СИЛЬФИАДА. НАЗИР (НАЧАЛО).
Синий лимузин остановился у ворот школы, и водитель в униформе вышел, чтобы открыть дверцу и помочь выйти пассажирке.
- Во сколько встретимся сегодня? – спросил Никита, поцеловав ладонь Нади (чтобы не дарить такого поцелуя Сильфу, Принц Лед с удовольствием дал бы отрубить себе руку, бр-р! Впрочем, Назир об этом не знал. Да и неважно это).
Нади… о, она очень изменилась в последнее время. Ушла в небытие зеленая мерзкая хламида и тупоносые желтые ботинки с оцарапанными носами. Вместо скромного земляничного мыла по утрам в ванной её ожидал флакончик с изысканным ароматным гелем – от него немного грубая, шершавая кожа Нади становилась атласно-глянцевой, мягкой, как бархат; исчезли эти невыносимые лепешки веснушек на носу – Никита достал где-то роскошный, великолепный набор косметики в синеватых фирменных тюбиках, с непонятной фигуркой (или символом?) на крышечках, и Нади в неделю вывела веселые солнечные пятна…
Косметика стояла на зеркальной полочке, в ванной, Нади никогда её не прятала; и каждое утро со смешком она отмечала, что мать снова чем-то пользовалась – хотя и постоянно отрицала это. Нет, Нади не было жаль – просто и матери этого не было нужно, у неё веснушек не было. Просто ей нравилось пользоваться дорогой, фирмовой роскошной мазью.
За восстановленную Сильфиаду Никита расплатился по-королевски. Нади даже была смущена его щедростью. Конечно, такая работа, которую она проделала, стоила не дешево, но столько..!
Они уговорились встретиться на углу Пятой улицы – Никита сказал, что очень спешит на какую-то важную встречу, но терпеть дальше разлуку со своей любимой вещью он не в силах, и поэтому заплатит тут же, в машине. И заплатил – Нади в полуобморочном состоянии перебирала на коленях рассыпанные разноцветные бумажки. Она сроду не видела столько денег; на них можно было купить самый дорогой костюм к Новому Году, тот, что выставлен в витрине Центрального Дома Мод, новый компьютер, белого пони – и замшевые туфли в придачу!
- Так вот и купите, милая, - отозвался Никита; Нади с удивлением уставилась на него и он, глянув на неё поверх темных очков, пояснил: - Вы все это вслух произнесли. Только вы немного ошибаетесь: даже если вы все это купите, останется еще немного. На пару брильянтовых серег, я думаю, - он многозначительно кивнул головой на улицу: они стояли прямо напротив самого лучшего в городе ювелирного магазина, за сверкающим стеклом которого на бархатистых подушечках лежали такие вещи, о которых Нади раньше не могла даже подумать.
Теперь – она могла это купить.
- В самом деле, - продолжал Никита, небрежно откидываясь на сидение, - купите себе что-нибудь. Не жалейте! – он критически оглядел её. – Что-нибудь голубое, серое; розовое вам… м-м… не идет.
Нади покраснела и натянула на колени зеленую хламиду, под которой укрылась эта неудачная розовая юбка.
- Завтра я приглашен в ресторан, - небрежно продолжал Никита, - не хотите ли сопровождать меня? Какое-то интервью для местной газеты. Впрочем, не отвечайте сейчас. Я вам вечером позвоню, хорошо?
И он уехал, оставив её – растерянную, с распухшей от денег потрепанной сумочкой, - на пятой улице, сплошь застроенной маленькими магазинчиками, с прозрачными стеклянными витринами, с колокольчиками над темными резными дверями, с кусочками самых красивых разноцветных сказок внутри.
Нади долго ходила, заглядывая в магазинчики через прозрачные витрины; и в её восхищенных глазах отражались дорогие – и поддельные, - блестки, лакированная кожа модельных туфелек и сумочек, перья на кокетливых шляпках, смешные безделушки из расплавленных капель стекла, платья – такие не покупала себе даже её мать даже у неё духу не хватало потратить зараз столько денег…
Ах, если бы соблазн не был так близко! Нади никогда не ходила по Пятой улице, не думала об освещенных вечерних витринах, не слушала рассказов девчонок – да той же Марты, - о новых модных цветах помад и новых оттенках румян… Но сейчас, сейчас увидев все это, она ощутила себя голодной бездомной собакой у дверей ресторана, где за стеклянными дверями видны сытые посетители. И впервые она не захотела в очередной раз посетить банк, чтобы еще на шаг приблизиться к своей мечте.
«К черту банк», - подумала она, и, закрыв глаза, шагнула в первую дверь, приветливо звякнувшую колокольчиком.
Вечером она вернулась домой – на такси, кстати, потому что дотащить такое количество покупок она не смогла бы. Она потратила на новую одежду все, до последней монетки; кроме всего прочего она сделала себе модную стрижку, и блестящие от многочисленных притираний цирюльника-виртуоза волосы её лежали на голове пышной шапочкой. Но она не о чем не жалела.
У дверей она все-таки умудрилась уронить пакет и с досадой поняла, что встречи с матерью не миновать; да она тут же и появилась в прихожей, с любопытством разглядывая дочь.
Оценив весь масштаб произведенного Нади шопинга (главным образом по торговым маркам, украшавшим глянцевые магазинные пакеты), мать всплеснула руками.
- Нади! Боже мой! На какие деньги?!
- На мои, - отрезала Нади, сгребая свои пакеты.
И снова в её комнате пахло духами и новой дорогой кожей; в комодике место старого белья заняли чувственный шелк и легкомысленное кружево, чулки и очаровательный (и безумно дорогой!) пеньюар. В шкаф отправились три пары туфель – все с высокими каблуками; Нади всегда мечтала о таких, потому что от природы у неё были коротковатые и полноватые ноги.
Розовую юбку Нади вышвырнула в окно – вместо неё на плечиках в шкафу красовались голубые и белые брючки, модные и неброские топики, пара юбок – и синее вечернее платье, которое Нади купила специально для завтрашнего вечера. В розовой коробке в куче лежали выбранные в магазине помады, вожделенные румяна и духи в крохотных хрустальных пузырьках.
А еще – конечно, Нади не стала покупать дорогих бриллиантовых серег, - она купила Синий Священный Цветок. Не такой, какой подарил ей Никита – зажим в волосы, нет. Это был перстень; на большую мужскую руку. С синим камнем; и в этом камне был вырезан синий вьюн.
Утром в школу направилась не обычная для всех Кубышка, а модная симпатичная девушка в ослепительно-белом брючном костюме (кружевная накидочка поверх беленькой маечки), в модных босоножках на высоком каблучке; и её любимый плеер лежал не в походной солдатский сумке, а в кокетливом розовом рюкзачке с болтающимися веселым брелочком.
С утра, пригладив новой расческой сияющую шапочку волос, подкрасив губы новой нежно-розовой помадой – все девчонки мечтают о такой, но она слишком дорога для их бюджета, подтачиваемого разными многочисленными мелочами типа красивых тетрадок, шоколадок на завтрак и хорошеньких колечек, - Нади важно спустилась по лестнице, демонстрируя онемевшей матери все свое великолепие.
Мать, лихорадочно срывая бигуди, нервно (демонстрируя свою обиду) рылась в косметичке.
На трюмо в ряд были выставлены демонстративно все её духи.
- Даже у матери, у матери такого нет! – остервенело бормотала она, яростно раздирая кудри расческой.
Нади холодно глянула на неё.
- Потому что ты не можешь себе этого позволить, - спокойно ответила она. – А я – могу.
Мать, с пылающим пунцовым лицом, резко обернулась к дочери:
- Конечно, можешь! От тебя же помощи не дождешься, ни копеечки в семью! Все на себя, а о матери даже не думаешь!
- А ты обо мне думаешь? – уже со злостью огрызнулась Нади. – Ты когда мне в последний раз завтрак готовила?
- Я тебе поогрызаюсь! – взвизгнула мать.
- Да? И что ты мне сделаешь? – иронично поинтересовалась Нади.
- Пробкой вылетишь из моего дома! – взвизгнула мать.
- Твоего? По-моему, кое-кто забыл, что до пятого класса ты отнимала всю мою стипендию, чтобы расплатиться за дом, - напомнила Нади. Этот факт она вдруг вспомнила только что, сию минуту – и очень удивилась, почему ей это раньше в голову не пришло. – Так что он такой же мой, как и твой. Хочешь оспорить это в суде? – и Нади ушла, громко хлопнув дверью под истеричный визг матери:
- Не получишь никакого ужина!
Ужин! Неужели ей, Нади, нужен твой жиденький супик, если вечером она пойдет с Никитой в ресторан!
Никита встретил её у школы – точнее, она увидела его под липами, у школьной ограды, и вприпрыжку побежала к нему. И только коснувшись его, встав рядом с ним, встретив глазами его взгляд. Она заметила что он не один, и здесь, под липами, недавно пронеслась гроза – отблеск её все еще горел в темных глазах Никиты.
- А, это ты, - увидев её, он немного смягчился и попытался улыбнуться. – Подожди немного, мы сейчас обсудим кое-что с моим другом…
Голос Никиты стал угрожающим, Нади с сильно бьющимся сердечком прижалась к нему, вцепившись в его руку.
- С другом?! Да какой же это друг – я же вижу, вы ругаетесь!
«Друг», ухмыльнувшись, тоже недобро сверлил Никиту взглядом. Позади него, нахохлившись, молчали эти подружки – Анита и Тереза.
И втроем они нападали на Никиту! Вот гады!
«Друг» перевел взгляд синих глаз на Нади, и по лицу его скользнула непонятная тонкая улыбка: с одной стороны Нади, кажется, ему понравилась, а с другой – он словно говорил: «Ну и дура же ты!»
Это был очень красивый молодой человек, темноволосый и смуглый. И ему очень шли и белый свитер и светлые голубые джинсы. Несмотря на враждебность, которую Нади к нему испытывала, ей он все же понравился… Дуясь на него, она внезапно ощутила прилив симпатии – захотелось вдруг чтоб он улыбнулся, ну, не ей, а вообще, и чтобы Никита с ним помирился, и они вместе бы посмеялись а потом вместе куда-нибудь пошли…
«Ерунда какая!»- сварливо одернула себя Нади, с трудом освобождаясь от чар обаяния этого странного друга и продолжая любоваться им.
- У вас прекрасный вкус, - с непонятным, жестоким выражением произнес «друг», - редко молоденькие девушки знают меру, впервые подкрашивая глаза и приобретая наряды… Вам лучше уйти, девочка, пока мы побеседуем… с Никитой.
- Никуда я не пойду! – возмутилась Нади, крепче прижимаясь к Никите. – Что вы придумали? Я же вижу – вы драться собрались!
- Идите в школу, - мягко, но настойчиво повторил незнакомец, и Нади показалось, что чья-то властная рука заставляет её пальцы по одному разжаться, оставить Никиту одного…
- Да нет же! – Нади, упрямо тряхнув головой, вдруг ощутила в себе Силу – как ТОГДА, когда буря звала её с собой. И эта Сила говорила – никто не смеет тебе приказывать! – Никуда я не пойду! Никита, - она глянула в его смеющиеся, страшные от жуткой готовности, преисполненные решимости глаза, и снова почувствовала свое Право, а вместе с ним – и смелость, - а идемте куда-нибудь, а?
- Ваше желание для меня закон, - гадко ухмыляясь в лицо «другу», ответил он, победно оглядев всю троицу. Незнакомец неодобрительно покачал головой:
- Нади, сейчас у вас начнутся занятия; куда же вы собрались?
- Это мое дело,- резко ответила Нади.
- А как же стипендия? Как же ваша мечта о доме? – отчего-то ей не показалось странным то, что незнакомец знает о её сокровенной тайне. Да и вообще – Нади вдруг ощутила, чти их – её, черноволосого «дружка» и этих двоих девчонок, - что-то связывает. Как будто когда-то, очень давно, они были едины, - на ум пришли какие-то обязательства, клятвы, - и сейчас она чувствовала себя отступницей, как будто предавала старых друзей, пытающихся удержать её – от чего? От какой ошибки? Она стояла напротив них – она это увидела четко, как если бы смотрела со стороны…
«Чушь какая! – упрямо избавляясь от наваждения, подумала она. – С этими двумя я даже дружна не была никогда… А Никита – они причинят ему вред, я знаю! Пусть он не такой как они - но он мне сделал много добра, он мне помог!»
- А никуда не денется дом, - развязно ответил Никита, по-свойски поглаживая её руку. – Нади и без учебы может заработать достаточно – не так ли? Еще пара-тройка таких заказов, да, Нади?
А и в самом деле – с удивлением поняла Нади, - работая, она скорее наберет нужную сумму…
- Она очень талантливая, - паясничая, сказал Никита.
Лицо незнакомца посуровело, под сдвинутыми бровями потемнели глаза.
- Оставь девушку, - угрожающе произнес он.
- Это – моя девушка, - мгновенно окрысившись, зло зашипел Никита. – Моя, понял ты, ЗЕД?! И ты никак не исправишь этого! Уже поздно биться за неё, - голос Никиты вдруг стал напевным и гортанным, и он выдал странную фразу на неизвестном языке:
- Я развратил её. Она забыла твое лицо, а ведь еще две недели назад знала, как тебя зовут. Я победил. И если вы растерзаете меня здесь, на её глазах, она возненавидит вас. И никогда с вами не будет.
- Это можно проверить, - спокойно ответил незнакомец, угрожающе шагнув к Никите. Тот даже не попытался уклониться – Нади, разъяренная, встала между ними.
- Убирайтесь! – крикнула она. – Вон! Иначе я не знаю, что сделаю!
Незнакомец смотрел на неё странно – будто бы даже с надеждой, - и Никита внезапно заторопился:
- Успокойся! Лучше идем отсюда, - он потянул её за руку, увлекая прочь. – Не хватало нам еще драки…
Спотыкаясь о каждый камешек, она сделала несколько шагов за ним; голова кружилась, мир как-то менялся.
ИДИ С НАМИ.
Над тремя странно изменяющимися в размытом мареве фигурами зашелестел в липах ветер; они стояли молча – не Анита, не рыжая Тереза и черноволосый красавец, а ОНИ, уже другие, не люди, а..? И еще кто-то шел, торопливо, быстро приближался…
- Идем скорее, - Никита уже не скрывал своей паники, они бежали прочь, а она все оборачивалась, и ветер толкал её к НИМ…
В предгрозовой темноте над липами появился он, спешащий – и Нади удивленно вскрикнула, в очередной раз споткнулась, и едва не упала; в потертых линялых джинсах, в темной неприметной футболке, в кепке на коротко и просто остриженной голове к НИМ, молчаливым и суровым, подошел точный двойник Никиты.
И он вспомнила, откуда она знает его, Никиты, лицо и руки, усмешку и голос: она раньше его видела, этого двойника!
На скамейке в парке!
Он сидел и слушал песню про дождь, написанную странной группой с ядовитым названием «ДДТ»!
Ухажер Аниты! Она сама же о нем всем рассказывала! Этот Зед в звездном костюме!!! Там, в подворотне!
Дождь плотной завесой упал между ними – Нади и Зедом, - и Никита почти насильно затолкал её внутрь машины.
- Скорее! – велел он шоферу, задыхаясь; мокрые волосы прилипли к его бледному лбу, на черном бархате пиджака блестели, скатываясь, капли дождя.
- Кто этот Зед? – четко, непривычно сурово даже для самой себя, спросила Нади. Никита нервно дернулся:
- Который?
- Второй, - ответила она. – Похожий на тебя как две капли воды. И почему ты от него сбежал?
Никита зло улыбнулся:
- Второй? – переспросил он. – Это мой очень близкий родственник. Ближе и роднее у меня никого нет! И он не хочет, чтобы я был с тобой. Он уверен, что это опасно.
Опасно!
Потому что на неё напали – тогда, когда неизвестный в подворотне хотел убить её, спас её именно Зед; в этом Нади была уверена; она не знала как, но отличить Никиту от Зеда смогла бы…у них только лица похожи; но разные глаза, разные… все …то, что внутри… и мысли…
- Почему Зед против?
- Потому что мы – это мы. А ты – это ты, - не объясняя ничего, Никита этими двумя словами разделил их, словно воздвиг стену – или словно пропасть разверзлась между ними. – Ты мне не пара. Так думает Зед.
Нади помертвела; это все объясняет!
Зед в его алмазах – смелый и добрый, наверное, но все же миллионер, - и Никита с его Сильфиадой, легко сорящий деньгами… И она, Нади. Кубышка – пусть теперь в дорогой одежде, пахнущая лучшими духами, но суть-то от этого не меняется! Зед снимет свои потертые джинсы, наденет такой же бархатный модный пиджак и наглаженные брюки, на груди у него будет вышит фамильный герб, на руках – дорогие кольца.
- А Анита? – всхлипывала Нади, утирая катящиеся слезы. – Я же видела, как он за ней ухаживал! Он подарил ей бриллиант…
- Он может подарить ей целое ведро этих побрякушек,- безжалостно ответил Никита. – И вообще – кто тебе сказал, что он ухаживал? Заморочил девчонке голову; появится разок с ней на празднике – и бросит. Кто тебе сказал, что у него все серьезно с ней?
- А у нас?! – отчаянно воскликнула Нади, подняв к нему заплаканное лицо.
- У нас… - протянул Никита.- Если бы не он!
- Для тебя так важно, что он скажет?! Тебе тоже важен престиж?! Так я буду работать – ты сам сказал, что я могу заработать… я буду, буду вам ровня! – и, поняв всю глупость своего заявления, Нади разрыдалась: сколько же Сильфиад ей надо переписать, чтобы подняться до их уровня? Жалкая мечтательница, не заработавшая даже маленькой квартирки в центре нового квартала!
- Ладно, - жестко сказал Никита, - успокойся. Поедем ко мне – там нас никто не найдет. И успокойся – запомни: многое зависит от тебя. Если ты не захочешь слушать Зеда, его смазливого приятеля и их глупых подружек, то нас ничто не разлучит.
- Я не буду, не буду даже смотреть в их сторону!
- Ладно, - смягчился Никита, отирая её лицо. – Все позади. Поверь мне – они не победят нас.