Памяти Дмитрия Ломова - офицера подводника
Когда папа герой-подводник, а дедушка адмирал, трудно не стать моряком. И он им стал, правда, из вредности нарушил, семейную традицию, уйдя в механики. Училище закончено, и распределение в бывшую папину дивизию. А дальше - пробуксовка.
Механическое образование быстрой карьеры не обещало. В общем, заминка по служебной лестнице. А раз заминка, значит, ее надо чем-то восполнять. Ну а чем, как не «шилом» или другими, более благородными напитками, может лечить тоску наш офицер. В общем, пошло - поехало.
А тут еще вредная привычка напившись, вваливаться в каюту замполита, и стуча кулаком по столу, требовать объяснений, за что в 1917 году, подлое комиссарское племя, расстреляло, прадеда, царского адмирала.
Понятно, что такого рода беседы, к карьерному росту то же не располагали.
Годы шли, а звания, не смотря на папу-героя, выше старлея не капали.
И вот в году одна тысяча девятьсот девяностом. На пике, так сказать перестройки, нашему герою, после года трезвой и беззалетной службы дали таки капитан-лейтенанта.
Отдать должное, то ли происхождение обязывало, то ли еще, что но форму он носил лихо. Умеренный клеш от бедра. На ногах лакированные узконосые туфли. Тужурка с золотыми погонами, и еще царскими, медными пуговицами. Пошив великолепен. Выправка идеальна. А светлая, аккуратно подстриженная бородка-шотландка, красиво окаймляла узкое породистое лицо.
У каждого, и не только имевшего отношение к флоту, человека, при виде такой красоты, возникала невольная гордость за наш военно-морской флот.
В таком вот обличие, сияя новыми каплейскими погонами, Дима, а нашего героя звали именно так, зашел в старый Владивостокский ресторан «Арагви».
Его появление не осталось не замеченным. В те годы, ресторанную публику в основном составляли бандиты и проститутки. А тут вдруг такое.
Пройдя за свободный столик, Димка не спеша достал из кармана массивный, из червонного золота фамильный портсигар. Положив его рядом с собой, позвал официанта.
Кто забыл, то напомню, время было тяжелым. Сигареты продавались только по талонам, и только по месту жительства. В коммерческих же магазинах стоили просто запредельных денег.
Видимо, рассчитывая на щедрость солидного моряка, сидевшие за соседним столом кавказцы, вежливо попросили закурить. Дима, изящным жестом раскрыл именной портсигар. По бокам его, лежали какие-то странные сигареты. С обоих концов они были закручены, наподобие конфет. Удивленный сосед аккуратно взял одну из них в руки.
Пригнувшись к самому Диминому уху, тихо произнес:
- Трава?
- Нет, просто махорка. – Так же тихо ответил Дима.
Не понимающим взглядом кавказец уставился на него, всем своим видом требуя объяснений.
Размеренным, почти дикторским голосом ему объяснили, что лодка с Камчатки, талонов нет. А добытую замполитом махорку, чтобы не сильно позориться на людях, пришлось скручивать в тонкую бумагу заранее.
Сосед, положив взятое на место, вздохнув, усмехнулся в пышные усы.
- Да, довели армию, нечего сказать.
Вечер продолжался своим чередом. Выпив и закусив, а так же сверкнув на людях своими новыми погонами, счастливый Димка, собрался уходить. Возле выхода его остановила группа соседей-кавказцев. Просивший ранее, закурить мужчина предложил задержаться.
- Дорогой, флот это круто, не показывай ни кому свои самокрутки, не все поймут правильно. А на память, от нас держи это, все лучше чем махра. – И он протянул небольшую коробку.
Поблагодарив, Дима оделся и вышел. Уже стоя на ступеньках, при свете фонаря, решил рассмотреть подарок.
В обклеенной глянцевой бумагой коробочке лежала изумительной красоты прямая трубка. С такой трубкой нельзя было быть просто старшим лейтенантом, только капитаном. Это вполне соответствовало моменту. Подумав о происходящем, сытый, пьяный и довольный Димка засунул ее в рот, поправил фуражку, и не торопясь шагнул в темноту улицы.