Прошли те времена, когда главы государств и правительств республик бывшего Союза ездили друг к другу, чтобы развести «базар» (например, как распределить долги, собственность, активы, ответственность за прошлое, отрегулировать парспортно-визовые проблемы, границы и т.д.) и подписать соглашения, большая половина из которых или не работала, или работала не в полную отдачу из-за отсутстия как политической воли, так и соответствующих ресурсов. А именно 1990-х годы были полны подобными мероприятиями-тусовками, которые в итоге превратили здравый смысл эффективного межрегионального сотрудничества в аморфную и зыбкую по сути структуру СНГ и прочие интеграционные группировки, но с другой стороны показали полную разновекторность интересов.
Однако 2000-е годы были более прагматичными, и часто та или иная позиция принималась уже, исходя из реальных экономических и политических интересов, и тут произошли определенные напряженности между бывшими «братьями». Постсоветское пространство все больше выдавливалось из сферы влияния Москвы, республики чаще участвовали в группировках, где были явно антироссийские цели (ГУУАМ) или без участия России (ОЦАС, ЭКО), стремились к тесному сотрудничеству с Западом, в частности, с НАТО, и это не могло не волновать политическую элиту бывшего Союзного центра. Экономические и военные ее интересы требовали большей активности со стороны дипломатии и бизнеса, однако не все так просто складывалось, и прежние механизмы уже давали сбой, «младшие братья» меньше зависели от «старшего».
Отсутствие прагматичной стратегии в 1990-х годах у Бориса Ельцина вызывало неясность позиции Москвы по отношению к республикам Центральной Азии, ведь тогда основные линии строились по отношению к Западной Европе и США, а также Китаю. При Владимире Путине произошло смещение акцентов, политика к соседям по СНГ приобрела более менее четкие контуры, являсь этаким синтезом «кнута и пряника», причем «пряников» давали больше, полагая, что этим способом можно присластить восточного партнера. Но, увы, были просчеты и недооценка ментальности, ибо Восток отличался и особой хитростью и изворотливостью. И это продемонстрировало предательство Ислама Каримова, который в относительно короткое время вдруг отказался от дальнейшего сближения с Москвой, хотя именно она «спасла» диктаторский режим от международного давления после событий Андижана 2005 года. Все подписанные соглашения, в том числе активного участия в ЕвроАзЭС, ШОС, антитеррористических маневрах и двусторонних контактов, быстро затерялись в архивах, и о них публично старались не вспоминать. Зато в резиденцию «Ок-Сарай» зачастили эмиссары западных стран. Вновь стали поговаривать о потеплении отношений Ташкента и Вашингтона, а также с Европейским Союзом.
Нынешние визиты в меньшей степени увязаны с подписанием документов, ибо время доказало в их малоцелесообразности и незначительной эффективности (фактом служит то, что подписанные за 18 лет около 200 двусторонних соглашений зачастую пробуксовывают или игнорируются, или просто «мертвы» уже с момента заключения), главным стали личные доверительные или прагматичные отношения между главами государств. Выяснение позиций проходят без протокольных церемоний и записей, все обговаривается с глазу на глаз – это тоже форма, пускай не мягкой и корректной, но сильной дипломатии. За бортом остаются недосказанное и эзоповые раскладки, партнеры нуждаются в ясности претензий и позиций.
Ясности хотят обе стороны – и Ташкент, и Москва. И тут в ход пойдут все уловки, которыми запаслись страны. Каждый будет стремиться перевесить своими аргументами и фактами партнера. Механизмы давления разнообразны – это квоты, лимиты, преференции, торговые уступки, налоги и пошлины, цены, содействие в транзите, допуск к рынку и т.д. И между Россией и Узбекистаном уже сформировались относительно стабильные экономические отношения, хотя нельзя сказать, что они безоблачные. Москва пробивается на рынки Центральной Азии, стремиться доминировать там, но национальные законы или нелегитимное право в реальности часто ограничивают российскую сторону. Естественно, о степени коррупции Узбекистана осведомлены многие участники торговых сделок, инвесторы, и они закладывают «процент коррупции» в соглашения. Другое дело, что это не дает полной гарантии защиты собственности и инвестиционных ресурсов, и многие компании сталкиваются с этим. Взять хотя бы факт приостановки в декабре 2009 года ООО «Вимм-Билль-Данн Ташкент, входящее в российскую группу компаний «Вимм-Билль-Данн». Это предлог был о несооветствии технологии санитарным стандартом, на самом деле это - часть коррупционной политики, а также давление на российский бизнес из-за нежелания Москвы урегулировать вопросы энерго-водной проблемы в Центральной Азии. Ташкент раздражает то обстоятельство, что Россия не дает четких разъяснений по вопросу гидростанций и плотин, энергообеспечения, но при этом заверяет всех участников конфликта (Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан) о полной поддержке их позиций. Кроме того, как первый шаг к противостоянию было воспринято желание Москвы разместить части военных сил у узбекско-кыргызской границы, и это насторожило Ислама Каримова.
Естественно, данные вопросы должны быть отругулированы. Скорая встреча в верхах обозначит точки над «и», покажет остроту момента, хотя внешне все может быть сглажено и на публику вынесут несколько туманную декларацию о развитии сотрудничества и решения каких-то противоречий путем диалога и обсуждения. Что останется за кадром будут обсуждать только специалисты. Однако очевидно другое - на этот раз Москва не намерена играть по старым правилам, осознав, что ее уже «посадили в калошу». Как известно, в течение года российское посольство в Ташкенте функционировало без главы миссии, что свидетельствовало о прхоладных и натянутых отношениях. И лишь в конце 2009 года был назначен новый посол, кем стал Владимир Тюрденев. Президент Дмитрий Медведев отметил особенность его миссии, определяемой ролью страны назначения, он назвал ее «исключительно важным для нас направлением работы. Узбекистан — наш крупнейший партнер в Центральной Азии и государство, которое динамично развивается. От того, насколько добрыми и полноценными будут наши отношения с руководством этой страны, зависит во многом успех российской политики в Центральной Азии». За этими словами следует понимать, что Москва определяется со своими интересами и вырабатывает новую стратегию, основанную на более жестких позициях. В этом смысле будут использованы те рычаги, которые раньше хранились в арсеналах и не расчехлялись. А возможности оказания давления значительны.
Один из вопросов, требующий разрешения, – погашения долга. В 1997 году были подписаны соглашения между Ташкентом и Москвой по урегулированию вопросов долга, возникшего после получения Узбекистаном технического кредита в 1992-93 годах. Инфляция «съела» эти деньги, кредит был переоформлен в государственный долг (на тот момент И.Каримов надеялся, что динамично поднимающаяся экономика позволит ему быстро разделаться с этой суммой, однако он просчитался). К 1998 году он достигал 700 млн. долларов, причем в среднем проценты за год набегали до 10 млн. Ташкент пытался погасить часть суммы за счет продажи своей собственности на территории России и взаимоуступок по услугам (например, погашения за телерадиотрансляцию). Но это не уменьшало совокупный размер, который, как снежный ком, продолжал расти. Правительство Ислама Каримова искало разные способы, чтобы выправить положение, ибо в реалии не было возможности выплатить такие значительные суммы. Были всякие уловки, к примеру, что парламент не ратифицировал документ, затем – необходимо реструктуризировать долг, а сейчас выставляются претензии, что сами кредиты того времени не были защищены от инфляции, не соответствовали реальному валютному курсу и оказались заведомо кабальными для заемщика. Понятное дело, что на этот раз восточные хитрости не прокатят. Скорее всего, это один из лучших способов давления на Ташкент, которым Дмитрий Медведев может воспользоваться в услучае несговорчивости узбекского лидера. Не стоит забывать, что Москва входит в Парижский клуб кредиторов и уже с высот Эйфелевой башни виднеются горизонты оказания нажима при помощи этого европейского «инструмента».
Второй вопрос – это взаимная торговля. Если за 9 месяцев 2008 года Узбекистан экспортировал в Россию товаров и услуг на 1,541 млрд. долларов, то в 2009 году произошло снижение до 1,41 млрд., но при этом, соответственно, возрос импорт с 1,576 млрд. до 1,655 млрд., и эксперты утверждают, что такая тенденция может сохраниться еще несколько лет. То есть снижается возможность освоения российского рынка сбыта для узбекского бизнеса, и в тоже время усиливаются позиции российской стороны. Кампания торгового эмбарго на узбекский хлопок и без того ограничивает национальных трейдеров, и Россия была одной из тех, кто игнорировал вопросы эксплуатации детского труда в контексте прав человека и производства текстиля. Теперь же этот вопрос может перерости в политическую плоскость, и внешнеторговые компании, за которыми стоят крупные кланы и семья Каримова, могут оказаться в состоянии шока.
Третья, вытекающая из второй, - это экспорт в Россию такой продукции наукоемкой технологии как автомобили. Кризис 2009 года отразился на покупательском спросе и на производстве отечественных автомобилей, импорт зарубежных ныне не приветствуется промышленно-финансовыми группами, все больше автопроизводителей, в том числе и ВАЗ, обращаются в правительство о применении квот на ввоз транспортных средств иностранных марок. Изделия Асакинского завода стоят в числе тех, кому таможенные барьеры могут закачать по полной программе. Данные продаж за 11 месяцев 2009 года Комитета автопроизводителей АЕБ свидетельствуют о падении рынка на автомобили «ДЭУ» на 49% по сравнению с аналогичным периодом 2008 года, с 92,1 тыс. единиц до 46,9 тыс. (значительная часть поставляется узбекскими экспортерами, другая часть завозится из других стран). Между тем, для асакинских автомобилей Россия была самым значительным рынком сбыта и получения валюты, и с введением преград возможности экспорта будут ссужены до минимума, чего не устраивает Ташкент. Как видно из этого, у Москвы хороший рычаг.
Еще один способ влияния – это миграционная политика. В 2008 году из 12,61 млрд. долларов денежных переводов из России в страны СНГ на Узбекистан пришлось 21,7%. Гастарбайтеры поддерживали узбекскую экономику своими финансовыми «инъекциями». В последующий период произошел значительный спад: за январь-сентябрь поступило лишь 699 млн. долл., и это говорит о том, что прежнего уровня достичь не удасться. Правительство России намерено квотировать рабочую силу и контролировать банковские переводы, что приведет к ухудшению социального благополучия в Узбекистане. Москва может намекнуть о введении визового режима, что совсем усложнит миграционную составляющую узбекской экономики. Источник «халявной» для Ташкента ресурсов значительно сократиться. Это отразится не только на бюджете республики, но и личных доходах граждан. Комулятивным эффектом это ударит по торговле, производству, строительству и т.д.
Есть также ограничение в железнодорожных перевозках, авиасообщении, импорте в Россию узбекской плодоовощной продукции, таможенные барьеры и т.д. В совокупности они могут дать большой резонирующий эффект для и без того стагнирующей экономики Узбекистана. Для чего это нужно России? Скорее всего, чтобы поставить на место прыткого Каримова, который показал свою ненадежность. Признание выборов в парламент, состоявшихся в декабре 2009 года, – это всего лишь «прянник» перед встречей глав государств, но в реальности «кнут» давно приготовлен, и пока держится за спиной. Скорее всего, будут поставлены конкретные требования Ташкенту в части:
- участия в проектах по диверсификации углеводородных ресурсов, с усилением позиции российского капитала;
- полной защиты российского бизнеса;
- определения участия Узбекистана в ЕвроАзЭС и прочих многосторонних соглашениях, в частности, по военным операциям, воинским контингентам и базам;
- прекращения давления на соседей, которые требуют защиты у Москвы, а также финансовых вливаний в их энергетические и водные проекты;
- ясности в сотрудничестве с Западом, насколько далеко готов пойти Ислам Каримов в этом направлении.
Скорее всего, никаких масштабных документов подписано не будет, за исключением тех, которые нужны для публики или для текущего момента. Россия предъявит свои позиции и потребует ответа от Ташкента, также ясного и четкого. В случае продолжения прежней игры включаться механизмы «кнута». Дело может дойти и до того, что начнется охота за капиталом самого Ислама Каримова. Владимир Путин дважды на грабли не наступит.