На подземной базе, нет ориентира «день-ночь», лампы дневного освещения горят круглосуточно. Если бы старичок не разбудил Нинель, сказав, что уже рассвет, она сладенько спала бы и дальше. За последнее время она привыкла к неудобствам и невероятным местам ночевки, а тут такая ровная, такая жесткая кушетка, тепло и сухо. Гений медицины говорил что-то о безответственности некоторых работников, о клятве Гиппократа, и заспанная девушка с пакетом набитым банками консервов и галет, оказалась в скорой помощи, которая повезла ее в город, а «бедного» солдатика в госпиталь.
Сирена выла над машиной, которая неслась по шоссе, оставляя за собой сплошную полосу разметки. Нинель смотрела на ускользающую под машиной дорогу, и все пыталась уловить край горизонта, по которому они вот-вот проедут. Она оглянулась через окошко на лунатика, он уже не был живым, хотя и не перешел ту грань, чтобы стать мертвым. Нинель поняла, о чем говорил старичок, «возможно в госпитале, где работают с живыми больными людьми, его спасут, а я уже отвык от нормального».
- Мы его довезем? – озабоченно спросила девушка водителя.
- Смотря куда. – Неопределенность ответа, как и тон, каким он был сказан, привлекли внимание Нинель, но что-то сказать она не успела, Гарик спросил первым. – Соскучилась? Только не говори, что ты не ожидала меня увидеть.
- Ты? Я?
- Хотя, - Гарик усмехнулся, - сутки разлуки, это мгновение бесконечности.
- Сутки? – Нинель, лихорадочно стала вспоминать прошедшие события. Действительно они расстались вчера на рассвете, но ей показалось, что прошли месяцы. За которые она и скучала, и тосковала, и молилась в надежде вновь увидеть его. Она промолчала, потому что любое слово вызвало бы у нее водопад слез, ведь ей было так плохо без него, но плакать у кого-то на виду, Нинель не любила.
Машина тем временем съехал с шоссе в лес, деревья мелькали мимо, трясло жутко, но он не сбрасывал скорость. Девушка зажмурилась, чтобы не видеть мелькающие перед нею стволы, в один из которых они вот-вот врежутся. Резкое торможение машины на мгновение вдавили Нинель в спинку кресла.
Небольшая поляна, окруженная сплошной стеной тайги, Гарик уже вытащил лунатика из машины и понес к летающей тарелке, которая опустилась в ее центре. Он терпеливо ждал, когда четверо зеленых головастиков вынесут саркофаг, у Нинель мелькнула мысль, что в последнее время в ее жизни слишком много зеленого. Лунатика осторожно уложили, и в сопровождении Гарика занесли внутрь. Девушка выпрыгнула из машины, в порыве вернуть Гарика, но бежать к НЛО не решилась: « а вдруг он один из них? Из зеленых?» Она отвернулась от поляны, боясь увидеть что-то, что обязательно ее расстроит.
- Ты как-то уже была согласна на поцелуй, - Гарик вернулся, нежно взял ее за плечи, она откинулась назад, доверчиво и радостно приняв его объятия. - Только тогда ты обещала его землянину. – Она искоса глянула на его руки, заулыбалась, «не зеленые, нормальные человеческие руки с длинными красивыми пальцами». Нинель не видела, как Гарик оглянулся на вторую тарелку, которая повисла в его ожидании. - Я, долинец, это старая, хотя и не очень длинная история. Мне надо идти, но я вернусь, если ты этого хочешь. Вернусь к тебе… - Нинель молчала, боясь разреветься: «Так не должно быть! Только встретились, и сразу расстались. Так не должно быть». Гарик, не дождавшись ожидаемого ответа, расстроился и, продолжил сдавленным голосом. – Хорошо, тогда сделай одно дело, не для меня, - поторопился он с пояснениями, - для него, - он кивнул на небо, куда улетел лунатик. – Найди родственников Евгения Карпушина.
Нинель сквозь плывущую в глазах влагу видит, как Гарик бежит к НЛО, как оглядывается, делает попытку помахать ей, но сдерживается. Она не понимает, почему ни чего не ответила, почему не остановила, не сказала слов прощания. Какой-то ступор напал на нее. Рядом был «он – единственный, данный судьбой», а она как последняя дура постеснялась при нем расплакаться. Почувствовав, что больше нет причин скрывать слезы, Нинель разрыдалась.
Вертолет полковника приземлился на поляну. Обессиленная от слез Нинель сидит около машины скорой помощи. Сергей Александрович, подсел к ней. Как же он жалел в этот момент, что он не женщина, к тому же военный, да еще и в присутствии подчиненных, он бы тоже расплакался. У него больше причин проливать слезы. За одни сутки он был на вершине триумфа, за те же сутки скатился так глубоко вниз, что даже солнца с этого дна пропасти не видно.
- Улетели, - выдавил он из себя. – Нинель всхлипнув, кивнула. – Полковник на всякий случай переспросил, - Все улетели? – девушка ответила новым приступом слез. Что было взять с этой напуганной дурочки, если он сам не раскусил этого Гарика, если упустил дохлого лунатика. Он сам поставил крест на своей карьере, заявление на отставку поможет ему уйти с честью, а не ждать, когда начальство пнет под зад.
Полковник сунул Нинель фотоаппарат, там уже не было пленки, ее проявили, но кроме мертвой деревни, кадров на ней не было. Он не смог найти доказательства, не смог доложить генерал-майору об успешном выполнении задания, а теперь бесполезно в чем-то кого-то убеждать.
- Мне в Долбилово надо, - всхлипнула Нинель, - там паспорт, вещи.
Полковник через силу, но с высоко поднятой головой, пошел к вертолету. Это его последний вылет. Отдал последнее распоряжение, и один из рядовых понес рюкзак журналистке, который Сергей Александрович забрал из деревни в надежде, что девчонка в нем спрятала отснятую пленку.
Вертолет улетел на базу, скорая повезла Нинель в город на вокзал.