Власть. Мне не хватало этой власти в прошлой жизни. Я не создана сидеть тихо на стульчике и кропать чертежи, тихо приходить и уходить с работы «лишь бы меня не трогали» и тихо поджидать «хорошего человека»,в смысле жениха, мужа или как говорят «стену».
Мне этого мало. В таких случаях говорят «лови момент».
В коллективе наступил момент, когда первое пренебрежение ко мне, сменилось лестью.
Люди и лесть..Льстить стали те, кто хотел добавку в зарплате, новое продвижение, кто просто не хотел вкалывать. Эта закономерность, выведенная мной, как формула, не раз была подтверждена действиями, вылестить себе выгоду. Даёшь задание, ждёшь исполнения к озвученному сроку, вместо этого слушаешь комплементы, хвалы, восхищение и другую чушь,а дело стоит.
Спрашиваешь работу, показывают обиду-удел мелкой душонки. Сразу даю бумагу писать по собственному, дЕла не будет, бесполезно. И когда начинают разговор со слов, « какое у вас красивое платье, чудный запах духов, вы прекрасно выглядите» я ощетиниваюсь и вижу только угодливость, пролазничество и «лестью вынуть душу».
«Кто лижет тебе подошвы, прижми его ногой, прежде чем он начнет кусаться».
….В тот вечер Артём почувствовал себя не очень хорошо.Сердце не выдержало гонки. Я не стала мешкать с вызовом скорой.
Скорая, прилетела «мухой». Врач и две медсестры колдовали над кардиографом, всматриваясь в безумство кривых линий ,чёрточек, написанные только на понятном им языке.
-Мы его забираем…-вздохнул уставший за целый день доктор - мужчина. -Инфаркт… Можете поехать с нами…. Вы кто ему приходитесь?
- Коллега, - только это слово пришло на ум.
Всю ночь просидела в коридоре больницы, повторяя вслух «всё будет хорошо», как заклинание.
Врач утром на бегу сказал , что делают всё возможное, лучшее лекарство, капельницы, но улучшения нет.
Утро на работе с помятым лицом и чёрными мыслями - потери чего-то важного. Голова гудит от недосыпания.
А коллектив, уже был в курсе сердечного приступа моего покровителя.
Только дурак не догадается, какие мысли посетили их головы, « без него я ноль,посмотрим, как на этот раз выплывешь».
Плевать, мне было на эти мысли, на притворные сочувствующие взгляды и речи.
Я погрузилась в работу, как в омут, не давая «трясине» жить.
Он - три дня между смертью и жизнью. Я – между « надейтесь» и « будем ждать».
К нему не пускали, и я просиживала вечера в больнице, чтобы убить время неизвестности.
Вру.... Я сидела, чтобы он чувствовал, что я здесь. Рядом. И если бы я верила в Бога, я бы просила помочь ему. Но я не верила, ни в Бога, ни в черта, я верила только в его силы и просила его выжить, только выжить.
Поздний звонок в больнице вывел из сомнамбулы.
- Тебе конец, сука,- услышала знакомый женский голос.
Как смешно и неважно становится всё перед глазами смерти. Мне было всё равно. Полное равнодушие на то, что вне этого коридора. Подавитесь и возрадуйтесь.
На четвёртый день его перевели в палату. Он медленно выкарабкивался.
Я вздохнула свободнее. Груз тоски вперемешку с чувством потери упал с плеч.
- Спасибо. Если б не ты я наверно умер, - пожимая ослабленной рукой мою руку, он старался улыбнуться. Улыбка вышла болезненной гримасой.
- Вот и я пригодилась тебе, - попыталась шутить, а вышел укоризненный лепет, зная, что я никогда не займу место той женщины на фотографии в красивой рамочке на его столе.
В палату постучали и, не дожидаясь ответа, вошёл молодой, высокий мужчина в белом халате. Даже при беглом взгляде можно было сказать, что они родственники, так похожи были их лица. Это был его сын Павел. Я видела его фото с мальчишечьей улыбкой в кабинете Артёма, только сейчас передо мной был взрослый мужчина лет тридцати с уверенным и твердым взглядом ..
(продолжение..