Глава 7.1 «ЗАБИРАЙ»
-- Хорошо, - уверенно сказал я. – Забирай сигареты.
-- Молодец! – оживился Югор, вспыхивая радостной улыбкой. – Я знал, что ты сделаешь правильный выбор! Зззаходи! – прорычал с удовольствием Исторский, еще раз пригубив пивка.
Я распахнул дверь кладовки; за ней висела голубая непроглядная тьма. Справа выключатель, вон горит его глазик-индикатор тока, надо только протянуть руку, и настанет день в этом крохотном мирке.
И я протянул руку, но до кнопки не достал: кто-то схватил меня и со словами «Да заходи же!» втянул в чернь.
Самопроизвольно я закрыл глаза, словно нырял в воду, а когда понял, что вокруг сухо и, вроде бы, безопасно, разлепил веки.
Дневной, прозрачный сумрак, ритмичный щебет мигающей над головой трубки, тёмно-зелёные шершавые стены, грязно-синие полосы дверец почтовых ящиков на стене по левую руку, справа два лифта, чуть подальше – лестница вниз к светящейся золотом щелям фанерной стены. Когда-то эта стена была стеклянной, но скорее всего не долго – ну какой пацан устоять перед гладким, огромным, ровным, целым витражом?.. По-моему, только в одном доме я видел целые, не тронутые подъезды, там располагалась какая-то коммунальная контора.
Да, сомнений нет, это мой подъезд. Прямо передо мной – дверь тамбура с квадратиками «100» и «101», поворот на пожарную (или чёрную) лестницу, откуда выглядывала беззаботная рожа Исторского, а за моей спиной… О, Боже!.. За моей спиной…
-- Ты, эта, сигареты-то давай! – оборвал мои переживания появившийся целиком Югор.
Дрожащей рукой передал ему красную пачку курева.
-- Отлично! – он сразу же достал сигаретину; сунул в пасть, прикурил от спички, затянулся с важным видом. – А это тебе, - в его серой лапе белела пачка «Spring Water». – Не самый шик, но получше «Примы».
-- Спасибо, - я уже немного успокоился – многодневные загадочные события не могут бесследно забываться, и моя восприимчивость несколько притупилась, отсылая восторженности и удивлению мутные, серые сигналы. – Юги, скажи… Только прошу – скажи… Всё дело в этих «Балтийских»?
-- Ох уж этот человек, - со вздохом шутливого сожаления протянул Югор, особо выделив слово «человек». – Всё-то ему надо знать, всё-то он хочет объяснить. А если сам не может – просит, требует, что б разжевали. Ну? – в его маленьких слепых глазках что-то вспыхнуло, зашевелилось. – Что ты меня-то вечно спрашиваешь? Что я могу знать?..
А кто же ещё?..
-- Знаешь, кто ответит тебе?.. Значит так: поворачиваешься на 180 градусов, достаёшь связочку ключей из рваного своего кармашка, открываешь дверку, входишь в тамбур, отпираешь хитрый замочек железной двери и… Дальше сам увидишь.
В кармане действительно что-то лежало, прохладное, колючее; это связка ключей, та самая, моя связка с маленькой железной открывашкой, на которой жирными пятнами желтела наклейка «SOVTRANSAVTO»… Моя счастливая открывашка, которая ни разу удачи мне не принесла. Брал её на экзамены – экзамены проваливал, брал на прогулки, в надежде встретить Ирину, - бесполезно. В конце концов взял её с собой, отправляясь на сборочный пункт, на Угрежку, и в Ломоносове, в распределителе, она пропала… Она случайно у меня оказалась, стащил я её, не ведая что творю. Купил в «Колесе» бутылочку «Старого мельника», спросил открывашку. Армянин-продавец дал мне её и занялся очередным клиентом. Я был уже не трезвый, к тому же впервые пользовался подобной фигнёй, и поэтому неудивительно, что крышку сковырнул лишь с третьей попытки, облив при этом пенным напитком прилавок. Армянин этого не заметил, и я решил поскорее убраться из магазинчика, машинально бросив открывашку в карман. С тех пор она всегда была со мной. Сколько бутылок я с её помощью откупорил!.. А потом её стащили, когда наши вещи матросики шмонали…
-- Что ты вылупился, как кролик на удава? – резанул всплывшие воспоминания смеющийся щебет Исторского.
Я повернулся к двери, старой, заляпанной двери в тамбур… Сердце колотилось, захлёбывалось в свалившихся волнении и неосознанности… Я не верил, что сейчас, после почти двух лет разлуки, вновь увижу родную квартиру, снова тёплый запах уюта и обыденности лизнёт разгорячившееся лицо…
И правильно делал, что не верил. Обман всё это. Я открыл дверь – темнота. Вошёл, нажал на крохотный выключатель и… оказался в кладовке.
-- глава 7.1 «ЗАБИРАЙ»
ГЛАВА 7.2 «НЕ ДАМ!»
-- Нет, - коротко, спокойно ответил я Югору.
-- Нет? Ты хорошо подумал?
-- Хорошо… Юги, войди в моё положение – появился тут в окошке, хочешь захапать последние сигареты, пугаешь встречей с… Фо… с ***лой какой-то, а чем он так страшен, что плохого со мной может случиться – не говоришь!
Пока я с глупой рожей, без особого рвения объяснял причину своего отказа, Исторский на меня не смотрел. Он царапал бусинками глаз раму-дверь, облепившее его бесцветное плоское изображение серо-синей пластмассой, и сокрушённо качал головой.
-- Ничего ты не хочешь понимать… - вместо прощания выдавил грустное Исторский и растворился в моём отражении.
-- глава 7.2 «НЕ ДАМ!»
Далее в оригинале следует очередное междуглавие, но, «посоветовавшись», мы решили отказаться от бестолковых и наивных (на наш взгляд) рассуждений о современном писательстве, о способах некоторых писателей привлечения читателей и т. д., ибо получившееся жесточайшим образом раздирает наше самолюбие.