Николай Травкин лет уж двадцать не был в деревне. Как-то не получалось. Сестра сама иногда приезжала к нему в город, встречались, роднились. А тут по телефону взмолилась: «Приезжай, Коля. Совсем изба моя разваливается»…
Ремонт предстоял основательный. «С утра начну».
А сегодня вечером Травкину захотелось в кино сходить, как в юности ходил. Он отдохнул с дороги и принялся потихоньку собираться в клуб. Начистил туфли, наутюжил стрелки на брюках и на рукавах рубашки по тогдашней моде. Осталось на речке освежиться. Махровое полотенце – через плечо, и вот она, за огородом до боли в сердце родная Сюверня. В малиновом закате нежатся её зелёные берега. По песчаным отмелям катится чистая вода, а в омутах купается закат, и плещутся рыбы. Воздух густо настоян на доннике и огуречнике, на камышах и крапиве, на кувшинках и вётлах… Не надышишься!
И вдруг волнительно повеяло запахом дорожной пыли.
«Это, газик кинопередвижку привёз», - вспоминал Травкин свою сказку из юности. – Нынче будет кино!».
- Да какое кино, Коля?! – ещё до купания в Сюверне охладила его сестра. – Что ты фантазируешь?! У нас и клуба-то не стало, а тебе – кино.
- Всё равно схожу, Люда, - опять заявил он, вернувшись с речки.
- Ну, сходи, прогуляйся, ворота железные поцелуй.
Деревянный клуб тогда стоял на живописном берегу Сюверни. Крутой склон вплоть до водной глади буйно зарос сиренью и вётлами. А за речкой до самого горизонта открывалась далёкая даль. Отсюда хорошо виднелись купола церквей соседних селений. В ясную погоду даль расступалась, и, казалось, видна, как на ладони, была вся великая Россия. Это возвышенное место на речке некогда выбрал для своей усадьбы купец Алдонин. А при советской власти конфискованный просторный дом его и стал сельским клубом. Люди только понаслышке знали об этом.
Солнце опустилось за фермы, когда Николай отправился «в кино». Быстро темнело. Он перешёл мостик через Макееву лощину, вышел на пригорок, и вот он - клуб. По всему периметру металлической ограды ярко светили фонари. Громко звучала весёлая музыка. «Здорово! - удивился и обрадовался Николай. - Причём тут железные ворота?».
Впрочем, раньше их не было. И металлической ограды, и фонарей – тоже не имелось. Хотя мало ли чего было, чего не было! В жизни всё меняется, и всё проходит. Когда-то и кино было немым и черно-белым. Когда-то одна кинопередвижка обслуживала целый район. Потом в стационарах появились новые кинопроекторы – широкоэкранные, дуговые, лазерные, а теперь уж и цифровые внедряются…
- Вы к кому? – зычный голос охранника у ворот оборвал раздумье Травкина.
Николай как бы очнулся от милого сна. Вместо деревянного покосившегося клуба он увидел за высокой металлической оградой двухэтажный особняк. Там на фоне музыки слышались оживлённые голоса людей и звонкий детский смех. Приятно пахло дымом и шашлыком.
- Вы к кому? – переспросил охранник.
- Я в кино пришёл, - нарочито спокойно ответил Николай, поняв, что на месте клуба снова поселился купец.
- Шутки шутить?! – завелся стражник. – Кино давно кончилось. Это дом предпринимателя Быкова. Могу познакомить, - охранник надрывно расхохотался вдруг. – Хочешь познакомиться с его собаками?
«Вот это кино!» - отступил от ворот, как от греха подальше, Николай Травкин.
«Всё проходит в жизни, - размышлял он, возвращаясь к Людмиле. – Не заканчивается лишь никогда и нигде кино про дворцы и хижины, про избы и особняки. Интересное кино!».