Перед выходными братья Карпушины поехали в областной центр. Нужно было встретить гостей на железнодорожном вокзале. Павел ехал встречать Аленку, которую ждал весь год, а Женя своих друзей. Окрыленный предстоящей встречей, Павел всю дорогу рассказывал старшему брату, какая Аленка необыкновенная, как случайно они познакомились около их дома. Женя давно понял, что встречают они одних и тех же гостей, но говорить об этом брату было бесполезно, он перестал соображать, предвкушая объятия любимой девушки.
Болтовня Павла не мешала Жене думать о будущем. Он вернулся домой, для него окончился очередной этап жизни, и начался другой. Нужно оглядеться, привыкнуть к сегодняшнему земному быту, решить чем заняться дальше. Все было слишком хорошо, что бы быть правдой, но думать о плохом не было причин.
Нинель, а потом и Аленку Гарик подхватил на руки, поставил на перрон, сестры помахали вслед уходящему поезду. Аленка не торопясь, пошла на привокзальную площадь, времени достаточно до отхода рейсового автобуса до Ново-Александровки, а ждать Гарика и Нинель не имело смысла, они опять целовались. Высокий парень загородил ей дорогу, улыбка в тридцать два зуба, счастливое лицо, и Аленка, не успев узнать Павла, оказалась в его объятиях. Он кружил ее, все мелькало кругом, волна любви подняла ее на своих крыльях, счастье дурманом окутало мысли и взор. Наконец Павел остановился, и Аленка, крепко обняв его за шею, нежно поцеловала в губы: «Павлуша».
- Моя Аленка, - Павел на все сто уверен, что никто в белом свете не сможет забрать у него любовь этой милой, родной, единственной девушки. – Пойдем, я тебя с братом познакомлю.
Аленка испуганно вспоминает, что брат Павла, Женя. Раньше она ни разу не задумывалась, что когда-нибудь перед ней встанет этот выбор: любить героя воюющего с инопланетянами или обычного земного парня. Женя в это время уже разговаривает с Нинель и Гариком, Аленка в полном смятении, подошла к нему, и нехотя подставила щеку для поцелуя. Он внимательно взглянул на нее, на брата, протянул ей руку: «Здравствуй. Можно не целоваться, виделись два дня назад». Облегчение от услышанных слов успокоило, но обязанность любить героя давила, настроение резко упало, Аленка загрустила. Нинель и Гарик, не сговариваясь, взяли ее под руки, оставив дорожные сумки на братьев: «Мы ведь гости».
Погода удалась, молодежь все время проводила то в лесу, то на реке. К ним присоединился жених Тони, и через три дня братья привели в дом его и сватов. Праздник продолжался, возвращение Жени все привело в движение, вдохнуло новую жизнь. Ведь дружила же Тоня почти девять лет, а пожениться решили только теперь. Отец почувствовал себя моложе, стал ходить без палочки. Павел ухаживал за Аленкой, и собирался сделать ей предложение. Мама вдруг вспомнила старые песни, стала их напевать, хор голосов поддерживал ее, и разносился со двора Карпушиных в тихом сиянии вечернего заката.
Августовский день выдался тихий и знойный. После купания всех разморило на солнышке, вяло перекидываясь ничего не значащими фразами компания загорала на берегу. Женя давно перебрался в тень, «боясь обгореть», Гарик по привычке глянул в его сторону, убедиться все ли в порядке. Жени под деревом не было! Необъяснимая тревога подкинула Гарика: «Когда ушел? Почему не сказал? Как он сам ничего не заметил?» Гарик показательно медленно оделся, сказал что-то про необходимость естественных потребностей, пошел вдоль берега, сдерживая порыв броситься искать Евгения: «паника сейчас ни к чему».
Он не сразу их увидел, может потому, что солнце слепило, а может, не ожидал увидеть так быстро. Женя стоял к нему спиной, в его облике не было покорности или страха, он само внимание. Гарик не разглядел его собеседника, но интуитивно догадался, что это Академик. Понимая, что он не сдержал обещание: «Женя в опасности», Гарик ринулся к ним, но дорогу преградили четверо. Готовый к первому бою в своей жизни Гарик сжал кулаки, но Академик уже уходил, и охрана последовала за ним.
- Что им надо? – Гарик подбежал к Жене, не меняя позы слушателя, он о чем-то напряженно думал, держа в руках веточку ивы, которой отмахивался от ленивых, но голодных комаров. Гарик нервно озирался, ожидая подвоха от зевран и пытаясь выяснить, куда делись наблюдатели долинцев. Летающая тарелка, как ненужный металлолом торчала из прибрежных кустов.
Гарик метнулся к ней, и вдруг застыл: сочная, зеленая ветка в Жениных руках горела ровным почти невидимым из-за высокой температуры пламенем. Листочки скручивались, превращаясь в серую стружку, ветка чернела по мере проникновения огня внутрь, почти мгновенно она стала рыхлой, белой и потеряв свою твердость, ссыпалась микроскопическим пеплом на землю.
- Как это? – выдавил из себя Гарик. Женя, возвращающийся в реальность, не сразу понял, о чем речь, почему перед ним Гарик. Впрочем, это ничего не меняло.
- Мне надо вернуться.
- Куда? – Гарик растерялся. С одной стороны долинцам в летающей тарелке требовалась помощь, с другой способность Жени его потрясла, а принятое им решение ставило в тупик. – Как ты это делаешь? И зачем?
- Что это, - не понял Женя, автоматически стряхивая пепел с руки, но проследив за недоуменным взглядом Гарика, пояснил, - Задумался…
- Как ты это делаешь? – по слогам повторил Гарик.
- Тебе весь физический процесс описать, или достаточно знать, что я это могу?
- А они? – Гарик кивнул в сторону, куда ушел Академик, - знают о твоем «могу»?
- Возможно, догадываются, – задумчиво заключил Женя. – Помоги мне вернутся в Долбилово.
- Фу, - Гарик расслабился, - А я уж подумал, ты на Луну собрался. – Он успел поймать на себе быстрый, изучающий взгляд землянина, но зацикливаться на этом не стал, полез в кусты спасать долинцев, застрявших в тарелке.
В этот вечер гостей в доме Карпушиных прибавилось. Три долинца, потерпевших крушение были закормлены пирожками, и радостно ретировались, когда за полночь «пришла машина, и отбуксировала их домой».
Следующий день Нинель решила запомнить, как самый замечательный, неповторимый, исторически ценный. Она – первый человек, первая женщина, которая полетит на НЛО. Этот день стоит того, что бы описать его в репортаже и подтвердить фотографиями. Она поймала себя на мысли, что опять ее воображение будоражат картинки триумфа знаменитой журналистки, вступившей в контакт с инопланетянами.
Нинель улыбалась сама себе, стоя во дворе в ожидания Гарика и Жени, с которыми она полетит в Долбилово. Невольно ее мечтательный взгляд устремился в утреннее небо и зацепился за не полный круг Луны. «Привет подруга» - подмигнула ей девушка, но настроение вдруг стало катастрофически падать от непонятного ощущения вины.
Когда она увидела Гарика, идущего к ней, то поняла, почему чувствует себя виноватой. Он ничего не знает о спрятанной в Долбилово кассете. Тогда на сопке Нинель отсняла ее первой, как попало, но тут же отругала себя за низкий профессионализм, и выкинула, что бы не позориться. Гарик уничтожил все пленки, кроме этой, оставшейся не замеченной им в траве. Еще Нинель чувствовала себя виноватой, потому что только что в своих мечтах была готова рассказать всему миру о Гарике ради своей известности и славы. Только что она пусть мысленно, но предала их любовь.
Гарик ничего не подозревая помог Нинель сесть в летающую тарелку, чмокнул в щеку: «Готова?» - веселые искорки прыгали в его глазах. Нинель зажмурилась, вжалась в кресло, и тут же услышала: «Все! Приехали». Увидев ее большие удивленные глаза, Гарик рассмеялся: «Мы итак два круга вокруг солнца сделали. Иди поцелуй землю, космонавтка».
В Долбилово каждый занялся своим делом.
Гарик стал выяснять, что случилось вчера с их тарелкой. Оказалось, что зевране не долго думая, сбили корабль долинцев энергетическим жгутом: тарелка потеряла управление, сами долинцы были временно обездвижены. Им хватило этих пятнадцати минут, чтобы поговорить с Женей. Гарика тревожило появление зевран, если они хотели похитить Евгения, то момент был подходящий, но зевране почему-то успокоились разговором. Плохо и то, что землянин даже случайно не обмолвился о содержании их беседы, тут психологом быть не надо, чтобы увидеть, что Женя чем-то озадачен. Возможно, Гарик все придумал, а Женя вон преспокойно гуляет на опушке леса, воздухом дышит, наверно погрузился в воспоминания детства.
Женя тщательно исследовал каждый сантиметр на границе леса и болота, в предпоследний побег здесь он потерял линзу телескопа, которую сам перешлифовал еще на Луне. Она позволяет сфокусировать луч при минимальном источнике света, на ограниченном расстоянии, но увеличивает энергетическую мощность в десятки раз. Он сделал ее, на память, в надежде, что побег удастся, и эта стекляшка будет напоминать ему о Луне, о Феликсе. Будучи сам ребенком он не понимал, что создав Феликса, должен нести ответственность за него. Он научил этот энергетический шар заботиться, брать на себя ответственность, защищать, а что должен отвечать Феликсу тем же, как-то не догадался. Только сейчас оказавшись дома, окунувшись в любовь семьи, он понял, что его отношение к Феликсу эгоистично.
Да, он совершенный искусственный разум. Да, он обладает энергией маленького солнца. Его способности непредсказуемы и могут стать рождением или катастрофой для части галактики. Но Феликсу, как осознанной личности нет еще и пяти лет, Павлуша в этом возрасте был доверчивым и игривым ребенком. Феликс вел себя, как взрослый, любой ребенок хочет быстрее вырасти, но только время прибавляет мудрости и житейского опыта.
Женя не настолько наивен, чтобы поверить в искренность Академика обещавшего вернуть Феликса в обмен на решение небольшой задачки. Что это? Плохо замаскированная ловушка? Но тогда Академик уверен, что землянин так и не научился разбираться в людях за эти годы. Женя знает только одно, надо срочно возвращаться за Феликсом, неизвестно что с ним, ведь за этот месяц он ни разу о себе не напомнил.
Нинель быстро нашла в заброшенном доме Карпушиных спрятанную пленку, она сама удивлялась, как выдержала целый год, и не вернулась за нею раньше. Мгновенное сомнение «стоит ли забирать эту кассету? Гарику это может не понравится», она отбрасывает, как ненужное. В глубине души другая Нинель уверена, что эта пленка рано или поздно должна сыграть свою роль, ведь не зря она осталась целой. А Гарик? Если ему не говорить, откуда он узнает. Засунув кассету на дно сумочки под косметику и прочую мелочь, тут же «забыв» о ней, она побежала к Гарику, по которому уже соскучилась.
Он заглянул ей в глаза и неожиданно, подставил ладонь: «Давай». От удивления большие глаза девушки стали еще больше, она спрятала за спину сумочку. – Нинель, делай выбор. – Гарик не шутил. - Пленка, и ты знаменита, богата, но без меня. Или… Нельзя обладать всем, - Нинель нехотя отдала кассету, но она с ним не согласна, она сжимает кулачки.
- Ты! Ты! Ты! – обида, возмущение, воспоминание об их первой встрече. Он опять лишает ее мечты, опять вмешивается в ее будущее. Кем он себя возомнил? – Еще скажи, что жизнь мою спасаешь!
Гарик удивился резкой, ничем не объяснимой перемене в настроении любимой: сколько ненависти, злости, презрения к нему. На ее лице идет мгновенная смена чувств, Нинель даже не замечает, как в ней просыпается другая Нинель – холодная и расчетливая. Он молча вернул кассету, и ушел не оглядываясь, тяжелые мысли, как удары набата, заставляли его все ниже и ниже опускать голову: «Эти женщины, какие они изменчивые и жадные. Разве его любви ей мало? Зачем еще свала, известность, деньги? Ох, эта гремучая смесь, это кровосмешение разных цивилизаций. Что он не так сделал, что сказал? Ведь она сама знает, что их любовь нельзя афишировать. Они очень разные…»
Молчаливые, озабоченные каждый своим, они вернулись в Ново-Александровку. Павел и Аленка удивленно наблюдали деланное равнодушие друг к другу Нинель и Гарика, объяснять они ничего не хотели. Нинель дулась на Гарика, и ждала его извинений, а Гарик призывал все свои гены долинца, чтобы не обижаться на любимую девушку, чтобы понять ее. Молчание Жени никого не удивляло, все уже привыкли, что он больше слушает, чем говорит, тем более он все время чистил какую-то стекляшку.