В комнате Саши было тихо. Друзья сидели за столом, пили чай и жевали бутерброды. Разговор не получался, Саша молчал и вид его был недовольный, а недоволен он был собой потому что разговаривать ни с кем не хотел. Диму злило положение не званого гостя. Ему было легче найти предлог и уйти, чем заморачивать себе голову проблемами Саши, но так поступить с другом он не мог и это его тоже раздражало. Надо было как-то выходить из такого неловкого положения.
-Ты, наверное, теперь на весь мир затаил злобу?- смотря в глаза Саши, спросил Дима.
-Тебе показалось,- спокойно ответил Саша.
-Может и показалось, только ты не думай, что один воевал! Твоим родным тоже эти два года нелегко жилось. И сейчас они смотрят на тебя и чувствуют себя виноватыми. А в чем они виноваты пред тобой или я?
-А в чем я виноват?- спросил Саша, смотря в глаза Димы.
Под пристальным взглядом друга Дима заерзал на стуле и почесал свою стриженую макушку.
-Не знаю. Ничего такого не сделал, а чувствую себя виноватым! Если бы я не поступил в институт, то тоже отслужил бы уже армию. Может родители, и постарались бы откупить, но таких денег у них нет. Сейчас пришел бы из армии и козырял перед всеми, что на войне был, смерть видел. Ты бы меня не презирал тогда!
-Помолчи Дима!- Саша тяжело вздохнул и положил руку на плечо друга.- Ты даже не представляешь, как я рад, что ты не был на чеченской войне!
-Но… почему?- удивился Дима.
Саша закурил сигарету и придвинул пачку другу.
-Об этом даже говорить не хочу.
Дима тоже закурил, в его голове что-то не складывалось. Как же так?
-Витька Колчин, когда пришел из армии, то так всех матом обкладывал. Виноваты мы у него, что тут жрем, спим и спокойно наблюдаем, как нас же «двухсотыми» заваливают. Что в Чечне настоящая война лютует и уже гора трупов, а мы по квартиркам сидим и молчим. Пил каждый день и плакал! Ему от водки совсем «крышу» снесло.
-Витька прав. Ему Дима не от водки снесло «крышу», а от несправедливости. Сколько еще надо убить на этой войне, чтоб потом забыть о ней? А сколько наших в плену сейчас, их кто-нибудь считал? Вернулся «двухсотым» домой – и никто не ответит за твою боль, смерть. Ты хотел жить, но твоя жизнь оборвалась там, в Чечне и ничего после тебя не осталось. Ведь ты солдат и всегда готов к смерти. После ранения остался калекой – на тебе пенсию по инвалидности и живи, как хочешь. В плен попал – значит, сдался и теперь ты оказывается дудаевский ублюдок. А может, мне застрелиться не чем было или друга раненого вытаскивал из окружения, когда все нас бросили, тогда как?
Саша не кричал, он каждое слово печатал на лбу Димы, который сидел как ученик, выпрямив спину и положив руки на колени, и обалдевшим взглядом смотрел на Сашу.
-Да ты расслабься Диман,- уже спокойнее обратился Саша к другу и, подперев голову руками, тяжело вздохнул.- Мне лучше молчать. Ты куда-то спешил? Уже темнеет.
-Нет,- покачал головой Дима,- я бы еще чайку выпил, а то пить хочется.
-Это сейчас организуем!- взяв бокалы, Саша пошел на кухню.
В полумраке, без света, в маленькой кухне тесно сидели дед, мама и бабушка. Саше показалось, что они вздрогнули, когда он показался в проеме двери.
-А вы чего тут все столпились?- удивился он.
-Мечтаем внучек,- ответил дед,- в темноте и тесноте мечтам труднее расползаться.
-Интересные наблюдения. Тогда дед держи мечту за хвост, а то я свет включаю.
Мама и бабушка стали прятать глаза от света. Только Саша заметил, что их глаза были красные от слез, а на подоконнике стояла пепельница полная окурков.
-А мы еще чайку хотим,- сообщил Саша,- и как мне протиснуться к чайнику?
-А мы сейчас проведем тактические маневры,- поднимаясь со стула начал объяснять внуку дед,- бабушка попадет в плен к телевизору, я окажусь на койке, а мама твоя заступит в наряд по кухне и принесет вам чай.
-Ну, пап, ты просто настоящий полковник!- восхитилась отцом Надежда.- Иди сынок, я сама подогрею чай и принесу вам.
-А может чего покрепче?- спросил дед Сашу.
-Сейчас ты у меня получишь покрепче,- бабушка взяла деда за рукав и оттащила от внука.- А ты Сашенька иди к товарищу, теперь мы с дедом в карауле будем, пока не уснем.
Когда Саша вернулся в комнату, он увидел, что Дима разговаривает по телефону и хотел уйти, но тот остановил его:
-Ты куда?! Это я маме звонил, чтоб не переживала за меня, а то телефон был отключен,- и довольно потирая ладони пропел,- а вот и чай от тети Нади с баранками и кренделями!
Мама Саши принесла ребятам обещанный чай, а еще мясо, салат и фрукты.
-Кушайте ребята, чего пустой чай пить, да и ужинать давно пора.
Друзья, молча, сидели за столом и наслаждались вкусной едой. Это молчание уже не раздражало Диму, и он чувствовал себя, как в своей тарелке. А Саша первый раз за четыре дня почувствовал аппетит и вкус еды.
-Кто еще из наших ребят пришел из армии?- поинтересовался у друга Саша.
Дима заметил, что настроение Саши изменилось к лучшему. Казалось, что он сдвинулся с мертвой точки и взял правильный курс, адаптироваться, в мирной жизни.
-Толян вернулся, сейчас работает и поступает в наш институт, на вечерний. Санька Хлымов, женился месяц назад. Я на свадьбе у него был, тоже работает, а жена учится. Про Витьку я тебе уже говорил,- и Дима тяжело вздохнув, посмотрел на Сашу,- а вот Игоряш погиб. Помнишь, мы на его «копейке» на речку ездили?
-Разбился?- как-то напряженно спросил Саша.
Дима уже пожалел, что вспомнил сейчас о смерти Игоря. Только стало все налаживаться. А вдруг эта новость опять вгонит Санька в прежнее состояние и в этом будет виноват сам Дима. Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь.
-Нет Саш, он в Чечне погиб.
-Черт! Он же в институт поступил?
-Да, а потом влюбился, завалил первую сессию и вылетел прямиком в армию. Наш округ Северо-Кавказский и поэтому все птицы летят на юг.
Саша подошел к окну, закурил и опять уставился в одну точку. Потом тихо спросил Диму:
-А как мама его, тетя Лида кажется?
-Да, тетя Лида. Страдает и плачет. В день рождения Игоряша, все наши собирались у нее, а вот в день гибели, кажется, она не хочет нас видеть. Больно ей. Она себя винит в гибели сына и казнит, что не продала машину, гараж и даже квартиру, чтобы заплатить за жизнь сына.
-Хм!- покрутил головой Саша.
-Ты думай, что хочешь,- повысил свой голос Дима,- и я могу думать что хочу! Это в 41-ом была война народная, священная война. А у нее сына убили на войне и за что он там погиб, понять не может!
-От этого еще тяжелее,- ответил Саша.
-А он все равно герой. Он наш герой! Мы его знали, как хорошего парня и замечательного друга, таким он и будет в нашей памяти. Ученики нашей школы сами оформили уголок героев с фотографиями, написали о жизни ребят, чтоб помнить.
-Что, еще кто погиб?
-Да! Левка Бычков из 11 «г» класса.
Саша уже слышал эту фамилию, и он вспомнил, в третьей бригаде был такой боец с фамилией Бычков и звали его вроде Левкой. Запомнился ему этот боец своей наглостью и вспыльчивостью, за что получил кличку «бык», да выпить любил. В армии пить запрещено, но некоторые умудрялись, пока не попадутся. Первый раз привлек он к себе внимание, когда с двумя контрактниками отнимали тушенку у «салаг» и продавали ее или меняли на водку. Те, у кого отнимали тушенку, молчали, боялись, что им башку снесут, если пожалуются. Но голод не тетка, кто-то не выдержал и доложил о бесчинствах в отряде. Тогда здорово досталось от командира всем, но «быка» с корешами еще частенько видели поддатыми. А второй инцидент, произошел с Бычковым перед наступлением. Саша вспомнил, как все произошло. Командир части «батя», так его между собой называли в отряде, построил весь состав и давал наставления перед боем. Перед ним стояли и те, которым уже пришлось повоевать, и те восемнадцатилетние, не обстрелянные пацаны, которым предстояло пройти через жернова войны.
-Я приказы не обсуждаю, я их выполняю. Я не сомневаюсь в вашей отваге и смелости, это вы доказали. Поэтому обращаюсь ко всем вам. Поставленную задачу надо выполнить. Будем передвигаться по два, три человека. Одни пошли, другие прикрывают. Увидели, что заработали огневые точки, отойдите в укрытие. Отработает артиллерия, занимаем позиции и группами продвигаемся вперед. Главная задача, чтобы все мы остались живы и здоровы, и…молитесь Богу!
Потом к Саше подойдет их лейтенант Сергей и протянет исписанный листок.
-Что это?- спросит его Саша, беря листок.
-Приказ командира слышал?
-Какой приказ?
-Приказ молиться Богу,- серьезно ответил Сергей,- это молитвы.
-Шутишь?- улыбнулся Саша и вернул листок Сергею, не поверив, что такой приказ может быть серьезным.
-Не шучу рядовой Кузьмин, переписать и разложить по карманам, приказ ясен? Отвечать по уставу!
-Так точно! Ясен товарищ лейтенант. Разрешите исполнять?
-Исполняйте рядовой Кузьмин! Проверю!- и, отвернувшись от Саши, уже обращался ко всем в отряде.
-Приказ командира одинаков для всех. Я приказы не обсуждаю, я приказы исполняю,- скопировал Серега «батю».- Всем переписать молитвы и разложить по карманам. Вопросы есть?
-Так точно! Можно обратиться?
Перед Серегой стоял молодой солдат из пополнения на место убитых девяти бойцов.
-Обращайтесь рядовой Гудков.
-Я не крещеный. Мне тоже надо переписывать эти молитвы?
-Жить хочешь, к маме домой хочешь, рядовой Гудков?!- чеканил каждое слово Серега.
-Так точно! Хочу!
-Тогда иди и переписывай! А, оплошность твоих родителей пока ты воюешь, там,- Серега кивнул головой на небо,- Господь прикроет, а когда вернешься домой, не забудь покреститься. Еще вопросы есть?
-А все отряды переписывают?- спросил Саша.
-Все!- ответил Сергей,- на все про все даю еще десять минут. А главное запомните бойцы Бог, тому помогает, кто метко стреляет!
Потом придет посыльный и передаст ему записку. Со словами: «о, черт!», Серега выбежит. В третьем отряде при переписывании молитв обнаружилась потеря двух бойцов и это перед наступлением. Найдут их вскоре, но убитыми. Один из них был Бычков, а другой контрактник. Ребята говорили, что они ушли за водкой, всегда осторожничали и брали водку в одном месте, но на этот раз их встретили боевики. После наступления со всеми убитыми «двухсотым грузом» их тоже отправят домой. Куда отправили Бычкова, в какие края, Саша не знал. Может это и есть герой из школы?
-Дим, а ты сам знал Бычкова?
-В школе сталкивался. С ним особо не знались, проблем не оберешься, наглый был и выпить любил! Его чуть из школы не выгнали, у первоклашек карманы выворачивал. Учителя его еле дотащили до аттестата, а школу окончил, сразу в армию забрали. Учился плохо и вел себя плохо, а вот погиб как герой. А ты знал его?
-Нет, в школе я его не знал. А что героев помнят, это хорошо.
-Получается Санек, война выправила человека?
-Только она каждого прямит по-разному.
Зазвонил телефон Димана и он с кем-то договорился о встрече.
-Я сегодня лабораторку пропустил. Вот созвонился с соседкой, вместе учимся, даст перекатать. Пойду я, пора мне.
-Спасибо Диман, что зашел,- Саша протянул ему руку для пожатия.
-Еще увидимся,- Дима крепко пожал руку Саши и обнял его.
Проводив друга, Саша заглянул в комнату мамы, где уже все спали. Пройдя мимо дивана, на котором спали мама и бабушка, подошел к кровати, где посапывал дед и тронул его за плечо:
-Деда, ты спишь?
-Нет внучек,- ответил дед,- слоников считаю. Уже все слоны уснули, один я не сплю.
-Поговорить надо, дед.
-Вопросов нет, сейчас штаны надену и айда на кухню.
-Может ко мне в комнату?- предложил Саша.
-Нет, внучек, на кухне разговаривать уютнее. Сейчас чаек организуем с крендельками.
Саша сел за стол у окна, закрыл лицо ладонями и молчал. Дед терпеливо ждал, когда внук сам начнет разговор с того момента, с какого позволит ему душевная боль. Но на всякий случай достал графинчик с настойкой и две стопки. От такой дозы вреда не будет, а разговор пойдет мягче. Саша расценил это по-своему.
-Дед ты думаешь, я трус? Не могу справиться с собой?
-Ты что Сашок и в мыслях такого не было!
-Тогда слушай дед. Перебросили нас из учебки в дивизию пополнением. Это через три месяца после стрельбы по мишеням. Боевого опыта нет, стрелять по живым не могли, от нас еще домашними щами пахло. Но на войне, как на войне. Первое наступление это неизвестность и уверенность, что все выполнишь правильно. Нам была поставлена задача, выбить гранатометчиков из здания школы, из-за них наши танки не могли пройти вперед. Выступили двумя отрядами, группами по трое прорывались к зданию. Я бежал с лейтенантом и тут, такое началось, мы не поняли сами куда попали. Все свистит, орет, грохочет и гул такой, что себя не слышишь. От страха не знаешь что делать. Я вцепился глазами в спину лейтенанта и бежал за ним до подъезда, а там все перемешалось. Третье отделение раньше нас прорвалось в здание, им и досталось больше. Кругом трупы наших солдат и боевиков, кровь, крики, гарь, все разбито, такой ужас взял. Лейтенант схватил меня за грудки и трясет:
-Ёпрст, зайцем бегать научился, а стрелять, кто будет?!
Я глянул, а у меня полный рожок патронов, ни одного выстрела не сделал. Тут еще влетели наши в подъезд, он и у них проверил, те тоже с перепугу не стреляли. Лейтенант тогда правильно сказал:
-Что кролики охоту на себя устроили? Мне «двухсотые» не нужны, вы мне живые нужны. С кем я воевать буду?! Приказываю не поразить цель, а убить или убьют вас!
Саша посмотрел в окно, закурил сигарету и продолжил:
-В этом бою мне пришлось стрелять и много. Поставленную задачу выполнили, пять «двухсотых», восемь «трехсотых». Вот такая математика на войне. Тогда боль за ребят выдавила из меня страх, и я понял, что надо учиться воевать или меня также понесут, как их. У нас были хорошие командиры, жизнь нашу берегли, зря под пули не подставляли. Но опыта нам не хватало. Наш лейтенант Серега, боевой командир и хороший друг много раз спасал нас. Он, как чуял где засели боевики. Я еще воевать не научился, а уже геройствовал перед новым пополнением. Как и нас прислали их после учебки не обстрелянных пацанов, первыми таких не пошлешь. Вот я и полез первым в дом, спасибо Серега увидел, крикнул мне и оттолкнул, а в дверь гранату бросил. Оказалось, что в доме четыре «духа» засели. Потом лейтенант подошел ко мне и говорит:
-Это ты домой к себе в дверь стучать будешь, когда вернешься, а здесь на стук пулю получишь или гранату. Вот такие тут гостинцы ждут нас!
Отхлебнув чай из бокала, Саша сказал деду:
-Я еще тогда решил, когда вернусь домой вместо звонка постучу в дверь. Если б не Серега, не пил бы я дед сейчас чай с тобой.
-А твой лейтенант сейчас где?- спросил дед Сашу.
-Погиб он. В городе самые тяжелые бои шли. Такую войну устроили, что небо и земля смешались. Приказ был углубиться, брали дом за домом. Мы оторвались от своих и были отрезаны. Сутки они пытались захватить нас. Серега по рации просил помощи, у нас уже были убитые и раненые. Помощи так и не дождались. Мы сорок часов сдерживали сопротивление, да такое, аж ужас брал. Нас полностью блокировали, ни вперед, ни назад. Врылись в землю и отстреливались, кто еще жив был. Серегу ранило в руку и осколком в бедро, но он все продолжал просить помощь. Я слышал, как он кричал по рации:
-Где танки? Мы уже сорок часов сидим в кольце, я все жду помощи! Долбят со всех сторон, патроны кончались. Как поняли? Нет танков, помогите «вертушками»! Через десять минут нас полностью накроет. Я ранен, со мной еще один боец, сколько мы продержимся? Срочно нужна помощь! Вытаскивайте нас отсюда! Как поняли?
Дед Петр слушал внука и в нем закипал гнев. О чем думало командование, посылая солдат в Чечню, если армия не имеет сил, чтобы спасти своих солдат из окружения? Это, с какого же бодуна можно дать добро на такую войну и быть уверенным, что за это ничего не будет? А ведь ничего и не будет! Паны дерутся, у холопов чубы трещат! Разве может быть так, чтоб две недели пострелял и после этого никаких последствий? В отечественную войну миллионы жизней положили на жертвенник Победы. А на чей жертвенник положили жизни этих солдат и мирных жителей в маленькой Чечне? Дед слушал внука, и комок горечи подступал к горлу.
-И что ответили твоему лейтенанту? Помощь пришла?
-Что ему ответили, я не слышал, но Серега выматерился и отбросил рацию. Я посмотрел на убитых ребят и говорю ему:
-Пацанов жалко. Их сейчас дома ждут, а они уже убитые.
-Да уж лучше так, чем плен,- ответил Сергей.- Когда закончится эта война, найдется сволочь, которая скажет, что не было всего этого и даже не вспомнят нас. Будут праздновать Новый Год, шампанское, девушки, а у этой войны памятной даты нет.
-Надо выбираться отсюда,- сказал я лейтенанту,- останемся живыми напомним им.
Но тут такая поднялась стрельба со всех сторон, мины рвутся, осколки свистят. Мы глубже вдавились в землю. Лейтенант кричит мне:
-Ну, обкладывают ёпрст! Куда выбираться, головы не поднимешь, и я ранен. Наши работают минами. Сейчас отстреляются, поутихнет не надолго и давай Саша, проверь ребят, может, кто еще жив будет и прорывайся к нашим. Помощь подойти не успеет, а здесь нас или свои накроют, или чеченцы.
-Я говорю ему. Нет, лейтенант, Родину и друзей не бросают! Я проверю, есть ли кто живой, и мы выберемся из этого ада. Потом я ползал среди наших солдат, но были только трупы. У одного убитого нашел запасной рожок для автомата и гранату. Наверно когда собирали патроны, он еще жив был. Подполз я к лейтенанту, а он лежит и плачет.
-Я здесь Серега, мы выберемся! Вот целый рожок с патронами и граната.
-Значит, больше живых нет?- спросил меня лейтенант.- Рядовой Кузьмин, я еще твой командир, поэтому приказываю оставить мне гранату, взять патроны и проверить подход вон к тому дому. Там могли зацепиться наши, может помощь приведешь. Исполняй приказ, Саша!
-А ты?- спросил я его.
-А я здесь буду ждать тебя, вдвоем нам не выбраться. Ползти не смогу, больно и промедол закончился.
-Серега я вернусь!
-Давай братан, не теряй время, пошел, пошел!
-Жди Серега, я тебя вытащу и, оставив ему гранату, покинул укрытие. Я полз осторожно, ночь, боялся нарваться на чеченцев. Из дома начали опять стрелять. Не зная, кто там я все равно полз в эту сторону. И вдруг сзади меня раздался взрыв. От мысли, что там могло произойти, у меня мясо от костей отстало. Я развернулся и пополз обратно туда, где оставил командира, но на том месте, где лежал Серега, была только воронка от взрыва гранаты. Он взорвал себя, может, чтоб в плен не попасть, или чтоб не стать мне обузой, а может, не поверил, что я смогу вернуться. Я землю ногтями царапал и выл как зверь. Что-то сдавило горло, и я хрипел: гады, гады, гады!
Саша нервно закурил сигарету и заплакал. Казалось, он плачет без слез, только плечи сотрясаются, но Саша плакал по-настоящему. Дед не утешал внука, он понимал, что надо сначала пережить то, что пережил Саша, потом может и поймешь, почему плачет двадцатилетний парень и кто эти гады, из-за которых погиб Сергей и тысячи других пацанов. Дед налил в стопки своей настойки и одну стопку протянул внуку:
-Давай Сашок помянем твоего лейтенанта и всех кто погиб на этой войне, будь она не ладна.
Они выпили и закурили. В кухню открылась дверь, и вошли зареванные бабушка и мама Саши.
-А мы тут поминаем,- доложил дед, чтоб бабушка не ругалась за выпивку.
-Поминайте, поминайте,- закивала головой бабушка и подошла к деду.- Это ж, какую страсть он пережил? Да мы и знать не знали про такую войну! Как же ты Сашенька спасся, в том доме наши были?
-В плен я попал. Там меня боевики и взяли, отстреливался до последнего патрона, даже застрелиться нечем было.
-Ох!- вскрикнула Надежда, и ноги ее подкосились. Саша подхватил мать и посадил на стул.- Что ты говоришь, сынок?
-Они тоже умеют воевать, только озверели совсем, натуральные бандиты. Было и такое, что мирными жителями прикрывались как щитом, а в них стрелять не будешь. Вот через это наши бойцы тоже в плен попадали. Плена боялись все, знали, как к пленным относятся. Ужасное положение. Меня сначала избили, а потом пригнали в этот самый дом, куда я полз, а там наших уже человек двадцать и раненые, и контуженые. Продержали нас сутки, еще двоих привели, забинтованные, в крови, губы потрескались. Мы все долго без воды были, жажда мучила больше чем голод, особенно раненых.
Саша замолчал и потер ладонью лоб и глаза. Тяжело ему было вспоминать о плене, но он продолжил:
-Потом наши танки прорвались и начали обстрел здания. Боевики бросились отбивать танковую атаку, а с нами оставили одного боевика, посчитав, что раненые и беспомощные люди не смогут оказать сопротивление. Все равно б нас в лучшем случае расстреляли, на обмен пленными не надеялись. Ну, мы сразу сообразили это, и я переглянулся с двумя бойцами. По команде я бросился к боевику, и сбил его с ног. Тут двое бойцов, легкораненые, навалились на него и отняли автомат, а боевика придушили голыми руками. Потом подобрали еще оружие, убитым оно уже было не нужно и с теми, кто еще мог стрелять стали пробиваться к своим. Танкисты освободили нас и вывезли в часть. А потом долго и нудно все выясняли, почему я не раненый попал в плен, не сдался ли добровольно? Все спрашивали, кто виноват, что я в плену оказался? Я им и ответил, что командование виновато. Бросили нас в войну, о которой ничего по-настоящему не знали, только кровь лилась настоящая, и дрались мы до последнего патрона. Майор той части вызвал меня к себе и говорит:
-Ты сам знаешь, как у нас относятся к тем, кто в плену был. Все что ты рассказал, совпадает с нашими данными. Поэтому бери свои документы и возвращайся в свою дивизию от греха подальше. Ты там начал служить, тебе там лучше и закончить службу. После боя в ней осталось меньше половины состава, будет новое пополнение. Скажешь командиру, что из окружения выходил с танкистами. Отвоюешь свое и спокойно вернешься домой. Понял меня?
-Так точно, ответил я и отбыл в заданном направлении. В скольких еще боевых передрягах мне пришлось побывать с дивизией, только никто уже не вспоминал ни Серегу, ни тех ребят погибших, потому что были новые герои и новые погибшие. Какая-то сила берегла меня на войне, а здесь, дома стало намного тяжелее, потому что чувствуешь какое-то уродство. Толи война уродлива, то ли этот мир.
Саша смотрел на родных, как будто они знали ответ. Дед достал еще две стопки, разлил в них остатки настойки и раздал всем.
-Может и уродлив этот мир и война уродлива, но так Бог распорядился, и ты вернулся из ада живой и здоровый. Живи и помни о своих товарищах, но живи достойно, не роняя головы. С возвращением тебя внучек!