Я - котенок, перс. Меня привезли из Москвы в сумке, когда я еще ничего не соображал – настолько был маленьким и не имел жизненного опыта. Одно только помню: везли долго. И, почему–то, место, откуда везли, называлось «птичий рынок». Я что - птица? Да, немного позже, когда я научился лазить на яблоню, с которой потом прыгал на крышу дачного домика и прятался там в ожидании глупых воробьев, то чувствовал себя немного птицей. Правда, иногда летал с крыши на газон вдогонку за воробьями и хозяин почему-то сердился, брал меня на руки, гладил и говорил, что я дурачок. Потом я научился с крыши слезать по вишне, но для этого нужно было ползти по тонким веточкам, и частенько я зависал на передних лапах, так и не добравшись до стволовых веток. Потом, конечно, падал, опять же на газон. Хозяин прозвал меня «Персик». Я курносый и пушистый, и любил осваивать окрестности вопреки желанию хозяев. В первое время меня тянуло на участок соседей, у которых было много травы, не похожей на нашу газонную – она была дремучая и колючая, в ней можно было спрятаться так, что хозяин бегал по всем дачным участкам с утра до вечера и орал: «Персик!…Персик!…» А вечером я выползал из укрытия и ложился на низенькое крыльцо собственного дома: вот он я, чего вы бегаете и кричите? Если б не предательские колючки в моей шерсти, не скоро бы хозяин засек мою тропу и пришел за мной на этот дикий участок. Там, возле входа в дом, была куча старых бревен и досок, и мне пришлось юркнуть в щель между досками, где я вдруг оказался в сыром и темном подполье. Наверное, я испугался и запищал…Хозяин уже перекидывал последние бревна, чтобы открыть проход в подвал, когда появились владельцы заброшенной дачи. Что там было!
После этого хозяин поставил на границе участков новый забор из сетки. Я попробовал сунуть голову в ячейку – нет, не проходит. Поэтому, интерес к заросшему участку у меня пропал. Хозяева решили привязать меня к дому тем, что купили заводные игрушки и играли со мной и с игрушками. Игрушки назывались «мышами». Мне было интересно наблюдать, как хозяин и хозяйка ползали по полу, под диваном и стульями, пускали и сами догоняли эти серые на колесиках комочки. К тому времени я уже знал, что за три дачи от нашей, в лесу, водятся такие же, но настоящие, которых хозяину и хозяйке ни за что не поймать. Правда, на даче со стороны леса, жила семья – трехцветная кошка и два ее великовозрастных сынка. Они почти все время валялись на солнышке, и мне сначала было страшно ходить рядом с их лежанкой. Но я как-то решился и тихонько, на полусогнутых лапах, пошел к лесу. Кошкины дети лениво повернули свои длинные, с раскосыми глазами, морды, провожая меня взглядами, потом равнодушно отвернулись. Кошка вообще не прореагировала. Я их понимал. Как - то хозяин с хозяйкой во время одного из разговоров проговорились, что все семейство живет на даче круглый год. И как это зимой, с такой маленькой шерстью! Будешь тут греться!
Первый раз я нес живую мышь, показать своим хозяевам, что ее не надо заводить и она будет долго бегать и пищать. Я пробежал мимо семейства к себе на газон и немножко погонял мышку в траве. Ага, вот вышел хозяин, сейчас я ему и покажу, что принес… Я чуть-чуть придавил серое тельце лапой - она пискнула и потеряла сознание. Теперь к хозяину! Потереться об ногу и показать мышку. Я потерся об ногу хозяина, побежал на газон - мышки не было! Напрасно я несколько раз пробежал вдоль и поперек весь газон - мышки не было. Наверное, я ее плохо придавил лапой. Опять кинулся в лес и через минут пять снова нес живую игрушку хозяину. Теперь я валтузил бедную мышь, подбрасывал ее, ловил, покусывал, зажимал в лапах…Мне кажется, чересчур,- мышь подохла. Я решил: хоть дохлую, но покажу. Побежал за хозяином, который крутил в руках лопату – прикидывал, наверное, фронт работ. Он послушно пошел за мной. Мыши не было! По–моему, я тогда первый раз заплакал и, чтобы хозяин не увидел моих слез, побежал опять в лес. Пробегая мимо семейства, вдруг заметил, что кошка лапой тихонько двигает маленькое серое тельце - мою мышь! к развалившемуся на солнышке сынку. А рядом лежали хвостик и лапки - все, что осталось от первой мыши. Я еще несколько раз бегал в лес и приносил мышей. Наигравшись, бросал и смотрел, как трехцветная кошка кралась от своей лежанки к нашему газону, хватала брошенную мышь и тащила на съедение своим сомлевшим деткам. Потом я понял, что и хозяин с хозяйкой заметили, что происходит с добычей, которую я приносил им. Потому, что вечером они опять гладили меня и говорили: эх ты, дурачок, ну сколько ты будешь кормить этих тунеядцев!? Я не знал, что такое «тунеядцы», но мне не было обидно. Сам я так и не научился есть этих мышей. Мне просто нравилось с ними играть. А мои хозяева в том году так дачу и не вскопали – им было некогда,- они воспитывали меня.