Говорите, я похож на одного оперного тенора. Почти угадали. Натура у меня артистичная. Всю жизнь балагурю. Сейчас вроде бы не до шуток, но я не унываю.
В родительской семье было девять ребятишек. Мне исполнилось восемь лет, когда началась война. Брат ушёл на фронт 23 июня 1941 года, вскоре отправился в ополчение отец. Остался я с сёстрами и больной матерью. Рядом с нашим домом большой парк и два поля, на которых тренировались солдаты из соседних частей. Я часто бегал к солдатушкам, пел им песни, за это меня кормили. Вместо школы меня тянуло к солдатской каше. Но зарабатывал кусок хлеба не только пением. Всю войну с матерью ходил по колхозам: стелил лён, провеивал зерно, отвозил солому.
Отец служил снайпером в той же дивизии, что и мой старший брат; переписывались, а друг друга так и не увидели. Брат был одним из защитников знаменитого Дома Павлова в Сталинграде. Погиб, когда выходил из этого дома: раненый немец бросил гранату.
В четырнадцать лет я пошёл работать на химический завод. Профессию освоил за четыре месяца, в армию пошёл, имея пятый разряд. Через год службы стал старшиной роты, чемпионом дивизии и округа по стрельбе. 26 октября 1956 года сдал роту, собрался домой. Ночью тревога, я сразу понял, что боевая. Танки погрузили на платформы — и в Венгрию.
Власть в этой стране менялась чуть не каждые сутки. Пришедший к руководству Имре Надь пообещал «старшему брату» навести порядок, но стали вешать коммунистов, директоров предприятий. Кошмар, что творилось. На каждую улицу входили с боями.
Я участвовал в штурме дворца в Буде. Никто не знал, как в него попасть. Огромная площадь перед дворцом, через неё сплошной огонь. Ротный послал меня вперёд. Вслед за мной ворвались и другие. За этот штурм я получил правительственную награду.
Днём венгры приветливо здоровались с советскими воинами, а ночью убивали... 14 ноября к власти пришел Янош Кадар, началось перемирие. Новая власть поменяла полицию, разоружила армию. Остались служить только те офицеры, которые учились в советских военных заведениях. Мы охраняли венгерский склад оружия. Подружились с местными служивыми. Я немного освоил венгерский язык, меня принимали за своего. Отмечал с венграми Рождество и Новый год...
Когда под звуки оркестра подошли к составу, чтобы отправиться на Родину, на вагоне обнаружили надпись: «Русские, убирайтесь домой». Ниже кто-то приписал: «Я татарин, хочу остаться здесь». Все дружно захохотали: в части служили представители многих советских народов.
11 февраля я получил в Иваново паспорт, а уже 23-го числа был в Калининском загсе. Антонина, как и я, родом из Иваново. После учёбы получила направление в Калинин, вот я и поспешил за своей возлюбленной. Тоня ждала меня все три года, пока я служил…
Я кружил в танце и среди знакомых девчат заметил одну, с косой до плеч. Девушка так приворожила, что я потерял покой и сон. Влюбился впервые в жизни. Но вечер пролетел, а девушка в этом парке больше не появлялась. К счастью, мой друг был соучеником незнакомки; на одной школьной вечеринке я вновь увидел эту девушку. Она держалась гордо, как лань, но я сумел привлечь полюбившуюся девушку. Её письма в армию поддерживали и доставляли радость.
Благодарю я тот оркестр,
Что в парк привёл с косой девчонку,
Что так засела глубоко
Мне в душу, сердце и печёнку.
С детства я пою, танцую, пишу стихи. Жена как-то сказала:
— Ты всю жизнь протанцевал!
С четырнадцати лет я работал на химических производствах, но одновременно в составе ансамблей и агитбригад участвовал в разных смотрах и концертах, где выступал как солист-тенор. Довелось мне петь в Колонном зале Дома Союзов. На одном из смотров в течение двух недель моим наставником была певица Тамара Миансарова.
В годы армейской службы я снялся в фильме «Как закалялась сталь», общался с исполнителем роли Павки Корчагина Василием Лановым. Позже играл в Народном театре, писал сценарии. Но в основном пел. Дочка в меня пошла, пишет стихи, преподает в музыкальном училище.
Всю жизнь рыбачил. Бывало, утром наловлю лещей и бегу на работу. Сейчас не до рыбалки. Шучу: живём на три “Д” — донашиваем, доедаем, доживаем. Я ведь перенёс два инфаркта, в 1987 году сделали шунтирование. Но и после операции сам построил дачу, веранду, кухню, красивый курятник, которым все любуются. Все строения украсил резьбой. Каждый год езжу в санаторий, где после ужина спешу на танцы. В первое мгновение сердцу становится худо. Проглочу таблетку, а потом до конца вечера танцую так, что молодым дам фору.
Мой дом теплее всякой печки, потому что у меня есть жена и дочь, которым я бесконечно благодарен за ласку и заботу.