Говорят, что когда чёрные кошки переходят дорогу – это к беде. Или к несчастью. Не знаю, можно ли назвать несчастьем твоё появление в моей жизни, но мне всегда казалось наоборот.
Я любила гладить тебя против шерсти, и ты смешно фыркала под моей ладонью, а после прижималась ко мне своим гибким телом так, что я могла почувствовать каждый его мускул, каждый изгиб. У тебя были типично кошачьи глаза: с лёгкой поволокой сонливости и хитрым прищуром. И, конечно, ты, как и любой кот, обожала гулять по крышам. По самым карнизам, балансируя подобно балерине в своих рваных кедах прямо над пропастью в девять этажей. Странно, я никогда не боялась за тебя в эти минуты, хотя всю свою жизнь мне было страшно за тебя. Мне было страшно, когда ты вдруг заболевала, и сворачивалась клубком под одеялом, так, что было видно лишь ежик тёмных волос и кончик носа. Мне было страшно за тебя, когда ты уезжала из нашего города. Пусть ненадолго, пусть всего на день, на несколько десятков километров. Тогда я писала тебе письма в стол, которые ты так и не прочитала. И не прочитаешь уже никогда. Я не хотела показывать их тебе, ведь ты, подобно котам, больше всего ценила собственную свободу и независимость, я опасалась, что ты воспримешь это как посягательство на твоё вечное одиночество, прилагающееся к тебе по умолчанию, как отличительный признак твоей кошачьей породы. Ты была обречена на него без всяких компромиссов со стороны жизни. Мне было страшно за тебя, когда ты шла ночью домой, по мрачным питерским переулкам, огибая незнакомые дворы и освещённые фонарями улицы. Но ты, чёрный кот, идеально сливалась с этой темнотой… Мне было страшно за тебя, когда ты не звонила подолгу, пропадая с другими людьми в других местах, играя на гитаре свои любимые романсы в чужих коммунальных квартирах.
И лишь тогда, когда ты танцевала на крыше, держа меня за руку, я не боялась за тебя. Я не боялась за тебя, ведь твоей опорой было небо, а поручнями – ветер.
Ушла ты так же, как уходят коты: мягко и незаметно. Не прощаясь. И я не знала, где тебя искать. Я бродила ночами по исхоженным тобой маршрутам, но натыкалась лишь на блудливых женщин и пьяных мужчин. Тебя не было среди них. Меня не было с тобой. Тебя не было во мне. Больше.
Я поднималась на чердаки, не желая взбираться на крыши, опасаясь не увидеть тебя на них. Я укутывалась в одеяло, под которым ты спала, пытаясь вспомнить тембр твоего голоса, когда ты, обняв меня одновременно сильно и нежно, шептала: «Девочка моя…»
Я часто вспоминала тебя: резкую, неуживчивую, своевольную. Только со мной ты урчала, чёрный кот, уткнувшись в мои волосы, и полунервно - полувлюблённо перебирая их пальцами. Только со мной ты была мягкой и ласковой, как котёнок…
Говорят, что когда чёрные кошки переходят дорогу – это к беде. Не знаю, так ли это на самом деле, но ты была моим единственным запретным счастьем. И теперь, даже спустя годы, я хожу по дороге, которую ты некогда перешла, иду за тобой, след в след…