Брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет.
Вольтер
Наверное, когда-то эти двое любили друг друга. Возможно, им было хорошо вместе и у них кроме общих детей были общие интересы. Сейчас всё это вызывало большие сомнения….
Розалия Павловна работала в художественной школе уже более 20 лет. Школа стала её жизнью. Только здесь её понимали, в чем-то ценили, некоторые уважали. Относится к Розалии Павловне однозначно было невозможно. Сейчас ты её ненавидишь, а через пару часов понимаешь, что, по сути, она хороший человек. Странная, поглощенная своей работой настолько насколько это только возможно, она любой разговор сводила к школе и примерам из жизни того же учреждения. Перед праздниками, она превращалась в нечто. В такие дни все домашние старались поскорее улизнуть из той комнаты, в которую входила Розалия Павловна, так как она тут же начинала читать свои сценарии, рассказывать о том, кого из учителей кем собираются нарядить и прочее тому подобное. Готовила она плохо, у неё были свои понятия чистоты и порядка, которые были понятны, пожалуй, только ей. Была ли она злой? Пожалуй, скорее нет, чем да. Была жадновата или скупа, как-то так, но не злая.
У Розалии Павловны был муж, бывший спортивный врач, а ныне учитель физкультуры в средней школе. Виктор Сергеевич был невероятно сложным человеком. С чужими людьми он был до приторности любезен и услужлив, а в собственной семье превращался в тирана и диктатора. Складывалось полнейшее впечатление, что человек к шестидесяти годам понял, что жизнь его обделила чем-то важным, чего-то он не смог сделать, что-то ему сделать не позволили. А поняв это, он стал срывать злость на жене.
-Ну ты сука, - злобно прошипел Виктор Сергеевич.
-Сам ты кто?
-Заткнись!
-Сам заткнись, а я сама решу когда говорить, а когда молчать.
-Ну ты и тварь! Убил бы, он замахнулся, но через секунду опустил руку и резко развернувшись вышел из комнаты.
-Ненавижу тебя, скотина, - шептала Розалия Павловна. Какая же ты всё-таки скотина….
…………………………
- Я бабу приведу и положу её рядом, а ты будешь спать на коврике!
-Веди.
- Пи….да ты с ушами! Я муж твой, ты должна мне давать когда я захочу и мне плевать, что хочешь спать!
- Отстань, я сказала! Розалия Павловна натянула одеяло по самый подбородок и закрыла глаза.
………….
-Опять ты со своей школой?! Достала!!!!!!! Я жрать хочу! Где еда?
-Ну разогрей сам, там все в холодильнике.
-Вот оторви свою жопу и разогрей!!! Совсем уже обарзела, сука!
Розалия поднялась и отправилась на кухню греть суп.
-Чё за баланду ты сварила?
-Это нормальный суп, а не нравится, сам себе вари.
-А может еще и пол вымыть???
-А почему бы и нет?
-Пошла вон, тварь!
……….
-Витюш, я там пирог испекла, сегодня ребята обещали заехать.
-Ладно.
-Ты ужинать будешь?
- А как ты думаешь?
-Я уху сварила.
Через несколько минут перед Виктором Сергеевичем стояла тарелка «ухи». Много переваренной перловки, несколько мелких кусочков картошки и крупные, неровные куски моркови и лука. От рыбы остался только запах и сотни костей, которые от долгой варки превратились в нечто непонятное.
-Ты сама-то пробовала что ты наварила?
-А что?
-Жрать невозможно же! Соли нет, куски как для свиней.
-Ну знаешь, я кулинарных техникумов не заканчивала. Ешь что дают и будь благодарен.
Тарелка метнулась в стену так, будто была с реактивным движком. Доли секунды и «уха» стекала по стене.
-Мразь, ты как со мной разговариваешь? Он схватил её за руку и рывком поднял со стула.
-Отпусти!! Дурак, больно!
-Ты еще будешь открывать свою поганую пасть? Рука взлетела наверх и в глазах Розалии Павловны на мгновенье померк свет. Рот наполнился чем-то горячим, прострелила острая боль. Она поднесла руку ко рту и на ладони остался кусок зуба и капли крови.
-Ты что творишь? С ума сошел?
-Замолчи! И пошла вон! Иди умойся!!
Розалия сама не понимала, что произошло в следующие несколько секунд. Она почти не моргая смотрела как муж лежит на полу и его лицо исказила гримаса боли и гнева одновременно.
-Ну тварь, прохрипел он, ты об этом пожалеешь, он попытался встать, но не смог. Упал и отключился.
Розалия смотрела как с ножа в её руке упала капелька крови. Мыслей не было, только на душе стало спокойно.