Глава 1.
Дым и бардак
Отложив трубку, он встал с колен и, потягиваясь, направился к раскрытому окну для того, чтобы насладиться рассветом. Утро оставалось все таким же влажным и прохладным, как и пятнадцать минут назад. Дым ударял в голову, поэтому он решил вдохнуть поглубже утренний воздух. Закрыл глаза и на ощупь по стенке добрался до подушки, на которой удобно и устроился. На самом деле он редко курил, зато считал такие дни особенными. Его привлекал дым, который он любил чувствовать руками: такой теплый, мягкий. Сегодня он курил сливу. Имея у себя самые разнообразные сорта табака, он предпочитал всего лишь несколько – сливу, яблоко, манго и землянику.
Друзей у Тогемура Идо почти не было. Но даже те, которые приходили, удивлялись его хобби потому, что один сорт табака не использовался совсем. Зачем он тогда нужен? Но Идо им повторял снова и снова, что каждый раз курит сопутствуя своему настроению…
Идо был суеверен. К тому же и верил в Идею, но отрицал религии, потому что верил в одного Бога. По мнению Идо, у каждого человека есть Бог. Он в душе. А, вдыхая прекрасные ароматы табака и благовонья, он как бы услаждал своего Бога, отдавал дань почета и уважения. Зачастую Идо сидел с трубкой в зубах и представлял себе дым, который ни разу в своей жизни не видел. Серыми кольцами он обвивал руку Идо, медленно поднимаясь наверх и где-то там, в тишине, растворялся.
Идо открыл тонкую дверь фусума* - дыма сразу стало меньше, и состояние некоего транса пропало. Он нащупал маленький колокольчик, в который отрывисто позвенел. Через пару минут появилась девушка. Это была Корин. Она совсем недавно устроилась к этому человеку на работу. Ее задача состояла в том, чтобы ухаживать за Тогемура сан и, конечно, заниматься уборкой. Идо был беспомощен, к тому же одинок. Корин годилась ему в дочери, которой волей судьбы у него не было. Вот и сегодня он медитировал и вспоминал все моменты своей жизни, собирал их воедино и удивлялся, насколько ничтожна его жизнь. Как и большинство японцев, Идо считал себя песчинкой в этом мире, лишь винтиком в общем механизме жизни. Однако до сих пор он принимал сложившуюся жизнь как должное, а сейчас понял, что потерял какое-то звено в цепочке. Идо усердно пытался его найти, заглядывал в самые отдаленные уголки своей души, но его старания были безуспешны. Он задумался…
Стоявшая вот уже пять минут рядом Корин, достаточно громко хмыкнула, чтобы обратить на себя внимание. Но человек, устроившийся на подушечке, не открыл глаза, даже не пошевелился. Тогда девушка хмыкнула еще громче, но на этот раз внезапно он схватил ее за руку. На нее уставились глаза старика. По Корин пробежали мурашки: как будто Идо смотрел через нее, пронизывая холодным взором насквозь.
- Чего ты тут стоишь?
- Вы звонили в колокольчик. – Прошептала Корин, - Тогемура сан** , - решила она добавить.
- Да? Тогда чего ты ждешь?
- Указаний, Тогемура сан.
- Моримура сан, посмотри, пожалуйста, на меня.- Слово «посмотри» Идо выделил паузой. – Ну?
- Вы... курили, Идо сан.
- Корин, а эту трубку я смогу еще раз закурить?
- Она потухла, но можно же... О, спички кончились...
- Так чего ты ждешь? – Идо отпустил руку девушки. На мгновение на ней остались белые следы – Идо держал крепко – и тут же исчезли.
Девушка быстро убралась в комнате, пополнив недостающие принадлежности для курения. Идо, конечно, простит ей эту оплошность, ведь она еще неопытна, а заработок нужен. Он заметил, что девушка принесла блюдо, на котором лежали, по всей видимости, фрукты – он догадался по запаху спелых плодов. Однако он не смог дотянуться до чарующего запаха.
- Позвольте, Тогемура сан,- и она, дотронувшись слегка до его руки, направила в нужную сторону. Идо улыбнулся, когда сумел схватить пару вишен.
- Спасибо, Корин. Можешь быть свободна. – Произнес Идо, пододвигая к себе блюдо с фруктами.
Все фрукты были выращены Идо самим. Иногда он сам удивлялся, каким это чудодейственным образом любое зерно, какое бы он ни положил в землю сам, обязательно прорастало и вскоре становилось замечательным, сильным и большим плодоносящим деревом. Свои фрукты казались Идо вкуснее, чем всякая ерунда, купленная на рынке или того хуже магазине. Да вообще, Идо не был едоком – он считал пищу необходимостью для организма. Теория с фруктами была аналогична теории с трубкой.
После того, как фрукты подняли старику настроение, ему захотелось размять косточки и пройтись по своему саду. «Для этого понадобится Корин» - прозвучало у него в голове. Опять зазвенел знакомый колокольчик. Корин прибежала быстро – работу потерять ей не хотелось, к тому же она уважала и почитала Идо не только как старшего по возрасту, но и по жизненному опыту – зовут, значит не стоит заставлять ждать.
- Это девушка мимо пролетела или конь?! – Нахмурился Идо.
- Прошу прощения, почтенный Тогемура сан. – Корин поклонилась, ей стало стыдно.
- Проводи меня по саду, Корин. Сегодня, похоже, сакура цветет.
И девушка послушно взяла его под руку и повела по саду. Сакура действительно цвела – от нее веяло сладко-медовым ароматом, в тоже время чувствовалась капелька горечи. Идо опирался на руку Корин, стараясь как можно меньше давить – еще не выдержит и упадет – но девушка не торопилась с прогулкой. Сад всегда ее привлекал своей природной девственностью. Бывало, залетит туда какая-нибудь птичка и совьет гнездо. А потом, по ночам среди шелеста листвы слышался щебет маленьких птенцов.
- Тогемура сан, куда хотите идти дальше: направо, в персиковые рощи или налево, в виноградную лозу?
Корин уже привыкла к странностям этого дома и его сада: хотя на дворе стояла весна, персиковые деревья уже отцвели и их ветки оттягивали сочные плоды. В это же время созрел виноград, словно так было природе угодно – собрать все вкусности в одном месте. Но девушка с первого дня поняла, что Тогемура Идо – не простой человек, в нем всегда присутствовала какая-то тайна, это и привлекало Корин, как мед пчелку.
- Если пойти налево – сладкий аромат винограда опьянит тебя, и ты не сможешь идти со мной дальше, ибо молода ты еще. А вот персики сегодня были вкусные…
- Значит, направо. – Тихо для себя решила Корин. Иногда Идо объяснялся с ней загадками и недоговорками, в надежде, что она перехватит ход его мыслей, однако, не всегда ей это удавалось – успеть за его мышлением и логикой. И почему бы ему не сказать точно – направо?..
Дивясь противной привычке спутника, Корин не заметила, как к ее ногам упал созревший персик. Глухой удар о землю привлек внимание Идо. Он остановился и повернулся к Корин.
- Знаешь, Корин чан*** , иногда люди задумываются о таких важных вещах, как например, смысл бытия и первичность материи, но не замечают истинных ценностей, простота которых идеально чиста и наивна. Мелкие ценности повсюду, их главное заметить. И у дерева есть свой голос, и у камня, и у травы. Слышишь? – Он замолчал и прислушался.
- Ммм… - Протянула Корин. Она уже привыкла к тому, что Идо в общении не соблюдает постоянства: он мог обратиться к Корин на «вы», и в этот же день позвать ее, словно дочку, ласково на «ты»…
- Да ты не мычи, как корова! Тишина должна ласкать ухо и быть проводником в мир духов и теней. Слушай!
- Простите, Тогемура сан, увы, я не слышу ничего. – Вздохнула Корин, пожав плечами.
- Моримура! Скажи мне, кто я?
- Вы - Тогемура Идо, монах храма Кюсико. – Немножко сконфузилась Корин от такого вопроса.
- Нет.
- Как нет?.. – Опять конфуз, как так «нет»?
- Жизнь действительно настолько умна и в то же время допускает такие неимоверные глупости! Зачастую мне кажется, что не я слеп! Неужели со своим даром зрения, Корин, ты не видишь простых и маленьких истин прямо у твоих ног? – На этом Идо отпустил спутницу-проводника и, прислоняясь к каждому дереву, пошел прямо по аллее.
Корин была в растерянности. Неоднозначные слова Идо постоянно задевали ее: то заставляли краснеть от стыда, то пылать яростью, то вызывали недоуменье.
Она обратила внимание на сочный персик около ступней. Подняв его, Корин положила в широкий карман кимоно и догнала Идо.
Окончив прогулку, Корин оставила монаха молиться, а сама занялась домашними хлопотами. Девушка не сразу вспомнила про находку в саду. И куда там этому персику – необходимо было заняться собой после трудоемкой работы…
Она стояла перед зеркалом, расчесываясь - Корин была обладательницей темных, почти смольного цвета черных длинных прямых волос. Ее возраст – молодость. По жизни – тернистый путь и горький опыт утраты.
Родители Корин долго думали, как назвать ребенка, и настолько затянули с именем, что впору было называть ребенка просто «девочка» или «малышка». Однако свое имя Корин получила от мимо проходившей бабушки, которая так залюбовалась малышкой, что чуть не упала в обморок. Отец часто называл Корин «момоко», что по-японски значит «дитя-персик». Девочка больше любила папу, который ее воспитывал и называл персиком за нежнейший цвет лица, не свойственный японцам. Именно смерть отца перевернула жизнь Корин. После этой трагедии персик для девочки имел какой-то мистический смысл… Мать же свою Корин вспоминала как просто женщину, родившую ее на свет, ведь для нее новорожденная девочка была обузой с самого рождения. Неизвестно, какими силами ее мать вытерпела еще 5 лет после рождения дочери. Маленькая Корин росла закрытым и постоянно витающим в облаках ребенком...
Зазвенел обеденный колокольчик, и Корин легкими шажками пролетела на кухню. Она всегда строго выполняла то, что обозначил в расписании Идо. Поэтому сейчас она готовила рис. Слегка переварив, она добавила пару специй, овощей и водоросли. Поднос сегодня она взяла самый крайний, весь красный.
- Запах есть, а еды нет, - торопил ее Идо. – Ааах, вот и мой обед. Моримура сан, садитесь сегодня здесь. – Вежливо попросил Идо, похлопывая по рядом лежащей подушечке.
- Спасибо, Тогемура сан, как вам будет угодно.
- Моримура сан, только перед тем как сядете, приготовьте мне трубку… – Корин посмотрела на Идо с удивлением: раньше Идо курил не больше раза.
- Со сливой? – поинтересовалась Корин.
- Нет. Я сам выберу. Ступай, только сперва подай мне табак. – Корин выполнила поручение и послушно удалилась, намереваясь съесть подобранный персик.
Идо решался долго, его выбор пал, почему-то, на смородину и… опиум…
«Значит, была причина поменять привычку» - шептала про себя Корин. Почему-то такая мелочь очень взволновала девушку, будто ее работодатель может совершить ошибку или попасть в беду… Идо же, совершая выбор между двумя выбранными им дарами Богу Души, отложил в сторону опиум…
Старый Тогемура с удовольствием потягивал аромат черной кустовой ягоды, в то время как молодая Корин с удовольствием наслаждалась сочной мякотью южного фрукта.
И ее мысли унеслись далеко-далеко в горы, где горный козлик перепрыгивает через каменные преграды, которые ему расставила земная твердь. Но ведь он живет и справляется. Кое-где там растет какое-нибудь редкое растение, например, с красивейшим названием – бриар, которое, впитав самый чистый горный воздух, заполняет кислород живительным веществом. К такому веществу, а точнее к его избытку и чистоте, человеческие легкие не привыкли, поэтому, по началу, от сильного, глубокого вздоха кружится голова. Но именно об этом девственно-чистом воздухе грезило ее сердце. Она хотела взирать на мир с высоты облаков, притворившись таким же барашком в стаде и почувствовать, каково наблюдать за жизнью людской. С одной стороны, жить среди людей и втянуться в круговорот событий и дел, но совсем другое дело – наблюдать за этим. Человеческие проблемы становятся совсем незначительными, мелкими, придуманными. Таким образом она понимала свою незначительность в этом мире, в природном мире – всего лишь звено, которое связывает предыдущее и будущее. Ни ей, ни кому-либо другому не под силу укротить природные силы, а значит, необходимо повиноваться, смириться и создать симбиоз, приносящий пользу обеим сторонам.
Она хотела разобраться в том бардаке, который в последние годы царил у ее в голове – для этого ей нужно было отделиться душой от материального мира и отдохнуть, принимая любовь природы как должное. Другие называют это медитацией, расслабляющей нервы и зажатые мышцы, но на самом деле – это естественное желание души человеческой, почувствовавшей сильную перегрузку. Душа все больше рвется улететь в спокойное и тихое место при избытке трудностей. Чем больше нерешенностей, тем сильнее человек ощущает потребность в помощи, часто при этом обращаясь к Богу, и жгучее желание убежать от проблем – это уже от безвыходности. Мы опускаем руки, потому что не можем взлететь. Но мы забыли, что у души-то есть крылья! У любой души, какая бы она черная и мелкая не была, крылья есть. Они всегда были и будут. Однако никому нет дела до этого факта, и Вера в окрыленную душу иссякает.
Вот и Корин сомневалась в своей душе: неужели она настолько сильно очерствела, что даже не способна расправлять крылья?.. Ей совсем не нравился ее голос – она хотела слышать только свое дыхание, благодаря которому она, глядя на великие равнины и леса с высоты гор, переполняется гордостью и, закрывая глаза, понимает прелесть жизни…
Корин стояла у распахнутого настежь окна, страстно желая попасть в горы, видневшиеся вдалеке. Даже и не заметила, как вошел Идо и, слушая ее дыхание, незаметно проникал в ее тайные горные мечты.
- Мечтателям сейчас живется трудно, - произнес он, его голос пронизывал тишину, поэтому был внезапно резким – она вздрогнула, но промолчала.
- Кхе-кхе, - продолжал он беспардонно нарушать тишину. – Не поможешь-ка мне?!
И правда, чего она уставилась на далекие горы, мечтая о невозможном, когда ее тело стоит здесь, на земле, и пока что – слава Богу – Корин имеет работу, с которой нужно справляться.
- Конечно, Тогемура сан. Прошу прощения, забылась. – Поклонившись, Корин быстрым, но вежливым движением подвела его к окну. Встала рядом, чтобы если что – на счет «если что» фантазии она не пожалела – успела бы спасти своего работодателя.
Их обдул свежий воздух. «С гор…» - подумали они оба одновременно и вдохнули его поглубже, закрывая глаза.
- А вы мечтатель, Тогемура сенсей**** ? – поинтересовалась Корин.
- Был, есть и буду им. Но мечты терзают сердце – это больно, не так ли?
- Да, больно. – Согласилась она. – Нереальные, а в последствие несбывшиеся мечты приносят сердцу редкую боль, оставляя за собой шрамы и рубцы.
- Такая молодая, а уже знаешь боль от несбывшейся мечты. Нехорошо. - Покачал он головой.
- Опыт тоже полезная вещь, Идо сенсей... - Возразила Корин.
- Полезная, но от горечи такого рода опытов становится невыносимо. Невыносимо жить… А ты не правильно мыслишь!
Корин промолчала - не знала, что ответить. Конечно, она не могла отрицать, что приступы меланхолии с ней случались. Она была этому рада, хотя, каждый раз рассуждая сама с собой о смысле жизни, она не могла объяснить смысл своей…
- Не правильно? – Уточнила Корин, заодно жалея о своей дурацкой привычке сначала говорить, а потом думать.
- Ты думаешь, что мечта нереальна. Именно поэтому она становится для тебя нереальной.
- Но если я точно знаю, что никогда не смогу этого достичь? Что мне не хватит сил и средств?
- В корне неверно! Ты знаешь не точно и не правильно. Однако, если думать по-твоему, можно придти к буддийской крайности.
- Буддисты?
- Хоть я и не признаю философию религий, но что-то есть в каждой из них: например, в буддизме. Ты знаешь легенду о Будде? – Корин не успела ничего ответить, как ее собеседник продолжил свой монолог. – Согласно легенде, Сиддхарта Гаутама зачался и, конечно же, родился, - при этом Идо немного улыбнулся – чудесным образом из бока матери. Мальчик окреп, возмужал, одним словом – вырос и женился. Но как-то раз, прогуливаясь, он увидел то, что изменило его мировоззрение кардинально. Проходя через похоронную процессию, он завидел покрытого язвами больного, в этот же день встретил изможденного старика и задумавшегося аскета. Сиддхарта понял, что в мире есть не только веселье и радость, но и болезнь, горе, страдания, несчастье и смерть. Тогда он решил отрешиться от мира и, побрив голову, окутался в грязное тряпье и начал упорно добиваться постижения истины и просветления. И вот тот миг настал. Гаутама сидел под деревом и, после долгих самоистязаний, он познал тайну переселения душ и четыре священные истины. Страдание – общий удел мира; причина его – желания, страсти, привязанности; конец страдания – в Нирване; существует путь к достижению Нирваны…
Тут Идо сделал паузу, чтобы воображение Корин успело воспроизвести только что рассказанную ситуацию. Как только девушка кивком дала понять, что перед ее глазами стоит четкая картинка, Идо вдохнул больше воздуха в легкие и продолжил.
- Суть моих слов такова: Будда считал, что человек не должен желать, потому что любое удовлетворение желаний в конечном этапе приводит к страданию.
- В таком случае получается, что человек не живет, а лишь существует в созданной им прострации Нирваны?
- Ммм…
- Но разве отказываться от всего и сидеть, сложа руки, ожидая чудесное спасение, это и есть жизнь?
- Ммм…
- Значит, отказ от жизни, желания всех ее благ и драгоценностей - это и есть испытание воли? Тогда для чего природа создавала столько прекрасных лесов, озер и гор, наконец, прекрасных чувств...?
- Ммм… Я ожидал такой реакции. У молодого неопытного сердца много необдуманных вопросов, поэтому и много неправильных поступков. Человек и есть природа – это единственное, чего отнять невозможно. Человек – маленькое отражение Вселенной. Моримура сан, подумай об этом...
«Ну вот так всегда» - подумала Корин. «Подумать над чем? Своими вопросами или действиями. Или над той легендой про Будду? Вот влипла. А ведь еще и спросит потом, что надумала и к какому выводу пришла…».
Корин часто негодовала по поводу подобных выпадов Идо в ее адрес. Однажды даже решила записывать его курьезы, но когда поняла, что их неимоверное количество – едва ли прошло больше трех недель - то отказалась от затеи.
Помимо ежедневной работы, большую часть времени Корин занимали мечты, покрывавшие туманной пеленой молодое девичье сердце. Ох, как она мечтала о свободе! Она просто боготворила горный ветер, бушующий среди скалистых вершин. А Идо повторял, что у нее в голове только ветер и бардак. Разве он не понимал что у нее внутри, запертый в клетке, сидит тот самый горный ветер, рвущийся на свободу и сдерживаемый массивными железными прутами...?
- Как ваш табак, Тогемура сан? – Опять нарушила молчание Корин – молчание уже стало неудобным…
- Замечательно. Тот самый вкус… Корин, я могу задать вопрос личного характера? – При этом Идо приподнял правую бровь.
- Ммда, конечно, – смутилась Корин.
- Твои мысли когда-нибудь улетали на край Вселенной?
- Что вы имеете ввиду?
- Все для тебя в моих словах не понятно с первого разу! Ей богу, глухня. – Пробурчал он, садясь на мягкую подушечку, которую только что нащупал ногой. - Это происходит, когда ты с пустой головой и не думаешь ни о чем. Такое бывало с тобой?
- Да…
- Можешь вспомнить, что делала при этом?
- Ну… Я… Честно, не помню… Бывало, задумаешься: сознание и тело сами по себе… Да, глупо получается… - Засмущалась девушка своему признанию.
- Эмоции молодого сердца так горячи, что можно обжечься о них. Они долго остывают. Зато силы набираются за ночь. – Идо хмыкнул, улыбнулся и сделал хитрое выражение лица, как будто очень хорошо знал, о чем говорит по собственному же опыту.
Внезапно у входной двери зазвенели колокольчики «Музыки ветра», подавая знак, что у порога ждет гость...
*Часть интерьера японского дома. Раздвижные светонепроницаемые внутренние перегородки.
**В японском языке добавление к имени суффикса «сан», как одного из форм называния, считается наиболее распространенным показателем вежливого обращения к собеседнику или вежливого обозначения 2-го и 3-го лица.
***Примерный аналог уменьшительно-ласкательных суффиксов в русском языке. Указывает на близость и неофициальность отношений. Используется людьми равного социального положения или возраста, старшими по отношению к младшим, с которыми складываются близкие отношения. В основном употребляется маленькими детьми, близкими подругами, взрослыми по отношению к детям, молодыми людьми по отношению к своим девушкам. В чисто мужском обществе не употребляется, более того, мужчина может расценить такое обращение к себе как оскорбление (если только его так не называет любимая девушка).
****В японском языке добавление к имени или фамилии слова «сенсей», как одного из форм называния, считается наиболее распространенным показателем сверх вежливого обращения к собеседнику, буквально обозначает «учитель».