Всю ночь до утра мы играем в покер.
Я – дама Пик, я чёрный джокер…
В этом доме совсем нет книг. Здесь не звучат великие имена и не совершаются исторические поступки. Никто отсюда не знает Кафки, хотя каждый живёт в его мире.
Здесь не пьют красное вино: оно вызывает аллергическое раздражение /эмоцией/. В этом доме благородна водка. И я буду пить её с ними, но не так, как они. Я буду пить её залпом, обжигая горло и внутренности своего внешнего равнодушия. Меня возбуждает эта обречённость, с которой опустошается моя рюмка, меня заводит уверенность, с которой я ломаю собственную жизнь. Прости, мама.
В этом доме нет любви. В этом доме целуют жадно, как в последний раз. В этом доме раздеваются быстро и ни о чём не спрашивая. Здесь возводится на пьедестал Похоть, коронуется Влечение. И я держу эту корону в своих руках, и я знаю, что её величие унижает меня, но я обнимаю крепкие тела, позволяю им кусать мои губы, обладать мной…
Есть грязь, которую смоют только годы. И она забрызгала мою душу чужим бредом. Прости, мама.
Но рано или поздно я ухожу из этого странного дома, где по-прежнему звучат зализанные радиостанциями дешёвые аккорды, где никогда не будет разложен основной и единственный пасьянс, расставляющий всё /всех/ по своим местам. Я ухожу из этого дома, где все /персонажи карточной колоды. Без рубашек. Лицами в землю. Разыгрывают очередную партию/. Я ухожу в ночь. В дождь. В весеннюю осень. Неприветливую, холодную и негостеприимную. Но очень честную. И одна только эта ночь…Одна только эта ночь стоит всего их существования, всех псевдо-сладких минут их азарта и их агонии, всей бесконечности карточных раскладов, в которых эти бессмысленные /безмысленные/ псевдо-люди - одной масти.
Я видела их твоими глазами, мама, и всё равно продолжала тасовать колоду. Прости меня за то, что всё это было. Прости, мама…
6.05.08