Сначала Стёпик днем всегда спал в рукаве тёплого домашнего пиджака, затем подрос и перестал влезать в выбранное”спальное место”,поэтому перебрался проводить дневную сиесту,нет не на диван,а на кровать,причем пристрастился спать не на покрывале кровати,а под одеялом застеленной постели.Как он туда забирался,надо было видеть:из-под кровати,отделив покрывало и одеяло от простыни и матраса коготком(одним!), котик,каким-то непостижимым образом вывернушись,пролезал между простынью и одеялом и ползком,в этом узком пространстве, добирался до подушки, где и блаженствовал.
Чем он там дышал,остается загадкой, совершенно непонятно также,каков там наблюдался температурно-климатический режим и как на него(на режим,а не на кота)в это время влияло всемирное потепление.Вообще у Стёпки был огромный интерес к свежевыглаженному белью:на оставленной хозяйкой стопочке чистого белья надо было обязательно прилечь или хоть посидеть немного, до момента обнаружения сего действа кем-либо(тут уже право “экстерриториальности котичка”действовало далеко не всегда).
Но самые интересные события разворачивались во время ежевечерней расстилки большой хозяйской кровати:где бы Степка в этот момент ни находился и чем бы ни занимался (пожалуй, только,исключая съедение очередной ”рыбочки”), заслышав слабый шорох в спальне,он срывался с места,и опрометью, скользя по гладком полу, так,что на крутых поворотах его даже заносило, мчался в спальню.Прибежав и убедившись, что не опоздал(а ведь бывало и так,хотя и редко)кот,с боевым кличем “Мрррум”и урчанием,сопровождавшим обычно начало трапезы, запрыгивал с ходу на кровать и активно помогал застилавшему: то есть вцеплялся всеми имеющимися на данный момент когтями в бедную простыню и начинал драть ее со всем своим немалым темпераментом.Приходилось, расправив,хоть как-то простыню,накрывать котика тяжелым шерстяным северным одеялом(по-моему,именно этого он и добивался всеми своими предыдущими действиями).
Под одеялом Стёпа,на некоторое время затихал, выжидая:если сейчас опять откроют,можно будет ещё немного подрать простыню, но,зная эти крамольные замыслы,одеяло не поднимали. Несколько позже,успокоившись окончательно, иногда с победным видом,а иногда сделав вид,что это все его не касается и вообще, он тут совершенно случайно оказался,котичек важно,с чувством исполненного долга вылезал из под одеяла и удалялся.
После переезда в Санкт-Петербург Степан пристрастился спать на второй полке встроенного шкафа куда сначала запрыгивал с пола,а позже мы подставляли ему небольшую скамеечку,чтобы постаревшему котику было легче залезать туда.Когда во время ремонта встроенный шкаф разобрали, кот был видимо огорчен,он пережил это очень тяжело,так как лишился избранного им самим собственного места,предложенное же ему новое место дневного отдыха на, специально для этого освобожденной, нижней полке книжного шкафа ему не очень нравилось.
По ночам Стёпик,с самого начала и до самого конца,спал на нашей кровати и,почти всегда, на Ириной половине. Позже,Ира даже жаловалась:тяжёлый, плотный Степа(жирным он никогда не был) оставлял свои лапами синяки,когда ночью устраивался поудобнее. Приходя вечером спать,котик,нередко опережал хозяев: полежав там,в темноте и одиночестве,он шел их искать и,как правило, находил их у телевизора,но он был интеллигентным котичком, поэтому он не говорил,что он обо всем этом думает вслух,но всем свои видом показывал свое отношение к недостойному поведению хозяев.
Обнаружив отсутствие кого-либо одного из хозяев на месте(чаще допоздна засиживается хозяин)котик слезал с кровати,подходил к двери столовой(в которой никогда не было постоянного стола), укоризненно произносил “Мяууу”означавшее: “Ну что ты тут,мы там тебя заждались”,затем запрыгивал на диван к хозяину,посидев рядом с ним некоторое приличное время,опять произносил,уже другое кошачье слово”Мррруу”,означавшее по-видимому:”Ну,как хочешь…”,затем уходил с обиженым видом,производя змееобразные движения задом,видимо в знак особого недовольства моим поведением и,вильнув в последний раз хвостом уже почти за дверью(виляние хвостом у кошек выражает,обычно,раздражение и недовольство), отправлялся продолжать прерванный из-за моего отсутствия сон.
Всю жизнь, практически каждую ночь Стёпик спал с нами,даже будучи уже совсем больным,еле двигаясь он из последних сил,он приходил спать к нам карабкаясь через специально подставленную скамеечку.В последнюю ночь он не смог запрыгнуть… и мы ему не помогли…
27.04.2009.