Над деревней Митино, где мы снимали домик под дачу, было безоблачно. И от того полуденное солнце, позагоняв жителей деревни своим зноем под крыши, довольно «апельсинило» в вышине. Я, разморенный, да и блаженствующий, после обеда, как никак, плавненько погружался в такую приятную, полуденную дрёму, развалившись в старом кресле. Феерические картинки, проплывающие перед моими закрытыми глазами, начали, было, приобретать завершённость, как хлопнула калитка... Я вздрогнул, картинки разбежались коровами у пьяного пастуха, сон пропал, и я, разочарованный, лежал ещё не совсем понимая, что к чему. Но, услышав, как жена, сидевшая в тени яблони, сказала:
- О, баб Маша пришла! - понял, кто явился причиной моего пробуждения.
Баб Маша и дед Петя - наши соседи, пожилая пара, прожившая всё жизнь неразлучно (см. «Морской бой») и безвыездно в Митино.
- Загораешь всё? - отдышавшись, наконец, произнесла баба Маша.
- А твой «соколик» то где?
- Наелся «соколик», лежит. Животик, поди, свой гладит, - шутя, ответила ей жена.
На что баб Маша, с несвойственной ей грустью обронила:
- Мой тоже сейчас пузо гладит, наверное, чьё то...
Окно дома было раскрыто, лишь тюлевая занавеска разделяла меня от говоривших, но так как раскрывать своё пробуждение было поздно, я и остался полулежать в своём кресле, становясь невольным слушателем очередной истории из жизни этих чудных стариков.
Моя жена Нина, женщина тактичная, но ведь женщина... Поэтому, не удержавшись, спросила:
- Как это, чьё-то?
И, видимо, перехватив баб Машин взгляд в сторону раскрытого окна, успокоила старуху:
- Да дрыхнет он, он всегда после обеда дремлет.
- Ну, так, что случилось -то?
- Что, что, изменьшшик подлый деда Петя, вот, что! Четвёртое дыхание у него открылось, поди, тьфу ты, прости Господи мою душу грешную...
Тут жена опешила, и удивлённо так спрашивает:
- Как это четвёртое дыхание?
- А то ты не знашь? У мужуков - то после сорока, дыхание второе открывается... на чужие то юбки. А в шейсят, Петюня ещё козликом скакал, третье дыхание видать то ему было. Ну, думала, угомонился разведчик, семьдесят пять годков всё таки , ага, угомонится он...Счас Милка - почтальёнша, газету принесла, и спрашивает:
- А чёй- то, баб Маш, ваш дед Петя у Полынихи дрова колет? Ой, смотрите, уведут! - сама как роза с помойки лыбится... Тут я и припоминать стала, стал ведь пропадать, где-то старый. А придёт, сразу на лежаночку, отдыхать. Так я ему ещё и подушечку взобью, спи Петюня, срамотааа, изменьшшик подлый!
Она неожиданно всхлипнула:
- Чего ему не хватат - то? Нин, пойдём со мной, может, врёт всё балаболка, одна не могу, могу и зашибить, если там он. Так пойдёшь?
- Куда ж я денусь, баб Маш, - сказала моя Нина, - сейчас, накину только что-нибудь.
Жена, забежавшая в дом, обменялась со мной недоуменно - расстроенным взглядом, схватила халатик и вышла под слепящее солнце. Я встал с кресла, подошёл к окну, провожая женщин взглядом, и стало мне грустно. Что там говорить, нравились нам наши соседи, ругались иногда, да это так, не зло. А теперь что? Звук хлопнувшей калитки, прервал мои невесёлые мысли.
- Хозяева дома?- скрипнул голос деда Пети.
- Да-да, проходите, дед Петя, - сказал я, - я уже выхожу на крыльцо.
- Ты, это, бабку мою не видал, куда пошла, в жару ещё? - спрашивает дед, вытирая, устало пот со лба.
- Да видал, как не видать, - а сам и не знаю, как и сказать, куда и почему бабка - то ушла. И тут дедок неожиданно спросил:
- Серёга, ты в город не собирался?
- Нееет, - удивляюсь я, - мы позавчера только приехали, рано ещё, а что?
- Дааа, - он замялся, но всё-таки продолжил. - У нас же золотая свадьба на днях, хотел Марии кольцо золотое купить, мне то и не надо. Не люблю я колец носить. Ну, а в наше время - то не купили, так и прожили без колец... А сейчас хочу ей подарочек. Хорошая она женщина. Может сгоняем?
- Нда, делишки..., - думаю я. - Изменьшшик, опять же кольцо хочет подарить, это - то, как понимать?
Словно читая мои мысли, дед Петя тут и говорит:
- Деньгами - то бабка заведует, да и сюрприз охота было сделать. Цельный месяц калымил, кому дрова поколю, кому огород вскопаю, бабка и не знает ничего. Но теперь вроде хватит. Ну, так, поедем?
- Вот тебе и все тайны мадридского двора, - подумал я с облегчением. Изменьшшик, изменьшшик... МУЖИК, деда Петя! Одним словом - МУЖИК!
И радуясь, что всё так удачно разрешилось, говорю ему:
- Поедем, дед Петя, да хоть сейчас, сполоснусь только...