В последнее время Тосю не покидало странное чувство. Скорее это было тревожное ощущение. А это уже серьёзно, печально улыбнулась Тося себе в зеркало. Так недалеко и до инфаркта…
Тьфу ты… . Тося прикрыла рот пухленькой рукой, скорее припухшей от бесконечной работы.
«Не упоминай…, а то объявится», - сама себе продекламировала вслух Тося.
Ой, хорошо хоть никто не слышит, этот бред, подумала она, закалывая волосы в тугой узел. Оглянулась на себя в зеркало, – ничего, пойдёт,- улыбнулась себе: ладненькая фигурка не потеряла своей привлекательности в её 50 неполных лет.
Антоша ушёл на работу, чмокнув её в ещё розовую щёчку. Тося провела рукой по невидимому следу, оставленному мужем.
Сладко потянувшись, Тося неторопливо начала одеваться.
Дочке надо позвонить, сообщить о Новогоднем подарке. А точнее о её «Розовой Мечте»: Тося недавно присмотрела, надо же, ортопедическую кровать!
Антоша сразу согласился, торопливо сказав: «Конечно, конечно…».
Тосе показалось в его торопливости равнодушие. Ну вот, - недовольно себе пробормотала она. Вечно напридумываю что-нибудь, на пустом месте.
Всё хорошо, - снова успокоила себя Тося. Дочь Кира живёт отдельно, и, как будто счастлива в недавнем браке.
Антоша не против спать вместе с женой.
По-привычке они частенько ложились отдельно. Он работал допоздна в своём «кабинете».
Так они называли небольшую комнату в мезонинчике, сооружённом Антошей ещё в молодые годы, куда они уединялись от его родителей.
Ой, как давно всё это было, вспомнила Тося. Она была терпеливой, спокойной. Долго жили с его родителями, до самой их смерти.
Вот и приходилось прятаться, уединяться. Вначале от родителей, потом от подрастающей дочурки. Так воспитаны, время такое было – советское.
А тут молодой зять, дочкин муж, к свадьбе сразу и приобрёл эту, ортопедическую. Дочка нарадоваться до сих пор не может, всё твердила: «Мам, купите с отцом – совсем другая жизнь, а точнее сон. Хоть высыпаться будете, как следует».
Действительно, - подумывала Тося, что-то плохо стала спать. Отчего, сама не знала. Причём здесь спина, бока… . Сердце стало ныть. Ладно, опять заскулила, - всё хорошо, всё хорошо… .
И Антоша такой внимательный, особенно последнее время. К чему бы это?
Ну, дура и дура, ненормальная, - всё плохое сама и тащу своими думами никчемушными, мысленно отмахнулась Тося от дурных предчувствий.
Тося работала медсестрой в ближайшей поликлинике. Рабочий день покороче, чем у мужа. Вот и брала на себя большую часть забот.
Он – целый день в офисе, на руководящей работе. А ей – что? Привыкла жить для него, для дочери.
Мечтала пойти в мединститут, и, пошла. Но с рождением дочки, та часто болела, забросила учёбу перед последним курсом. Хотя могла бы – свекровь не против была нянчить внучку.
Но Тося, к тому же, со своей сердобольностью, правильностью, считала, что мать должна сама растить своих детей.
Ну вот, наконец-то новая деревянная кровать с шикарным ортопедическим матрасом красуется посреди их спальни. Тося осторожно присела на краешек, потом прилегла – красотища…
… Кира не плакала, выла… Как же так… Во сне… Не мучилась…Я – насоветовала. «Да не казнись ты», - успокаивала её соседка Валентина,- "Позвони лучше отцу".
Кира звонила… Долго никто не отвечал… Потом незнакомый женский голос, сквозь слёзы…
… «Как хоронить-то будете?» Кира не сразу поняла, о чём её спрашивают.
Она вообще не могла ничего понять. Мистика какая-то. Кира не была слишком суеверной. Но тут… Кошмар какой-то…
У отца внезапно на работе остановилось сердце, в тот момент, когда Тося застилала кровать новым покрывалом. Она свалила краешком часы. Часы упали, но не разбились, тикали под кроватью.Соседка Валентина ещё пошутила, что часы «играют, радуются».
Кира потом всё это поняла. "Что?" – переспросила Кира,- "Хоронить…"
"Ах, да… Отец, оказывается, оформил развод, собирался маме сказать, но не решался… И как ему удалось…
- А, ну да… Он же в адвокатской конторе… Да, да, эта…молодая девица…референт…, или кто там она… Мачеха…",- мысли путались в Кириной голове…,- " Конечно, конечно, отдельно…хоронить…не муж - маме…"
"...в адвокатской конторе...", - соседка Валентина несколько раз повторила
фразу, произнесённую Кирой.
"Ах, да", - с горечью вспомнила Валя, как недавно была она в этой "...адвокатской...", когда брала справку для оформления своих документов.
Видела там одну "вертихвостку", секретаршу Кириного отца,- по недоброму подумала Валентина.
Молоденькая секретарша весело болтала по телефону, видимо со своей подружкой. Что-то говорила о скором замужестве, о какой-то Марфуше, которую куда-то "сплавила", о "Розовой мечте".
Валентина ещё удивлялась, когда Кира рассказывала о "Розовой мечте" своей матери.
Валентина тогда ещё подумала: "У всех что-то в наше время модно стало мечтать "розово", что-ли?
"Что ты шепчешь, Валя", - тихо спросила соседку Кира.
"Да, так, мысли вслух, ерунда всякая лезет в голову",- ответила Валентина. "Не думай ни о чём плохом, родители тебе всё-таки, не суди ты их", - Валя старалась успокоить Киру.
"Кого - их", - Кира так и не поняла, - "Да и к чему теперь?"
Баба Марфа, Марфуша, как её ласково здесь называли, хлопотала с утра пораньше… "И покрывало новенькое… Добрые, видно, люди…
Не то что, моя вертихвостка - дочка", - с грустью, оттого что приходится судить собственную дочь, подумала баба Марфа. Загуляла, загуляла…, а мать сдала в приют…"
"Не приют, а «дворец»",- поправила её соседка Аннушка по комнате.
"А почему мне, кровать с этим… аорта…", - вдруг спохватилась баба Марфа? "Потому что самая старая?"
" Ой, старая, всего-то 96 с хвостиком", - пошутила Аннушка. Аорта..., тоже мне.
Орто педи ческий, вот", - довольная собой, радостно, наверное оттого, что старалась запомнить это модное слово, даже записала в свою тетрадку, по слогам, как маленькая,объявила Анна,
- " Потом, ты сама, вспомни-ка, вспомни, говорила: «Матрас бы, спина, бока болят …, розы и мечты…», - а тут подарки к Новому Году, люди добрые… Сам Киров, что ли…?"
"Ты, что, Анна, какой тебе Киров? Моложе меня на 6 годков, а ничего не помнишь, то – есть, наоборот, сильно грамотная…. Не Киров, не мужик, а Кира, женщина приходила, не дочка, не дочка."Розы и Мечты...", - задумчиво, в тон Анне, не радостно, но, почему-то спокойно тихо произнесла Марфа.
А Мечта моя, Розовая, сбылась, однако..."