«Я ставлю очередную картину как последнюю, иначе себе не мыслю».
Сотников: Я не предам. Есть вещи поважнее собственной шкуры...
Портнов: Где они? Ну что это? Из чего состоит?.. Это чушь! Мы же конечны. Со смертью для нас заканчивается все. Весь мир. Мы сами. Не стоит… Ради чего? Пример для потомков? Но героической смерти у вас тоже не будет. Вы не умрете, вы сдохнете как предатель. Не выдашь ты – выдаст другой, а спишем все на тебя; ясно?
Сотников: Мразь… Мразь человеческая.
Имя ее – Лариса. Она была режиссером. И кино для нее было делом жизни, главным делом. Кино стало выражением ее личности, и осталось ее наследством… Единственный, избранный путь в жизни – кино. Она начала его в шестнадцать лет – с первого раза поступила во ВГИК, на факультет режиссуры в мастерскую Александра Петровича Довженко. Это был последний курс мастера…
«Я – режиссер. Я хочу знать, мыслить, чувствовать и чтобы другие поняли то, что мне в моих мыслях и мечтах открывается».
1962 год. Дипломная работа – «Зной». Картина первая... Картина дебютов. Дебют режиссера, дебют оператора, дебют писателя Чингиза Айтматова в кинематографе. Этот фильм, равно как и все последующие, стал испытанием. Прошел всего месяц с начала съемок, и в группе началась эпидемия болезни Боткина. Ее саму увезли в больницу прямо со съемочной площадки…. Но она вернулась, даже не долечившись, и, не смотря на боли, продолжила работу. Съемки продолжались еще одиннадцать месяцев. В условиях сорокаградусной жары, среди азиатских песков снималась картина о том, как человек побеждает, потому что силен духом. Эта картина стала первым испытанием – на прочность, выдержку, состоятельность…
«Я приходила к следующему фильму с новым в себе, проживала картинную жизнь, как свою собственную, обращалась к такому материалу, в котором бы сумела передать свои взгляды на жизнь, на смысл жизни».
1966 год. Ее второй фильм – «Крылья». Неженское женское кино. Режиссер, сценарист и исполнительница главной роли – женщины, но… Ни следа сентиментальности, ни одной лишней или «пустой» сцены, ни одного случайного слова или кадра. Для Майи Булгаковой, сыгравшей героиню Надежду Петрухину, это, пожалуй, лучшая роль в кино, главная роль. Драма одного человека – жить прошлым и не уметь, просто даже не понимать, как можно жить и мерить жизнь иначе, по-другому, по-новому…
Рыбак: Не может быть, выкрутимся! Слушай меня. Главное одинаково говорить…
Сотников: Это бессмысленно…
Рыбак: Надо выкручиваться… мне уж в полицию предложили… Чё ты так смотришь? Я же говорю, прикинуться. Я ж тоже не лыком шит.
Сотников: Да ты что, Коль? Мы же солдаты. Не лезь в дерьмо – не отмоешься!
Рыбак: Значит в яму – червей кормить!? Так!?
Сотников: Это не самое страшное. Нет… Сейчас не об этом. Теперь я знаю. Знаю. Главное – по совести с самим собой…
«Родина электричества». 1968 год. Сценарий по рассказу Андрея Платонова она написала сама. Снимали в деревне Сероглазка Астраханской области. Истинно платоновское место и платоновские персонажи (в работе принимали участие непрофессиональные исполнители). Новые съемки также не были легкими, но снимала она этот фильм с радостью, с верой в хорошее свое начало, в хорошее продолжение… Это был короткометражный фильм который, который готовился студией «Мосфильм» для киноальманаха «Начало неведомого века», но эта работа осталась неизвестной широкому зрителю. Киноальманах так и не сложился, фильм попросту «смыли». Единственная копия, случайно уцелевшая, была позже восстановлена. Но к тому времени ее – режиссера – уже не стало…
«Мой крестный путь облегчался тем, что я никогда не писала двух заявок сразу».
Картина четвертая – телевизионный мюзикл «В тринадцатом часу ночи». Однако и этот фильм не вышел на экраны… Начало творческого пути... Как раз в это время ей исполнилось тридцать лет…
«Обидно было, что какой-то запал был растрачен, не нашел выхода. А тут еще поджидало меня новое испытание: мне исполнилось тридцать лет. Тридцать лет – пик жизни. С высоты этого пика отчетливо понимаешь ценность или пустоту прожитого, верность или ошибочность избранного тобой пути. Состоялся ли ты как личность?»
«Ты и я». Фильм, был изрезан цензурой нещадно. Целые эпизоды уничтожали. Актеров не утверждали. Переснимали. И все же… «Состоялся ли ты, как личность?» В этом фильме она задала вопрос себе самой и всему поколению. Вопрос зрителю. И, если до тебя, как до зрителя, этот вопрос доходит, если откликается на него твое сознание, то ты чувствуешь, как медленно покидает тебя спокойствие… Дело даже не в возрасте. И в двадцать лет можно определять свою жизнь тем, что сделано тобой для бессмертия… Но вспоминаются идеалы детства и юности, все то, чему ты верил, чем клялся, что искал. А вместо ответа приходит новый вопрос – почему и когда все пошло не так?.. Почему и когда ты изменил самому себе?..
«Человек, изменивший себе, своему делу, совершает преступление по отношению и к обществу, и к самому себе. За него приходится тяжко расплачиваться. Речь идет о гармонии существования, о потере этой гармонии, о ее возвращении».
Рыбак: Дурак ты, Сотников! Еще институт кончил… Я жить хочу! Бить их гадов! Солдат я! А ты – труп. Только упрямство в тебе осталось. Какие-то принципы!
Сотников: Тогда живи – без совести можно…
Дальше она на время покинула кино. Решила родить… А потом… Случилось несчастье – она оступилась, упала, получила сильное сотрясение мозга и серьезную травму позвоночника. Семь месяцев без движения на больничной кровати. Семь месяцев с мыслью, что может выйти из больницы инвалидом. Семь месяцев с пониманием того, что может погибнуть, потому что решила сохранить ребенка. Семь месяцев размышлений, диалога с самой собой…
«Я видела смерть очень близко. У меня была серьезная травма позвоночника, а я в то время ждала ребенка. Могла и погибнуть, потому что ребенка я решила сохранить. Я тогда впервые оказалась перед лицом смерти и, как всякий человек в таком положении, искала свою формулу бессмертия. Хотела думать, что от меня что-то должно остаться. Я чувственно охватила понятие жизни во всем объеме, потому что прекрасно понимала, что в каждый следующий день могу с жизнью расстаться. Я готовилась к этому. Готовила себя и как будто готовила ребенка, потому что могло и так случиться, что ребенок родится, а я погибну. Я обнаружила, что это путешествие в себя бесконечно интересно, что самый интересный собеседник для меня – это я сама. Это как стихи: «Мне голос был: войди в себя. И я вошел, меня там ждали...» Повесть Василя Быкова я прочла тогда, в том новом своем состоянии, и подумала, что именно это мое состояние смогу выразить, если буду ставить «Сотникова». Это, говорила я себе, вещь обо мне. О моих представлениях, что есть жизнь, что есть смерть, что есть бессмертие… Заявить о своей потребности, о праве каждого отдельного человека отстаивать уникальность, единственность, неповторимость и бессмертность своей судьбы – вот к чему я стремилась. И выйдя на этот уровень размышлений, я уже никогда не смогу вернуться в прежний круг житейских желаний, профессиональных интересов...» Последнее интервью. 1979 год, июнь.**
Она пришла к главному своему фильму – «Восхождение»…
«История о том, как один предает другого, стара как мир и ассоциируется с библейской притчей. Во все времена были Рыбаки и Сотниковы, были Иуда и Христос. Я не религиозна, но, раз эта легенда вошла в людей, значит, она жива, значит, в каждом из нас это есть».
Портнов: Гаманюк!
Гаманюк: Слушаю…
Портнов: Попроси…
Гаманюк: Рыжего?
Портнов: Да.
Гаманюк: Айн момент.
«Я хотела доказать, что мы не конечны, и сделать это путем не мистическим, а абсолютно естественным».
Портнов: Вот сейчас вы увидите, что такое мразь на самом деле. Не удивляйтесь, это буду не я, а вы сами. Вы обнаружите в себе такое! Куда денется ваша непреклонность, фанатический блеск глаз? В них откроется и все вытеснит страх. Да-да, обыкновенный человеческий страх – за эту самую «шкуру». И вы, наконец-то станете самим собой: простым человеческим ничтожеством, начиненным обыкновенным дерьмом. Безо всякой этой вашей фанаберии. Вот так. Вот где истина… Унести!
«Выбор! Наш вечный выбор, определяющий жизнь нашу. За выбором стоит личность... Всем героям «Восхождения» предстоит такой выбор, и большинство из них предпочитают умереть ради другого... Потому и фильм называется «Восхождение»… восхождение к высшей реальности…»
Сотников: Рыбак! Не дай умереть до утра. Не дай! Я всё возьму на себя. Я смогу…
«Любить другого как самого себя». Вот мы и должны Сотниковым доказать, что человек, наконец, дозрел до бытия духовного, до утверждения духовного как нормы жизни… Думаете, откуда у нас двойная мораль? Не дозрели личности. Рыбак, Портнов – не дозрели, а Сотников, Староста, Демчиха и Бася дозрели, потому и идут умирать за правду-матушку. Мы в войне победили потому, что у людей было высокое самосознание. Сила общества – в силе его личностей. Вспомните, в «Ты и я» Петр осознал свой грех и встал на путь изменения себя, это и есть сотворение человека».
Безвинные идут на смерть как одна семья… С невероятным достоинством, попросив друг у друга прощения. Староста деревни Пётр Сыч, женщина Аксинья и еврейская девочка Бася, не выдавшая немцам человека, укрывавшего ее. Сотников уходит, улыбаясь… Вот что в финале увидел Портнов. И понял, что есть нечто неподвластное физическому уничтожению – духовное начало.
«Это единственная уникальная ценность человека. Мы в фильме постарались выкристаллизовать определяющее значение духовности человека. Кто обладает ею, тот остался. Рыбак ею не обладал. Он трагически осознал это – и завыл, как собака».
Гаманюк: Талантливый, падла! Ловко ты его вздернул – как кролика!
Рыбак: Кто? Я?
Бабушка: Иуда. Иуда!
И она обеспокоено спрашивает: «Но ведь это не совсем о войне. Вы поняли?» Эта картина стала не просто очередной работой… Фильм стал ее личным восхождением…
«…Основой человеческой личности является духовность. Духовность – центр личности. Именно эту, основную особенность человека мы и будем исследовать в наших героях. Стадная нравственность нашего времени, в стране, где от Бога отказались, поверхностна, и это мы должны понять через Рыбака. Сотников – другое дело, он нравственен так, как Бог задумал. Поймите, существует вечная проблема Понтия Пилата, существуют и другие вечные проблемы. И все они во все эпохи человечества повторяются… в новом обличии, но суть та же. Проблема Сотников-Рыбак – вечная проблема, она из тех, которые изначала стоят перед человеком, которые определяют его качественный уровень… И эта проблема – проблема Христа и Иуды…»
Она признавалась, что ставила в этом фильме цель – повести зрителя на свидание с совестью, вовлечь его в это испытание, вызвать нравственное потрясение, очищающее душу. На просмотрах поняла, что дотронулась до основного, раскрыла на экране важнейшую для человека истину. После того, как картина вышла в прокат, ей начали приходить сотни писем от зрителей. Личных писем…
«Я таких писем никогда не читала. И по пониманию искусства, и по рассказам о жизни. Из них видно, как велика у людей потребность в духовной жизни, в напряженной духовности. Людям нужен и человек, с которым они могли бы поделиться размышлениями, чувствами, исповедоваться перед кем-то. И получилось, что исповедуются передо мной... Сколько людей мучаются, что не проживают себя до конца. По этим письмам можно было создать книгу духовной жизни нашей страны. В них есть надежда...»
Спустя всего несколько месяцев, летом 1978 года, она уже готовилась к новой картине. Выбрала на этот раз повесть Валентина Распутина «Прощание с Матерой». По словам писателя, его поразила феноменальная одержимость, полное самозабвение и сходное отношение к проблемам, ее «ум по-мужски точный, по-художнически богатый и по-женски красивый». Но окончательно убедило Распутина ее «желание выделить проблему ответственности не только общества в целом, но и каждого поколения в отдельности за все, что мы делаем на земле»…
– Вы назвали сценарий и будущий фильм «Матера», а не «Прощание с Матерой». Это имеет какой-то смысл?
– Совершенно определенный смысл. Это будет фильм не о прощании с прошлым, потому что я не хочу с ним прощаться. Это будет фильм о сохранении этого прошлого как духовной потребности, как части нашей сегодняшней и будущей жизни. Наивно предполагать, что без прошлого можно говорить о гармоничной жизни любого поколения. Потому что душевное богатство всегда дается и настоящим, и прошлым, и будущим – надеждой на будущее, а чем-нибудь только одним не дается никогда. И Дарья – главная героиня повести, а потом и фильма – мне дорога именно потому, что она сберегла в себе эту силу духовности, хранит ее и передает другим. Это говорит о ее мужестве, о ее богатстве и широте и вместе с тем – о богатстве и широте народа, о силе русского характера.
В конце июня 1979 года она вместе с оператором и художником приехала на один день в Москву, чтобы посмотреть первый отснятый материал картины. Спешили назад, на съемки… Провожал ее муж Элем Климов. Рано утром, 2 июля 1979 года, на пустынном шоссе, «Волга» с шестью членами съемочной группы по неизвестным причинам вышла на полосу встречного движения и врезалась в грузовик. Все шестеро погибли…
«Вера может быть наивной, прекрасной, возвышенной, но во что верить, вот вопрос не хуже гамлетовского. Для меня долго был главным вопрос – кто в центре? Бог? Человек? Наше движение по жизни усеяно, как песком, малыми компромиссами, малыми уступками и сделками с совестью. Но в любую минуту эти песчинки могут стать горой, которая раздавит нашу нравственность и уничтожит душу, а с ней и бессмертие. Вот почему я верю в христианство – покаяние, в той или иной мере, очищает душу, не давая песчинкам превращаться в глыбы каменные».
Работу над фильмом «Матера» завершил Элем Климов. Он назвал его «Прощание»... В 1980 году Элем Климов снял документальный фильм «Лариса»…
«Сегодня определено «вчера», а «будущее» определяется «сегодня».
Послесловие…
«…Такой значительной оказалась для меня и работа в кино над фильмом «Восхождение» по повести Василя Быкова «Сотников». Драматургия повести восходит к большим и извечным проблемам, она бескомпромиссна, жизненна и современна! Я был так захвачен этим материалом, что в одночасье написал эскиз-портрет Сотникова, еще не дав режиссеру Л. Шепитько согласия работать. Во многом эскиз помог нам понять друг друга в нашей дальнейшей работе…
…В Ларисе Шепитько я встретил человека одержимого, верящего в материал, в его правду. Сама драматургия объединила нас тогда, сделала единомышленниками. Больше того, драматургия выращивала и наших героев и нас самих – создателей фильма. Мы стали максималистами, подвижниками. Стали не свидетелями, но участниками…
…И когда я работал на декорации, все спрашивали досужие прохожие, когда вешать будут. Неловко и шутить было с ними на эту тему и не отвечать – тоже. Дело-то святое у нас было. И вот в один из воскресных дней была назначена съемка. На площади города, превращенной в место казни, «немцы» согнали народ. И стали мы вершить наше действо – прощание героев перед казнью: такова была сцена. И скоро драматизм сцены захватил нас всех. И обращение к участникам массовки (да просто к прохожим, что зеваками торчали на площади) звучало уже в полной тишине. И вот началось действо – и случилось чудо. Актеров не стало – стали люди, действительность, история. Время отодвинулось на тридцать пять лет назад. Площадь застыла в оцепенении. Не стало ни зевак, ни случайных прохожих. Все стали участникам события. Как в греческой трагедии. И оно развивалось по своим законам, это событие… И актеры, уже после окончания эпизода, никак не могли выйти из этого состояния. Все стояли, обнявшись, и слезы были в их глазах. И люди не хотели расходиться…
…Сегодня, когда Ларисы Шепитько нет в живых, я благодарен своему решению писать о ней картину. О ней и о нас. Меня интересовал в замысле картины сам творческий процесс создания фильма. Наша работа на такой высокой ноте, что мне захотелось и в живописи как бы повторить все это. В триптихе «Кино» – и застольная работа и съемочная площадка – операторы, актеры. Но главное – лицо Ларисы, каким оно запомнилось мне на одной из премьер. Она всегда волновалась, была открыта и беззащитна. Она несла в себе и сообщала духовность. А это как раз то главное, что всегда привлекает меня в людях, что я всегда стремлюсь увидеть и раскрыть в своих героях…»
(Юрий Ракша, художник-постановщик кинокартины «Восхождение»).
При написании статьи использованы материалы:
1) Валентина Хованская. Статья «Лариса. Воспоминания о работе с Ларисой Шепитько на картинах «Ты и я», «Восхождение» и «Матера». Журнал «Киноведческие записки», №69, 2005 год.
2) Последнее интервью Ларисы Ефимовны Шепитько. Июнь, 1979 год.
3) «Юрий Михайлович Ракша. Живопись, графика, кино, статьи». Альбом. Автор-составитель И.Е.Ракша. Издательство «Госзнак», 1986 год.
*Написано для публикации в журнале "ВЖИК" (пресса ВГИКа)