На фронт меня, девятнадцатилетнего, призвали в июле 1941 года. Обучили на артиллериста и отправили оборонять Москву. Зима стояла суровая, но обмундировали и вооружили хорошо. На подступах к столице я принял свой первый бой. Вместе с однополчанами вёл огонь по танкам, один сожгли. Фашисты разбили нашу батарею, пришлось служить в пехоте. Иногда не хватало винтовок, могла не подъехать полевая кухня, но держались. В бою на Можайском направлении меня ранило. Эвакуировали в Казанский госпиталь. В пути следования санитарный поезд обстреляли.
После излечения меня забрали на курсы младших лейтенантов, хоть я отбивался… Меня, новоиспечённого лейтенанта отправили под Старую Руссу. Часть стояла в обороне. Из-за разлива невозможно было доставить ни боеприпасов, ни продовольствия. Муку и яичный порошок нам сбрасывали с воздуха, иногда продукты попадали в руки немцев. Мины приходилось таскать на себе: брали по две штуки и несли, по пояс в воде.
Довелось участвовать во многих наступлениях. Форсировал Днепр, Вислу, Одер. Три раза ранен, много боевых наград. Но я не умею, как другие, разглагольствовать. На войне, как на войне.
После войны хотел заняться мирным трудом, но пришлось стать кадровым офицером.
В 1946 году приехал в отпуск из Венгрии, где я тогда служил. Здесь и нашёл свою половину. Шура приглянулась мне ещё до войны, поэтому сразу предложил:
— Дорогая, я послезавтра уезжаю. Давай поженимся.
С тех пор мы всегда вместе, где бы я ни служил. Александра строила московское метро. Хотя она была электриком, но дали ей в руки зубило и кувалду, долбила дырки для кронштейнов. Работа была тяжёлая, а жила впроголодь. На фронте служила в ПВО. Самое интересное, что ни в одном воинском списке жена не значится. Её подруга была командиром отделения, спали на одних нарах. Та участница войны, а моя супруга — нет. Обращались в архивы — безрезультатно. Мы не навязчивые. Я никогда не собирал бумажки о ранениях, даже утерял благодарность от Верховного Главнокомандующего. Откуда мы знали, что со временем будут давать льготы! А без бумажки ты букашка.
Я служил в Чехословакии, Германии, Венгрии, Заполярье. Самая тяжёлая служба была в Тбилиси. В грузинской столице жара, а поедешь в горы — там снег и мороз, под ногами облака. Когда осудили культ личности, в Тбилиси возникли волнения. Люди съезжались к набережной имени Сталина из разных городов. Организовали митинг, требовали самоопределения. Три дня против толпы стояли молодые солдаты. Внезапно началась стрельба. Люди побежали по мосту, многие падали в реку. Убитых разрешили достойно похоронить. Долго разбирались, по чьёму приказу был открыт огонь, многих уволили. Потом всё успокоилось.
Народ грузинский очень хороший. Бывало, придёт офицер в закусочную, официант несёт шашлыки и вино. Говорит, что угощают с соседнего столика. Оскорбишь, если захочешь расплатиться.
Когда я служил в Германии, начальником гарнизона был Василий Сталин. Не раз здоровался с ним за руку. Хороший был мужик, простой и не злобный. Мне везло на командиров, да и коллективы хорошие попадались...
Глаза у меня вставные, хрусталики. Зубы тоже. Всё у меня казённое. Я всегда выполнял приказы, которые давала мне Родина. Всю свою жизнь положил на алтарь Отечества.