- Ну и зачем ты нас сюда притащил?
Это был не вопрос. Это было отношение Насти к этому ужину. Она сидела перед пустой тарелкой сервированного стола, откинувшись на стуле, и нервно стучала по ней рукояткой ножа. Оглядывая зал, - посетителей ресторана, интерьер, официантов - она не складывала из увиденного свое впечатление, а выказывала все свое презрение и недовольство этому месту. Семейные посиделки в 16 лет далеко не лучшее развлечение. Звяканье металла по фарфору бесило и ее саму, но она знала, что в сто раз больше это бесит ее родителей.
- Чем ты все недовольна? Чем плохо провести вечер с родителями в хорошем ресторане? – пыталась увещевать ее мать. – И ничего с тобой страшного не случится, если побудешь один день со своей семьей, а не с приятелями. Ты и так с ними каждый день до ночи пропадаешь где-то.
Естественно, этот мамочкин тон вызывал еще большее неприятие.
- С ними мне интересно и весело. Они меня понимают. А с вами и поговорить не о чем. Сегодня Сашка всех к себе позвал. Как представлю, как там клево сейчас, еще больше это все ненавижу.
- Настя, хватит, – вмешался отец. Он даже не повысил голоса. Но в нем было такое раздражение и недовольство поведением дочери, что это осадило ее уже хамский тон.
Настя посмотрела на него исподлобья и продолжила возмущаться, бубня себе под нос.
- Вот почему вам именно сегодня приспичило. Все как назло будто делаете. Я эту вечеринку две недели ждала. И тут вы со своим рестораном идиотским в последний день. Какой облом вообще.
- Вы уже что-нибудь выбрали? – спросил возникший рядом со столом официант.
Настя поймала на себе оценивающий взгляд.
- Пока нет. Мы ждем нашего друга и потом все вместе закажем, - ответил отец.
- Конечно. Я подойду позже.
- Папа, какого еще друга? Ты вообще уже что ли? – по-детски истерично взвизгнула Настя и резко выпрямилась на стуле. – Почему я еще и с друзьями твоими должна тут тусоваться?
- Настенька, мы уже давно вот так всей семьей не собирались. И папин день рождения пропустили, и мой, и годовщину нашу. Раньше, вот, помнишь, все время ведь ходили? Сейчас трудное время. Папа много работает. Мы решили, надо, наконец, всем вместе сходить куда-нибудь. А с этим мужчиной у папы дела. Это очень важно для папиного бизнеса и для нас всех. И мы с папой подумали, что это очень хорошая идея: пригласить его поужинать с нами.
- Ой-ой-ой, папочка решил растрогать какого-то барыгу видами счастливого семейства и впарить ему что-нибудь. Типа, неформальная обстановка, - она кривлялась. Изображала из себя пупса, хлопая ресницами и растягивая овал выпяченных губ.
Что грозит чересчур заносчивому яйцу, когда оно достает кур своим умничаньем? Отец закипел.
- Ну хватит выделываться. Слишком взрослая уже? Умная очень? Впарить. Ты вот погоди, скоро ты узнаешь, как хлеб дается. Как шмотки даются. Тусовки эти твои. Посмотрим, как ты сама все это себе заработаешь? Привыкли, что деньги на дереве растут. Всегда можно подойти и сорвать с папочки сколько надо.
- Так ты дерево что ли? А я не знала. М-м-м, - она прищурилась и, уставившись в одну точку где-то на тарелке, покачивала головой. Этот вид человека самым неожиданным образом разрешившего давно волновавший его вопрос, должен был окончательно поставить на место глупого предка.
- Ах ты, маленькая зараза, - грохнул он кулаком по столу. Только мягкая и ласковая рука жены, положенная ему на локоть, погасила взрыв отцовского гнева. Она хорошо знала его вспыльчивый характер и всегда умела вовремя придержать и успокоить его. Либо наоборот давала ему прокричаться, никогда не отвечала агрессией, а напротив, была с ним кротка и ласкова. Это отчасти было причиной долголетней гармонии их пары.
- Олег, не горячись, пожалуйста. Ты же знаешь этот возраст. Им кажется, что они уже взрослые, что все знают, что родители у них дураки.
Он перевел дух, похлопывая по руке жены, поддаваясь передающейся от нее мягкости.
- Барыга. Это не барыга тебе. Это не последний человек в администрации города. От него зависит на что будут сажать свои задницы депутаты и чиновники в этом городе. А этих задниц предостаточно. И всем надо куда-то гадить. И папа с радостью помог бы им в их нужде своей сантехникой, - язвительно разжевывал он правду жизни своей неблагодарной, брезгливо морщившейся, презиравшей кормившую ее руку дочери. Вздохнул и попытался спокойно ей все объяснить. – Понимаешь, Настя, сейчас действительно стало тяжело. Этот кризис так не вовремя. Мы как раз влезли в эти кредиты на квартиру и на машину. Мы очень рассчитывали, что все пойдет так же хорошо. У нас и в мыслях не было. А сейчас я продаю в десять раз меньше. Этот ужин действительно очень важен. Пойми это. Ты же все-таки считаешь себя взрослой. И мне очень хочется видеть в тебе взрослую, умную девушку. Не надо заискивать и кривляться ни перед кем. Побудь просто спокойной, вежливой и дружелюбной.
Настя слушала, смотря в пол в сторону от отца. Продолжала возмущаться она уже без прежнего пыла.
- Когда я уже смогу поесть? Нафига приходить в ресторан и пялиться в пустые тарелки?
Отец с матерью переглянулись. Жена чуть сильнее сжала локоть мужа и улыбнулась ему, говоря глазами: «Не волнуйся. Все будет хорошо. Она будет умницей».
Мирное молчание было прервано появившимся гостем. Он стоял в дверях и оглядывал, ища, зал. Отец вскочил с широкой улыбкой и почти побежал к нему.
- Алексей Владимирович, Алексей Владимирович, здравствуйте.
Они сошлись в нескольких метрах от стола и отец двумя руками тряс его ладонь и говорил какие-то, видимо, радушные приветственные слова. Тот позволял держать свою руку, по привычке благодетельствуя людину снисходительною начальничьей улыбкой. Отец показал на стол, и гость двинулся вперед между столами. Подойдя, он уже имел вид почтительного кавалера.
- Добрый вечер.
Мать, улыбаясь, ответила теми же словами. Она сделала чуть большее ударение на каждом слове, показывая, что для нее вечер гораздо добрее от счастья наблюдать такого человека. Настя ограничилась скромным «Здравствуйте». С появлением постороннего взрослого, который был даже постарше ее отца, в привычном семейном кругу, она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой. Прежняя уверенность в своей зрелости и уме улетучились. Она чувствовала неуверенность, но ей было почему-то даже приятно. Вспоминались всеобщее внимание и умиленные лица дядь и теть, приходящих к ним в гости, либо у которых они сами бывали в гостях. Подарки и руки, на которых всегда было так приятно сидеть. Щетинистые шершавые щеки с запахом табака, по которым было так интересно проводить ладонью. Что-то во взгляде Матвеева вызвало в ней все эти ощущения детства, и ей даже казалось, что сейчас он вытащит откуда-нибудь игрушку.
Отец вынырнул из-за плеча.
- Вот, мои любимые женщины, - шутливо представлял отец. – Моя супруга, Ирина Александровна и наша дочь, Анастасия… хы-хы Олеговна, как вы наверно догадываетесь. Алексей Владимирович Матвеев. Прошу любить и жаловать.
Они уселись. Отец тут же суетливо завертелся, отыскивая официанта. Тот, по-видимому, поняв, что теперь вся компания в сборе, стоял и ждал приглашения и сразу пошел к ним, доставая из кармана блокнот.
Сначала заказали женщины, потом гость. Отец повторил и для себя его заказ. Спросил, что он предпочитает пить. Матвеев предпочел красное сухое.
Ожидая решения клиентов, официант все время поглядывал на Настю. Вернее разглядывал. По частям. Родители были увлечены гостем, а Настю он не стеснялся. Она смерила его взглядом, низводящим до состояния «ничто» любого школьного авторитета. Но он ничуть не смутился. Не сразу перевел взгляд с ее груди на глаза, едва улыбнулся и будто даже подмигнул. Вино он принес почти сразу и стал разливать по бокалам. Когда он наливал Насте, ей показалось, что он стоит как-то слишком близко. Она не поднимала головы, но ей казалось, что его взгляд протискивается сверху между ее грудями. Декольте было вполне скромным, и вряд ли даже пуританин нашел его неприличным. Но сейчас Насте казалось, что она голая. Наконец он закончил и стал обходить ее стул сзади, чтобы налить Матвееву. Проходя, она чем-то задел ее волосы, там, где шея переходит в спину. Мурашки пробежали по спине, и она подернула плечами. Она была уверена, что сделано это было нарочно.
Настя хотела уже отпить, но гость начал говорить.
- Я хотел бы поблагодарить Олега Сергеевича за приглашение. За это удовольствие видеть, во-первых, такую красивую, дружную семью и, во-вторых, двух таких прекрасных женщин. Ирина Александровна, Анастасия Олеговна, - он сделал одинаковое движение бокалом в сторону матери и дочери, – мое почтение. Надеюсь, я не нарушу своим присутствием вашего семейного уюта.
Мать жеманно изобразила смущение. Они с отцом выглядели счастливейшими людьми на свете.
- Ну что вы, Алексей Владимирович. Мы уже сто лет никуда не выбирались. И к нам никто не приходит. Муж все время в делах. И сейчас я приятно удивлена, что у него такие интересные друзья. Вы очень приятный мужчина, - она даже позволила себе немного кокетства.
Пока она говорила, Матвеев попеременно переводил глаза на каждого из членов семьи. Он будто смущался лестных слов и взглядом говорил, что слишком уж много чести его скромной персоне и одновременно искал подтверждения ее словам в лицах двух других. На Насте он задерживал взгляд немного дольше, пытаясь поймать в ее глазах отношение к себе. Когда мать говорила свой последний комплемент, он даже не смотрел в ее сторону. Настя увидела это. Взрослый мужчина, как мальчик, искал симпатию в ее взгляде. Она опять почувствовала себя взрослой, привлекательной девушкой. Почувствовала свое превосходство над матерью и кинула на нее слегка надменный взгляд. Ему же она адресовала взгляд и улыбку, говорившие, что и ей он очень приятен. Она была благодарна ему за это чувство.
Отец положил руки на плечи жены и дочери.
- Алексей Владимирович, присоединяюсь к словам своей супруги. Поверьте, нам всем очень приятно быть с вами за одним столом. Надеюсь, наше сотрудничество будет столь же приятным.
Все выпили. Настя захотела выйти в туалет. Потому что ей действительно хотелось в туалет и потому что ей хотелось покрасоваться. Она знала, что Матвеев будет смотреть ей вслед. Она представляла, как пойдет женственно и грациозно. Совсем не так, как она ходит в компании сверстников. Когда она встала, мать тихонько притянула ее за рукав. Настя нагнулась к ней и подставила ухо.
- Ты салфеточки взяла? Не забудь все хорошо вытереть и ручки помыть.
Настя с обидой и злобой процедила:
- Мама…
Она резко выпрямилась и быстро пошла от стола. Но пройдя пару шагов, опомнилась. Раздражение отступило. Она почти почувствовала взгляд на своей спине. Он наполнил ее ощущением своего молодого, стройного, упругого тела, подхватил и понес по залу. Уже почти дойдя до туалета, она увидел официанта, который нагло смотрел ей прямо в глаза и улыбался.
***
- Они сейчас такие ранние. Все знают и умеют лучше взрослых. Все попробовали уже. Но об элементарной гигиене иногда забывают, - будто извиняясь, объясняла Ирина.
Заметив вопросительный взгляд Матвеева, она рассмеялась.
- Нет, нет, Алексей Владимирович, ну что вы. На этот счет можете быть совершенно спокойны.
- Ну, как вам? – спросил Олег Матвеева полным надежды голосом.
- Прекрасно. Я очень доволен. Беру. Все как договаривались. Тендер вы выиграете. Ну и те деньги дополнительно, о которых мы договаривались, я переведу на ваш счет.
- Вы не пожалеете Алексей Владимирович, не пожалеете. Это хорошая девочка, - засиял Олег.
Они подняли бокалы.