Под Новый год возвращались мы в редакционном уазике из дальнего села – ездили по району для сбора материала в последний, новогодний номер. Мы – это водитель, фотокор Гена и ваш покорный слуга. До райцентра оставалось километров тридцать, и тут газик влетел в снежный перемет. Водитель раскачивал, раскачивал машину, а она оседала в сугроб только сильнее. Ну что, пришлось мне и фотокору вылезать из теплой уютной кабины и, проклиная все на свете, толкать машину сзади. Провозились с час, не меньше, пока вызволили уазик из снежного плена. А ноги наши, хоть и в теплых ботинках, уже начали отваливаться.
Заскочили мы с Геной в машину, скинули ботинки и устроились оба на заднем сидении с ногами. Нашел я свою пятку – а она совершенно бесчувственная. Испугался: «Ну, все, отморозил, на фиг! Как же я теперь под елкой плясать буду?» Схватил пятку и ну давай ее массировать, мять и натирать. А она все не отходит. Точно, отморозил! И пуще прежнего терзаю ногу, аж вспотел весь.
И тут Гена мне выдает: «Спасибо, друг! А вторую ногу я себе сам как-нибудь разомну…»
Вот ёшкин кот! Это у нас на заднем сидении ноги переплелись, и я, вцепившись в Генину пятку, естественно, не почуял ее, испугался и давай спасать. Потом я все же и свою пятку нашел – ничего, живая! И так отплясывал под елкой на радостях, что уже и в самом деле ног потом под собой не чуял…