Свою квартиру я превратил в сказку. Во всех углах церквушки, мельницы, вазы, шкатулки…
Лет тридцать назад брат подсунул мне кусок карельской березы:
— Смотри, какое замечательное дерево. Может, ручку сделаешь.
Меня очаровала красота структуры этого дерева. В руки попался альбом со снимками Кижей. Решил попробовать сделать старинную церквушку. Одна-другая, и увлёкся. К домашнему зодчеству подтолкнула и красота самой Карелии. Незабываемое впечатление оставило сочетание старинного зодчества и природы. Древних мастеров называют рубителями церквей. Есть легенда: мастер, который много лет строил знаменитую Преображенскую церковь в Кижах, закончив работу, бросил топор в Онегу и сказал:
— Не было такой и больше не будет! — И действительно, этот храм неповторим. Древние мастера обладали не только эстетическим чутьем. Они рассчитывали постройку так, чтобы строение дышало, удерживало тепло. Именно поэтому применяли разные породы деревьев, подбирали дерево по годичным кругам. Скажем, на северной стороне у сосны круги плотнее, на юге — шире. Если неправильно положить, дерево будет гнить, да и тепло не будет держаться. Топор использовали при строительстве тоже не случайно. Пила оставляет на дереве все поры, в них поступает влага и гниль. Топор все поры сглаживает, закрывает. Старинные мастера возводили свои сооружения без единого гвоздя, так как употребляли различные деревянные крепления.
Для макетов все эти тонкости, быть может, не столь важны, но работа по изготовлению церквушек кропотливая и занимает много времени. В среднем на одну церквушку уходит три-четыре месяца. Работаю по восемь часов, иной раз и ночью. Наиболее трудоемкий процесс — разделывание доски и шлифовка. Основные инструменты — пила и рашпиль. Прежде, чем приступить к созданию, надо подобрать дерево, сделать эскиз и план, чтобы сохранить все пропорции. Затем в голове переработать все элементы макета и лишь после этого брать в руки столярный инструмент.
Я умею работать не только с деревом, но и железом. Как-то по просьбе знакомого реставрировал старинные стулья. Пробовал писать маслом. Люди хвалят, а я недоволен. Шишкина из меня не получилось. Материнские гены притянули меня к швейной машинке. Изготавливаю ковры, сумки. Сшил себе парадный офицерский костюм…
Отец умер, когда мне было чуть больше года, а брату три. Мама одна растила нас. Отличная портниха, она шила на дому, этим и зарабатывала, да ещё держала корову. Когда началась война, я бросил школу и пошёл на курсы дизелистов, по окончании которых стал работать помощником машиниста. Уже тогда я принял боевое крещение, потому что много раз попадал под бомбёжки, однажды даже оказался под завалами дома. В 1944 году меня призвали в армию. В учебном батальоне готовили радистов. За шесть месяцев научился принимать 120 знаков в минуту. В октябре 1944 года попал на фронт в литовский город Вербалис неподалеку от Каунаса. Часть, в которой я служил, занималась перехватом немецких радиограмм и их «забоем», то есть глушением. Всегда был на передовой — ближе к немецким радиостанциям. Со своей частью дошёл до Кенигсберга. С радиостанции, которой я ведал, фашистам передали условия капитуляции. В Кёнигсберге и встретил Победу.