Саша и особый отдел.
Не секрет, что при каждой части имелся особый отдел.
Организацию эту мы называли «Молчи-молчи». Они в период семидесятых – восьмидесятых были уже не такие страшные, как в сороковых и пятидесятых. К стенке приставить не могли, посадить могли, но с очень большим трудом.
Надо заметить, роль их принизилась в связи с повышением роли политорганов в войсках. Те в свою очередь становились застрельщиками разного рода социалистических соревнований, и это невольно препятствовало выносу сора из избы. Партия, породив себя, сама же и включила механизм самоуничтожения.
Таким образом, получалось, система заставляла покрывать серьёзнейшие правонарушения и дисциплинарные проступки. Однако, в пределах части на провинившихся командиры могли оторваться по полной программе, насколько позволяла власть, и даже чуточку больше.
В этих условиях роль отделов сводилась к ловле шпионов, которые почему-то ну никак не хотели ловиться, поддержке командиров и политотделов оперативной информацией в отношении офицеров и сбором досье на офицеров и прапорщиков, солдат и сержантов части, в чём органы и преуспевали. Скажем так, работа в отделах не казалась пыльной.
Про шпионов я уже сказал, про оперативную работу не в моей компетенции – скудновато знаю, а вот досье – про подобные штучки слышать приходилось.
Не сомневаюсь, у этих ребят досье составлялось на всех командиров и офицеров. И многое, ох многое, было там отмечено из их личной и служебной жизни. По крайней мере, действия командиров с денежными потоками, материальными благами, квартирами, любовницами и обращением солдатской рабочей силы оказывались учтёнными.
Но во главу угла ставилась лояльность существующей власти, и она часто перевешивала всё остальное.
В отношении офицеров лояльность тоже стояла на первом месте. Про них собиралась немного иная информация. Ребят интересовали сексуальные извращенцы, половые гиганты (донжуаны и любовницы), слушатели вражьих голосов и преклоненцы перед западом, фарцовщики и мелкие бизнесмены, просто пьяницы и нарушители дисциплины.
По какой причине, наверное, догадываетесь. Все они являлись благодатной средой для формирования сети осведомителей. И чем серьёзнее оказывались правонарушения офицера, тем сильнее его насаживали на крючок и более важную информацию могли требовать. И требовали, и имели…
Сами понимаете, с Сашиным характером попасть в прицел контрразведки ничего не стоило.
В извращениях он не был замечен, а пьянки и дебоши среди офицеров не являлись редкостью. Посему, ячейка для него в рыболовных сетях контрразведчиков раскидывалась самая крупная. Через неё Саша первое время успешно проскальзывал.
Жизнь на боевом дежурстве имела свою специфику. Когда месяцами, а то и годами несёшь боевое дежурство, невольно возникает желание каким-то образом его разнообразить.
Из четырёх суточного цикла по количеству четырёх боевых расчётов, сутки проводишь на дежурстве, день уходит на подготовку к нему, день на боевую учёбу и партийные мероприятия, и изредка остаётся день на отдых. Если товарищи уехали на полигон, и введена трёхсменка, график жизни становится куда как напряжённей.
Одним словом, желание разнообразить жизнь на дежурстве давило конкретикой. Не пялиться же двадцать четыре часа на любимую аппаратуру, мирно мигающую разноцветными огоньками.
Из скромного перечня дополнений боевой жизни разнообразными моментами можно назвать движение шахматишками, чтение книжек, зарубку в футболец, настольный теннис, качалки с отяжелениями. Но это мелкие шалости, на которые начальство только укоризненно покачивало головой.
К более серьёзным относилось тихое употребление спиритуса, игра в картишки на деньги, попытки просмотра телевидения. Случались и «страшные» нарушения, но о них вряд ли стоит говорить.
Лето восемьдесят второго обещало порадовать приятным футбольным праздником. Впервые за последние десять лет собрали достойную футбольную сборную и ждали от неё на чемпионате мира конкретных успехов.
Лучшие умы болельщиков-офицеров были брошены на решение нелёгкой задачи, не пустить чемпионат мира на самотёк. Вообще-то, телевизор на объекте был, официальный, но только у оперативного дежурного части. Яснее ясного, смотреть его мог сам оперативный и чуть меньше дежурный заместитель главного инженера. Остальным – ни-ни. Измена. Родине.
Сложность задачи состояла в том, чтобы создать аппарат, который бы мог давать чёткую чёрно-белую картинку, быстро собираться и разбираться и у проверяющих вызывать ассоциацию с ненужным или непонятным хламом.
Мозги заработали. Сначала переделали старый ачехометр с большим прямоугольным экраном, замаскировали его под рацпредложение – блок проверки ячеек. Потом к нему изготовили блок радиоканала, который хранился отдельно и прикреплялся через разъёмы в нужный момент. Вывели и замаскировали на крыше антенну – под зонд радиационного обнаружения.
Начался чемпионат мира. Узкий круг футбольных болельщиков скромно болел за нашу сборную и тихо радовался первым победам.
Особый отдел тоже тихо и напряжённо работал. На самый финиш третьего просмотра неожиданно нагрянул с проверкой командир подразделения.
Подполковник Киселёв был дико растущим офицером. В душе его наверное хранился маршальский жезл, а уж генеральский лампас в офицерской сумке лежал точно. Любое пятнышко могло улечься ему на карьеру неисправимой кляксой.
Он прошарил по всем помещениям отдела ЭВМщиков, попинал незадачливый ачехометр и, понятное дело, ничего не нашёл. Собрав расчёты нескольких отделов, долго брызгал слюной и взывал к высшим материям политической бдительности.
Достал, собака!.. Пришлось специально для него внести в прибор существенную доработку, по тем временам, транзисторов и малых интегральных схем, достаточно сложную.
Невольно проявилась мысль – в коллективе расчёта кто-то конкретно долбодятельствует. Перебрали кандидатуры стукачиков. Больше других подходил Слава Овдейчик. Футболом не интересовался, был под колпаком у Мюллера и на крючке у Киселёва.
Перепрятали аппарат в секретное Сашино помещение, куда в обычной жизни доступ крайне ограничен.
Ещё дважды посмотрели футбол. Наша сборная легко и непринуждённо проиграла Бельгии. На волне разочарования интерес к чемпионату слегка упал. Однако на полуфинальный матч собралось достаточно народу, способного оценить красоту футбольного праздника.
К началу второго тайма история повторилась. Подполковник Киселёв снова нагрянул с проверкой, прихватив на этот раз с собой оперативников-особистов.
За ту паузу в десять минут, необходимую, чтобы принять доклады, пройти через ряд бронированных дверей, народец успел эмигрировать из Сашиного помещения и раствориться в просторах машинного зала.
Оперативники вместе с Киселёвым проследовали в нужном направлении, провели обыск и сразу ничего не нашли. Стали вызывать по одному в кабинет начальника отдела ЭВМщиков сначала машинистов, потом программистов, потом тиковцев.
Затем снова прошли в помещение, нашли и подключили ачехометр.
Экран засветился, и на нём появилась заставка с незамысловатой фигурой из пяти пальцев и надписью: «Особый привет подполковнику Киселёву»!
Киселёв позеленел от злости, а особисты заржали так, что некоторые ребята из расчёта с опаской заглядывали в помещение, пытаясь понять источник необоснованного веселья.
Прибор опечатали и увезли в особый отдел.
Первое восторженное онемение у командира прошло, и слюни брызнули на окружающих. Порево было ещё то. Без строжайших взысканий не уполз ни один.
Под самую крупную раздачу попал Саша. Его гнобили по множеству пунктов, вызывали в особый отдел, но тайны устройства вырвать не смогли. Применять пытки было уже запрещено, а использовать сыворотку правды ещё запрещено.
Позднее Саша со смехуёчками рассказывал, каким изощрённым процедурам его подвергали у особистов, как его пытались подвесить на крючок доносительства, а он всякий раз включал дурку.
Прошло пару лет, и цветные телевизоры поставили официально в комнатах релаксации и психологической разгрузки, на каждом нашем объекте…