Он был очень старый. Такой старый, что даже сам уже не помнил, когда появился на свет.
Он доживал свой век на окраине небольшого умирающего села. Последний дом у крутого поворота дороги. Но помнил он и другие времена.
Когда появился на свет, село было сытым и многолюдным. Закрома добротных крестьянских домов ломились от урожая. Сельская мельница у старого тополя на излучине реки ни дня не стояла без дела. В глубоких шахтах добывали вольфрам и рубили камень-плитняк. И церковь была самой красивой во всей губернии.
А потом новый век закрутил вихрем, утащил в водоворот истории: революции, войны – первая и вторая, голод и коллективизация, послевоенная разруха и несбывшиеся надежды. Тот, давний уже, взрыв из пятидесятых, ядовитым кольцом сдавивший село со всех сторон, и долгие годы затишья, как в стоячей болотной воде…
От мельницы осталось несколько камней, пригорок возле древнего тополя да змеиные гнезда. Церковь более полувека простояла поруганная и разграбленная. Но с гордо поднятым куполом, на котором росла крапива, и чудом сохранившимися после мародерства и пожаров фресками на осыпающихся стенах.
Он был совсем несмышленышем, когда у него появились первые хозяева. И он любил их. За веселый и легкий нрав, за множество детишек, которые, как зайчата, появлялись почти каждый год то по осени, то по весне.
С детьми он любил играть, особенно в прятки. Так весело было подкрасться невидимым сзади к притаившемуся в сенках пацаненку и дунуть легонько в лохматый взъерошенный затылок, или пощекотать соломинкой за ушком. А потом наслаждаться испуганным и одновременно веселым визгом ребятни.
Ему нравилось нянчиться с младенцами. Они казались ему такими забавными и трогательными. Он обожал, когда они таращились на него своими широко открытыми удивленными глазенками и - вдруг - начинали улыбаться.
Но особое чувство он питал к хозяйке. Она любила поговорить с ним, когда изредка оставалась одна в доме. Он был ей благодарен. Она никогда не забывала про него, баловала на праздники пирожками и сладостями.
Он любил эту семью и чувствовал странное необъяснимое родство. А когда случилась та, первая, война, вместе со всеми оплакивал пропавшего без вести хозяина. Как мог, заботился об осиротевших детях и стариках.
Он возненавидел революцию. Она отняла у него всех, кого он любил. Кажется, он будет помнить вечно тот промозглый, налитый грязью и ненавистью день поздней осени. Подвода с худенькой лошаденкой тащила на себе нехитрый скарб и кучку испуганных притихших детей. Хозяйка постарела лет на двадцать, осунулась. Она не плакала, просто молча перекрестила его, поклонилась и пошла вслед за подводой.
Много потом было разных людей: хороших, не очень, совсем уж никаких. Он мало кого запоминал из них. Некоторых жалел, некоторых терпел. А были и такие, кого искренне пытался выжить самыми разными способами. И, в конечном счете, это у него получалось. За годы неспокойной жизни характер у него испортился. Он стал неуживчивым, капризным. Часто ворчал по поводу и без. Иногда откровенно пакостил, но не испытывал от этого ни радости, ни удовлетворения. Разве что - легкую грусть.
Ему казалось, что так и будет коротать он свой нескончаемый век в воспоминаниях и печали по прошлому.
Шли годы. Десятилетия сменяли друг друга быстро и бесследно. Все переменилось в один миг. В его жизнь ворвалось что-то непонятное. Она была похожа на солнце: рыжая, лучистая, смеющаяся городская непоседа «элегантного» возраста. Он влюбился, с первого взгляда. Впервые за многие-многие годы он вдруг почувствовал, как его сердце наполняется теплом, а существование – смыслом. Он принял ее. Она быстро освоилась. И стала проводить с ним гораздо больше времени: не только лето, но и почти всю осень, до самого первого снега. Он был счастлив.
Но однажды она не вернулась весной. Сначала он забеспокоился, потом затосковал.
Началось лето, и он заметил, как неумолимо затягивает высокорослым бурьяном обычно чистенький и ухоженный, как с картинки, огород, которым она так гордилась. И он ничего не мог с этим поделать.
Она приехала посередине лета. Приехала не сама, ее привезли дети. И он понял, почему ее так долго не было. Она приехала прощаться. Он хотел бы умереть вместе с ней, если бы мог. Ей было очень больно. И он чувствовал эту боль каждой своей частичкой, своим невидимым сердцем.
На следующий год она не вернулась. Он знал об этом еще осенью. Он почувствовал, когда она ушла.
Теперь сюда приезжают ее дети. Они неплохие ребята. Но они мечтают о другом. Зачем им замшелый полуразвалившийся старик. Хотя они ухаживали за ним, как умели. И он даже начинал скучать по ним, когда оставался один долгими зимними месяцами. И ждал весны, когда сойдет снег, а солнце прогреет землю. Тогда они возвращались. И устраивали большой праздник с шашлыками и ароматным красным вином.
Он знал, что рано или поздно они начнут строить новый дом. Он еще не понял, хотелось бы ему жить в нем или нет. Его сердце еще не решило.
Но в один из майских солнечных дней бригада обветренных и пропитых деревенских мужиков осадила старый дом со всех сторон. Полетели с крыши заплатки обветшалого рубероида, со стоном вылезали из столетних гнезд ржавые гвозди и глухо плюхались в пыльную землю…
Резко взметнулся ветер. И где-то глубоко, под землей, заскрежетало, прощально и жалобно завыло. Это рвалось на части сердце старого дома.