Александр ГЕРАСИМОВ
НА ВОЙНЕ, КАК…
Норвежцы совсем вышли из всяких правил. Поразительно, что такой немногочисленный народ в короткий срок сумел оккупировать почти всю Европу. Хотя, если принять во внимание, что норги объединились с датчанами… А ведь началось всё с заявления Гренландии о выходе из состава Дании. И пошло, поехало! Прав был старик Вильям Шекспир, говоря, что не всё ладно в Датском королевстве.
Карпович поправил вериги и поудобнее устроился на куче брошенной прямо на каменный пол пшеничной соломы. Из крохотного, забранного кованой решеткой окошка ужасно дуло. Тюремщик то ли спит, напившись вина, то ли шальная пуля его сразила. Еды не несет. Со вчерашнего вечера у Михаила Юрьевича во рту маковой росинки не было…
Как там друг сердешный, Гамлет Саркисович? Скучает поди, в одиночке-то. Прежде они вместе сидели в общем помещении. Дотянуться из-за цепей не было возможности, так хоть поболтать о старом бытье можно было. Потом Мирзоян заскандалил на свою… голову по поводу качества подаваемой пищи. Вот его, болезного, и отсадили в сырой подвал. В Эльсиноре теперь порядки, как во времена принца Гамлета. А что он, Карпович, такого сделал-то, чтобы его в железы ковать? Всего-то и ничего: за ужином в «Гусе и Дубе» сказал, что норвежцы ничем не лучше других европейских народов. Французов там, болгар или евреев. Донесли. И на следующий же день — руки за спину и в цугундер. Да еще не в N-скую теплую тюрьму, а сюда, в замок Эльсинора. Охота же была тащить за тридевять земель. И Мирзояна еще приплели. За соучастие в заговоре. А он-то в чем виноват? Что ему, уши затыкать прикажете?..
- С вас, г-н Карпович сорок четыре таллера. Освежить прикажете? — приветливая фигура парикмахера Марка Розенбаума склонилась над учителем.
Ох! Слава Богу! Это он, оказывается, задремал в парикмахерском кресле. Причудится же такое! Норвежцы… Надо же! Нужно будет не забыть Мирзояну сон пересказать.
- Извольте получить! — Карпович с удовольствием достал из бумажника купюру в пятьдесят евроталлеров и протянул парикмахеру, — сдачи не надо.
Розенбаум платяной щеткой отряхнул с учителя оставшиеся еще волоски и распахнул дверь на улицу:
- Будьте здоровы, г-н Карпович! Заходите.
- И вам не хворать, г-н Розенбаум. Непременно зайду еще до Нового Года, — и, взявши палку и колпак, учитель отправился в мясную лавку рассказать Мирзояну о случившемся с ним приключении.