Стоит ли говорить, я готов был отдать и трусы в придачу, только бы её получить. Опустим торгово-технические подробности. Думаю это никому не интересно. Всё у нас получилось. И с машиной и с номерами. Когда она встала под нашими окнами на стоянку, первые две ночи я не мог уснуть. Ну, представляете, если к вашим нескольким тысячам долларов приделали колёса с мотором и поставили под окно на всеобщее обозрение, а вы официально числитесь нищим и получаете пособие от государства. Но всем на это было наплевать. Мы не нарушили правил игры. Доказать ничего нельзя.
К концу апреля мы с ребёнком вдвоём приступили к отработке социала. Десять дней по восемь часов. Я был даже рад. Что бы не сидеть дома. Нет, я ничего не имею против сидения дома, но всему есть свои границы. До января 1995 года у меня был рабочий стаж двадцать шесть лет. Ни одного пропущенного дня. Только больничные и отпускные. А тут столько времени без работы.
Ведь главное в мужской жизни - Дело, чтобы он не стал слезливым и женственным. (Жванецкий). Каждый человек имеет своё основное предназначение. Мужчина, если у него есть семья, должен её обеспечивать. Это идёт ещё из первобытных времён. Но тогда он уходил на охоту, а сейчас на работу. Результат один и тот же. А в данный момент роль мужчины у меня в семье выполняет социал. Хорошо, это организация, а не какой-то определённый человек. Если бы так, то чувство неполноценности, ненужности было бы ещё глубже. Конечно, я понимаю, мужчина в семье занимается не только этим, но и тем, тоже не будешь заниматься с утра до вечера целыми днями. На это способны молодые пары и то, на недельку-другую, а в исключительно-африканских страстях ну, месяц - два, ну, пол года. А дальше? Она уже беременна, а он должен идти на охоту. И далее по тексту. Со всеми остановками. Так заканчивается большинство африканских страстей. И если он не выполняет своего второго основного предназначения, возложенного на него природой и обществом, никакие страсти, никакая любовь не спасут. Прав я или нет, не в этом дело. Это моё мироощущение.
Понимаю, есть и другие точки зрения, другие мнения, но на меня в этом вопросе они не влияют. Можете мне говорить и доказывать что угодно, но если как муж и отец я не выполняю своих обязанностей, даже по уважительным причинам, душа моя не на месте. Чувствую моральный дискомфорт. И длится это уже второй год. Казалось бы чего не хватает? Основная мечта - машина стоит под окном, в доме можно сказать, почти всё есть. Одеты, обуты, крыша над головой и не капает. С жиру бесимся? Думаю, нет. Мы привыкли скопом и каждый в отдельности, мы кому-то всё время нужны. Мало ли зачем? На работе. Друзьям. Знакомым, а тут... Попробуй себе представить, телефон, который в Киеве если не звонил десять раз в день, мы уже волновались, что нас забыли, молчит как проклятый неделями. Ни одного звонка. Выходишь в город и ни одного человека, который тебе был бы попросту приятен. Симпатичных людей хоть отбавляй, но не подойдёшь же и не скажешь: «Вы мне симпатичны. Давайте поговорим». Сказать можно, но и в ответ получить можно. И дело тут, скорее всего не в том, что мы в другой стране.
Всему своё время. Время находить и время терять. И касается это всех, а не только нас. Мы все имеем свои маленькие слабости, какие-то привычки складывающиеся годами. И наши друзья, которые их знают наизусть, нам многое прощают, так же как мы им. Иначе обстоит дело с новыми знакомыми. Они ничего не хотят прощать и вы: «А почему это я должен ему прощать, то, что он сказал?! Он меня за дурака держит»? Или что-то в этом роде. Причём происходит это в самый неожиданный момент. Когда ты к человеку уже вроде бы присмотрелся. Привык немного. Уже начинаешь «примерять» его как более близкого, нет не друга ещё, но кандидата. И тут бац! Он поворачивается какой-то стороной ранее неизвестной и как будто падает маска и то, что ты видишь тебя уже не вдохновляет, но резко отталкивает. Казалось, он ловко маскировался. В общем, всё не так. Душа не принимает. Потому и телефон молчит. И мы на святых вряд ли «тянем». Те ещё подарки. А очереди из желающих прощать наши слабости, что-то не видно.
Продолжение http://www.proza.ru/2009/12/29/673