От автора
1 января 1970 г. четырехлетним мальчиком вместе с родителями я переехал в Тюмень. Тогда шло активное освоение богатств Западной Си-бири. Важную роль в этом процессе играла авиация, и мой отец, недавно закончивший летное училище, выбрал при распределении Тюменскую об-ласть. Тюмень приятным образом удивила родителей разнообразием и обилием продуктов в магазинах, о которых в городке Красный Кут Сара-товской области можно было только мечтать. Особенно запомнился ста-рый одноэтажный магазин на углу улиц Республики – Первомайской. Ры-ба, икра, колбасы, шоколадные конфеты - ассортимент во многих регионах страны тогда не только недоступный, но и неизвестный. Позднее продук-товое изобилие значительно сократилось и было уже не столь разнообраз-но, но даже уже на излете советской эпохи всегда при желании можно бы-ло купить продукты, «достать дефицит» и отовариться «по знакомству» в отделах рабочего снабжения.
Уже не вызывает сомнения, что в 1970–1980-е гг. Тюмень развива-лась по остаточному принципу: советское государство вкладывало огром-ные средства в освоение северных территорий, Ямал и Югру. Тем не менее тюменцам повезло: значительная часть «бартера» и товаров народного по-требления задерживались в городе. К тому же перед северянами стояла ми-грационная проблема – где жить по истечении северного контракта. Цен-тральная Россия и Украина с их относительно низким уровнем жизни, скромной зарплатой и пенсией северян не устраивали. И здесь Тюмень становилась наиболее привлекательным ареалом проживания.
Многое отложившееся в памяти вспоминалось уже позднее, в период обучения в университете и аспирантуре. Собирая материал для кандидат-ской диссертации по истории эсеров Урала, осенью 1990 г. будучи в Свердловске, был неприятно поражен впервые, но не в последний раз уви-денной очередью за хлебом. В Тюмени такого зрелища тогда еще не было. Может быть, поэтому возник творческий замысел, движимый исследова-тельским любопытством, – понять и объяснить успехи города, выбрав в качестве хронологических рамок исследования, пожалуй, один из самых сложных этапов в истории России.
История Тюмени до тех пор не входила в круг моих исследователь-ских интересов, хотя я, безусловно, интересовался краеведением. Изучая историю и историографию партии эсеров, работая в архивах, обратил вни-мание на тюменскую организацию этой партии, которая, как выяснилось, была относительно немногочисленна и находилась в фарватере политики социал-демократов. Последние были представлены значительной частью местной и ссыльной интеллигенции, но главное – более яркими и неорди-нарными политическими фигурами: экономистами, кооператорами, та-лантливыми литераторами, журналистами. В связи с этим возник проект: – более внимательно рассмотреть персоналии участников революционных событий в Тюмени, ранее совершенно обезличенных. В итоге появилась брошюра «1918 год в Тюмени: люди, партии, события». Основное замеча-ние к этой работе со стороны читающей общественности сводилось к тому, что «1918 год» оказался как бы вырванным из контекста более глобальных событий и временных рамок. В предлагаемой работе это замечание учтено, текст дополнен рядом новых фактов и рассуждений, уточнены детали, хотя основные выводы остались прежними.
В целом исследовательский процесс протекал непросто. С одной стороны, ряд сюжетов пришлось рассматривать впервые, с другой –необходимо было проверять информацию, введенную в научный оборот предшественниками. Многие общие вопросы истории революции и Граж-данской войны, ее сибирской проблематики, уже нашедшие освещение в монографиях и статьях, мною сознательно опускались. Многоплановость темы потребовала поиска оптимального варианта композиции книги, ори-ентированного как на хронологический принцип изложения, так и на про-блемные блоки.
Сначала возник замысел уточнить некоторые аспекты установления советской власти в Тюмени в 1918 г., затем рассмотреть условия, предше-ствующие этому этапу. Учитывая то обстоятельство, что в политическую борьбу было включено незначительное число горожан, для автора стало задачей рассмотреть повседневную жизнь тюменцев в 1917 г., оказавшихся в силу обстоятельств в непростых жизненных условиях. Другой задачей исследования стал анализ городской жизни при смене режимов. Безуслов-но, эта задача могла быть решена только на фоне общественно - политиче-ских изменений, происходивших в целом в стране. Главную же цель я ви-дел в возвращении городу имен людей, сыгравших значительную роль на переломном этапе развития страны, в раскрытии персоналий известных либо неизвестных, но оказавшихся в необычных условиях. Поэтому боль-шое внимание уделено биографическим сюжетам. «Красные», «белые», «маленький» человек и руководитель города, милиционер и бандит, про-ститутка и купец, мещанин и священник, старожил и переселенец - любой имел право попасть на страницы данного исследования. Мне было инте-ресно выяснять детали, освещать подробности поведения и быта, находить необычные повороты и ракурсы, прояснять загадочные обстоятельства, связанные с теми или иными событиями. Тем не менее, каждый факт, при-веденный в исследовании, неоднократно проверялся. Сейчас, отпуская свою работу в самостоятельное плавание, хочется надеяться на то, что, ка-ковы бы ни были недостатки моего труда, я был бы удовлетворен, если она послужит стимулом для дальнейшей углубленной разработки локальной истории регионов, городов, уездов и даже деревень.
Хочу выразить глубокую благодарность и признательность д.и.н., профессору Валерию Михайловичу Кружинову за большую помощь и бла-готворное влияние на мое профессиональное становление. Хочу также по-благодарить всех, кто в разное время и в разной форме помог мне добиться поставленной задачи: д.и.н., профессора Александра Георгиевича Еманова; сотрудников тюменских архивов и библиотек М. А. Смирнову, Н. К. Созо-нову, О. П. Тарасову, Е. А. Барышеву, Н. Л. Галян, Л. В. Боярских, без по-мощи которых эта книга так и не была бы написана.
Моим родителям,
Анатолию Ивановичу и Галине Павловне,
посвящаю.
Введение
Историческая наука в последние годы значительно продвинулась в изучении истории революции 1917 г. и Гражданской войны в России. Причем если раньше эта проблема рассматривалась с позиции схематич-ного противостояния материалистического базиса и идеалистической надстройки, то сейчас благодаря междисциплинарному подходу данные события рассматриваются все чаще с позиции культуры. Культура сего-дня воспринимается как знаковая система, которая для большинства лю-дей является осмысленной реальностью, и тем самым формируются их социальные связи (коммуникативность, сплоченность и размежевание), равно как их отношение к самим себе и своему окружению, включая при-роду. Последствия «поворота к культуре» в теоретическом аспекте за-ключаются, прежде всего, в том, что ученые больше не исходят из исто-рически жестких объективных толкований, а вместо этого берутся за кон-струирование смысловых построений, изучение уклада и упорядочение ценностных установок. Тем самым был проложен путь к изучению по-вседневной истории различных социальных групп, а междисциплинар-ный подход стал настоятельной потребностью науки.
Настоящая работа построена в форме очерков, что избавляет автора от необходимости решать непосильную для одного исследователя задачу всестороннего рассмотрения всех аспектов жизнедеятельности жителей Тюмени с февраля 1917 по декабрь 1921 года. Более тяжелого периода в жизни народов России в новейшее время, пожалуй, еще не было. Первая мировая война, сменилась другой войной – Гражданской, охватившей ог-ромную территорию, в том числе Западную Сибирь. Оба события - миро-вая война и революция – связаны между собой гораздо сильнее, нежели можно предположить на первый взгляд. Они – две стороны одного и того же явления мирового масштаба, чье начало и чьи причины тысячами ни-тей связаны между собой. Для 50-тысячного населения Тюмени, нахо-дившейся в глубоком тылу, в стороне от крупных промышленных и во-енных центров, испытания начались в 1914 г., но особую остроту приоб-рели после свержения самодержавия в феврале 1917 г., что и предопреде-лило исследовательский интерес к этому времени. Приметой военного времени стали исподволь нараставшие напряженность и озлобленность в отношениях между людьми, падение авторитета местных властей. На третьем году мировой войны пал ненавистный и презираемый царский режим. Во всей империи не нашлось сил, способных встать на защиту самодержавия. Гигантское большинство народа верило, что вскоре на-ступит избавление от тягот войны, торжество демократии и социальной справедливости. Но это была лишь иллюзия: страну и народ ожидали не-мыслимые испытания. В условиях, когда все большую поддержку в об-ществе находили популизм и социальная демагогия, иные качества теря-ли свою привлекательность. В результате неудержимо и безостановочно катившейся от февраля к октябрю гигантской волны народного недоволь-ства войной и разрухой к власти пришла партия большевиков, которая обещала улучшение экономического положения трудящихся. Усилия, предпринимаемые этой властью, были не всегда разнообразны: реквизи-ция продовольствия и драгоценностей, рабочий контроль над распреде-лением товаров, отмена частной торговли и репрессии против спекулян-тов - были целенаправленны, но не очень эффективны, потому что любая политика распределения обречена на провал, если нечего распределять.
В результате роста антибольшевистских настроений среди населе-ния немногочисленным офицерским организациям при поддержке чехо-словацкого корпуса удалось сравнительно быстро изгнать большевиков с территории Зауралья и занять Тюмень. Романтика революции и Граждан-ской войны на деле превратилась для горожан в судорожные поиски за-работка и продовольствия, в деградирующий быт и неистребимое жела-ние выжить любой ценой. В течение года город находился в удалении от театра военных действий, в глубоком колчаковском тылу, и вновь оказал-ся в зоне боев в августе 1919 года. С этого времени в Тюмени на долгие годы установилась власть партии коммунистов, которые до конца 1921 г. практиковали особую форму государственных и общественных отноше-ний – военный коммунизм.
Наличие историографических обзоров избавляет меня от необхо-димости систематического анализа опубликованной литературы , позво-ляя ограничиться лишь несколькими замечаниями по поводу работ пред-шественников. Первое из них – недостаточный интерес специалистов из уральских и сибирских научных центров к истории проблемы на мате-риалах бывшей Тобольской губернии. Уральские историки традиционно считают территорию нынешней Тюменской области Сибирью, а сибир-ские исследователи относят ее к Зауралью. Вследствие такого подхода работы по истории Урала, как правило, территориально ограничиваются Свердловской, Пермской, Челябинской областями, Оренбуржьем и Рес-публикой Башкортостан, а в исследованиях сибиряков истории Тюмен-ской земли отводится совершенно незначительное внимание. Некоторые исследователи объясняют это тем, что «примыкающая к промышленно развитому и политически активному Уралу губерния не изучалась его ис-ториками в силу своего аграрного характера и политической инертности, а, считаясь частью Западной Сибири, осталась в отличие от соседней Томской губернии вне сферы изучения» . Этому способствовала «сла-бость промышленного развития, а следовательно, менее революционная рабочая среда, и, во-вторых, для губернии не были характерны зрелые формы борьбы с царизмом» .
Последнее десятилетие ознаменовалось появлением новых работ по истории революции и Гражданской войны в России. К сожалению, в боль-шинстве из них сохранилось качество аргументированной обличительной литературы. Как отмечал известный специалист по истории Гражданской войны А. П. Ненароков, «хотя ратные успехи на полях сражений, на пер-вый взгляд, ознаменовали победу красных, но в итоге она оказалась губи-тельна и для тех, кто выиграл войну, и для тех, кто ее проиграл. Одним она принесла режим однопартийной диктатуры, обернувшейся бесчеловечно жестким курсом на строительство «светлого будущего» за счет нескольких поколений людей, принесенных в жертву этой химере. Для других – горечь бегства из новой, непонятной им России, насильственных высылок и вне-запного лишения гражданства» . В результате возникает вопрос, а что ре-волюция принесла населению, политические пристрастия которого опре-делялись одним мотивом – просто выжить? Прежний подход оборачивался плакатной красно - белой схемой революционного процесса, в котором в реальной действительности было гораздо больше красок и оттенков, а зна-чит, и действующих лиц.
В работах последних лет наблюдается своеобразный симбиоз старых и новых подходов, оценок и выводов, при этом акценты сместились в сто-рону симпатий к оппонентам большевизма. Коммунисты приобрели статус врагов народа, а их противники получили венец мучеников и героев. Не последнюю роль в этом процессе сыграл политический заказ, время от времени даваемый властью в период избирательных кампаний. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в публицистике, но в той или иной мере ха-рактерна и для постсоветской историографии в целом.
Безусловно, наиболее крупными исследованиями, посвященными ре-волюции и Гражданской войны в Зауралье, как по объему, так и по содер-жанию до сих пор остаются труды доктора исторических наук профессора П. И. Рощевского «Октябрь в Зауралье» и «Гражданская война в Заура-лье». Они получили достаточно полную и объективную оценку в работах историков региона, дублировать которые нет необходимости. Как вспоми-нал один из его учеников, ныне профессор В. М. Кружинов в статье, по-священной 100-летию со дня рождения историка, «П. И. Рощевский, как человек много знавший и понимавший, не мог не задумываться над неко-торыми несуразностями официальной идеологии. Однако в обстановке вы-нужденного единомыслия возникавшие у него мысли прорывались наружу как бы случайно. Однажды на лекции по истории Гражданской войны в Зауралье Павел Иванович вдруг, вздохнув, произнес: «К сожалению, имена многих руководителей Красной армии нельзя упоминать в исторических исследованиях, что затрудняет работу историка» .
Новый этап изучения проблемы был открыт в начале 2000-х годов. Появление очерков А. А. Петрушина, монографий В. В. Московкина, И. В. Скипиной, И. Ф. Фирсова, А. В. Добровольского, М. В. Шиловского, пуб-ликаций К. А. Анкушевой, Н. Г. Третьякова, И. В. Хажеевой, И. К. Шаба-новой и др. сигнализировало о возросшем интересе к событиям революции и Гражданской войны в Тобольской губернии .
В центре внимания историков оказались вопросы политической и социально-экономической истории региона, в первую очередь связанные с какими-то определенными событиями, но сам человек остался на втором плане. Хотя очевидно, что в кризисных ситуациях человек действует не так, как в «нормальной» обстановке: соотношение реального и воображае-мого разительно меняется.
Ряд критических замечаний к работам предшественников мной был высказан в предыдущем исследовании . Все они, по сути дела, сводились к уточнению отдельных фактов, которые в смутное время в истории Тюмен-ского края при желании вполне можно было принять за истину. Та же тен-денция сохранилась и в описании событий следующего, 1919 года. Напри-мер, историки утверждали, «что колчаковский закон о выборах в местное самоуправление еще более суживал круг лиц, обладающих избирательным правом. В таких условиях даже мелкобуржуазные защитники органов ме-стного самоуправления отказались от участия в выборах» – что не соот-ветствует действительности. Умеренные социалисты Тюмени, как и других сибирских городов, приняли в них участие, но в связи с тем, что выборы 1919 г. проводились по предложению омских кадетов по мажоритарной системе, они эту кампанию проиграли, проведя в гласные городских дум незначительное количество своих сторонников. Вообще, проблема уточне-ния тех или иных фактов, сюжетов, версий событий, видимо, будет вели-чиной постоянной.
Крах советской однопартийной системы, безусловно, оказал значи-тельное влияние на всю последующую историографию проблемы. В ре-зультате расширения международных связей стали доступны работы таких авторов, как Б. Б. Филимонов, Г. К. Гинс (цитируемый ранее только ку-пюрно), Н. Г .О. Перейра, С. Марков, Д. Смэл, С. П. Петров . Причем если раньше зарубежная историография, как и советская, рассматривала исклю-чительно факторы военно-политического и социально-экономического ха-рактера, то сейчас большое внимание уделяется проблемам альтернатив и девиантного поведения современников событий.
В современной литературе рассматривается целый комплекс важных проблем - демократические преобразования после свержения самодержа-вия, возникновение региональных отделений политических партий, борьба на выборах в городские думы и Учредительное собрание, формы и методы установления советской власти на местах, первые мероприятия большеви-ков, начало Гражданской войны в регионе, позиция крестьянства, ход во-енных действий, формирование регулярных частей Красной и Белой ар-мий, роль в этом процессе различных социальных слоев и групп, причины поражения войск А.В. Колчака и восстания сибирских крестьян против большевистского государства. Исторические исследования отдельных ре-гионов воспроизводят в уменьшенном масштабе российскую историю, по-тому что используется одна и та же источниковая база, решаются одни и те же научные проблемы. Поэтому главной задачей регионального исследо-вания, на мой взгляд, является уход от описания высокой политики к кон-кретным социальным ситуациям.
Анализ литературы, посвященной жизни в эпоху перемен, показал, что, несмотря на изучение таких вопросов, как социальное поведение про-тивников большевизма, социальная позиция рабочих, крестьян и интелли-генции, проблема исследования жизни городского населения, их матери-ального положения, под которым мы понимаем питание, одежду, состоя-ние жилища, уровень заработной платы и цен, состояние здоровья, влия-ние эпидемий, рождаемость и смертность, социальное обеспечение - в ди-намике до сих пор не рассматривалась. Более того, за кадром остались та-кие важные для современных исторических исследований вопросы, как ментальность различных групп населения, часто выступавшего в качестве третьей силы, находившейся между красными и белыми и в значительной степени определявшей ход событий. Так, историки, оценивая отношение горожан к различным режимам, почему-то анализируют позиции исключи-тельно рабочих, игнорируя другие слои населения. Хотя в той же Тюмени из 50 тысяч населения лишь максимум 2 тысячи могли идентифицировать себя как пролетариат.
Общеизвестно, что всякая революция, наряду со сменой обществен-ного устройства, предполагает изменение социального, материального и, что особенно важно, психологического состояния основной массы населе-ния. Как раз именно эта сторона привлекала внимание незначительного круга авторов, хотя одна - две яркие и глубокие книги часто стоят десятков серых, конъюнктурных поделок, переполнивших ныне книжный рынок. Качественно новый этап в изучении проблемы предложили В. П. Булдаков, И. В. Нарский и Д. Дж. Рейли . Новаторский характер их работ состоит в том, что они обратились к сложнейшей проблеме исторической антрополо-гии, показав, как различные социальные группы, слои и индивидуумы представляли себе стабилизацию среды обитания россиянина на перелом-ном этапе жизни общества. Их работы могут послужить образцом для дру-гих исследований в обозримых региональных рамках одной губернии или города, и даже уезда.
Социальная история немыслима без изучения демографических про-блем, состояния семей, роли различных групп, их психологии и матери-ального положения на переломном этапе развития общества. Так, «раздви-гая рамки Гражданской войны в регионе и считая крестьянское восстание 1921 г. важным, если не главным этапом войны в Сибири», историки пока не могут объяснить, почему в начале 1920 – х гг. тюменцы оказались в не-сравненно более тяжелых условиях, чем в годы непосредственных боевых действий между белыми и красными.
Принципиальное отличие моего сочинения заключается в том, что, если предшественники в качестве географических рамок исследования выбирали крупные регионы (И. В. Нарский), включавшие в себя несколь-ко губерний или одну губернию (Д. Рейли), в настоящем исследовании события рассматриваются через призму одного города – Тюмени. В нача-ле 1917 г. Тюмень представляла собой уездный центр огромной Тоболь-ской губернии, южная граница которой проходила по Барабинской степи, гранича с Акмолинской областью, а северная копировала контуры Север-ного Ледовитого океана. Город был важным центром транзитной торгов-ли. Из европейской России товары перегружались с железнодорожного транспорта на водный, из Сибири – с водного пути на сухопутный. Же-лезнодорожная ветка была проведена к самому берегу реки Туры. Оба берега реки были заняты многочисленными конторами, складами и амба-рами, близ которых находились небольшие судостроительные и судоре-монтные заводы. В летние жаркие дни, когда река мелела, пароходы не ходили. Тюмень выглядела как конгломерат отдельных районов, наибо-лее значительными из которых были сам город, Большое и Малое горо-дище, районы Затюменки и Зареки, кварталы Потаскуй и Тычковка, а также все набиравшие силу поселения – Копыловские и Угрюмовские Сараи. Большей частью население провинциального уездного города представляло собой мещанство, купечество, ремесленников, интеллиген-цию и рабочих. Кроме того, Тюмень аккумулировала основную часть чи-новников, военнослужащих, торгово-промышленных элементов Тоболь-ской губернии. Промышленное значение Тюмени заключалось в то вре-мя, главным образом, в мукомольном и кожевенном производстве, кото-рым были заняты жители не только города, но и пригородных селений. По воспоминаниям современников, это был уютный купеческий город. Здание коммерческого училища, горделиво стоявшее у слияния двух рек - Туры и Тюменки, корпус реального училища, обнесенного ажурной чу-гунной изгородью, здание городской управы с высокой пожарной калан-чой, школы среди березовых рощ украшали город.
В 1917 г. город жил своей обычной размеренной жизнью. Люди рождались, крестились, соборовались и отпевались, хотя демографическая ситуация в Тюмени была далеко не идеальной. Согласно информации, со-держащейся в «Атласе Азиатской России», изданном переселенческим управлением в 1914 г. в Санкт-Петербурге, в городе проживало на 1 января 1911 г. 35,4 тыс. человек. Благодаря естественному приросту и переселен-ческой политике в 1914 г. в городе проживало уже 42,5 тыс. человек. В мае 1918 г. вследствие первой волны беженцев из Центральной России населе-ние увеличилось до 55 тысяч, а в отчете Тобольской губернской земской управе, датированном декабрем 1918 г., глава города А. С. Флоринский оз-вучил еще более высокую цифру – 60 тысяч обоего пола, с беженцами 100 тысяч . Возможно, глава города несколько завысил численность населе-ния, с целью получить дополнительные финансовые средства от россий-ского правительства А. В. Колчака.
По окончании Гражданской войны в городе проживало 38 тысяч жи-телей (без учета военнослужащих гарнизона) . Таким образом, за два года Тюмень лишилась 22 тысяч горожан. Некоторые из них погибли на полях сражений, другие – вследствие большевистских и белогвардейских репрес-сий, но большая часть беженцев эмигрировала на Дальний Восток, в Ки-тай, Японию и США.
В городе насчитывалось: каменных домов -347, деревянных -7300, гостиниц-14, постоялых дворов-43, столовых и чайных-12, буфетов-8 . Работали 3 банка – государственный, общественный и частный. Имелись тюрьма, арестантский дом и каталажная камера при милиции. Паспорт города дополняли приют, ночлежка, роддом, кстати, первый в Сибири . Число телефонных абонентов – 320 номеров. Стоимость городской не-движимости оценивалась в декабре 1918 г. в 10.940.588 тыс. рублей .
Естественно, что перемены в семейно – брачных отношениях насе-ления, наметившиеся в начале ХХ века, оказывало значительное влияние на демографические параметры. Это выражалось в сокращении числа больших патриархальных, многопоколенных (сложных) семей. Преобла-дающим типом городской семьи становилась малая, однопоколенная или двухпоколенная (простая) семья. Наблюдалось увеличение числа семей переходного типа, а также постепенное ограничение родительской вла-сти, расширение прав женщин и детей. В 1917 г. в связи с ликвидацией всех ранее существующих запретов (социально-сословных, религиозных, национальных) брак стал свободным и расторжимым. В мотивации соз-дания семьи превалировал самостоятельный выбор, основанный на чув-ствах, а не на интересах родителей. Снижались случаи раннего вступле-ния в брак, однако при большевиках выросла зависимость от социального происхождения новобрачных.
С усилением урбанизации в начале ХХ в. резко расширились воз-можности рынка труда и семейного приработка. Большая часть горожан перестала зависеть от государственного жалования, находя свои источ-ники финансирования. Особенно это коснулось лиц интеллектуального труда. Впрочем, военные события 1918 г. внесли свои коррективы в рас-ходы горожан. Если ранее наблюдалось сокращение расходов на питание и росли траты на непродовольственные нужды, то период революции и Гражданской войны привел к прямо противоположному результату - со-кращению расходов на промышленные товары и увеличению расходов на питание.
В городе действовали 4 клуба (приказчиков, квартиронанимателей, рабочих - железнодорожников, общественного собрания), а также не-сколько касс взаимопомощи. Более 800 магазинов и лавок частных пред-принимателей удовлетворяли запросы горожан. Промышленное значение Тюмени было невелико: 1 фабрика, 24 небольших завода, 50 кузниц.
Хотя и с перебоями (из-за трудностей военного времени), но продолжали работать спичечная фабрика В. И. Логинова, чугуно-литейный завод Н. Д. Машарова, предприятия Котельникова и Заостровского, мельницы Е. Д. Гусевой, В. Л. Жернакова, Е. И. Бурковой. Горожане посещали библиотеки, музеи, кинотеатры «Вольдемар» А. В. Алтыкова, «Гигант», «Палас» и «Био», часто собирались в клубах, обсуждая известия из Петрограда и местные события. Островками былого благополучия выглядели все более пустеющие магазины А. Ф. Аверкиева (бакалея), братьев Агафуровых, торговых домов П. И. Гилева, братьев Колмаковых, Ф. С. Колмогорова, И. П. Колокольникова, А. И. Михалева, А. П. Россошных, Ф. И. Селянкина, Н. И. Ядрышникова и других. Еще каких-то три-четыре года назад в Тюмени можно было при наличии денег купить практически любой товар, производимый в Европе, Азии и Америке. В самом городе тогда активно развивались кожевенное предприятие Собенникова и традиционно тюменское производство сундуков и пимов. Поздней осенью 1917 г. картина городской жизни оказалась не такой радужной. Уныние предпринимателей и возрастающая активность профсоюзов все более дополнялись призраком грядущего голода и разрухи.
Первая мировая война, свержение самодержавия, «февральская свобода» в значительной степени изменили лицо города. Прошедшие 9 июля 1917 г. выборы в местное самоуправление наглядно показали раскол общества. Возродившимся сравнительно недавно (в марте 1917 г.) организациям социал-демократов и социалистов-революционеров удалось нанести поражение трудовикам, кадетам и домовладельцам, выступившим против них единым фронтом. Основным девизом блока меньшевиков и эсеров был призыв отдать голоса социалистическим партиям, а не «мнимым друзьям народа» – кадетам и домовладельцам. Еще большим успехом для умеренных социалистов Тюмени оказались итоги выборов во Всероссийское Учредительное собрание, после которых деятельность отделения партии кадетов фактически была сведена на нет. Очевидно, что сознание тюменского избирателя неуклонно эволюционировало в сторону туманного, но притягательного образа социализма, который усиленно внедрялся в массы социал-демократами и социалистами-революционерами. В период своего наибольшего успеха, летом 1917 г., в Тюмени насчитывалось не менее 300 меньшевиков. Организация была представлена достаточно известными в то время общественными деятелями – А. С. Флоринским , О. А. Дилевской, М. Т. Мишиным, Н. Н. Авдеевым, Г. С. Малкиным, А. А. Китовым, В. А. Макаровым, Г. И. Купенским, Ф. И. Рогожниковым, В. М. Тихомировой и др.
Тюменское отделение ПСР, младший партнер по социалистической коалиции, насчитывало не более 50 членов и возглавлялось бывшим солдатом, агрономом по образованию М. Ф. Кузнецовым. Отделения партии народной свободы и народных социалистов были еще малочисленней, не более 30 членов в каждом. Тюменских кадетов возглавлял А. К. Захарченко, его заместителем был известный адвокат Н. И. Беседных. Руководителем тюменских энесов в 1917-1918 гг. был Д. А. Федоров. Известно также, что активистом этой партии был сын крупного предпринимателя А. И. Колокольникова–гимназист Иван Колокольников.
Городское сообщество можно рассматривать как арену, на которой соревновались различные социальные группы, где каждая имела свои экономические интересы, чувство достоинства, соответствующее своему статусу и определенным взглядам на окружающий мир и на людей. Более того, человеческому сообществу всегда в той или иной мере присуща ие-рархиризация направленности интересов, что дает основания говорить о различиях интересов внутри одной группы. В 1917 г. тюменская интелли-генция была немногочисленна, а по социальному происхождению и ма-териальному положению крайне неоднородна. В начальных школах и коммерческом училище жалование, например, отличалось на порядок . Принимая участие в работе различных благотворительных и культурно-просветительских организаций, редакций газет, тюменская интеллиген-ция возглавляла городские организации РСДРП, ПСР и ПНС.
В предлагаемом исследовании сделана попытка осмыслить и пока-зать события 1917 - 1921 гг. в локально-историческом ключе. Основной целью является всестороннее изучение конкретной локальной общности – населения Тюмени как развивающегося социального организма, бро-шенного в пучину грандиозных общественно-политических изменений, происходивших в стране.
Основой для такого подхода послужили давние разработки евро-пейских историков, поставивших во главу исследований такие принципи-альные для локально-исторических трудов вопросы, как структура семей и домохозяйств, порядок и правила наследования собственности, система родственных и соседских связей, социальная и географическая мобиль-ность, социальные функции полов, локальные политические структуры, социально-культурные представления, питание и способы его получения, одежда, состояние жилища, уровень заработной платы и цен в динамич-ном развитии, состояние здоровья и его охрана, влияние эпидемий на жизнь людей, характер социального обеспечения и быта.
К достижениям последних лет следует отнести расширение источни-ковой базы истории революции и Гражданской войны в Зауралье за счет привлечения небольшевистской прессы тех лет, материалов личного про-исхождения противников и сторонников советской власти, документов ор-ганов местного самоуправления. Более того, историческим источником в эпоху перемен выступали самые различные культурные компоненты – слухи, надписи на домах и заборах, мемориалы и т.д. Мир взаимосвязан, а потому исследователь не вправе игнорировать ни один аспект человече-ского бытия, особенно в экстремальных ситуациях.
Положительную роль в расширении источниковой базы сыграл сборник документов «Организация самоуправления в Тобольской губер-нии (вторая половина XIX – начало XX вв.)» . В него вошел 41 документ городских дум и управ, земского самоуправления Тобольской губернии за 1917 – 1919 гг.
В то же время изучение письменных источников создает впечатление их фрагментарности и скудности, на что, например, неоднократно указы-вал в переписке с Г. П. Пермяковым еще П. И. Рощевский, столкнувшийся с тем, что из-за дефицита обычной бумаги даже акты местного самоуправ-ления за 1918 год нередко оформлялись на обратной стороне документов прошлых лет. Сказывался дефицит высококачественной бумаги, преобла-дали серо-бурые тона. Многие источники были безнадежно утеряны в те-чение 1918 – 1919 гг., вследствие перехода власти от большевиков к белым и обратно. Находясь в состоянии коллапса, население Тюмени использова-ло документы, газеты, другие бумаги на растопку, раскуривание и т.д. Личные фонды, обычно привлекаемые при исследовании общественно–политических событий, отложились в региональных архивах в незначи-тельном количестве. Пожалуй, наиболее полный из них – фонд 4012 (Г. П. Пермякова) в ГАСПИТО. Несмотря на это, знакомство с региональными газетами, в первую очередь тюменскими и тобольскими, хранящимися в Тобольском государственном историко-архитектурном музее – заповедни-ке, официальной документацией и материалами личного происхождения позволило сформировать определенное представление о событиях того времени.
Книга основывается на опубликованных и архивных источниках, в том числе на материалах, хранящихся в Государственном архиве Россий-ской Федерации (ГАРФ), Государственном архиве Тюменской области (ГАТО), Государственном архиве социально-политической истории Тю-менской области (ГАСПИТО), Центре документации общественных орга-низаций Свердловской области (ЦДООСО), Государственном учреждении культуры Тюменской области (ГУК ТО) «Музейный комплекс», Тоболь-ском государственном историко-архитектурном музее - заповеднике (ТГИАМЗ).
Источниковую базу исследования можно условно разделить на шесть групп. Во-первых, это документы органов городского самоуправления: по-становления Тюменской городской думы, распоряжения главы города, приказы и распоряжения Тюменского военно-революционного комитета, постановления Тюменского городского Совета рабочих, солдатских и кре-стьянских депутатов. В совокупности они позволяют сформировать пред-ставления о различных направлениях деятельности и приоритетных зада-чах городских властей на разных этапах истории города.
Вторая группа исторических источников представлена документами вышестоящих органов власти – губернского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и его подразделений – губернского продовольст-венного комитета, губернского отдела здравоохранения, губернского управления милиции, губернского Совета народного хозяйства, губерн-ской ЧК и т.д. Служебные записки, доклады, обзоры и сводки органов го-сударственного управления и контроля позволяют составить представле-ние о материальном положении горожан, их потребностях, способах адап-тации, отражают отношения региональных и городских властей.
Третья группа источников представляет декреты и постановления Временного правительства России, Совета Народных Комиссаров, Вре-менного Сибирского правительства, Директории, Всероссийского прави-тельства А. В. Колчака и их уполномоченных. Данная группа источников позволяет определить официальный характер и сущность правительствен-ной политики в отношении органов местного самоуправления и отдельных категорий граждан.
Четвертая группа источников представлена документами общест-венно-политических организаций различных режимов – РСДРП, ПСР, РКП (б), ПНС, «Союза Возрождения», крестьянских, кооперативных, профсо-юзных организаций. Они не столь многочисленны, как документы трех предыдущих групп, но для освещения отдельных вопросов, в частности персоналий, способны внести существенные дополнения и уточнения.
Пятую группу источников представляют мемуары, дневники, эпи-столярные источники, имеющие значение для реконструкции фактов и со-бытий, не нашедших отражения в других источниках. К сожалению, ин-формационный код, содержащийся в мемуарной литературе, особенно появившейся в 1950 – 1960 –е гг., грешит неточностями, ошибками, а по-рой опровергается другими источниками. Мемуары 1920-х гг., опублико-ванные к пятилетию и десятилетию большевистской революции, наоборот, представляют собой живую историю, не только информируя о событиях, но и делая попытку интерпретировать их.
Шестую группу источников составляют материалы периодической печати, являющейся неотъемлемой частью источниковой базы научной ра-боты. Они отличаются многоплановостью и оперативностью в плане реа-гирования на общественно значимые события и их оценки. Это свойство печати делает ее ценным источником, позволяющим проследить реакцию на события со стороны различных общественных сил. По моим данным, в течение 1917 – 1921 гг. в Тюмени издавалось 16 наименований газет. Письма и жалобы, объявления о репертуаре театра и кино, приглашения воспользоваться услугами врачей, меню кафе и ресторанов, зарисовки тю-менской жизни в фельетонах – все это нашло отражение на страницах пе-риодической печати. Комплексное использование всех перечисленных групп источников позволяет представить, какой была жизнь горожанина в период революции и Гражданской войны.
Технические замечания
В тексте используются дореволюционные меры веса, длины и объ-ема. Их соотношение с метрической системой было следующим:
пуд (16, 38 кг) = 40 фунтов; 1 фунт =409,5 г. или 3840 золотников; 1 золотник = 4, 266 г;
сажень (213, 36 см) = 3 аршина; 1 аршин = 71,12 см;
бочка (491, 96 л) = 40 ведер; 1 ведро = 12,229 л. или 160 четвертей; 1 четверть = 3, 0748 л.
Даты до 1 (14) февраля 1918 г. приводятся по юлианскому календа-рю, последующие - по новому стилю, в соответствии с григорианским календарем.