9:10 29.12.2009
И стоило лететь в Лондон, очертя голову носиться там по магазинам на Оксфорд-стрит,
купить восемь пар самой лучшей обуви, среди которых конечно же, нежно-зеленые
кеды с кружевными шнурками от Гуччи,чтобы приехать из Шереметьево на свою
подмосковную дачу, нарядиться в новые шмотки, надеть эти самые кеды за 200 фунтов,
пойти гулять с компанией к речке и сломать ногу.
Да, я сломала свою хрупкую балетную ножку, подскользнувшись на мокрой траве.
То,что это перелом, я поняла сразу по характерному хрусту и такой невыносимой боли,
от которой я страшно закричала: " А-а-а-а-а-ааааа..!!!! ". Вопила я истошно и громко.
В домах там и сям загудели, заговорили соседи, многие вышли на улицу с фонариками
и с испугом на лице. Ну хорошо, ну ладно, с кем не бывает, нужно было просто перетащить
меня домой и вызвать Скорую, так? И уж конечно не пытаться "вправить" поврежденную
мою конечность. Я почему-то думала, что это знает любой нормальный человек.
Но Ваня-молдованя, наш знаменитый сторож, так не считал. Делая небольшое отступление,
скажу, что мы с ним хотя и были в в сносных отношениях, и он был из особо
приближенных, по фазе мы точно не совпадали. Он звонил мне, например, когда я
принимала душ (всегда), он ставил кружку с кипятком рядом с умывальником,
(результат понятен,думаю) и много-много подобных было эпизодов.
И тогда, в тот роковой весенний вечер, когда я валялась в неглубокой канавке с поломанной
ногой, в Ваню нашего словно бес вселился. И не то чтобы он много выпил..
С криком:
- Это вывих!! Я сам все поправлю!
Он схватил меня за ногу и начал крутить ее
влево и вправо и с силой рвать на себя и снова крутить и выкручивать. Сначала я пыталась
кричать:
-Нельзя ! Отойди! Помогите!
Но почти сразу потеряла сознание от болевого шока.
Потом мне рассказывали, что три здоровых мужика не могли его от меня оторвать.
А руки у Ваньки были что две совковые лопаты и силы он был невероятной.
Я же говорю. Абсолютно точно, что тогда в него вселился Бес.
Очнулась я уже в доме, лежа на диване и осторожно, краем глаза посмотрела на свою
бедную ножку. Ах..Печальное это было зрелище. Ножки как таковой-то и не было.
Вместо нее было что-то багрово-синее, невероятно распухшее, с торчащими наружу
белыми острыми обломками костей. Из которых сочилось что-то серое, комковатое.
"Это костный мозг"-догадалась я и снова провалилась в небытие,успев сказать:
-Ради всего святого, скорее звоните Коле.
Мой любимый муж Коля, в дальнейшем именуемый Предатель, примчался так быстро,
что я подумала, он прилетел на вертолете. А может и правда, прилетел.
С ним приехала "Скорая" из ближайшего городка. Врач и фельдшер действовали оперативно.
Наложили мне вакуумную шину (и где они ее только взяли?) и ввели мне
Промедол. У них не было права везти меня в московскую больницу, только если в местную,
районную, а это могло закончиться печально, сами понимаете. Но Предатель все
устроил. Он хоть и был в некотором трансе, но все же соображал хорошо. Дал денег врачу
и прилично набил Ване морду.
В Склифе, куда меня доставили, оформили все так, как если бы меня привезли из
московской квартиры. А говорят, что деньги-это не самое главное...
К тому времени действие наркотика почти прекратилось и я снова начала кричать .
Я заметила тогда, что лица у окруживших меня врачей, родных и близких были скорбными.
Предатель и Ванька с разбитым носом, плакали. После осмотра, молодой травматолог,
строго спросил:
-Что вы сделали с девочкой?! Она попала под КАМАЗ ?! Или что?!
На что потерянный и зареванный Предатель почему-то ответил:
- Скажите..ээээ, долго ее нога будет заживать?
Вот не сойти мне с этого места. Спятил от страха,я думаю.
На что травматолог горько и скептически ответил :
-Долго ли будет заживать...Эх.
Да вы хотя бы понимаете, что скорее всего, ей ногу ампутируют.
Я хоть и была под
действием новой дозы наркотика, но от страха снова хлопнулась в обморок. Предатель,
кажется, тоже. Только один Ваня сохранял спокойствие. Лицо у него было овечье.
Утром я оказалась в палате, где лежали еще человек десять, все ломаные-переломаные,
и между прочим, там была девчонка, которую и впрямь переехал КАМАЗ. Она была в
гипсе с головы до ног, как в скафандре. Видно было только маленькое страдальческое
личико. Мне же гипс не полагался, так как его не на что было накладывать. Нога моя,
с просверленной пяткой для груза, возлежала на отлогой доске. Из нее торчали
дренажные трубки. Распухшая до безобразия и густо залитая йодом, она была чем угодно,
только не моей ногой. Я приуныла и все время думала о двух вещах-о бренности всего
земного и о том, как бы мне лечь на бок. Спины и затылка я не чувствовала, так они
затекли и онемели. Приходили и уходили разные доктора, молодые и пожилые и даже
один старенький профессор с седой бородой и усами, вылитый Айболит.
Они решали, что делать. Разумеется, все это время мне кололи сильные антибиотики и
наркотики. О действии последних, у меня обратная реакция.
Боль они, конечно снимали, но вместо эйфории у меня начинались тревога,
бессонница и страхи. Утешала меня и помогала во всем (не бесплатно, конечно)
санитарка тетя Рая. У меня сложилось твердое убеждение, что она жила в клинике,
потому что она никогда, просто никогда не уезжала домой. А может и жила.Рая всегда
была на посту. Она обслуживала все палаты и только воздух свистел вслед за ее
накрахмаленным халатом. Она носила не косынку, а белую чалму, похожую на шапочку
врача и знала все медицинские термины. Сначала я подумала, что она заведующая
отделением, не меньше.
Наконец, пришли люди в синих одеждах, это были инженеры-конструкторы от медицины.
Они сделали всяческие замеры на моей ноге и соорудили специальные конструкции лично
для меня. Вот так. Ругайте после этого городские больницы, где все работают на износ
за сущие копейки. К слову сказать, в той же Англии, врачи гораздо более низкой
квалификации-очень богатые люди.
Перед началом операции, не вру, ей-Богу, видела своими глазами, как вся бригада
хирургов перекрестилась.
Все кончилось хэппи-эндом. Ногу мне спасли. Конечно, дали кучу рекомендаций, а именно,
ни в коем случае не падать (сломаешь конструкции-восстановить что-либо второй раз-
будет уже невозможно), есть продукты, содержащие кальций, не пить спиртного,
приезжать на перевязки и снимки. На прощанье молодой доктор Игорь, блондинистый,
стройный,голубоглазый, погладил меня по головке и поцеловал в щечку.
Я ему сильно нравилась и это было заметно всем. Предатель отнес меня на руках до
самой машины. К окнам прилипли больные, медсестры, тетя Рая. Все они помахали
мне рукой.
Поскольку уже наступило лето, меня перевезли на мою злополучную дачу, где мы и
жили. Я и Ваня стационарно, Предатель с отрывом на работу. Проблема была в костылях.
Я категорически не умела с ними ходить и все рекомендации по поводу "не падать",
сразу полетели ко всем чертям. Я падала по сто раз на дню. Валяясь где-нибудь за
бассейном, я жалобно взывала к соседям:
- Иван Иваныч !! Галина Петровна!!
Виктор Семеныч!!
Приходили и поднимали. Люди, надо сказать, в большинстве своем,
хорошие. Если я падала и это видел Предатель, он бледнел от ужаса и не своим голосом
орал: " Ммать!! Да что же это за херня такая ??!! Ты же спортсменка,е-мое!
Именно так и кричал, из песни слов не выкинешь.
Продукты с кальцием я не ела. И пила водку. Все лето. И хотя раньше и теперь, я
водку не пью, тем летом я ее возлюбила. Мы с Ванькой-злыднем жарили рыбу или мясо
и запивали холодной водочкой. Знаете..такой со слезой,из морозилочки.
Потом, в хорошем расположении духа, мы развлекались. Ванька ставил диск с молдавской
музыкой и плясал для меня молдаванеску..(или молдавеняску? ). Позже,хлопнув еще
по рюмке, мы устраивали катания прихворнувшей принцессы. Ваня вытаскивал из сарая
тележку, красивую такую, с зеленым колесом и красными ручками, стелил внутрь плед,
усаживал меня туда и катал меня по окрестностям. Иногда и опрокидывал по пьяной
лавочке, чего греха таить, но Предателю мы об этом, конечно не говорили. Что о нас
думали окружающие точно не знаю, но нетрудно догадаться.
Эх, и хорошее было лето, скажу я вам. Нога моя срослась досрочно , не благодаря,
а вопреки, как это ни странно. Конструкции и фиксаторы мне сняли и удалили изнутри.
Шрамы отшлифовали лазером. Теперь остались только воспоминания, немного меток
от всяческих шурупов и гвоздей, и небольшая боль, когда я бегу или танцую свои
Ирландские танцы.