Буйно разросшиеся кусты сирени и акации скрывали старые могилы от солнца. Дневная тень здесь переходила в вечные сумрак, зеленая травинка редко где окрашивала серость земли. Пустые аллеи…, у похороненных здесь в позапрошлом веке, мало осталось родственников. Безмолвие нарушало резкое карканье, звучащее грубо, некстати, надрывая душу: «Зачем будить мертвых?» И только звон колоколов вспугивал этих наглых птиц, на время, восстанавливая тишину и спокойствие, присущую царству навечно уснувших.
Невольно замолчал Павел, обещавший всю дорогу сюда, разделаться с похитителем Аленки. Полковник погрустнел, задумался о неотвратимости конца для всех живущих. Старый склеп, в глубине аллеи, не выделялся ни архитектурой, ни цветом, среди таких же последних пристанищ умерших. Женя подвел их к самой двери, и отошел в сторону, как будто его присутствие могло помешать спасти девушку.
Аленки в склепе не было, Женя жестом показал, на могильную плиту. Павел и полковник осторожно чтобы не испугать девушку сдвинули ее в сторону. Четырехугольная могила чернела неизвестностью.
- Аленка, - шепотом позвал Павел.
- Я здесь, - отозвалась она, – Павлуша, я квас тебе купила. – Он спрыгнул в могилу, и как драгоценность передал Аленку полковнику. Когда он выбрался сам, девушка приникла к Павлу.
- Аленка, какая ты храбрая, - восхитился Павел, полковник утвердительно, но удивленно хмыкнул. – Не испугалась.
- Павлуша, я же с Женей была. Он меня успокоил, сказал, что скоро ты придешь, спасешь меня, только подождать надо.
- Аленка, лунатик не мог с тобой быть, он нас сюда привел, - уточнил диспозицию Сергей Александрович.
- Да? – девушка искренне удивилась. – Может, я спала? Меня шум сдвигаемой плиты разбудил…, – мужчины облегченно вздохнули: «пригрезилось девочке». – Но, тогда, - опечалилась Аленка, - я ему, получается в любви, во сне призналась? – Павел оцепенел, задохнулся и оглох, от внезапного открытия: «Аленка любит Женю», а девушка с нескрываемым сожалением продолжала. – Представляешь, Павлуша, я сказала ему, что люблю больше жизни, и ни кто во всем мире мне не нужен.
- А он что? – хрипло спросил Павел, он не знал, как отнестись к признанию Аленки, пусть даже и во сне.
- Он сказал, что свадьбу надо будет сыграть обязательно у родителей. У них двор большой, будет, где развернуться. – Павел молчал, девушка не понимала причины его внезапно упавшего настроения. – Павлуша, что-то не так?
- Да, лучше один раз во время, чем два раза правильно, - процитировал своего командира полковник. Редко ему приходилось быть свидетелем выяснения взаимоотношений других людей. Он собрался выйти, что бы не рвать душу чужой болью, но в конце аллеи постоянно оглядываясь, крался Кобылкин. – Устроим встречу, - в полголоса предупредил всех Сергей Александрович.
Кобылкин не дождавшись обещанного звонка Академика, шел взглянуть в каком состоянии Аленка. Он твердо решил, что жениться на ней, не захочет же она вечно сидеть в склепе, но будучи от природы трусом, боялся любого сопротивления. Приготовил речь, чтобы вразумить девушку, но был готов и к терпеливому ожиданию. «Пусть посидит, подумает, через пару дней шелковой станет, сама замуж запросится».
Взявшись за кольцо двери склепа, Кобылкин еще раз оглянулся, свидетели ему не нужны, и надавил на дверь. Она открывалась со слабым скрипом, Юрий Борисович подался вперед… Кто-то не видимый, но ощутимо сильный схватил его, вволок в могильный сумрак склепа. Кобылкин с ужасом подумал, что зря он не верил в призраков: «Вот они! Затягивают в потусторонний мир». В ужасе он взвизгнул, увидел мгновенный яркий свет и погрузился в звенящую тьму, получив потрясший его не на один час удар между глаз.
Павел вложил в этот удар все свои переживания за жизнь Аленки, горечь от невозможности быть с любимой. В этом резком, от всей души, ударе была его последняя надежда забыться, принять решение, найти в себе силы уйти и не мешать любви Аленки и старшего брата.
- Ты, что ошалел? - полковник с сожалением смотрел на бесчувственное тело Кобылкина, даже в полумраке склепа было видно, как от растущего синяка отекают и темнеют его веки и лоб. Сергея Александровича лишили возможности вломить этому пройдохе, руки-то уже чесались, а тут такой облом. За последние сутки, он еще ни разу не смог применить свои знания и выучку военного человека. Пришлось смириться, – В следующий раз вперед батьки, в пекло не лезь, - полковник вышел из склепа.
- Павлуша, какой ты у меня сильный, - Аленка протянула к нему руки. Павел аккуратно, но отстраненно взял ее и вынес на воздух. – А поцеловать? – удивилась девушка, когда он поставил ее на землю и отвернулся.
- Жени что-то не видно, - не хотя ответил он. – Ушел куда-то.
- При чем здесь Женя? – ничего не понимала Аленка.
- Он поцелует, - выдавил из себя Павел.
- Почему он? Почему не ты? Может ты и жениться на мне не хочешь? Ну и не надо! Я кого-нибудь другого найду! И влюблюсь в него, раз тебе я не нужна, - выпалив свою обиду, Аленка развернулась, чтобы уйти, но тяжелая сумка оттягивала руку. – Забери свой квас, - она сунула пакет растерянному Павлу, - эгоист! Терпеть тебя не могу, – Аленка быстро пошла по аллее, сглатывая слезы: «Что произошло? Как она так могла ошибиться? Когда Павел разлюбил ее? Чем она его обидела?»
- По-моему, ты осел, - заметил полковник, вместе с Павлом глядя вслед уходящей Аленке. – Она же тебя любит.
- А в любви брату признается, - еще пытается продлить свою обиду тот.
- Во-первых, это был сон. Во-вторых, слушать надо уметь. Она ему про любовь к тебе, лопуху, говорила. – Договорить Сергей Александрович не успел, Павел уже догнал любимую, и как когда-то на вокзале подхватил на руки и закружил, пьянея от счастья. Аленка почему-то сразу забыла свою обиду, может не успела вдуматься, обняла его за шею, радостно засмеялась.
- Пошли, дети, покойников не стоит беспокоить, - остановил их полковник. – Кладбище все-таки, хотя и им иногда надо вспомнить какой разной жизнь бывает.