3. Повседневная жизнь тюменцев в 1917 году
1917 год начался в Тюмени, как любой другой, предыдущий. К из-вестиям с фронтов мировой войны, которая длилась более двух лет, все постепенно привыкли. Практически каждый день через станцию Тюмень по железной дороге в западном направлении везли людей и лошадей, а восточном, с фронта в санитарных поездах - раненых и больных, а также военнопленных солдат и офицеров стран германского блока. На город бы-ла возложена обязанность по размещению военнопленных в количестве 5000 нижних чинов и 60 офицеров . Большую часть военнопленных рас-квартировали за рекой, в помещении кожевенного завода Собенникова. Позднее был построен концентрационный лагерь на 1000 человек в районе городского Табора.
Еще раньше военнопленных в Тюмени появились депортированные подданные Германии и Австро-Венгрии. В феврале 1915 г. в городе были размещены 154 иностранных подданных, не считая членов их семей . Это в какой-то мере ухудшило ситуацию с жильем в Тюмени. Вообще война значительно понизила уровень жизни горожан, но происходило это не об-вально, а постепенно, соответственно поражениям русской армии на фрон-те. Война поставила муниципалитет в затруднительное положение, так как им еще до 1914 г. был взят кредит на постройку водопровода в сумме 350 тыс. руб., а возможности погасить его становились все более призрачными. Кроме того, в связи с введением в строй омского участка железной дороги, ухудшилось экономическое положение города, переставшего быть основ-ным центром крестьянской торговли Западной Сибири. Прекращение по-ступлений от трактирного сбора вследствие введения «сухого закона» еще в большей степени снизило доходную часть городского бюджета Тюме-ни . Его доходная часть в 1917 г. составляла 1 млн. 192 тыс. 469 руб. 40 копеек, расходная - 1 млн. 380 тыс. 047 руб. 94 копеек, дефицит составлял 187 тыс. 578 руб. 59 копеек .
В то время Тюмень представляла собой одноэтажный деревянный город, «отличительной чертою было полное отсутствие на улице каких-либо зеленых насаждений. Пыль в сухую погоду и непролазная грязь в дождливую. Только одна Царская улица (ныне Республики) была мощен-ная камнем. Особенно грязным было Заречье, задыхавшееся в специфиче-ских запахах отходов кожевенного и овчинно-шубного производства… Дома на Крестьянских местах, Копыловских и Угрюмовских Сараях были построены без всякой планировки. Большинство жилищ – полуземлянки или строения временного типа. Здесь жили рабочие литейно-механического завода Машарова, пристанские грузчики и рабочие курнич-ных производств. Ближе к центру города дома и надворные постройки вы-глядели лучше, добротнее» .
Часть жилого сектора представляли двухэтажные строения, где пер-вый этаж был выложен из кирпича, а второй - срублен из дерева и оштука-турен под камень. Наиболее обеспеченные горожане проживали в двух-этажных кирпичных домах. В состав усадеб входили бани, флигели, дере-вянные погреба, каменные и деревянные одноэтажные каретники, другие хозяйственные постройки. Обычно три-четыре комнаты традиционно группировались вокруг небольшой передней, связанной с дворовыми се-нями. Окна на первом этаже часто имели филенчатые ставни. Сени выне-сены в дворовый пристрой. В течение 1917 - 1921 гг. городской жилищный фонд, вследствие событий, связанных с революцией и Гражданской вой-ной, пришел в негодность и запущение. Строения неоднократно меняли хозяев, их занимали под учреждения и постой различные властные струк-туры и солдаты противоборствующих армий.
Тюмень была самым многолюдным городом Зауралья. Высокий уро-вень естественного прироста населения обеспечивал уездному центру ста-тус развитого социально-экономического поселения губернии. Гости горо-да, не имевшие в Тюмени родственников и знакомых, как правило, оста-навливались в гостиницах. Стандартные тюменские гостиницы, построен-ные частными лицами, купцами и крестьянами, представляли собой номе-ра, гостиную, столовую и кухню, и располагались в центральной части го-рода на улицах Царской, Голицынской, Садовой, Успенской и др.
По воспоминаниям современника, «сам по себе город вообще гряз-ный и неряшливый, улицы немощеные, изрытые ямами, и не в диковинку встретить дом, пред которым …. расстилается громаднейшая лужа, а в нее свесив голые ноги, сидит на крылечке мальчишка и беззаботно насвисты-вает песню» . Выгребные ямы, свалки мусора, пищевые отходы, удобства во дворе выполняли роль канализации под открытым небом. Зимой, борясь с гололедом, городские тротуары посыпали золой и песком. Весной же, после таяния снега и льда, улицы и тротуары превращались в грязную не-проходимую кашу.
Одной из городских групп в Тюмени были пристанские и пароход-ские рабочие, происходившие из крестьян Вятской губернии и переселив-шиеся в Тюмень в конце XIX в. Количество промышленных рабочих в го-роде было невелико. На предприятиях активно использовался женский и детский труд, продолжительность рабочего дня составляла 14 часов в су-тки, при заработной плате 8 – 11 рублей в месяц. Весомей выглядела груп-па ремесленников и мастеровых. В начале XX в. промышленная Тюмень была представлена заводом Н. Д. Машарова, фабрикой В. И. Логинова, предприятиями Ф. С. Колмогорова, К. А. Плишкина, Котельникова, Ф. И. Селянкина, мельницами А. И. Текутьева, Е. Д. Гусевой, В. Л. Жернакова, судоремонтными мастерскими и пристанскими рабочими, сундучным про-изводством Стряпчева, мыловаренным – П. И. Гилева и И. А. Заостровско-го, а также значительной (до 500 человек) группой кустарей.
Как отмечали современники, в городе очень много было мелких тор-говцев, пристроившихся со своими лавочками в наиболее оживленных местах. Более крупная торговля размещалась на улице Царской, переиме-нованной в августе 1917 г. в улицу Республики. В целом большая часть на-селения занималась либо торговлей, либо работала в сфере услуг. В 1917 г. Тюмень можно было условно разделить на 6 районов: Затюменка; Зарека; центр города от городской управы до Голицынской (ныне Первомайская), включая Большое и Малое Городище; Голицынская и Ляминская (ныне Герцена) улицы вместе с тюрьмой и железнодорожной станцией Тюмень; Копыловские и Угрюмовские Сараи вместе с Кузнечным предместьем (сейчас на этом месте находятся ул. Малыгина и Горького, Универсам, Площадь 400 – летия Тюмени); новые кварталы, включающие в себя Тыч-ковку, Потаскуй, ул. Новую (ныне Профсоюзную) и железнодорожную станцию Тура.
Февральско–мартовский переворот в Петрограде в значительной степени изменил жизнь Тюмени. Приметой времени стали многочислен-ные собрания, митинги, демонстрации, участники которых распевали «Марсельезу», «Отречемся от старого мира» и носили по улицам портреты М. В. Родзянко, увитые красными лентами. Изменения коснулись не толь-ко общественно-политической сферы, но и культурной жизни. В городе действовали три кинотеатра - «Гигант», «Палас» и «Вольдемар», в которых демонстрировались слезливые мелодрамы и спектакли с весьма неприхот-ливыми названиями: «Женитьба Адемара», «Умирающая роза», «Борьба за счастье», «Любовь императрицы» – или заявленная как жуткая драма в пя-ти частях - «Месть падшей». Любопытно, что целью одной из мелодрам «Любовь императрицы», было стремление показать «психологию настоя-щего времени», а действующими персонажами выступала бывшая царская семья, ее окружение, в том числе Г. Е. Распутин. Вообще, роли бывшего временщика последних Романовых уделялось большое внимание на стра-ницах центральных и тюменских газет. И это, по-видимому, не случайно. У сильной власти постоянно находятся «подпорки», стабилизирующие ее положение, у слабеющего правителя, напротив, неизбежно появляется «теневой двойник», сбивающий его сакральную ауру. Репутацию Николая II подпортили Распутин и императрица, причем степень их влиятельности не имела значения.
Значительным событием культурной жизни города стали гастроли весной 1917 г. в Тюмени артистов И. И. Мозжухина и Н. А. Лисенко, иг-равших в театре им. А. И. Текутьева в пьесах «Гвардейский офицер» и «Черт». Другим видом развлечений в 1917 г. были скачки на приз купца А. П. Россошных. Попечительский совет ипподрома установил ставку в 1 тыс. руб. за побитие рекорда в 2 мин. 22 сек. В скачках участвовали фавориты тюменских коннозаводчиков: «Фазен», «Славка», «Жемчуг» и «Бегония». В спортивных состязаниях по футболу принимали участие учащиеся ре-ального училища против военнопленных чехов. Из самых распространен-ных форм досуга горожан можно назвать участие в лотереях, прогулки по базару, походы в кинотеатры, музей, библиотеки, посещение концертов и, разумеется, трактиров. Кроме того, имели место походы в публичные дома и латентное распитие спиртных напитков.
В целом население города с энтузиазмом встретило известие о госу-дарственном перевороте. За исключением тюменского священника о. Хлынова, выступившего в Знаменском соборе с проповедью в защиту Ро-мановых, основная масса горожан высказывалась в поддержку «демокра-тической и свободной России», хотя, пожалуй, более всего их волновал вопрос – не стало бы хуже. Уже в марте 1917 г. революция приобрела в глазах некоторых представителей образованного общества образ «спасе-ния - угрозы». Возникла масса самых невероятных слухов. Среди простых горожан ощущалось нечто подобное.
Страхи, как известно, часто материализуются. Достаточно курьезный случай произошел во время проведения первой демонстрации в поддержку Временного правительства, когда колонны горожан двинулись от дома купца Колмакова (ныне перекресток улиц Республики и Первомайской) к зданию городской управы. Из дома купца Брюханова (ныне угол Респуб-лики и Семакова) на демонстрантов полетели стекла со второго этажа. «Оказывается, стекла были разбиты впавшим в помешательство лицом, много пострадавшим в дни первой русской революции, у которого радост-ное известие о свободе вызвало крайне повышенное болезненное настрое-ние. Больной был отвезен в городскую больницу» .
Приметой нового времени стало многократное увеличение количест-ва анонимных писем, поступавших в редакции газет. Различные «доброхо-ты» уверяли журналистов в обнаружении то одного, то другого тайного сторонника бывшего режима, требовали опубликовать имена секретных сотрудников царской охранки. В настоящий авантюрный роман, привлек-ший внимание читающей общественности, превратилась переписка между В. И. Колокольниковым – председателем Временного исполнительного комитета г. Тюмени, и известным журналистом, редактором газеты «Ер-мак» А. М. Афромеевым. Последний заявил, что горожане имеют право знать, кто входит во временный исполком, после чего был арестован и препровожден в распоряжение комиссара Тобольской губернии В. Н. Пиг-натти, для высылки в Сургутский район. Сын Афромеева выехал в Петро-град с целью обжаловать высылку у министра юстиции А. Ф. Керенского. В результате известный журналист вернулся в Тюмень и проинформиро-вал население о злоупотреблениях новой городской власти. В контексте данных событий 16 марта 1917 г. на площади перед театром А. И. Текутье-ва состоялся митинг из 50 - 60 человек с требованиями «Долой Колоколь-никова!», «Просить Никольского!», а 21 марта В. И. Колокольников усту-пил свое кресло известному адвокату Н. И. Беседных. Ему же, опасаясь травли со стороны городского руководства, продал свою газету «Ермак» А. М. Афромеев. Повседневная жизнь тюменцев в 1917 г. была наполнена не только обсуждением скандальных местных ситуаций в обществе, но и сто-личных. Особенно доставалось большевикам за проезд их лидера В. И. Ульянова (Ленина) через территорию враждебной Германии.
Значительное место в жизни горожан отводилось вопросам продо-вольственной и личной безопасности. Основные проблемы, с которыми сталкивалось население Тюмени, - это нехватка то одного, то другого то-вара повседневного спроса. Например, значительный дискомфорт испыты-вали изголодавшиеся курильщики в связи с табачным голодом и стреми-тельным ростом цен на папиросы. В июне 1917 г. 100 папирос стоили 25 рублей, причем в одни руки отпускалось не более 10 папирос. На глазах увеличивалась стоимость периодических изданий. Газеты в августе 1917 г. стоили 5 копеек, в декабре - 10 копеек. Но наибольшее озлобление населе-ния вызывал рост цен на продукты питания. 31 марта 1917 г., возмущен-ные 100 % повышением цен на молоко, выступили женщины. Их поддер-жали солдаты и пристанские рабочие. Зимой молоко стоило 40 коп. за чет-верть, затем 50 копеек, а к началу лета – 1 рубль. Значительно повысилась цена за воду. Была 50 коп. за 1000 ведер, стала 1 рубль. Городская продо-вольственная управа установила фиксированные цены на зерно. Стоимость пятипудового мешка крупы первого сорта не должна была превышать 18 руб., второго сорта – 14 руб. 40 копеек. 22 апреля 1917 г. горожанами в связи с повышением цены на мясо был объявлен бойкот торговцам, при-шедшие на рынок домохозяйки вернулись домой с пустыми сумками. Ис-пугавшись самочинных обысков и расправ со стороны солдат и горожан, 12 апреля 1917 г. на квартиру к председателю Временного исполнительно-го комитета Н. И. Беседных явился известный купец А. С. Колмаков и по-просил арестовать его, чтобы укрыться в тюрьме от самосуда.
На протяжении лета – осени 1917 г. рост цен продолжался. Стои-мость муки достигла 22 руб. за пуд. За фунт хлеба или крендель продавцы требовали 12 копеек. С 1 сентября чай стал продаваться по сахарным кар-точкам. Спекуляция карточками вызвала забастовку типографских и же-лезнодорожных рабочих. С 1 января 1918 г. 1 фунт сахара – песка стал стоить 75 копеек, рафинада - 80 коп. Сажень дров обходилась покупателю в 8 руб. 50 копеек при том, что, например, средняя пенсия составляла всего лишь 24 руб. 50 коп. Деньги стало нецелесообразно держать дома. Неслу-чайно декабрь 1917 г. ознаменовался в Тюмени приливом вкладов в банки и сокращением мелких денежных знаков в обращении. Темпы инфляции с 1916 по 1919 годы можно проследить, обратившись к таблице, подготов-ленной обществом тюменских избирателей в мае 1919 года .
Таблица 2
Инфляция 1916 год 1919 год
Стоимость
пшеничной муки (пуд) 1 руб. 50 коп 75 руб.
мясо (фунт) 8 руб. 16 коп 220 руб.
масло топленное (фунт) 33 руб. 50 коп 280 руб.
масло конопляное (четверть)10 руб. 60 коп. 220 руб.
дрова березовые (сажень) 8 руб. 50 коп. 140 руб.
«Война и революция спровоцировали дефицит не только продоволь-ственных, но и промышленных товаров. Во всех мануфактурных магази-нах были лишь шерстяные товары, шелк и тюль. Покупатели напрасно хо-дили из магазина в магазин. В магазинах Стахеевых 6 июня было получено 50 – 60 кусков материи, но ее разобрали за 3 часа, при этом два куска ткани было украдено. 7 июня толпа женщин в 300 человек все утро осаждала ма-газин Стахеевых, требуя ситца. Уверения служащих ни к чему не привели. Женщины сели на прилавки, расположились на полу и стали ждать, что вот откуда-то «посыплется» мануфактура. Приказчики смиренно стояли за пустыми прилавками. Начали говорить, что товары спрятаны. Часть толпы отправилась в Тюменский исполнительный комитет с требованием, чтобы в магазине был проведен обыск. Через час явилась милиция и, совместно с представителями депутатов и делегатками от покупательниц, начала про-изводить обыск. «Исполнительный комитет вновь не смог или не хотел проявить полноты своей власти, вновь подчинился крикливой толпе сарай-ских баб. Мы видим в этом попустительство, право распоряжаться толпе, неполноту власти. Достаточно, чтобы собралась кучка крикунов, потребо-вала обыска, и члены Исполнительного комитета к ея услугам! Сегодня-то она требует обыска ни на чем не основываясь, завтра она пойдет далее – потребует арестов и т.п.» .
Личная гигиена человека, как правило, ассоциируется с мылом. Го-рожане употребляли мыло тюменского производства. Оно производилось на предприятиях Е. Д. Гусевой и А. И. Текутьева. В основном это было яд-ровое и туалетное мыло, и считалось оно весьма качественным. Начиная с августа – сентября 1917 г. наблюдается дефицит мыла, причиной которого стало, по мнению респондентов, отсутствие правильного подвоза сырья и сокращение выработки на предприятиях. Годовая потребность тюменцев в мыле оценивалась 12 фунтами на человека. В качестве одной из мер для бесперебойной поставки мыла населению предлагалось его распростране-ние поставить под контроль продовольственных комитетов .
Лозунгом тех дней был «Берегитесь воров!». Кражи, грабежи, «на-персточники», подбрасывание «кукол» стали явлением повседневным. 9 июля 1917 г. начальник гарнизона полковник В. Я. Дмитриев и секретарь редакции газеты «Свободное слово» кадет Ф. С. Гусев были избиты солда-тами 35 запасного полка. Военнослужащие Тюменского гарнизона к лету 1917 г. совершенно распустились, в казармах царило пьянство, самогоно-варение и карточные игры. Наблюдалось всеобщее падение нравов. Не от-ставали от солдат, как правило, являвшихся застрельщиками нарушения общественного порядка, и отдельные горожане. Например, некто Лейзер Афронмович Юдилев напился до бесчувственного состояния и, проезжая по улице Царской, врезался в столб. Оглобли сломались, лошадь с трудом выпрягли. Юдилев грязно ругался, заявляя, что при свободе можно все, из-бил городского рабочего, был арестован подоспевшими участковыми и препровожден в милицию . Для иллюстрации городской жизни приведем типичный случай того времени.
На толкучке были задержаны два вора – женщина и мужчина, причем женщина оказала сопротивление, ударив солдата-милиционера железной палкой по голове. Толпа, возмущенная поступком женщины-вора, ринулась на виновницу с целью самосуда. Подоспевший милицио-нер Быстриков потребовал у толпы выдачи воров для увода их в уча-сток. Однако толпа, не слушаясь милиционера, назвала его потатчи-ком воров и разорвала его милицейский билет. Милиционер принужден был скрыться от разъяренной толпы и забежал на крыльцо Лошкомо-евской гостиницы. Толпа его разыскала и сильно помяла. Пострадав-ший отправлен в больницу .
Криминальная обстановка в городе с каждым днем все более ослож-нялась. В ночь на 31 августа 1917 г. в своем собственном доме (угол улиц Республики – Первомайской) был убит крупный тюменский предпринима-тель А. С. Колмаков. Как отмечалось в печати, в дело была замешана жен-щина, убитый ограблен. Особенно в плане криминала выделялись Сараи, где преступным промыслом занимались целые семейные династии. Стрельба, кражи, хулиганство, драки как результат социальной неустроен-ности и раньше были общественным злом города, теперь же они достигли катастрофических размеров. Наблюдался активный рост детского и юно-шеского алкоголизма и проституции. При этом недостатка в клиентах – го-рожанах, а также солдатах Тюменского гарнизона и военнопленных стран германского блока не было. Центром разврата в Тюмени была улица Новая (ныне Профсоюзная), на которой еще в конце XIX в. один за другим от-крылись несколько домов терпимости.
Кроме грязи нравственной, вечной проблемой Тюмени была грязь уличная. Проблема ассенизации становилась неразрешимой. Отсутствие канализации, брутальная система выгребов, мусор на улицах увеличива-ли шансы эпидемий, высокой заболеваемости и смертности. К этому сле-дует добавить сильную загрязненность питьевых вод сточными, особенно из бань. Не помогало и наличие водопровода, которым пользовались лишь жители центральной части города. Корреспондент Ф. Ларионов в статье «Благоустройство городов» писал: «Мы, тюменцы, добродушно миримся с непролазной грязью на улицах и базарах, миримся с нашей знаменитой пылью, которая ослепляет глаза и загрязняет легкие, миримся с отсутствием городских бань, купален и прачечных, с накоплением му-сора на улицах и нечистот в оградах – со всем этим мы добродушно ми-римся и преждевременно сходим в могилу» .
Революция, безусловно, отразилась не только на быте, но и на лич-ной жизни горожан. При самодержавии женщинам отводилась роль до-мохозяйки и матери, теперь тюменки стали активными участницами всех общественных и политических мероприятий. Ни одно городское массо-вое событие не обходилось без женщин, требовавших увеличения пенсий семьям военнослужащих или погибших, возмущавшихся разгулом цен на товары и услуги. С ликвидацией старорежимных запретов выросла роль женщины-хозяйки, что нашло отражение как в наследовании капиталов, так и получении ей общегражданских свобод. При самодержавии семей-ная жизнь горожан была построена на формуле «Жена да убоится мужа своего». Деньги, так же, как и имущество, находились в руках супруга. Часто мужья избивали жен, и общественное мнение было на стороне мужчин. Структура тюменских семей была, как правило, традиционной, а семьи большими: муж, жена, 5 – 8 и даже 12 – 13 детей . Часто в семьях проживали представители старшего поколения – родители мужа или же-ны. Главенство в семье принадлежало мужу, жена находилась в мораль-ной и материальной зависимости от супруга.
Военные действия, миграция населения, постоянный приток бежен-цев, появление новых людей в городе разрушили патриархальный быт го-рожан. В частности, это отразилось на порядке и правилах наследования собственности. Еще в начале 1917 г. традиции наследования капиталов и имущества соблюдались, но летом 1917 г. ситуация стала принципиально иной. Оставшись за мужей, пребывавших на фронте, тюменские женщины после свержения самодержавия превратились во внушительную общест-венную силу, они активно занимались трудом – рукоделием, торговлей, преподаванием, участием в различных творческих и профессиональных союзах, зарабатывали сдачей жилья внаем, работали в сфере услуг. В ре-зультате необратимых общественных процессов в 1917 г. произошло раз-рушение традиционных патриархальных ценностей, сократилась экономи-ческая зависимость женщин в семье, они стали более активными, пред-приимчивыми и самостоятельными, увеличился их вклад в семейный бюджет. Этот процесс проходил на фоне ликвидации сословных границ и сословных ценностей. Стать мужем и женой стало достаточно просто, осо-бенно после введения большевиками гражданского брака. В связи с запол-нением города солдатами – молодыми, здоровыми людьми, поставленны-ми на бессемейное положение, летучие браки делаются законом жизни. Однако вопросы регистрации рождения, брака, развода, смерти все еще находились в ведении церквей. Передача этих функций органам государст-ва вследствие неоднократной смены властей произошла значительно позд-нее – в 1920 г., хотя венчание в церкви практически исчезло уже в 1917 го-ду. Кроме того, исчезли экономические мотивы брака, а облегченность вступления в него способствовала легитимации сожительства. Но легкость вступления в брак породила и легкость разводов, число которых также возросло.
Тем не менее в 1920–е годы ценность семьи в Тюмени оставалась высокой. Распределение ролей в семье также было обычно прежним – же-на вела дом, муж обеспечивал семью материально. Выработанные веками традиции и обычаи, а также религиозная и национальная культура, низкий образовательный уровень горожан сказывались на преобладании однона-циональных браков. Кроме того, высокой оставалась и морально-психологическая ценность детей. Они были помощниками родителей в до-машних делах. Это способствовало сохранению в целом традиционного репродуктивного поведения. Дореволюционное распределение ролей в се-мье, патриархальная основа семейных отношений соответствовали этому. В то же время в начале 1920-х гг. наблюдались значительные перемены в сложившихся ранее ценностных установках тюменцев на семью, мотивы вступления в брак и создание семьи, когда уже не юноша, а девушка ока-зывалась выбирающей стороной. Произошли также значительные измене-ния в добрачном поведении молодежи и в семейных отношениях.