В 1941 году я перешёл в восьмой класс. Начавшаяся оккупация прервала занятия. Пришлось эвакуироваться, остановились недалеко от Калинина. После освобождения вернулись в родной город. Школа оказалась разрушена, перешёл в другую. Нетопленый класс, ученики от холода топали ногами, два окна забиты железом, писали карандашами. Что за учёба?! Спустя два месяца я бросил школу и пошёл работать. Устроился грузчиком в «Заготзерно», но через полгода стали болеть ноги. Решил получить хорошую специальность. Набирались группы ФЗО для обучения модельщиков. Отец мой — столяр, я тоже умел пилить и строгать. А задача модельщика — изготовить из дерева деталь, часто огромную, которую потом отливают в металле. На двенадцать человек всего два мастера: «Пока присматривайтесь». От скуки ученики швыряли друг в друга чурками.
А я неугомонный, мне надо чем-то занять свои руки, поэтому быстро освоил ремесло, понравилось. В школе я неплохо учился, любил черчение, эти знания пригодились в новой профессии. Быстро стал профессионалом, поэтому, когда пришла повестка, предприятие меня не отпустило. Военком накричал, но я ответил:
— Я человек подневольный: готов и воевать, и работать. — Мне дали бронь на полгода, потом продлили. Один сверстник через полгода вернулся с фронта без руки, кто-то погиб. А я вкалывал по двенадцать часов, работая на оборону: предприятие выпускало детали для бомб.
После войны женился. Спустя два года супруга сильно заболела: целый букет разных хворей. Велел жене сидеть дома, а сам работал за четверых: родились два сына. Всю семью надо одеть, накормить, поэтому подрабатывал даже во время отпуска. Приучил сыновей стирать, готовить и убирать. Благодаря моим заботам болезненная Валентина прожила шестьдесят лет. На следующий год после смерти жены утонул старший сын… Младший весь в меня: занимался в танцевальном клубе, после восьмого класса пошёл работать, стал отличным рабочим-металлистом. Дети одарили меня внуками и правнуками. Всю жизнь я вкалывал до седьмого пота, но не могу сказать, что прожил в тумане. Было много светлых дней.
Я всегда отличался любознательностью: всё хочется попробовать своими руками. На многое не хватало времени. Когда ребята подросли, стало легче. В 1965 году я увлёкся фотографией. Целый год ходил в фотоклуб и вникал в тонкости нового для себя дела. Свои пробы никому не показывал, а, когда представил снимки, то сразу получил диплом на выставке. Семнадцать лет был членом фотоклуба, состоял в его худсовете, участвовал во всех областных и зональных выставках, мои работы были представлены и за рубежом. В год столетнего юбилея Ленина моя работа «Заочница», единственная от нашей области, попала на выставку «Интерпрессфото». Получил за эту фотографию диплом Министерства культуры. Были и персональные выставки.
Обычный фотоувеличитель я усовершенствовал, чтобы получать большие отпечатки. Это только кажется, что многие мои снимки постановочные. Художник должен быть всегда наготове уловить уникальный момент жизни. Многие фотографии требуют не только художественного взгляда на мир, но и мастерства монтажа. Чтобы снимок стал более выразительным, я использую эффекты, сделанные при фотопечати, необычную обрезку кадра.
Я — завсегдатай не только фото-, но и художественных выставок. Как-то решил: «А почему бы не попробовать рисовать?!» Живописью я увлёкся перед самой пенсией. Я человек неугомонный, за все дела берусь. Никто меня не учил, все премудрости живописи освоил самостоятельно. Живописные мои работы тоже участвовали во многих выставках, в том числе и персональных. Вся квартира как картинная галерея. Нет, это не копии с полотен известных мастеров. Все пейзажи писал с натуры.
Занимаюсь не только фотографией и живописью. Изготовил столики из корней деревьев, «бамбуковый» занавес в прихожей тоже моих рук дело. Чеканка, латунные подсвечники…
Я не представляю, как можно жить и ничего не делать. Кругом столько интересного, стоит выйти на природу.
Фотография Геннадия Рыбакова "Заочница"