ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Ледяной вечерний воздух насыщался гарью заводов и свежестью падающего снега. Леонид Васильевич усердно месил грязные сугробы, из последних сил стараясь проложить себе путь до ближайшей железнодорожной станции. Куда и зачем он так спешил, для него и самого оставалось загадкой. Дежурный сигнал, прозвеневший в цеху пятнадцать минут назад, нагло и безо всяких стеснений оборвал его рабочий день, тем самым ненароком подведя итог очередному бессмысленно прожитому году. Таких годов насчитывалось уже сорок восемь, из которых десять последних были проведены в полнейшем одиночестве. Впереди мелькало одинокое празднование нового года, рождества, и плавный переход к сорок девятому, такому же унылому году. Все свои надежды Леонид Васильевич возлагал на то, что однажды его собьёт машина, либо какой-нибудь несчастный случай в цеху, либо случайный прохожий застрелит его в спину чисто из милосердных побуждений. Но ничего такого не случалось, и год за годом Леонид Васильевич топил свою печаль в галлонах спирта, превращая цикл дней в восьмёрку бесконечности. Но нечто не вечно, и в этот предновогодний вечер Леонида Васильевича ожидали долгожданные изменения.
Но обо всём по порядку. Итак, Леонид Васильевич, словно сбегая от угрюмых мыслей, в два прыжка преодолевает ступеньки и становится в ожидании поезда. До его прибытия остаётся какое-то время, и Леонид Васильевич с абсолютно пустыми глазами наблюдает за густым белым дымом, что медленно уползает из труб заводов в направлении тёмного леса. Над головой Леонида Васильевича то и дело загорается и гаснет фонарь, а морозная тишина лишь изредка обрывается хрустом снега под ногами таких же простых рабочих, как и он сам. Кошмарное уныние витало над одинокой платформой, и потому гудок приближающегося поезда никого не мог оставить равнодушным. Но вдруг…
- Эй, братуха! – раздаётся хриплый мужской голос.
Леонид Васильевич оглядывается по сторонам – никого.
- Я здесь!
Голос идёт из-под платформы. Леонид Васильевич делает пару шагов к краю и к ужасу видит низкорослого мужичка плотного телосложения. Тот не может вскарабкаться наверх и отчаянно тянет руку. Поезд уже совсем близко, Леонид Васильевич резко хватает мужика и в последнее мгновение вытаскивает его из цепких лап смерти. Потеряв равновесие, они оба падают на снег.
- Фьюф! – с восторгом свистит мужик, - Ох ты ж не хрена себе, а! Не, ну ты видел?
- Дурак! – поднимаясь на ноги, ворчит Леонид Васильевич, - Чего в сторону не отошёл?
- Почему сразу дурак? Видел я всё. И тебя видел! А ты чего сразу руки не подал?
Леонид Васильевич хотел уж было выдать серию отборной ругани, но тут от мужика потянуло неслабым перегаром, и всё стало ясным.
- Ладно, чёрт с тобой, - сплюнул наш герой и хотел уж было зайти в тёплый тамбур.
- Погоди, погоди! – останавливает его мужик, - Ты ведь этот! Мой ангел-хранитель! Я твой должник!
Подобная формулировка заставила Леонида Васильевича почувствовать себя важнее.
- Ну и чего с тебя взять то?
- А вот есть чего! Ну-ка подними меня…
Едва оказавшись на ногах, мужик запускает руку в карман брюк и вытаскивает нехилую стопку мятых денег.
- Вот! – демонстративно протягивает он, - Пойдём, выпьем! Новый год же!
И тут Леонид Васильевич замер. На языке его так и застыло “Нет, спасибо”, а в голове всплыла пустая квартира, немытая посуда, разбросанные бутылки и остальные прелести холостяцкой жизни. И отказать он уже был не в силах.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Что происходило дальше, Леонид Васильевич помнит скверно. Самый ранний отрывок памяти возвращает его в эпицентр драки, происходящей в каком-то ирландском пабе. Причиной раздора послужил тот факт, что администратор заведения напрочь отказался поменять гегемонию ирландских посвистываний на торжественный марш Прощание Славянки. Следующая вспышка памяти уносит нашего героя на оживлённый проспект, украшенный мигающими гирляндами, яркими осветительными приборами, рождественскими елями, рекламными щитами и мельканием новомодных плазменных панелей, что нынче можно встретить на каждом углу. Очередная и последняя вспышка напоминает Леониду Васильевичу о посещении им новогодней ярмарки, оккупации тамошней палатки c горячительными напитками, и последующем распевании всех известных ему песен.
А вот что же происходило после, для Леонида Васильевича и по сей день остаётся превеликой тайной. Что бы там ни было, но сознание к нему вернулось непосредственно в тот момент, когда он сидел на заснеженном бревне и отчаянно пытался согреть руки о полыхающий напротив костёр. Слегка воспряв духом, Леонид Васильевич оглянулся по сторонам и к собственному недоумению осознал что сидит он в глубокой чаще леса, ночью, в компании абсолютно незнакомых ему людей. Хотя нет, один из них ему уже был очень хорошо знаком.
- О, а вот и Лёня проснулся! – из самой гущи незнакомцев выбирается тот самый мужик, - Что-то ты бледный совсем…
Мужик хватает с соседнего пенька пластиковый стаканчик, заполняет его наполовину тёмным ромом и разбавляет всё это дело кипятком из чайника, что висит над костром.
- Ну-ка! – мужик протягивает стакан грога Леониду Васильевичу.
Тот делает пару глотков, и словно вновь обретает дар речи.
- Где это мы?
- В лесу.
- Да я понял, что в лесу! Почему мы здесь?
- Ба! Так и знал, что тебе память отшибёт. Помочь ты мне обещал. Вот идём, встретили старых друзей…
- Друзей в лесу… Стоп. Чем помочь?
- Да там дельце небольшое, просто далеко до него. А деньги мы все того… Ну ты понял. Вот и идём.
- Ну, коль обещал, значит, обещал, - грустно молвил Леонид Васильевич, памятуя былые пьянки и десятки обещаний, брошенных невзначай, которые рано или поздно приходилось исполнять.
- Хороший ты человек, Лёня! Но пора нам уже. Пойду, с мужиками попрощаюсь, а после сразу в путь!
Мужик уходит, оставляя Леонида Васильевича безмолвно наблюдать за кучкой незнакомцев в лохмотьях, которые стояли поодаль и что-то яростно обсуждали. Тёплый грог приятно обжигает внутри, Леонид Васильевич поднимает голову, глядит на звёздное небо, на полумесяц луны, плавно опускает взгляд на макушки деревьев, всматривается в густой таинственный лес, смотрит на завораживающее пламя костра и вдруг замирает. Его взгляд прилипает к рогатым теням, что отражаются на снегу от хохочущих незнакомцев. Не веря своим глазам, Леонид Васильевич встаёт на онемевшие конечности и подходит немного поближе, дабы убедиться в увиденном. И убеждается – дело дрянь.
- …Ну я ему и говорю – взрывай! – мужик сидит на бревне в окружении товарищей и травит очередную байку.
- А он чего? – кто-то шепчет из толпы.
- Взорвал!
Незнакомцы взрываются бурным смехом, и от их улыбок веет чем-то зловещим.
- Ладно, братаны, пора.
Мужик встаёт и по очереди обнимается с каждым. После обходит костёр, подходит к бревну и обнаруживает, что Леонида Васильевича и след простыл.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
- Соберись, соберись! – Леонид Васильевич бежит вдоль железной дороги и пытается собраться с мыслями.
В его руке – мобильный телефон, в который он тыкает онемевшими пальцами. Пальцы не слушаются, и раз за разом вместо нужного номера на дисплее загорается белиберда.
- Алло? – неожиданно из трубки раздаётся женский, казалось бы, спасительный голос.
- Алло! Алло! Девушка, ради бога, только не вешайте трубку!
- Кто это?
- Пожалуйста, помогите мне! Я в лесу! Не знаю где, но в лесу!…
- Это шутка? Я вас знаю?
- Прошу, выслушайте! Я в лесу и тут черти! Самые настоящие!
- Очень смешно!
- Девушка, я серьёзно!
- С наступившим вас.
- Наступившим? Уже?
Но вместо ответа в телефоне раздаются гудки. И в очередной раз Леонид Васильевич собрался уж грязно выругаться, но тут прямо за его спиной загорелись яркие огни приближающегося поезда. Сперва наш герой начал было активно жестикулировать, стараясь привлечь к себе внимание, но после резко одумался. Увешанный разноцветными гирляндами, поезд ехал вовсе не по рельсам, а парил над ними.
- Что же здесь, мать вашу, происходит? – завопил Леонид Васильевич и побежал глубже в лес, подальше от всей этой чертовщины.
Как выяснилось, зря.
И вот, тёмный лес, непроглядная темень, Леонид Васильевич пробирается по колено в сугробах, сам не зная куда, как вдруг знакомый голос вновь находит его.
- Лёня! Да стой ты уже…
Леонид Васильевич в страхе вертит головой из стороны в стороны.
- Здесь я!
Тот самый мужик сидит на ветви ели, и дабы обозначить своё месторасположение запускает в Лёню шишкой.
- Ай! – шишка попадает в цель, и Леонид Васильевич тянется за крестиком на шее, - Сгинь, нечисть!
- Ага! Уже…
Мужик спрыгивает вниз.
- Ну чего ты как маленький, носишься – прыгаешь. Давай поговорим.
- Не о чем мне с тобой говорить, нечистый дух!
- А я вот не обзывался! – обижается мужик.
- Что тебе от меня нужно?
- Помощь мне нужна!
- Я с чертями дружбы не вожу! А ну…!
Тут Леонид Васильевич срывает крестик и бросает его прямо в мужика, от чего тот взвывает, хватается за лицо, оступается и падает.
- Прямо в глаз… Падла!
Леонид Васильевич его уже не слышал. Он бежал, словно ума лишённый, вперёд и только вперёд. Ни что не могло его остановить, ни колкие ветви кустов, ни периодические столкновения с деревьями. Но по мере продвижения, неожиданно в лесу начинает светлеть. Сначала незаметно, но с каждым шагом всё ярче и ярче. И вот лес заканчивается, Леонид Васильевич попадает на поляну, и тут же начинает медленно приседать.
Трудно описать всю гамму эмоций, что в тот момент заиграли в душе нашего героя. Поляна, на которой он оказался, будто бы выбралась со страниц тысяч сказаний и сказок. Сотни самых невероятных существ бродили по ней, под ярким светом кем-то украшенных елей. Это были и огромные мамонты в золотых цепях, гордо вышагивающих на поводу своих хозяев – тем самых незнакомцев в лохмотьях. И прекрасные нимфы, вытанцовывающие свои танцы жизни вокруг горящих костров. И парящие на мётлах ведьмы. И скачущие вокруг да около бесы. И лешие, и духи, и оборотни. И чёрт их знает что ещё.
- Эй, придурок, может уже слезешь с меня? – раздаётся писклявый голосок из-под Леонида Васильевича.
Тот резко вскакивает и видит гнома-карлика. Гном выбирается из ямки в снегу, куда, по всей видимости, его загнал Леонид Васильевич, что-то бормочет на своём языке, подбирает обронённый красный колпак и удаляется восвояси.
- Ты чуть не раздавил Эйла Тенигола Третьего, - говорит мужик, который всё это время наблюдал за происходящим, - А ему, между прочим, три тысячи двести девяносто лет на днях стукнуло!
- Демон! Куда ты меня затащил?!
Мужик вздыхает.
- Да не демон я, а Виктор Петрович. Витя. Это раз. И никуда я тебя не затаскивал, ты сам пришёл. Это два. И три – ты мне глаз разбил! Теперь фингал будет…
- Всего этого нет, верно? Это мне всё кажется?
- Абсолютно верно, - грубым басом проговаривает близстоящая сосна, которая всё это время незаслуженно оставалась без внимания.
- Уйди, уйди! – кричит мужик, он же Витя, но поздно.
Леонид Васильевич вновь ударяется в бегство. Мужик грозится кулаком навязчивому дереву, и медленным шагом устремляется следом.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
О чём думал Лёня, глядя на то, как призраки прошлых лет устраивали свои карнавальные пляски на покрытой словно дымкой заснеженной поляне, под аккомпанемент Вивальди, Штрауса, и даже Чайковского? Что творилось в глубине его души, когда толпы диких зверей передвигались на задних конечностях, распивали алкоголь и общались на вполне себе русском языке? Загадочный лес жил своей жизнью, и вовсе не замечал присутствия человека в своих рядах. А человек бродил и бродил, явственно ощущая, как с каждой новой секундой рассудок покидал его черепную коробку.
- Куда прёшь? – раздаётся мерзкий скрипучий голос.
Леонид Васильевич случайно толкает толстую уродливую ведьму, от чего волосы на её голове превращаются в копну змей.
- Он со мной, - заступается за Лёню вездесущий мужик.
Ведьма мгновенно превращается в высокую фотомодель, будто только-только выпрыгнувшую с обложки глянцевого журнала.
- Ах, это ты, Ванечка, - голос по прежнему мерзкий и скрипит, - А я то думала, чем так дурно запахло…
- Давай, ступай отсюда!
- Хорошего вечера, мальчики.
Высокомерно задрав нос, ведьма удаляется.
- Эх, Лёня-Лёня, не хотел ведь я тебя сюда приводить. Нам ведь совсем в другое место надо. Пойдём отсюда, а?
- Пойдём, - неожиданно спокойно соглашается Леонид Васильевич, по всей видимости, окончательно тронувшись рассудком.
- Да неужели согласился!
И тут Леонида Васильевича потянуло к земле. Потянуло очень резко и быстро, и если б не вовремя подоспевший Витя, этой встречи было бы не избежать.
- Ну-ка держись за меня, - командует мужик, кладя руку Лёни на своё плечо, - Вот так, теперь идём.
И они пошли. Медленно, шаг за шагом, сквозь орды нечисти навстречу выходу из леса. Шли долго, но молча. Потому как Леонид Васильевич хоть и прибывал в сознании, но разум его вместе с рассудком определённо куда-то подевались.
А затем лес закончился и, откуда не возьмись, появился город. Тот самый город, в котором всё и началось. Но что-то в нём было не так, даже Лёня, беспомощно передвигающий ногами, смог это почувствовать. Но что и почему – так сразу определить было не просто.
Начнём с того, что улицы были заметены снегом. Ужасно заметены, и уж точно такое количество за ночь выпасть не могло. С перекрёстков куда-то исчезли почти все светофоры, большинство магазинов почему-то оказались закрытыми, а рекламные щиты и вовсе куда-то запропастились. Заметно поубавилось количество автотранспорта на дорогах, пешеходов же можно было посчитать на пальцах. И это в новогоднюю ночь!
И вот наша парочка, опираясь друг о друга, устало топчет сугробы, отплёвывается от снега, да и вообще отчаянно ищет любые способы, дабы окончательно не замёрзнуть. Как вдруг Леонид Васильевич столбом замирает на месте. Замирает неспроста – прямо перед ним висит деревянная вывеска с красными на ней буквами – “Пельменная”. Та самая, в которую он так любил захаживать в студенческие годы. Та самая, которую закрыли лет эдак пятнадцать назад.
- Ладно, давай зайдём, - не выдерживает немой паузы Витя, - У нас время ещё есть.
- Зайдём, - с тупой радостью повторяет Лёня и отворяет скрипучую дверь со звенящим над ней колокольчиком.
Дивный аромат свежесваренных пельменей мешается с запахами дешёвой выпивки и сигаретным дымом. Леонид Васильевич с лёгкостью делает заказ и нисколько не удивляется ни цене в несколько тысяч рублей, ни наличию вышеобозначенных купюр в своём кармане. После встаёт за столик и налегает на кушанье, вовсе не обращая внимания на тот факт, что Витя от пельменей почему-то отказался. Тарелка быстро опустошается, Лёня потихоньку приходит в себя, уже, стало быть, собирается атаковать Витю десятком другим вопросов, но тут подносит кружку горячего чая ко рту и резко замирает. Потому как начищенная до блеска алюминиевая кружка смутно отражает нечто далёкое, от привычного. Лёня бросает взгляд на стеклянную витрину и видит в нём самого себя образца 90-х. Но это ещё было не всё, потому как, судя по отражению, - за столиком кроме него одного никого и не было.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Леонид Васильевич звучно отхлёбывает горячий чай, боязливо осматривается по сторонам и вдруг спрашивает:
- Я умер?
- Ещё нет, - отвечает улыбающийся Витя.
- Ещё? Значит всё же… Умру?
- Конечно, умрёшь. Но не сейчас. Потому я и здесь.
- Ты здесь, потому что тебе нужна помощь.
- Нужна, - Витя закуривает сигарету, - Мне нужна твоя помощь для того, чтобы помочь тебе.
- Мне? Но мне не…
- Лёня! Ну не надо мне сейчас сказки гнать. Видел я и петлю на кухне, и снятую люстру…
Лёня хочет что-то возразить, но вместо этого почему-то молчит.
- Работа у меня такая. А про лес забудь, не было ничего.
Витя делает последнюю затяжку и тушит хабарик.
- Пойдём, пора.
И вот тут мы подходим к апогею нашего новогоднего приключения. Леонид Васильевич вместе с Витей покидают пельменную, минуют пару улиц и становятся в ожидании.
- Здесь всё и случится, - многозначно говорит Витя, и указывает на другую сторону проспекта.
- Что именно? - недоумевает Лёня.
- Ты всё увидишь сам.
И действительно, всё и случается. Спотыкаясь о сугробы, по противоположной стороне дороги шагает молодая беременная женщина в белом плаще. Едва завидя её, Леонид Васильевич чувствует, как его сердце начинает стучаться в два раза быстрее. Женщина то и дело всхлипывает и утирает слёзы, и невольно возникает вопрос, что же вынудило её в столь странное время оказаться именно здесь. Но вопрос так и остаётся без ответа, потому как в следующее мгновение, откуда не возьмись, выскакивает незнакомец и силой утаскивает женщину в тёмный переулок. Леонид Васильевич тут же подрывается с места, но его останавливает Витина рука.
- Ещё рано!
Из переулка доносятся крики женщины о помощи, слышно как падает её сумочка и из неё вываливается всё содержимое.
- Рано!
И тут происходит такое, что вряд ли может уложиться в голове нормального человека. Мимо переулка проходит подвыпившая компания молодых людей на веселе, и заслышав возню из переулка компания лишь прибавляет шагу. И самое страшное другое – среди этой толпы Леонид Васильевич видит себя… И всё ему становится ясным. И всё становится понятным…
Спустя мгновение из переулка выбегает грабитель с зажатым в руке кошельком, и только после этого Витя даёт добро. Леонид Васильевич пулей влетает в тёмный переулок и находит там женщину без сознания. Её лицо разбито, а белый плащ испачкан кровью. Везде разбросаны вывалившиеся из сумки детские игрушки – по всей видимости, новогодние подарки будущему ребёнку.
- Она сейчас родит, - подбегает Витя.
- Что мне делать?
- Звони в скорую.
Лёня достаёт мобильник и начинает тыкать по клавишам. Витя встречает это действие с ухмылкой.
- Что ты делаешь?
- Как что? Звоню!
- Сейчас 90-е, дубина! Телефон на углу.
- Чёрт!
Лёня отбрасывает мобильник и выбегает из переулка. Он бежит, что есть духу, наперекор всем невзгодам и десяткам бессмысленно прожитых лет. Снег, словно пепел, оставшейся от выгоревшей жизни, сыплет в лицо, раз за разом отправляя его сознание в дебри собственных воспоминаний. Все, абсолютно все его прожитые дни были покрыты непроглядной тенью совершённого поступка. И сейчас волею судеб он получает шанс искупить грехи и получить долгожданное прощение.
Когда Лёня вернулся, в переулке его встретил крик новорождённого ребёнка.
- Держи, - Витя протягивает ребёнка Лёне.
- Я не умею, - отнекивается тот.
- Держи, тебе говорят!
Неловкими движениями Лёня принимает ребёнка и всматривается в его изумрудные глаза. Ребёнок кричит и брыкается, он обмотан тёплым шарфом и Витиной шапкой.
- А тяжёлый…
Тут женщина приходит в себя.
- Что… Что случилось? Ребёнок! С ним всё в порядке?
- Всё хорошо, - успокаивает её Лёня, - На вас напали, но сейчас приедет скорая.
- Дайте же его мне!..
Едва оказавшись в объятиях матери, ребёнок сразу замолкает. Лёня встаёт рядом с Витей, и вместе они наблюдают за счастливой сценой.
- Спасибо тебе, - шепчет Лёня, - Если бы не ты…
- Заткнись, - улыбается Витя.
Женщина поднимает вопросительный взгляд.
- С кем вы разговариваете?
- Да так, не с кем, - выкручивается Лёня, после подбирает игрушечного зайца с земли и протягивает его ребёнку, - Подарок.
Взгляды Лёни и женщины пересекаются, и сразу становится ясно, что здесь замешано нечто большее. Дальше происходит их знакомство, которое прерывается звоном сирен. И под чуткими взорами санитаров, Лёня даёт клятвенное обещание в скорейшем времени посетить женщину в больнице. После её увозят, и Лёня с Витей остаются одни.
- Вот и всё, - говорит Витя.
- Всё?
- Тебе пора.
Лёня грустнеет.
- Пора так пора. Ты мне одно скажи…
- Что?
- Так ты не этот... Не?
- Кто?
- Ну, один из этих...
- Кого?
- Ну этих...
- Голубых?
- Тьфу! Нет! Ну...
- Чертей?
- Да!
- Ну… Как тебе сказать... Да хрен вас человеков разберёшь! То ангелом обзовёте, то бесом! Просто некоторые люди иногда должны появляться в некоторых местах. Такая вот работа. А остальное не важно.
- Ясно.
- Готов?
- Готов…
Витя хлопает в ладоши и для Леонида Васильевича в мгновение всё исчезает.
ЭПИЛОГ.
- Лёня, ну ты то хоть готов?
- Готов, готов…
Леонид Васильевич стоит напротив рождественской ели, наблюдает за мельканием гирлянды и устало отвечает на расспросы жены. Позади него на диване сидит его старшая дочурка с ноутбуком на коленях и над чем-то хихикает.
- Что там? – интересуется Леонид Васильевич.
- Да читаю про святки, - отвечает дочь, - Раньше верили, что с ночи под Новый год и до Крещения черти и нечистая сила гуляют по белому свету, так как Бог, празднуя рождения Сына, отпирает ворота ада и позволяет «попраздновать бесам» на земле рождение Христово.
- И чего тут смешного?
- Пап, ну ты ведь не веришь во всё это, правда?
- Я? Конечно же, нет.
- Вот и я о том же! Что только не навыдумывали наши предки…
В комнату влетает жена с пятилетним сыном подмышкой.
- Лёня, он меня уже утомил – одевай его сам, мне тоже одеться надо!
Лёня толкает пальцем небольшую серую игрушку-зайца, висящую на ели, от чего та начинает весело раскачиваться. После принимает презент из рук жены, и отправляется в прихожую надевать на него ботинки. Через полчаса счастливое семейство покинет дом и отправится в церковь, на празднование Рождества.
И каждый новый год Лёня будет вспоминать тот волшебный вечер, который раз и навсегда изменил всю его жизнь. А Витю с тех пор он больше не видел.
КОНЕЦ.