Наше прошлое с нами…
Глава I.
Дом мой.
«Дом мой ! Где ты ?
Где ты на Земле ?
Там ли, где воздеты
Кроны тополей,
Небольшая речка
и поля, поля.
Скромное местечко –
Родина моя…»
С.А.Шишкин
("Незаметные стихии", изд."Приобье",
Нижневартовск, 2009)
http://www.stihi.ru/2009/08/11/1193
Атаман станицы Аканбурлук пятидесяти пяти летний хорунжий Давыд Яковлевич Караганов возвращался из города Кокчетава, куда был приглашён, как и другие станичные руководители, на совещание при Атамане 1-го Военного Отдела Сибирского казачьего войска войсковом старшине Малыгине Алексее Андреевиче.
Была весна 1910 года. Пост закончился.
Из Кокчетава выехали ранним утром. Атаман на бричке с запасным жеребцом в сопровождении своего помощника ехали не торопясь. Лошадей не гнали. Спешить особо было не зачем. В поле уже отсеялись.
Погода хорошая. Пели в небе жаворонки. В степи пересвистывались суслики, предупреждая, что опять лиса-караганка вышла на охоту. Столбиками на пригорках появлялись байбаки и прятались в свои норы.
Ехать почтовым трактом почти 130 вёрст. Есть время подумать.
Попутчиками им были атаманы станиц Арыкбалыкской и Аиртавской. В ст.Аиртавской остановились на ночлег. Атаман из Арыкбалыка, пообедав вместе со всеми, поехал дальше.
Поутру двинулись мимо озера Имантау, через станицу Арыкбалык. Леса здесь смешанные – сосны, листвиница, березняк. Пару раз натыкались на стайки тетеревов и рябчиков. Подстрелили на вечернюю домашнюю похлёбку.
Заехали в поселок Нижний Бурлук, где их встречал подчинённый Д.Я.Караганову поселковый атаман - Бурыкин Данила Михайлович и его жена Евдокия.
Давыд коротко рассказал о совещании. Обменялись мнениями.
* * *
В Кокчетаве Давыд успел побывать не только на совещании Войскового Отдела, поподробнее пообщаться с помощником Атамана Отдела Кубриным Николаем Павловичем, но и купить городских гостинцев для родных.
Повстречался он в городе и со своим однополчанином Василием Ивановичем Замотаевым, который сейчас был делопроизводителем при Военном отделе. У него Давыд и ночевал.
Встреча была не просто так, а по поводу. Сыну Дмитрию уже восемнадцать, а у Василия подрастала дочь Екатерина, которой 7-го декабря должно было исполниться семнадцать лет.
Василий был рад встрече. Обыкновенный разговор за самоваром, с чашкой ароматного чая с добавлением лесных трав и ягод – как жизнь, как служба, как сыновья, как дочери? Екатерина зашла только один раз в залу, по приглашению отца – поздороваться с Тятиным сослуживцем. Давыду этого было достаточно, а Василию всё понятно и без слов.
Далее вспоминали, как ходили в походы в Кульджу в 1898 году (ныне это Китай), охраняли границу, гоняли почту, а также как встречали казачьей делегацией в июле 1891 года Цесаревича Николая – Августейшего Атамана, во время его возвращения через Сибирь из кругосветного путешествия.
Конечно же, не обошёлся разговор без политики. Двадцать лет, как закончилось дополнительное наделение сибирских казаков землёй. Работай, да и живи спокойно. Так, нет… В стране было смутно. Война с японцами проиграна. В столицах беспорядки, забастовки, начиная с 1905 года, в деревнях какой год крестьяне пускали барам «красного петуха»… Революционеры всех мастей, прокламации... Обыватели на казаков косятся. Как же – душители и душегубы с нагайками. Тут ещё степняки норовят то скот угнать, то землю захватить… Одно радовало –Николай II послабление сделал староверам, Указ «Об укреплении начал веротерпимости» подписал… И возбранялось теперь называть старообрядцев «раскольниками», перестали чинить препятствия, попрекать бунтами Кондрата Булавина и Емельяна Пугачёва...
* * *
Станица Акан-Бурлук Кокчетавского уезда Акмолинской области Степного Генерал-губернаторства Российской Империи была образована в 1849 году во исполнение указа Императора Александра I-го, как и многие другие близлежащие поселения.
Станица большая: 325 дворов и 3100 жителей.
В станице были:
-большая деревянная церковь Святителя и Чудотворца Николая, основанная в 1867 году;
-здание станичного правления;
-мужская и женская школы;
-три хлебных магазина;
-мельниц: водяных - 20, ветряных - 10;
-торговых лавок - 52;
-кузнец - 7;
-питейных домов - 3.
Действовала сезонная торговая ярмарка.
Дел у атамана хватало.
Дальше на юг от станицы были одни бескрайние степи, холмы и древние курганы.
Постоянно возникали проблемы по урегулированию взаимоотношений с кочевниками. Помогало знание их языка и фамилия. Для иноверцев Давыд Яковлевич был «Чёрным ханом», как и переводилась его фамилия.
Вот так под казацкую думку, которой никто не мешал, уже под вечер Давыд подъехал к своему дому на берегу одноименной реки Аканбурлук (по казахски «акан» - сеть для ловли рыбы, а «бурлук» – бурлак).
Дом был справный - каменный фундамент и подклеть, где были все хозяйственные помещения, а сверху жилой сруб из сосны в пять комнат. Начал его строить ещё отец Давыда - Яков Антонович Караганов, который был из потомков ушедших в Сибирь астраханских стрельцов.
Бутовый камень брали с горы Якши-Янгистау («Лысая гора»), которая находилась в 11-ти верстах от станицы. Камень грузили на лодки, потом по озеру с таким же названием, как и у горы, входили в реку, вытекающую из озера и, проплыв семь вёрст, выгружали на берег. Так и построили по семейному.
* * *
-Агафья! Собирай на стол.
Это Давыд жене. Но это так, для порядка. Мол, я приехал, встречай… Да, много ли говорить то и надо?
Семейный уклад и обычаи, установленные не ими, не им и нарушать. Семья была староверческой, исповедующей обряд Древлеправославной Поморской Церкви, так называемых, «поморцев». Было преданье, что на Волгу, а потом и за Яик (Урал) предки ушли, преследуемые попами-«никонианцами» и царями, начиная с Алексея Михайловича – отца Петра I, отошедшими от истинной старой православной веры. Иван Афанасьевич Караганов - прапрадед Давыда Яковлевича, был из городовых казаков г.Тобольска, где проживал с начала XVIII-го века.
Уральские и сибирские казаки-староверы помнили имена славных астраханских атаманов Якушки Федорова, Мишки Юрьева, сосланных на берега Белого моря вместе со многими другими казаками в начале 1690-х годов, в результате преследований Петром I-м участников стрелецкого бунтов 1682-89 годов. Но казаки вскоре бежали из Пустозерска, вернулись на нижнюю Волгу и там осели, продолжая усиливать своё влияние среди других. С берегов Волги старая вера быстро распространилась на Яик и за Тобол, где твердо укрепилась в сердцах и душах местного казачества.
В доме была всего лишь одна икона Исуса Христа на кипарисовой дощечке. Лики святых старого письма были большой редкостью, а новые не признаны. Зато были древние рукописные молельные книги на церковнославянском языке.
Отдельно от остальной посуды держали утварь для гостей.
От предков достался старый ятаган с арабской вязью на ручке, с клинком в зазубринах, который висел на стене в красном углу. Оружие было якобы добыто в бою лет триста тому назад Микиткой Ивана сыном Караганом, астраханским стрельцом. От него и пошла эта фамилия. Уже в 1660 году предки - казаки Карагановы служили Отечеству в г.Тобольске, а потом в 1760 году ушли на защиту рубежей в крепость Тару, а затем в 1770-х годах на Пресногорьковскую оборонительную линию.
* * *
Жена и четыре дочери накрывали на стол. Давыд только добавил: «Арбуза солёного поставьте». Домна, как самая младшая, спустилась в погреб, где из бочки достала со дна уже заканчивающиеся, засоленные с осени с огорода арбузы.
Дмитрий распрягал коня, который привычно тыкался мордой, прося горбушку посоленного хлеба: «Подожди, отпыхни, потом поешь и попьёшь…».
Умывшись, вытершись поданным чистым рушником, и, переодевшись в старые, но чистые и опрятные казачьи синие шаровары с красными лампасами и зеленый китель, Давыд первым сел за стол, перекрестясь двумя перстами. За ним сели все, также перекрестясь. Жена и сын по обе руки, дочери следом. Давыд нарезал от краюхи несколько кусков хлеба и первым начал неторопливо есть из глубокой деревянной тарелки.
Утолив голод, и, вытерши уже седую, густую и волнистую бороду, Давыд произнёс то, о чём думал дорогой:
-Дмитрий, жениться тебе пора. Ведь, скоро на службу. Время не простое. Пора и о прибытке в семье подумать. Фамилию надо продолжать. Осенью сватов будем засылать… Гостинцы вот я привёз. Подай, Дмитрий, перемёт.
И, через паузу, добавил:
-А семейству нашему Замотаевы приветы передают.
Все вопросы отпали сами собой.
* * *
Попозже, когда Отец вышел во двор проверить по хозяйству, Дмитрий подошёл к нему:
-Тятя, в углу около ограды я свои находки расположил. Пусть полежат.
-А что там?
-На реку ходил, коней поить. Кости большие нашёл. Река берег подмыла. Наверное, опять от мамонта, какие в уездном училище лежат. Помнишь я Вам, показывал, когда проведать меня приезжали?
Отец:
-Как на ярманку поедем, надо будет их отвезть в город, отдать кому след, слонов энтих... Со мной поедешь. Заодно и сватов возьмём. Помни, что мы и Замотаевы казаки род от рода, а не какие-нибудь приписные.
-Я всё понял, Тятя. Екатерину я помню, хорошая девушка.
На том и порешили.
* * *
Урожай 1910 года был богатый: сам-шесть пудов. Хлеб вырос почти в человеческий рост. Хотя слухи доходили, что у казаков на Дону и Волге неурожай.
Вся семья была на наделе – мужчины косили, женщины вязали снопы. Да, и работников наняли.
Для работы на полях общественной запашки отрядили свою лошадь с механической косилкой. Будет чем пополнить неприкосновенный, общественный хлебный запас станицы.
Местная чернозёмная земля была основным достоянием казака и Сибирского войска. В станице хозяином земли было общество. Надел давался на шесть лет и регулярно менялся. Методика обработки земли - трехпольная (клин - два года в "залежи", другой клин - "под паром" и третий - посевной). Через два года клин менялся: залежный становился посевным и т.д.
На приусадебном огороде уродилось в достаточном количестве: капуста, горох, морковь, свекла, редька, репа, тыква, брюква…, а также гордость семьи Карагановых – арбузы весом до пуда. Сказывалось таки астраханское прошлое. Яблони уже большие - из яблок патоку делали, сушили.
За вишней, рябиной, черёмухой, малиной, клубникой, земляникой ездили в лес. В основном сушили. Зимой их них пекли пироги. Варенье тоже варили, но немного, для гостей. Больно сахар дорогой.
В палисаднике около дома всегда росло много цветов, в т.ч. и мальвы.
Семья держала несколько верблюдов, коров, лошадей, а овец, гусей, кур… и не считали. Свиней не держали – брезговали.
Самая бедная казачья семья в станице имела лошадь, корову, с десяток коз и овец, десятки голов кур, гусей, уток, индюшек...
Для всех них требовалось заготовить корма, а уж об уходе и говорить нечего. Зато на столе всегда были свежие молочные продукты, включая кумыс. Сами делали масло, творог, сметану… В не постные дни ели мясо птицы и баранину. Если телёнка или лошадь приходилось выбраковывать, то было и другое мясцо. Его и на зиму сушили.
Осенью ставили до 300 копён сена.
Держали десяток ульев. Мёд и использовали вместо сахара, что гораздо полезнее.
Даже в неурожайные годы у казаков были на столе постные щи из квашеной капусты с картофелем, подбеленные сливками или молоком, редька с квасом, брюква пареная, а по праздникам каша и мясное.
Дома была своя каменная крупорушка – в наследство, да и так, на всякий случай.
Хлеб молоть возили на водяную мельницу на реке. Мельница также принадлежала станичному обществу.
...Вот мельница и мельник около
Неё стоит, прищурясь в небо глядя,
Прикидывает - сколь смолол он,
И сколь ещё его сельчанам надо:
На жизнь безбедную,
На водку хлебную,
На мзду монетную,
На мазь лечебную…
Вези ещё станичник! Есть,
Чем и с кем молоть зерно!
Тебе окажем честь!
Как хорошо, что не кончается оно!
Хорош был урожай зело!
Богаты нивы и весьма тучны!
Поёт и радуется, звенит село,
Что хлеба точно хватит до весны…,
А может даже боле…
Перекрестился мельник,
Мол, всё здесь в Божьей воле…
Сегодня понедельник,
Так день за днём, но всё же
Радостно ему: "Гуди, гуди
Крылами мельница!". И может -
Хорошее всё только впереди…*
***
Давыд был заядлым рыбаком. Сети вязал сам. С сыном они ходили на лодке на реку, или на озеро. Рыбу вялили коробами. Рыбалка с удочкой считалась детской забавой, особо не приветствовалась, т.к. и для детей всегда найдётся работа в хозяйстве.
На большие ярмарки станичники ездили в Атбасар, Зеренду и Кокчетав, где скупались до следующего года всем тем, что нужно в доме.
* * *
Сватовство состоялось и в феврале 1911 года в станице сыграли свадьбу. Старец-наставник, совершив чин брачного молитвословия и канон Спасу, нарёк их мужем и женой. Обществом Дмитрий и Екатерина и были признаны таковыми, а в Омск - в Войсковую управу - уведомление станичный атаман сделал.
В это же время в станице состоялась свадьба представителей ещё двух местных казацких родов – двадцатитрёхлетнего Максимова Ивана Силантьевича и двадцатилетней Бацмановой Екатерины Егоровны.
Все эти семьи жили по соседству и дружили между собой. Они ещё и породнятся, но до этого пройдёт двадцать трудных и бурных событиями лет.
14 октября 1911 года в семье Максимовых Ивана и Екатерины родилась дочь Устинья, а 29 октября у Дмитрия и Екатерины Карагановых - сын Андрей.
II.
В том городе, где купола и шпили…
“В том городе, где купола и шпили,
И реки вправлены в гранит,
Где лучшие из лучших жили
И где нам жить, увы, не предстоит,
Где ход истории окаменел дворцами
И площадями разошлись круги
От всплесков войн, таящие веками
Парадные государей шаги.
В том городе восходишь до причастья
И замираешь от величья на момент
Наследия, пропитанного страстью
Тех, кто давно взошел на постамент…”
С.А.Шишкин
("Незаметные стихии", изд."Приобье",
Нижневартовск, 2009)
http://www.stihi.ru/2006/08/09-481
Осень 1913 года. Станица провожала молодых казаков на службу. Три года в подготовительном разряде пролетели быстро. Теперь им предстояло быть под ружьём четыре года. Всего призывников по Сибирскому казачьему войску в том году было 700 человек.
«Давай посидим, сын» - сказал атаман: «Служи, как наши предки служили. Мы и повоевать успели в Кульджинском и Хивинских походах». (прим. – Средняя Азия)
Мать положила сыну молитву: «Господи Боже сил, Боже спасения нашего, Боже творяй чудеса Един, призри в милости и щедротах на смиренныя рабы Твоя и человеколюбно услыши и помилуй нас: се бо врази наши собрашася на ны, во еже погубити нас и разорити святыни наша. Ты же, вся ведый, веси яко неправедно восташа на ны. Темже грешнии и недостойнии в покаянии со слезами молимся Ти: помози нам, Боже, Спасителю наш, и избави нас славы ради имене Твоего, да не когда рекут врази наши: Бог оставил есть их, и несть избавляяй и спасаяй их: но да уведят вси языцы, яко Ты еси Бог наш и мы людие Твои, под державою Твоею всегда хранимии. Востани в помощь нашу и разруши лукавые советы мыслящих нам злая: суди обидящия и побори борющия ны, православному же воинству и воинству народов, в союзе с нами сущих, подаждь во мнозем дерзновении и мужестве о имени Твоем победити: а имже судил еси положити на брани души своя за Веру, Царя и Отечество, тем прости согрешения их, и в день праведнаго воздаяния Твоего воздаждь венцы нетления. Ты бо еси заступление, и победа, и спасение уповающим на Тя, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь!».
Простились, стоя в избе под матицей. Целовались троекратно – с Отцом, Матерью, женой Екатериной, сыном Андреем и с родными сёстрами – Еленой, Марфой, Анной и Домной.
Выйдя из дома, они встретили соседей Максимовых и вместе пошли к месту сбора. Дмитрий и Иван вели коней на поводу.
* * *
Станичная площадь.
Каждый из новобранцев был щедро экипирован родителями и станичной общиной – справный конь, обмундирование, шашка, всё прочее, что должно пригодится казаку, и помещалось в перекидную суму.
Призывные казаки были в конном строю под командой урядника. Перед ними старики в парадной форме с наградами и Атаманом во главе. Поодаль сотни жителей станицы, в первых рядах которых матери и жёны, кто и с детьми на руках. Среди них - Екатерина Караганова с Андреем и Екатерина Максимова с Устей, провожавшие своих мужей на службу.
Убелённый сединой казак из стариков, держал ободряющее слово:
-Если на ваше счастье придётся быть на войне, будьте храбрыми, как ваши предки. Больше жизни своей берегите полковое знамя; оберегайте в бою своих офицеров и начальников; выручайте товарищей - и они вас выручат. Не ждите, пока кто-нибудь пойдёт вперед, - идите сами, а за вами другие... Смерти не бойтесь - всё равно умереть придётся когда-нибудь, так лучше с честью на поле брани, чтоб слава о вас пошла в войске. Помните, что живот свой положившим за Царя и Родину - вечный покой и Царство Небесное, да слава навеки, а трусу - позор, презрение и постылая жизнь. Самое же главное, помните, что на войне нужно бить других, а не только умирать самому. Терпеливо переносите все невзгоды и лишения военного времени; будьте сметливы, расторопны, всё примечайте, запоминайте и ничего не забывайте. Мы о вас помним. Не посрамите станичников.
Под конец прослезился.
Атаман сказал короткое напутствие:
-Друзья! Бойтесь Бога, любите Государя, помните присягу, повинуйтесь начальникам, деритесь храбро, и все падет перед вами! С нами Бог и кто на ны!?
Махнул рукой.
Последовала команда:
-Взвод! Рысью! Марш! Песню запевай!
Казаки дружно затянули:
Полстраны военным маршем
Просквозим мы на скаку,
Шапкой мы родне помашем,
Шашкой вострою – врагу!
Пока хоругвь над головой,
Держи, казак, аллюр и строй!
Мы войну достойно встретим,
Как невесту, упредим –
Страстью на любовь ответим,
Жаждой победим!
Держись казак, пока живой,
Пока хоругвь над головой!
Люба-любушка, не сохни,
Не горюй о казаках!
Возвратятся наши сотни –
Станешь ты ходить в шелках!
Колонну станичники провожали до околицы до мостка через ручей. Стояли долго, не расходясь, смотря, как конники скрылись за облаком пыли…
Издалека доносилась песенная оконцовка:
Враг вблизи, а мать далече.
Будет жарче, чем вчера.
Эй, казак, готовься к сече.
Шашки наголо! Ура-а-а!
Держись, казак, ввязавшись в бой!
Не помирай, пока живой!
Женщины молча утирали слёзы, кто провожал, а кто-то ждал возвращения со службы своих близких...
* * *
В Кокчетаве казаков распределили по местам службы, а именно в полки № 1-й, 4-й, 7-й, 1-ю запасную сотню и управление 1-й бригады льготной Сибирской казачьей дивизии, а также одного казака в Лейб-гвардии Сводный Казачий Полк. Этим казаком был Дмитрий Давыдович Караганов.
Конечно же, эта была большая честь. Земляки в призывном лагере, если и завидовали, то, наверное, по-хорошему. Казак был выбран достойный – образован, по службе себя зарекомендовал, из потомственных, сын уважаемых родителей.
Пройдя дополнительную подготовку в лагере, Дмитрий в конце 1913 года, побывав дома в краткосрочном отпуске, попал в г.Санкт-Петербург.
Службу он будет нести в 1-й Сибирской полусотне 3-й сотни Лейб-гвардии Сводного Казачьего Полка.
От станичного общества, как поощрение, Дмитрию были даны деньги - 130 рублей - на приобретение лошади гнедой масти, именно только гнедой, как установлено для Третьей сотни этого полка.
А где Максимов Иван Силантьевич?
Он попал служить во 2-ю сотню 7-го Сибирского казачьего полка.
* * *
Наступил август 1914 года.
ОПЯТЬ ВОЙНА!
* * *
На фото: Караганов Дмитрий Давыдович (1913 год) и Максимов Иван Силантьевич (1915 год) - казаки из станицы Акан-Бурлук.
*стихи автора - см.http://www.proza.ru/2009/11/16/897
Продолжение повествования: см. http://www.proza.ru/2013/08/20/356
http://www.proza.ru/2014/10/12/1035