“посвящаю этот рассказ своим самым любимым и родным людям…”
Оля только что весело разговаривала с Никитой о прошлых выходных, как уже несется к нему в больницу.
Оля не видела ничего вокруг. Глаза застилала пелена слез, Оля обрывисто и тяжело дышала. Он умирает, он совсем ничего не говорил! Оля задохнулась и остановилась, продолжая плакать.
- Девушка, что с вами? Оля?! – невообразимо удивленным голосом сказал кто-то.
- Оля, - она рывком подняла голову и увидела свою сестру. От пережитка чувств она опять залилась слезами.
- Олечка, что случилось?! Отчего ты плачешь? – Маша была ни на шутку напугана.
- Никита.…В больнице…Он…в реанимации…Он…может умереть, - Оля прерывисто и быстро заговорила, совсем потеряв нить мысли. Маша все поняла, посадила Олю на заднее сидение её старенькой лиловой девятки и, стремглав, полетела в больницу.
В больнице было совсем пусто. Под потолком виднелась одинокая лампочка, и где-то недалеко раздавались протяжные стоны. «Будто в морге», - подумала Маша, чувствуя холодок на своей коже, и поежилась. Оля окончательно повисла у неё на плече, продолжая судорожно всхлипывать.
- Извините, - Маша подошла к справочной. – А где у вас реанимация?
Толстая тетка, читая яркий глянцевый журнал, сквозь зубы проговорила:
- На втором этаже. Вам туда зачем?
- У меня близкий друг там лежит, - ответила Маша, поглядывая, как толстуха медленно достает пропуск. – Нельзя ли побыстрее?
- Ничего, успеется. И ему на тот светик тоже успеется…, - противно хмыкнув, произнесла тетка.
- Вы, я смотрю, журнальчик почитываете? – Маша наклонилась вперед, держа обвисшую Олю. – «Как похудеть быстро и безвредно». – Маша выхватила из руки толстухи пропуск и сказала: - Знаете, я думаю, для того чтобы похудеть, надо просто меньше есть! – и двинулась к лестнице, пока толстая тетка что-то неодобрительно кричала вслед.
Маша аккуратно поддерживая, похоже заснувшую Олю, принялась искать доктора.
- Милая, что вы тут забыли? Вроде ещё молодая и здоровая, - с легкой иронией спросил подходящий к ним старичок-доктор.
- Вы можете помочь? У вас лежит Никита Гончаров? – сказала упавшим голосом Маша и, слегка вздрогнула, почувствовав что-то больно нехорошее.
- Никита…как вы сказали? Гончаров? Пройдемте сюда, пожалуйста, - врач твердой рукой взял её за предплечье и повел в сторону палат. – У нас вообще-то, не пропускают посторонних, но я вижу ваша…хм…подруга, - врач повнимательнее пригляделся к Оле и с укоризной посмотрел на Машу.
- Она моя сестра, а в реанимации её жених, - объяснила Маша и покрепче взяла Олю за руку. Оля проснулась и осмотрелась вокруг.
- Мы в больнице? – вяло спросила она и глянула на сестру.
- Да, Олечка. Мы в больнице. Нас сейчас отведут к Никите, - спокойно и равномерно проговорила Маша.
- Конечно-конечно, к Никите…мы пойдем к Никите, - стеклянными глазами Оля оглянулась опять и заплакала.
- А вот и его палата. Маша, вам лучше зайти одной. С Олей побуду я, - доктор заботливо взял плачущую девушку под руку и увел подальше от палаты.
Дрожа всем телом, Маша осторожно открыла дверь в палату. За дверью слышалось раздражающее пиканье, в воздухе невыносимо пахло лекарствами. Маша на негнущихся ногах подошла к кровати. О, Никиточка…
Давным-давно Маша любила его – смешного, щупленького паренька из параллели. Он был ничем ни примечательным очкариком, Маша – королевой школы. Она сумела рассмотреть в нем самое красивое и прекрасное – его чистую душу и нежную любовь. Какой же был переполох, когда все узнали об их романе. Все подумали, что Маша сошла с ума! Как она могла встречаться с самым большим лузером школы! Никто этого не понимал, а Маша старалась ничего не объяснять.
Она на цыпочках подошла к больничной койке и вгляделась в его лицо. Оно было такое же светлое, прекрасное, как и 2 года назад. Правда, сейчас Никита бледен, как смерть. Глаза закрыты, а из груди вырывается слабое дыхание. Маша легонько коснулась его лба. Никита открыл глаза и как мог, улыбнулся Маше:
- Я знал, что ты придешь…Ты не забыла меня, Машенька…
- Как я могу тебя забыть, после того, что было…, - Маша села рядом на стул и взяла Никиту за руку.
- Машенька, мне говорят, что осталось меньше одного дня.…А мне так много надо сказать…, - Никита судорожно вдохнул, облизал сухие губы и заговорил:
- Вроде бы прошло немало времени, а я не могу забыть тебя.…Каждый вечер вспоминаю наши прогулки…наши объятия…наши поцелуи…Что случилось тогда? – он вопросительно посмотрел на Машу. Маша, исподлобья взглянув на Никиту, ответила:
- Ты не помнишь? Я уезжала в другой город, уезжала буквально на 2 дня.…А когда вернулась, застала тебя в сладких объятиях моей младшей сестры, - Маша пыталась сдерживать слез, но одна предательски скатилась по переносице. – Потом вы стали встречаться. Все происходило прямо на моих глазах. Ты не представляешь, как мне было больно…
- Нет, не представляю, - прямо признался Никита, - но сейчас я чувствую твою боль, боль, которая разрушает меня и заставляет страдать ещё больше…
- Моя сестра была влюблена в тебя…Она, потом призналась мне, что сама затащила тебя к нам домой.…Но я не желала её слушать…Я считала, что меня все предали, абсолютно все…Я ушла из дома, сняла квартиру и пыталась забыть все, как нелепый страшный сон. Видимо, не получилось, - Маша крепко взяла Никиту за руку, - Никита, я все ещё люблю тебя.…Люблю, - Никита сжал руку Маше и посмотрел ей в глаза:
- Маша, Машенька, ты всегда останешься в моем сердце. Все, что произошло между нами – сугубо наше дело, наш с тобой большой секрет, - Никита улыбнулся. – Я буду всегда любить тебя, как никого другого.…Всегда, чтобы не случилось…, - Маше чувствовала, что Никите трудно говорить, но не прерывала его. – Машенька моя милая, ты всегда будешь на первом месте…Я…люблю тебя и все, что связано с тобой…Поцелуй меня, напоследок…
Маша, глотая слезы, наклонилась к губам Никиты. Одна слезинка, не удержавшись, упала на его губы. Солоноватый привкус, как у крови. Маша нежно поцеловала его, а потом, отвернувшись, встала и вышла из палаты.
Ей хотелось выть, как раненому волку. Хотелось зарезать себя, хотелось сделать так, чтобы Никитка не умер.…У неё внутри лишь чувство опустошенности, будто её выпили до капли…Маша, словно сомнамбула, дошла до кабинета главврача. Он серьезно посматривал в сторону кушетки, на который лежала Оля. Ей явно было нехорошо: она тупо смотрела в одну точку, бормотала что-то, перерывами громко хохотала, и слезы все лились у неё из глаз.
- А вот и вы, - доктор сурово посмотрел на неё поверх своих очков. – У вашей сестры сильны нервный срыв, который повлечет за собой очень неприятные последствия…, - доктор взглядом указал ей на стул, - У неё может развиться острая шизофрения. Я хочу предложить вам положить её на пару недель к нам в больницу, на простой осмотр. Не бойтесь ничего плохого с ней не случиться. Она обыкновенно полежит в палате и походит на процедуры. Вы согласны?
- Ну, если это важно для её здоровья, то да, конечно, пусть полежит, - абсолютно пустым голосом произнесла Маша, глядя на маятник на столе врача.
- Успокойтесь. С ней все будет хорошо, - врач участливо положил ей руку на плечо.
- А с Никитой? Зачем вы ему сказали, что ему немного осталось?! Зачем?! – Маша холодно смотрела врачу в глаза.
- А стоит ли скрывать от человека правду? Как вы думаете, ему будет легче, если он ничего не узнает до самой смерти? – закончив говорить, врач вопросительно посмотрел на Машу, ожидая её реакции.
- Скорее всего, вы правы…Он должен знать…, - Маша уронила голову на грудь и тихо заплакала.
- Вам лучше уехать. Сестру оставляйте здесь – я о ней позабочусь.
Маша распрощалась с доктором, обняла почти невменяемую сестру и спустилась на первый этаж.
На улице вовсю разгулялась весна. Она была в каждой лужице, на каждой ветке, она слышалась в каждой песенке птиц. Она вошла в свои права и не собиралась отдавать их зиме. Маша подняла глаза на голубое, свежее, весеннее небо. Погода смеялась над ней, нарочно была такой веселой, яркой, радостной, призывающей отбросить все дела. Маша сбежала по лестнице прочь от душного здания и решила поехать в их самое тайное на свете место, место, принадлежавшее только им с Никитой…
Маша остановила машину у небольшой речки. Она была окружена леском, из-за которого речку почти невозможно разглядеть. Эта речка, со свинцовыми водами, таила в себе все их тайны, их желания, которые они шептали друг другу, проводя здесь все каникулы напролет.
Маша села около воды и тронула её рукой. Вода побежала легкой дрожью, а через несколько минут успокоилась. И тут Маша, уже нисколечко не сдерживаясь, разрыдалась. Слезы бежали по лицу, по рукам. Маша душой прочувствовала, что Никите ни выжить. От этой мысли ей стало ещё хуже, и она упала на спину, давясь слезами. Маше поняла, что потеряла самого любимого в мире человека, поняла, что ей больше некого любить, поняла, что мир внезапно растворился, словно поник. Краски поблекли, ушли. Маша оказалась в бесконечной темноте. Она окружала её и проникала в тело и душу, наполняя их собой.
Маша уже целый день сидела, поджав под себя ноги, и смотрела на кромку воды. Она думала, что сейчас из кустов сбоку как всегда выбежит Никитка, закружит её над собой, а потом они, весело смеясь, побегут к реке. Но ничего не происходило.
Вдруг у нее в кармане зазвонил телефон. На дисплее высветился незнакомый номер. Маша удивилась, но подняла трубку:
- Алло?
- Э.…Это Мария Красавцева? Здравствуйте.
Маша поняла, что звонит доктор из больницы. Желудок сжался, Маша начала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
- Вы что-то хотели мне сказать?
- Да…Никита…он умер…
Телефон выпал из руки и теперь лежал на траве, тихонько попискивая. Из головы ушли все мысли, испарились, как будто их не было. Одна стучала, как часы: «Никита…Он умер….Он умер.…Умер…». Маша, не помнила, как дошла до машины, не помнила, как приехала в больницу. Единственное, что она помнила, как увидела сине-белое лицо Никиты с закрытыми глазами, лицо доктора, а потом…белый потолок и черные стены. Где-то наверху светило солнышко, ярко-ярко….
Маша чихнула. Потом ещё. И ещё. Поднявшись с кровати, Маша схватилась за нещадно болевшую голову. В палату из-за занавески пробивался солнечный свет. Сама палата была ужасно темной и неуютной. Маша, покрывшись нежданными мурашками, поспешила покинуть её. В коридоре, в который раз никого не оказалось, и Маша осторожно спускаясь по ступеням, ни на кого ни наткнулась. Она тихо прошла по коридору первого этажа и поспешила выйти из уже надоевшей ей за эти дни, больницы. Маша думала о его смерти. Почему забрали именно его? Кому он помешал Там? Он ведь ещё совсем юноша…
Маша залезла в свою машинку и медленно поехала домой. Здесь, она проглотила 150 г. водки и упала на кровать, поджидая сон.
На следующий день Маша опять собиралась в больницу. Надо попроведать Олю и рассказать ей о случившемся. Маша купила по дороге любимых Олиных абрикосов, подъехала к больнице и пошла к ней в палату.
- Привет, Оля, - Маша натянуто улыбнулась и посмотрела на сестру. Оля безумными глазами глянула на Машу и прошептала:
- Уйди, тебя вижу только я,…тебя нет, ты не существуешь…, - Оля замахала руками, словно пыталась отогнать назойливое насекомое.
- Оля, что с тобой?! – Маша, ужасающим взглядом смотрела на сестру.
- Уйди! Уходи! Убирайся к чертям! Ты – призрак! Тебя нет! – в припадке закричала Оля и захохотала, как сумасшедшая.
- Доктора! Скорее! – Маша высунулась за дверь и принялась звать главврача.
- Не надо, не зови Их,…они меня не любят, они говорят, что я ничего не скажу…, - бормотала Оля, покачиваясь, точно китайский болванчик. – Они заставляют меня…, - Оля не договорила, застыв с выражением крайнего ужаса на лице. – Вы?! Нет, не подходите ко мне! Я вас ненавижу! Нет! – Оля в страхе заметалась на кровати.
- Что с ней, доктор? Что с моей сестрой?! – Маша широко открытыми глазами взирала на врача.
- Ничего, у неё очередной припадок. Я вколю ей успокоительное, - главврач достал из кармана маленький укольчик, и резко воткнул Оле в руку. Она тут же успокоилась, но продолжала беззвучно открывать и закрывать рот.
- Зайдете к ней потом. Только не сейчас, она неадекватна.
- Хорошо. Пока, Олечка, - Маша попыталась обнять её, но сестра вдруг совершенно чистым, ясным взором посмотрела на неё и сказала:
- Машенька, пожалуйста, забери меня отсюда. Они издеваются надо мной, он приходит каждую ночь и…измывается надо мной! – Оля заплакала, а Маша продолжала смотреть на сестру.
- Оля, тебе просто, кажется. Она не в своем уме! – доктор смотрел на Олю взглядом, полным крайней ненависти. – Вы мне верите? – доктор посмотрел на Машу.
- Д…да, доктор, но…я считаю, что я заберу Ольгу из вашей клиники, - сглотнув, Маша взяла Олю под руку, и повела за собой. – До свидания, доктор. Видимо врач так опешил, что ничего не мог сказать.
Через неделю Оля заметно успокоилась, но её внезапные припадочные состояния ещё сваливались на голову Маши. Однажды придя домой, Маша поняла, что слишком тихо. В квартире витала нагнетающая слух тишина. Маша побежала в комнату Оли. Первое, что она увидела – это Оля, стоявшая на подоконнике. Оля безумно улыбалась, глядя вниз. Там проносились машины, сновали прохожие, ярко – привлекающе горели вывески магазинов, кафе. А Оля радостно повизгивая, смотрела на все это.
- Олечка, слезь оттуда! Пойдем, покушаем, - Маша осторожно протянула ей руку и улыбнулась, призывая к себе.
- Машечка, там так красиво! Посмотри, как много магазинов! Я так хочу туда! Здесь неинтересно, - Оля надула губки и вызывающе посмотрела на Машу.
- Сегодня же мы с тобой сходим туда. Хочешь? А ещё погуляем, сходим на площадь, зайдем в кафешку! Помнишь, как мы делали это после уроков? – Маша умоляюще взглянула на Олю.
- Нет, я хочу потом! Я хочу сейчас! Ты не понимаешь! Пока, Машечка! – Оля засмеялась, а потом спрыгнула с подоконника окна 8 этажа.
Маша молчала. По лицу ручейком катились слезы, размывая макияж. Маша не знала, что ей делать. Спрыгнуть следом за сестрой? Поддаться нервному порыву?! Нет! Она не даст нервам себя покорить! Она выдержит, она сильная! Она все перенесет.
Два месяца пролетело, как в чудовищном сне. Похороны, поминки, 9 дней…Маша стойко перенесла все.
Она шла по темному кладбищу, где в свете тусклого фонаря выделялись надгробия. Ветер залетал под черный плащ, обдувал волосы, лицо. Стуча каблуками по выщербленному асфальту, она подошла к двум могилам. Совсем рядом лежали ещё самые близкие люди. Дима и Оля будто не расставались, оставшись вместе уже насовсем. Маша подошла к могилам и положила на них по 3 красных розы.
- Здравствуйте, ребята. Как вы тут? У меня все нормально: хожу на работу, возвращаюсь домой, смотрю телевизор, улыбаюсь. А потом иду к вам, - она сдула со лба ненароком упавшую прядь. – Мне здесь лучше. Вы рядом, я будто чувствую ваше присутствие. Как, интересно, вы там? Надеюсь, у вас все хорошо, - Маша замолчала и посмотрела на застывшие, гранитные лица. – Иногда, я хочу умереть, чтобы быть с вами. Но меня все время что-то останавливает. Я думаю, вы смотрите на меня и отталкиваете от дурного поступка. Спасибо вам, я вас очень сильно люблю. Я никогда не сделаю глупости, я вам обещаю. Я буду сильной. До свидания, мои дорогие, - она смахнула с лица слезу и легкой, летящей походкой пошла к воротам кладбища.