Все началось с шумного вечера у костра – егерь Николай и наша съемочная группа громко и весело делились случаями из своей жизни. Весело гудел электрогенератор, потрескивали укрепленные над поляной лампы дневного света, сдвигались и раздвигались над столом кружки, и над всем этим гудел веселый человеческий разговор.
А нас накрывало бездонное черное бархатное небо, по нему рассыпались уголья звезд, и время от времени, через человеческий шум откуда-то с гор доносилось солидное уханье совы.
И я, устав от застолья, в котором не выпил ни капли, в какой-то момент решил проверить одно из своих умений – умение передвигаться по знакомому лесу в темноте без фонаря, и, потихоньку покинув компанию, двинулся лесной дорогой по направлению к известным мне лесным полянам, где мы еще днем видели группу оленей.
Должен сказать, что движение по ночному лесу даже чисто технически принципиально отличается от движения по лесу днем. Ты идешь медленно, ставишь ногу осторожно, прощупываешь ей грунт или камни, перед тем, как перенести на нее всю тяжесть тела для следующего шага. Конечно, тебе приходится приспособиться видеть окружающее в звездном свете – но это нормально, этого легко добиться. Другое дело, что ты весь, всей поверхностью тела, всем организмом превращаешься в большой единый камертон – он реагирует на все происходящие вокруг изменения, будь то пролетевшая прямо перед лицом летучая мышь, или пробежавший почти по ногам барсук. Ибо все ночные существа чувствуют себя ночью неизмеримо увереннее человека и практически его не боятся.
Пройдя где-то с полтора километра я услышал кричащего оленя – его рев напоминает мычание – одновременно стон. Я ответил ему, и он, почуяв во мне соперника, двинулся навстречу. Еще несколько раз я ему отвечал, и в конце концов, он подошел ко мне метров на пятьдесят. В чащобе я не мог его видеть, но слышал, как он стучит рогами о деревья и ширкает шерстью по веткам. Однако, в какой-то момент я сфальшивил, и он, спугнутый, с грохотом унесся откуда и пришел – в лесную чащу.
И, двигаясь вот так, шаг за шагом, через ветки и кусты, мимо выбеленных звездным светом деревьев (а ночью без подсветки они выглядят совсем неживыми), я подумал – а что, собственно говоря, помогает мне ощущать себя в этом жутковатом ночном лесу так… Ну, не как дома, но уж как в хорошо и давно изученных гостях.
Ну, определенную долю равнодушья по отношению к собственной жизни можно после некоторых колебаний отбросить. Другая часть правды заключается в том, что у меня нет особых иллюзий по отношению к природе. Я знаю, что она предельно безжалостна и вместе с тем – разнообразна. И в этом разнообразии случайностей, постоянно происходящем внутри нее и есть спасение от общей ее безжалостности. Провидение, вселенская энергия, космос – все это другие названия Случая. И только те, кто рискуют называть кошку кошкой, а Провидение – Случаем, получают свою фору в жизни. В данном случае – в ночной тайге.