Место назначенной встречи даже ему – человеку, знакомому с сотней домов необычных по архитектуре и нестандартных по интерьеру, показалось странным. Но главное - малопригодным для проживания.
Он бывал в домах нуворишей, у известных коллекционеров, поражаясь схожести их жилищ с запасниками музеев. Он заглядывал и тоже придавался удивлению, прохаживаясь по дому хозяев с нестандартным мышлением. Гостил в домах художников, обладавших просто-таки неземной фантазией, да что там, просто людей сумасшедших! Необузданные в желаниях, умники и богачи они желали приукрасить свои дома настолько, чтоб те стали не похожими ни на один из остальных жилищ. То есть не на те дома, что уже имели место, и не на те, что значились в проектах. Если бы хоть кто-то поинтересовался у него: «Как вам наш дом? Нравится?» …Тед Лоренс никогда б не сумел ответить на него одним - двумя словами. А его красноречивые жесты всем обязательно показались бы эпитетами исключительно превосходной степени, дополняющими восхищение предыдущего.
Но даже с теми домами - увиденное теперь – не сравнить. Там все-таки были жилища, а тут… дом – мраморный гротеск. Просто-таки разнузданность в затратах на то, что и домом-то быть не может!
Прогулявшись по дому в течение получаса, Тед был в недоумении. А ведь ему недвусмысленно предложили …пожить тут в ожидании хозяина. Тед оглядывал всё кругом …и копил, копил эпитеты. «Это как же здесь можно жить?!»
Дом его братьев и сестры – детей из пробирки, дом, где когда-то правила женщина (его мать) – натура более чем ветряная и лихая – тот дом тоже можно было б посчитать не стандартным. И по духу и по содержанию. Однако и он был скорее домом, чем, допустим …вертепом. Чем был местом, где простая человеческая жизнь с кухней и детской исключалась. Зато считалось нормой наслаждение. И потому никого не удивляло, что в доме Элизы (в бывшем Лоренс) обилие спальных комнат. А так же: дорогостоящие диванные залы, наличие салонов для курения кальянов, пары-тройки бассейнов и джакузи с мраморным подиумом напротив. Тед считал, в таком доме спокойно можно жить.
Дом отца Теда – гостиница для его хозяина. Отель, где нет номеров второго сорта даже у обслуги. Кухня, погреба, подвал и кладовые – всё vip, всё помещения по высшему классу отделанные роскошным деревом, натуральным камнем и позолотой. Впрочем, номеров в «гостинице» немного. Отец Теда огромен размерами, одинок и не любит узких пространств. В доме ни лифтов нет, ни коридоров. Комнаты похожи на залы, и легко попасть из одного в другой через арку или открытый проем в стене. Дверей нет. То есть, кроме входной ни каких других дверей в доме нет. Отец Теда любит рассматривать жизнь с воем «муравейнике». А проще - подглядывать за жизнью прислуги и своих гостей. Впрочем, он не настаивает, если кто-то желает укрыться, пожалуйста, может задернуть штору. (За которую папаша Арчи тоже иногда любит заглянуть). В доме есть лестница. Единственная лестница. Но какая! На её средней площадке можно устраивать банкеты. Можно расставить столики с видом на просторный зал нижней гостиной и через английские окна смотреть на аллею - дом вековых лип. Гостиная, в которой тоже есть, на что посмотреть с лестницы, просторна и светла. В ней устраивают танцы. Своеобразные танцы. Только в доме отца Тед встречал людей – тяжеловесов из бизнеса, которые (не в пример большинству) любят повертеть задом. Потанцевать. В доме Арчи Лоренса всё ещё танцуют танго и макарену. Живая музыка – приглашенные музыканты - как раз и поют с широченной лестничной площадки. Однажды папа Теда потребовал установить на этой площадке кровать. Для …сотни привезенных с улиц города бездомных кошек. На этой кровати, под пологом из стальной сетки они ели, гадили и влюблялись на потеху хозяина и его гостей. Целых пять дней. Потом, когда Арчи Лоренсу пришла пора, уезжать в очередную командировку, животные были благополучно отправлены в приют. Там их стерилизовали. Всех без исключения. Кто поинтересней, попал в другие дома, кто опоздал …на усыновление - был усыплен. Арчи заплатил за весь спектр кошачьих удовольствий.
Отцов дом Тед тоже считал не совсем «нормальным» для проживания человека с обычными запросами. Но сейчас он шел по дому, который не обещал жития вообще. Вот если только для обитания бездомных кошек. Дом не дом, дворец - не дворец. Но исключительно замысловатая, вычурная архитектурная конструкция. Дом – серпантин, дом - лабиринт. Дом музей непонятно чего и зачем.
Хозяин дома явно тяготеет к цветному мрамору. Из мрамора всё, даже столы и салонные кушетки. Теду попадалась овальная комната с группой громоздких буфетов из красного дерева, черного, из ясеня и секвой. Разглядывая их, Тед не посмел заглянуть внутрь. Ему даже не казалось, он как бы даже сквозь древесину видел, там ничего, ничего…кроме мраморных вазочек, хрустальных сахарниц, и нефритовых чайников с коралловыми баночками для приправ.
Столы, которые ему встречались, все сплошь каменные. То есть, даже если и столешница из дерева, все остальное в изделии - из камня. Чаще – мраморное. И каждый стол бессовестно роскошен, громоздок и неудобен для человека современного, не обременяющего себя многочасовыми обедами. Тед, например, завтракая стандартным блюдом из бутерброда и кофе, чувствовал бы себя за таким столом неуютно.
После многочасовых гуляний по дому Лоренс вздремнул на таком столище. Впрочем, и спать на нём было и стеснительно, и неуютно. Однако само изделие - без сомнений – великолепно. «Превосходная работа!» - сказал сын «мраморного короля», отходя от …страшно неудобного мраморного изделия.
А ещё в одном из коридоров дома Теда напугал букет - мастерски исполненное чугунное литье. Букет, устроенный в нише стены, в сумерках коридора был принят им за окаменевшее приведение. То есть, Тед, конечно же, в приведения не верил, но когда в тебя вцепляется ветвью, как пальцами нечто растопыренное и темное.… Тед испугался. Он буквально шарахнулся в сторону и после долго-долго бегал, метался по залу, в поисках выхода, мечтая об одном: поскорее удрать из кошмарного дома.
Но не ушел. Хотя через парочку часов метаний он всё-таки успокоился и нашел выход из коридора, соединенного с залом, как оказалось, аж семнадцатью арочными дверями. В другой раз Тед просто обходил стороной эти ужасные цветы. Ужасные, но! великолепные по исполнению букеты.
Встречались ему и иные цветы в этом доме. Но тоже искусственные (и это было удивительно, ведь около дома при входе разбит великолепный цветник, а на террасах холмов разбиты дивные садики по обе стороны от здания). Они обманывали натурализмом настолько, что Тед кидался понюхать их. А вот! фольга и шелк. «Какая классная работа! Превосходная имитация!»
Залы, лестницы, ...круговерть. Из коридора в галерею попадаешь. Потом назад, хотя никакого намерения вернуться и не было. То вверх идешь, то спускаешься по ступеням вниз. То вдруг удивляешься: «Ой! Да я уже был здесь». То вдруг попадаешь в лифт и, нажав какую-то неопределенную кнопку с цифрой, …взмываешь в высоту. Будто в высь неба. И там, задрав голову, любуешься росписью на куполе.
Тед удивлялся, как мог хозяин дома скрыть от других жителей города столь высокий, столь заметный прилепок к крыше?
Это были библейские картины, в стиле Боттичелли. Ими были расписаны сектора купола. Совершенные, очаровательные картины. Тед кружил под ними, задрав голову, как лиса под виноградом. «Боттичелли? … Мне мерещится. Нет, неужели, …да нет же! Нет! С ума сойти, как точны линии, как узнаваемы, как верны образы. И поворот головы девы, … и взгляд. Черт возьми, как верны детали! …Черт, черт, как верны оттенки,… да как же можно, какое страшное надувательство. …Нет, это скорее издевательство, да, издевательство. Псевдо Боттичелли!».
Рассматривая картины снова и снова, Тед не замечал времени. Наконец он успокоился. Он как бы насытился и этим «прекрасным». Вернулась трезвость. В голову пришла занятная мысль: «А художник - то…шутник. Большой шутник. На самый верх поместил не Создателя и Сына его, а мамку, матерь земную, по-простому хвастающуюся своим материнством».
Псевдо - Боттичелли (и вправду искусный в мастерстве) шутил не зло, ...аполитично. На одной из картин Дева Мария была изображена в обычном плате с брошью - цветком, но! с пшеничного цвета косой надо лбом. И в оранжевом сарафане. Её дитя – очаровательный шалун – переросток с признаками оспы на лице, смотрел на мамашу с дерзким превосходством.
Тед пытался ткнуть пальцем в некачественную работу мастера, подловить на искажении пропорций или технической ошибке, …однако слабо. Всё было выполнено безупречно. «Нет, если бы я не изучал его труды так подробно, я бы сказа, что это… черт! как же мастерски подделано! И как будто совершенно в стиле эпохи Медичи. Конец пятнадцатого начало шестнадцатого века. Возрождение. Да, …как будто отсвет того века. Только известка не шелушится, и краски не поблекли». – Тед поднялся повыше, прошелся чуть дальше. Шея его затекла, но он не отрываясь, смотрел на картину.
Та будто заворожила его сочными красками, оригинальными оттенками. «Безупречное знание тонкостей и как будто даже секретов флорентинца. Кажется, поверни я сейчас голову и …рядом окажется полотно с утренней Венерой. …Прекрасная работа. Умелое подражание. Тонкая художественная работа. Исполнена безупречно. Если бы не едкость политика в мастере. … Даже любопытно, не из хохлов ли он?»
Лоренс устал стоять, задрав голову высоко кверху. Он прикрыл глаза и сделал чуть заметное движение рукой, будто сказал: «Ну вот, я увидел и это!» И вдруг зажегся яркий свет.
Тед резко раскрыл глаза и …тут же снова зажмурился. Свет ослепил его.
Но свет снова кто-то выключил. Тут же выключил, гася светильники по очереди, оставив свет, при котором Тед и рассматривал купол изначально (это было пожарное освещение, весьма блеклое). Потом тут же, снова всё осветилось ярким светом всех светильников, какие в этом месте были.
Свет теперь шел отовсюду. Снизу, от пола светили четыре небольших прожектора, со стен зала шел свет с восьми светильников. Освещался потайными светильниками купол. Тед замер. Сморгнул, дав глазам привыкнуть к яркому, просто-таки режущему свету. Явно лишнему (то есть разом не включаемому ни при каких обстоятельствах).
Неожиданность испугала. Тед прижал руки к телу, осторожно опустил голову и посмотрел под ноги. И ужаснулся! Оказалось, он стоит … на доске. На обычной доске, перекинутой с одного коридора в другой, находящийся …в двадцати шагах от первого. А под ногами - страшная высота. И доска уже подрагивает под ногами. «Ужас, куда я попал?!» От страха Лоренс чуть было не потерял сознание.
Он был в зале, устроенном в стиле атриума. В центре пустота, как бы закрытый дворик, а вокруг три уровня – этажи дома - внутренний замкнутый спиралевидный балкон, по которому Тед уже не раз прошелся.
Тед зажмурился, пытаясь успокоиться. «Всё хорошо. Я стою, я не падаю. Я жив и …сейчас пойду назад». Он открыл глаза и попытался понять, к какому их коридоров ему лучше вернуться. Который из них ближе. Но от страха он не мог определиться и с этим. «Господи, кажется, я в самом центре». Он поднял голову. Над ним сектора купола. Он опустил голову – под ним высота метров двадцать. «Все равно куда, лишь бы дойти». К счастью, он выбрал как раз то направление, решил идти к тому коридору, который был всего в пяти шагах от него. (Просто центр купола был несколько смещен от центра зала).
На доске шириной в две его ступни Тед развернулся. И медленно, не раскачиваясь, пошел. Буквально в шаге от бортика, на котором и лежала доска, Теда качнуло внутренней волной беспокойства. Он всплеснул руками, но, сделав оставшийся шаг в рывке, всё же достиг спасительно коридора. И замер, будто вклеившись всем телом в стену.
Одежда его, волосы – все было влажным от липкого пота. Сердце лихорадочно стучало, предрекая разрыв мышцы. Руки и ноги тряслись, и не возможно было унять эту жуткую дрожь. Увидев свое лицо в отполированной глади цветного стекла – мозаики, устроенной в нише белого мрамора, Тед сначала, испугался. Ему вдруг показалось, что он поседел. Но чуть погодя разум вновь стал адекватно оценивать реальность. И Тед разобрал сюжет картины. На него глядело лицо Святого Николая. Тот поднял руку, будто останавливал спасшееся чадо от благодарностей. Тед, чтоб ещё сильнее спаяться с реальность, высунул язык и …полизал холодное стекло. Ну, как бы руку святого, выставленную ладонью к зрителю. «Спасибо, спа…». Тед сжал губы в пучок и поцеловал склеенные осколки стекла – пальцы святого угодника. «Господи, я спасся. Я был на волосок от смерти и спасся, господи!!»
А ещё через несколько минут, Тед уже снова был в норме. Был свободен от страха совершенно. И со знанием дела рассматривал работу мастера. Он в деталях разглядел мозаичную картину с изображением Николая Угодника, его одеяние, выражение лица и общий фон картины. «Нет, я не расскажу о случившемся отцу. Он заставит меня расторгнуть договор с заказчиком. Он затаскает его по судам из-за моей, …моей же глупости. Я рассеян. Я снова упускаю контроль над реальностью Я снова … «тащусь от нездоровой беспечности» (фраза отца). …Нет, я никому не скажу, что я был здесь один. В этом доме. …Господи, и сунуло же меня настоять приехать сюда раньше времени!»
Тед прикрыл глаза. Потом стал медленно приседать, упираясь спиной и руками о стену. Он сел на пол, широко расставил ноги, и … толи сознание потерял, толи уснул. Затих, низко свесив голову на грудь. Рот его приоткрылся, и с угла губ потекла «голодная» слюна. И тут же где-то далеко (но скорее глубоко внизу) раздался скрип цепей, а затем послышался протяжный, похожий на долгое эхо крик. Свет вокруг погас. Потом включился вновь. Но Тед ничего не услышал. Не увидел. Все потому что вновь обрел равновесие и покой. Он крепко спал.
А когда он проснулся, когда с трудом вспомнил, где он находится, чтобы не испугаться вновь, чтоб не посмотреть с балкона на высоту, которая чуть было, не убила его, он свернул с пути. С балкона. Ползком (то есть, не поднимаясь на ноги!), на коленях он прошел через ближайшую к нему открытую дверь, и…неожиданно оказался на улице. То есть, на террасе, с которой открывался великолепный вид на его родной город.
Свежий ветерок, гуляющий по открытой террасе, зашевелил ему волосы. Держась за стену, Тед поднялся на ноги. Над головой нет давящего потолка. Свет не режет глаза. Простор …Неожиданность гостю дома была сладостно приятна. Тед вздохнул всей грудью и …тут же снова восхитился: «Красота -то какая! …Лос-Анджелес, я нашел дорогу к тебе…».
Ушедшее на покой солнце скользило лучами - призраками по крышам домов. Наступал вечер. Зажигались рекламные щиты и вывески. В дырочках - окнах некоторых домов уютно горел свет. «Как же красиво, …как дома». Тед покрутил головой, нашел дом, в котором жил. На фоне алых и сиреневых полос неба высотный дом заметить было не трудно.
«Дом» Теда – это один из секторов пентхауса самого высотного дома города. Он сделал из бетона, стекла и стали. На фоне заката, издали небоскреб выглядит перевернутым плохо вымытым от сока стаканом. «А вон там моя школа. …А вон там дом Марка. А там – Джима Олли. Его квартира где-то посередине. Нет, наверное, он ещё не дома. Ещё не прилетел». Ни в оном из окон посреди здания, на которое Тед смотрел, не горел свет. Приятеля Лоренса, улетевшего устраиваться в итальянскую школу живописи, дома явно не было. «Вот там, …где-то тут должен быть дом отца. Понятно, что он не виден, дома загородом невысоки. Они просто скрыты за деревьями и пальмами». Тед опустил голову, задумался. Потом снова посмотрел в сторону, где должен стоять и дом его отца. «Странно, а ведь это не так далеко. …Ну вот, всё и выяснилось. Я знаю, где я. Знаю этот район. Жаль, что отец не познакомил меня и с этим своим соседом. Странно, что мы не посетили с ним и это жилище. …Жилище ли? И всё-таки странно, заказчик мой, по-видимому, большой любитель мрамора. Отец им располагает, …странно, что они не общаются. И этот - человек, Мерфи, который привез меня сюда, почему его машина так долго петляла по городу, пока он меня сюда вез, …почему? Не хотел, чтобы я запомнил дорогу? Может, я всё-таки зря сюда приехал. …Надо было согласиться, приехать сюда через неделю».
Тед разглядывал город долго. Ему было приятно ощущение простора. Ещё более приятно -отсутствие всяческих неожиданностей в виде дощатых перешейков над закрытыми двориками чужого дома. «Но кто-то же включил свет. Меня же заметили. Кто? …Неужели этот Мерфи сказал мне правду, в доме никого нет. Нет, нет, он сказал, «кажется, дом пуст». За мной следят? Кто-то решил, что я …грабитель? А…куда они дели мою сумку? Мои вещи? Они внесли их в дом?» – Тед оглянулся на дверь, через которую, как ему теперь казалось, он вышел на террасу. «Долго уж как-то приглядываются. Пора бы встретиться лицом к лицу». Не умея закричать, Тед рукой стал стучать по стене, по камню стен. «Э...эй! …Есть кто-нибудь?!»
Тишина. И он не закричал и ему – не ответили.
Он снова принялся рассматривать город, погружающийся в вечерний разгул яркой рекламы. Потом наклонился и посмотрел вниз. Оказалось, ему действительно знакомо это место. «Ну да! Вот же парковая зона города! И дом этот должен быть прекрасно виден с «обзорного колеса». Он между двух холмов, потому особо в глаза не кидается. Обычно ж строятся наверху, или ближе к вершине холма. Здесь же архитектор обыграл слияния двух холмов. «Горбатость» ландшафта. Теперь понятно, почему из одного окна мне показалось, что дом одноэтажный, а из другого – что он высотный. …А потом снова… одноэтажный. Впрочем, о «приземлении» мне говорить ещё рано. Надо бы встретиться с этим оригиналом. С хозяином дома. Что за портрет он с меня требует? Кого мне придется рисовать? – Тед буквально свесился половиной тела с бортика террасы. Он совершенно не понимал, насколько опасно он свешивался, держась за ажурное ограждение лишь одной рукой. Тед разглядывал площадку перед парадными дверями дома. – И машина куда-то уехала. Не видно её. И сопровождавшего меня посредника тоже не видно. Молчун водитель, должно быть, отправился в гараж. А где же тут гараж? …Не видно. Отсюда - нет». Ухватившись пальцами второй руки за ажур сетки ограждения, Тед выпрямился.
Пара вздохов, взгляд на родной город, и он снова решается вернуться в дом. Правда, перед этим помочившись с террасы. «Пардон. Но туалетных комнат я тут тоже не нашел».
Он вернулся в стены дома. Он вернулся, с верой, что хозяин пошутил по поводу того, что ему придется «пожить» в его доме. Тед счел, что десяти часов опоздания на встречу – достаточно. Он и вправду забыл, что его предупреждали, что хозяина в доме сейчас нет. Но вспомнив о том, он подумал: «Ну не было, а где ж он теперь? Я же здесь. И этот, кто он ему, делопроизводитель, исполнитесь, кто? Но он же сказал: «Располагайтесь, мы скоро встретимся». «Скоро» - это когда? Пора б хозяину дома появиться и …объяснить, о! многое объяснить»
Да, Теду хотелось бы знать многое. Например, то, почему в качестве портретиста приглашен именно он? Лоренс не страдал самомнением, не так он известен своими работами, чтоб быть приглашенным в дом в качестве «придворного портретиста». Хотелось знать, чей портрет ему придется рисовать за столь высокий уже обещанный ему гонорар.
Однако он снова попадает не туда, где есть ответы. Открыв другую дверь (то есть, не ту, через которую входил на террасу), Тед оказался …на лестнице. Ближе ли он стал к ответам на свои вопросы, оказавшись на будто бы бесконечной винтовой лестнице? К счастью, та не испугала его своей бесконечностью. Хотя да, у него было ощущение, что он спускается в преисподнюю.
Поручни золочены, ступени - светлое дерево. Тед присел, провел рукой по теплой ступени. Доска гладкая, без признаков лака, углы скруглены, крепеж с позолотой. Угадывая, что за порода дерева, Тед пригнулся ниже. Но, так и не распознав, что за материал, посмотрел через металлические стержни ограждения на стену. Протянув руку, погладил черный сланец, которым была облицована шахта, уходящая глубоко вниз. Камень был леденяще холодным. Лестница – длинной. Если бы не светящие бледным светом лампы «пожарного» освещения, у Теда от бесконечных витков могла бы закружиться голова. Здесь солнце не грело. Оно осталось на сосновых периллах, на малиновых кварцитовых плитах террасы. Здесь было холодно, гулял сквозняк, и тихо поскрипывали ступени.
Последний виток лестницы. И, слава богу, уж дурно голове, насколько она длинна. И перед Тедом новый зал. Чтоб кое-что уточнить для себя, он стал шагами мерить его размер.
Теду показалось, что все залы, в которые он уже заходил, имеют один и тот же размер. «Ага, в метрах это будет, …это будет примерно,…примерно восемнадцать метров на одиннадцать. Тенденция. Надо бы запомнить, вдруг выключат весь свет». – Тед кивнул, как бы соглашаясь с выводом, и пошел дальше.
Хотя уже хотелось поискать выход. Уже и чувство голода гнало на волю. Но любопытство, чье это всё вокруг – было выше голода. Желание узнать, для чего он здесь, именно он – это гасило страх одиночества, и Тед шел дальше.
Гладкие стены зала имели ниши. Опять же не кирпичные, все облицовано камнем. «Похоже, это афганский лазурит. Сколько же денег вложено в то, что может быть в любой день смыто грязевым потоком в залив? …Для чего он строил это здание? Для чего собирал коллекции скульптур? …Расписывал стены и купола. … Болезнь тщеславия? …Вряд ли только желание выделиться. Тут что-то ещё. Эта тяга к дорогому камню, к бронзе, могущей пережить века и затопления – это не просто так. Это не кураж. Не похоже. И главное - для чего? Ведь здесь же явно не гуляют чьи-то посторонние ноги, всё свои ходят. Да вот я попал …в избранные. Кто ж хозяин всему?»
В нишах стен зала скульптуры. Уже без примадонн. Руки, ноги, морды, головы торчат прямо из лазуритовых плит. Скульптуры поблескивают бронзой и удивляют характерами. Изображены люди и звери. Четыре стены. Восемь статуй. Свинья с початком кукурузы в зубах, будто сигару раскуривает; вздыбленная лошадь (морда и пара вскинутых ног), оскаленная пасть пса и овца. И люди. Старуха, старик и ребенок. Тед заметил закономерность: если следовать по солнцу, за каждым неспокойным человеком, например, был тут хохочущий малыш, на что-то или кого-то указывающий пальцем, то за таким размещалась скульптура неспокойного зверя. За стариком, сжавшим кулаки, располагался скалящийся пёс, за мальцом - шкодой – лошадь, прибывшая к финишу первой. «Тут какая-то закономерность…». Лоренсу понравилась статуя, изображавшая хитрую старуху. Та толи косила, толи смотрела в сторону, при этом она лукаво улыбалась, предаваясь, по-видимому, каким-то своим фискальным мыслям. Волны морщин на худом остроносом лице, выпуклые прищуренные глаза, и узкие губы в дугу, улыбкой выражающие маленькую бабью радость. Насущное удовольствие. В протянутой бронзовой руке старухи лежала мелочь. Настоящие цинковые монеты - сорок центов. Другая рука её замерла в движении, по-видимому, женщина оправляла платок на голове. Теду сумма показалось не соответствующей теме. Он вынул из бумажника двадцатицентовик и прибавил к уже заработанному попрошайкой. Усмехнулся от своей дерзости (но, скорее, на вероятное возмущение автора) и двинулся дальше.
А дальше, дальше стояла овца. За похожей на плутовку старушкой, из соседней ниши торчала морда овцы. Выглядела она потрясающе натурально, только что бронзовая. Овца тупо и зло смотрела прямо в лицо Лоренса. Так бы животное смотрело на дверь, возле которой обычно стояла встречавшая её хозяйка с соленой коркой хлеба, а вот теперь, теперь …только долговязый упитанный парень двадцати лет, который, скалясь, разглядывает её морду в деталях.
Овца смотрит тупо, типа, что за дела? И парень аналогично смотрел на неё, типа: «Овца. Вот ведь, как живая, но с бронзовым руном». Тед погладил поблескивающие завитки. «Ты тоже не так проста, как кажешься. Вон, тебе и педикюр золотой сделали». Тед разглядывал, как аккуратно кто-то нанес сусального золотца на раздвоенное копыто единственной торчащей из стены овечьей ноги.
Потом Тед прошел через три небольших овальных помещения. Они были просторны, светлы. Тед долго разглядывал их и пришел к выводу, что когда-то они были предназначены для вполне конкретных целей, что одна из комнат вполне могла служить столовой, вторая – буфетной (в ней и стояли уже встреченные им раз четыре буфета); а третья, с грузовым лифтом в стене, эта комната, скорее всего, должна была быть кухней, но … так ею и не стала. Ни плит в ней, ни разделочных досок. Опять же мрамор, мрамор, мрамор: и столы, и доски и шкафчики на пузатых ножках. В первой комнате на одной из стен висела картина. «Чудак художник, - подумал Тед, - что ж он людям кур в перьях на блюда кинул, а псам – будто парнЫх ощипанных перепелов выложил?» Сглотнув голодную слюну, Тед двинулся дальше.
Дом жил какой-то своей жизнью. Для человека он оставлял лишь одно занятие - любоваться собою. То есть, жизнь человека и жизнь дома – они существовали тут как бы параллельно. И это параллельное сосуществование не просто допускалось, а исключительно предлагалось. Предлагалось наперед, чтоб даже мысли у живой души не возникло, задержаться здесь и пожить. Дом требовал восхищения от человека, случаем попавшего в него. «Да, да…случаем. А кто же здесь не случайно? Кто-то есть. И он включил свет, когда заметил, что я в опасности. А если бы я не посмотрел под ноги? И что, я бы так и лежал там с расколотым черепом? …Кому это нужно здесь?» - И снова Тед только мысленно закричал: «Э…эй! Здесь есть кто-нибудь?!» - и застучал кулаком по стене из темно-коричневого порфира.
Прислушиваясь к возможному отзыву, Тед зажмурил глаза. Но тут же их открыл, когда расслышал неясный, но достаточно долгий звук. Будто кто-то звонил в глухой звонок у двери.
Тед прислушался к тишине. Слух у него был отменный, просто-таки музыкальный. Он был лишен возможности говорить, а вот слышал… – со слухом у Лоренса всё было отлично. Он услышал этот странный долгий звук. Будто кто-то пытался достучаться, дозвониться до хоть кого-то, кто был в этом доме. «Эй, я здесь!!» - Тед начал бить кулаками о стену. Пинать её ногой. «Я здесь, эй, где вы?!»
Тед двинулся в первый же открытый проход. Попал в длинную галерею. Та не была освещена. Но она была наружной, её освещали звезды и огромная, красная, круглая луна. Тед приблизился к одной из колонн. Тронул пальцами кварцевую крошку, блестящую при свете луны. «Кажется, я уже был тут. Я помню, уже трогал эту шероховатость рукой …вчера. Или раньше…– Тед вспомнил о телефоне. Поглядел на экран мобильного телефона. – Да, вчера».
Он снова спрятал телефон в карман и осторожно, чтобы не оцарапать пальцы, провел ладонью по широкой колонне. А потом поцарапал пальцем столб. Мраморная крошка посыпалась на подставленную им ладонь другой руки. «Столько труда. …Каждый цементный столб колонны покрыли цветной кварцевой крошкой».
Свет солнца и луны проникал в крупные кристаллы …и что же дальше? А дальше… терялся свет в гранях кристаллов. А после, неистово сверкая оттуда, толи дразнил другие миры и звезды, толи истерично пытался достучаться до их участия в своей затерянной судьбе. Но выглядело это восхитительно. «Восхитительно!»
Середина ночи. Место продолжало восхищать гостя. Но уже как-то иначе. Сколько же можно удерживать себя на волне восторга? Ну, минуту, ну сто. Ну, тысячу минут. Не сутки же ходить, открыв рот и, причмокивая, повторять вновь и вновь: «О, боже, какая красота! …Ну, что за красота!»
Нескончаемое восхищение красотами плавно перешло сначала в ощущение неправдоподобности происходящего, затем начало пугать: «А не схожу ли я с ума?» Однако зал за залом проходил Тед, кружил по ним часами, однако конца восхищениям не было. Устало вздохнув, Тед открыл очередную дверь. Резную деревянную дверь высотой в два – два с половиной метра. Перешагнул очередной порог.
И вновь он округлил глаза и рот. «О…о, как играет свет,…откуда он?»
Всё сияло вокруг, да так, будто кто навел свет на бриллианты, горкой выложенные на столе в темной комнате.
Тед оказался в крытом бассейне. Он был заполнен водой. Да какой…
Тед замер в восхищении: «Ба! Ба…ба…ба. Уж не в раю ли я? (То есть, не помер ли?)» Он подошел к краю бассейна. Вода манила хрустальными бликами. И страшно захотелось пить.
Осторожно наклоняясь к самому краю, Тед решил зачерпнуть рукой воды, чтоб напиться. И тут же вынужден был зажмуриться. Ибо по бортам бассейна, на границе с водой, подсвеченной со дна десятком ламп, шла полоса … со стразами. И свет, отражаясь от миллионов бликов воды, падал на грани кристаллов и, усиливаясь многократно, дополнительно каким-то даже волшебным, мерцающим светом освещал всё вокруг. И слепил гостя при приближении. «Чудеса…». Толи от голода, толи от усталости в ногах, но скорее это всё опять-таки из-за шаткого здоровья, Теда качнуло. Он попытался схватиться за воздух но, размахивая руками, …упал в воду. При этом, больно оцарапавшись об острый угол бортика.
Бассейн в этом месте оказался неожиданно глубоким. Тед стал хватать ртом воздух. В попытке удержаться на поверхности, он усиленно взмахивал руками, взбивая пену на поверхности воды. Но всё-таки ушел под воду. А, погрузившись, он намеренно коснулся дна ногами. Но, испугавшись скользкой поверхности, тут же за пару гребков руками, всплыл. И двинулся к бортику.
Его усилия вылезти из бассейна самостоятельно были тщетны. Он был похож на тюленя, выбрасывающегося из воды. Но Тед соскальзывал с борта. Успокоившись, наконец, (то есть поборов страх), он стал двигать руками, удерживая себя на поверхности. Потом он, работая лишь ногами и одной рукой, смог выложить на бортик подмоченные мобильный телефон и бумажник. Потом огляделся, увидел на другом конце бассейна лестницу, и тут же поплыл к ней.
В холодной, почти ледяной воде, он немного успокоился. Снова оглядел всё вокруг. Снова восхитился, на этот раз, красотой бассейна, разглядывая его изнутри.
Бортики бассейна были облицованы синей плиткой. Веточки прожилок по густо-синему фону напоминали камень чароит. Дно бассейна как будто и не было выложено плиткой. Цвет воды и дна сливался совершенно, потому казалось, дна нет вообще. Всё вода и вода. Кайма из стразов сверкала бриллиантовым огнем. Но кажущееся отсутствие дна подхлестнуло Теда прекратить любование и ускориться. Он перешел на кроль и быстро преодолел расстояние до лестницы.
И та… удивила его. Чтоб рука не соскользнула, на каждой из ручек методом наплавления на металле была сделана надпись. На одной из ручек Тед прочел: «Ты родился заново», на второй: «Ты чист перед небом». Тед кивнул, будто сказал: «Спасибо», и, с ощущением мерзкой зябкости, подрагивая всем телом, вышел из бассейна. «На улице февраль. Неужели здесь вовсе нет парового отопления?» Он приблизился к стене с окнами. С окнами - иллюминаторами. Вместо стекол – витраж. Голубовато-синие тона. «Совсем не греет». Тед ощупал стену. Никаких признаков отопления. «Ничего. Никого. Некого греть. …Пора уходить. Обо мне не вспомнят. Забыли о встрече. Холодно, …сыро. Страшно». – Тед кисло улыбнулся. Округлил рот, он будто произнес: «Ау - у…у-у». Потом прислушался. Того странного звука не повторилось. «А может, мне померещилось, что кто-то звонил?»
Он бывал в домах, где правили догмы фанатиков, он, в конце концов, просто в сумасшедшем доме побывал (был случай), но и там столь остро не ощущалось одиночество. Там - столь болезненно не чувствовал он мизерности своей защитной оболочки. Не пригибало там настолько ощущение безвозвратно потерянного контроля над границами. Там - он всегда знал, где может быть дверь. Он знал, что двери откроются. Откроются сами или будут открыты силой и волей его. Здесь же, в доме с выверенными углами, казалось, двери «играют» с ним. Он входил в одну дверь, выходил в другую, снова заходил в казалось бы ту же самую дверь, но! попадал не туда. Казалось, выхода нет. «Тут нет выходных дверей. Ну да, я вошел во входную, но она - это не выход. … Отец, …папа, … па.…».
Тед пошел к телефону.
И казалось вечным его пребывание здесь. Здесь, в доме, где, по-видимому, никто никогда не жил. И, скорее всего, не для жилья построен был этот дом. «Или я сплю и все это мне сниться». Телефон не принимал сигнал. Тед решил, он отсырел, протер его носовым платком, тоже сырым, но отжатым.
И снова проем в стене. Тед прошел под аркой. И оказался в новом зале. Сквозь стеклянный его потолок светило солнце. Тед огляделся. Кругом деревья, кусты. Как будто даже щебечут птицы.
Под ногами, если сделать ещё пару шагов по плиткам из генуэзского мрамора, …начинается трава. «Или стриженная недавно, или искусственная». Тед приблизился, присел на корточки. С его одежды, ботинок на совершенно живую по ощущениям траву падали капли воды. По телу прошла дрожь. «Да нет же! Не могу я быть сырым во сне и чувствовать это!» – Он посмотрел на рану на руке. По коже от кисти до локтя шла розовая полоса. Она зудела. Натурально чесалась! «Это не сон, это…кошмар. Уже хочется знать, надолго ли?.. Зачем меня позвали?» Тед поднялся на ноги. Огляделся.
Кругом… дивно красиво! Одни цитрусовые! Тед рассмотрел каждое дерево, погладил каждый куст. Тут и лимоны, и мандарины с апельсинами, и грейпфруты. А ещё тут росли кусты с кумкватой, зрели между зеленых жестковатых листьев личи и лонганы. Тут нашлись и впервые увиденные Тедом во время поездки в Японию юносы. А ещё здесь росли шеддоки и цитроны. «Вот это место, …пожалуй, лучшее, что я встретил». Тед провел по вечнозеленому кустарнику рукой. Его крохотные плоды – кинканы слабо оранжевого цвета уже поспели. Тед попробовал и тут же присел под кустик. «Еда, … еда, …никогда не думал, что пища с куста бывает столь своевременной». Потом он попробовал мелкие, как крупные виноградины, но сладкие и невероятно ароматные на вкус кумкваты. Набрал их с горсть, и только тогда пошел дальше. На ходу он проверил свои карманы. Жвачка была сыроватой, но вполне сжевываемой. «Я готов идти дальше». Его телефон был на приеме. Но жаловаться отцу – Тед уже расхотел. Он прочел пару СМС. На сообщение от приятеля ответил. Тед (на всякий случай) определился со своим местоположением. Сообщил, что в «мраморном» доме», стоящим между двух холмов, куда он направился, чтобы делать картину (портрет), он уже почти сутки.
Отзвонившись, Тед принялся стаскивать с себя одежду. Выжимать воду.
Выжал воду из куртки и пуловера. Натянул их на себя. Выжал воду из джинсов, поглядел на трусы. Кинул джинсы на ветку мандаринового дерева и стянул с себя сырые трусы и отжал их. Он остался голым. Огляделся. «Видеокамер, как будто не видно. И тут значительно теплее, чем в залах. Да, тут тепло. Здесь явно включено отопление. Но кем? Под кустами и деревьями листья. По всему видно, здесь не убирали уже несколько дней. …Так есть кто-то ещё в доме или.… Кто включил свет?»
Он вышел из зимнего сада. Куда вышел – не понял. Это был, скорее всего, коридор. Блеклое освещение не давало возможность рассмотреть его в перспективе. И ещё Теду показалось, что потолок снижается. Нет, он осознавал, что это не более чем галлюцинация (Тед решил оттого, что он съел чего-то не то). Тед замер у стены и силой воли стал уверять себя, …что всё в полном порядке. «Я здоров, я жив, я…живу…». И тут он отчетливо услышал скрип. Будто даже лязг. Лязг цепей. И писк. Будто далекий, долгий, но …человеческий крик.
Крутанувшись на месте, Тед огляделся. В начале длинного коридора никого. Он снова прислушался. Стояла тишина. Звук не повторился. «Показалось?» – Успокоив себя, показалось, Тед двинулся дальше. Но по коридору, будто зовущему вдаль - он не пошел. Свернул в узкий перешеек и …попал на лестницу.
Та вела вниз, как будто в подвал. И Тед пошел туда. И тут же снова повторился звук, похожий на долгое «о», типа: по…о…мо…о…». Теперь Тед различал слога отчетливо. И теперь он точно распознал звуки голоса живого человека. Человека, попавшего в беду. Мелькнула мысль: «А может, это с хозяином беда? Мало ли, …ногу подвернул. Или упал с лестницы, вон какие они тут крутые. А может, это Мерфи? Ну да, может, и он. Ищет меня, зовет. – Тед прислушался. - Или кто-то ещё. Кто-то ещё, из тех, кто, как и я, зашел в этот дом, а обратно не вышел. …Заблудился. Господи, сколько же ещё блуждать. И как хорошо, что я набрёл на фруктовый сад. Кумквата, о, святая ягода Китая, благодарю тебя. Благо…». И тут снова долгое: «о…о…о…а…а…». Будто кто-то услышал его приближающиеся шаги и испугался, что человек пройдет мимо.
Ой! многое закрутилось в голове Теда. А звук голоса зовущего пропал. Как появился, так и пропал. Так же неожиданно. И мысли о благодарении в голове Лоренса оборвались так же скоро. И с тишиной ему страшно захотелось вернуться. Вернуться туда, где было всё ему понятно. Понятно красиво и прекрасно, потому что понятно. «Какого черта я согласился? Сразу ж понял, заказчик не стандартный. У меня лишь одна удачная работа и вдруг заказ на сумму с пятью нулями. …Да он же сумасшедший транжира! Это ж сразу, …нет, нет, отец бы ни в жизнь такого договора не подписал. Деньги хорошие, ничего не скажу. Всего за месяц работы. …И я тут же подсуетился. Ну да, я испугался, что сделка уйдет. А что, я испугался. Отец бы ни за что не согласился на моё отдельное жилье. А тут мы ж договорились, как только я начну зарабатывать свои деньги.… Ради всего святого, что за ерунда парит голову?! Отец тут ни при чем. Кому-то здесь хуже, чем мне. …Кому? И зачем я поторопился? …Хотел начать работу. Мне ж сказали, камень уже здесь, уже свезен. Я думал, пока хозяина нет, я начну. Он приедет, оценит, …поговорим, если что. Портрет я всегда успею вставить, тут главное пропорции угадать. Залы тут по двести квадратов. Это ж немного. …Камни есть, засыплю. …Вот, вот опять я не о том! Я снова не способен понять до конца того, что происходит. При чем здесь камни? Я снова могу вляпаться. Как тогда, когда Джим попросил меня, срочно отвезти его на свидание к девчонке. Когда я согласился сесть за руль лучшей машины из конюшни отца. …И что получилось, …девушка стала учащейся нашей школы – вот что получилось. А была как все. Хотела стать моделью. Теперь она - квартирный дизайнер. Работает на отца Джима. …Как же я устал, как я устал осознавать, что мне – только ползать. «Только на такси, Тед». Ага, «только посоветовавшись с взрослым человеком, кому ты и я доверяем». И что? И что теперь?! … Как же трудно осознавать, что мне это - …нельзя. …Лучше б не осознавать!! …Ну где же голос, откуда он шел? Долго мне ещё идти по этой лестнице, конца и края у неё…не видно». Тед ускорил шаг. Благо горел свет, и лестница более-менее была освещена.
И скоро он понял, что лестница и в самом деле вела в подвал дома.
Исчез лоск со стен. Декор стал менее утонченным. Зато появились рыцари в латах, колющее оружие на нештукатуреных стенах и настоящие, то есть, пахнущие вином дубовые бочки. «Пустые. Значит, вино кто-то выпил. Ладно, идём к звукам подвала тихого дома».
И тут прозвучал крик. Отчетливый крик женщины. Тед вздрогнул. Замер, прижавшись к стене. Сердце его бешено заколотилось, лицо вытянулось и побледнело. Он был напуган.
Любой, человек, даже с очень крепкими нервами человек насторожился бы, услышав такой крик. Что требовать от парня, который с рождения воспринимает резкое изменение обстоятельств, как угрозу личной безопасности? Крепкий, высокий (под метр девяносто) двадцатилетний мужчина сжался, как десятилетний ребенок, затих и прислушался.
Кричала женщина. Однозначно. Так кричат, когда пытаются вынуть из себя то, что уже мешает жить дальше нормальной полноценной жизнью. Так отторгают часть себя для новой жизни. «Кто-то рожает? …Здесь?! …Чушь».
И снова крик – рык. Кричали, казалось, из последних сил.
«Мать моя, … мамочка, …неужели это именно то, о чем я думаю?» Теда охватила паника. Он побежал по лестнице вверх, сбил металлическое «чучело», тут же растерявшее все свои регалии и доспехи. Потом замер, минутные раздумья, и он уже бежит назад. «Помочь, … ей нужна моя помощь…». И снова он замер и … побежал наверх. «Нет, нет, …откуда здесь женщина, …это галлюцинации, …я не вижу её, значит, она мне только кажется». И снова, поглядев на латы, на тупой длинный кинжал и забрало, валявшиеся у него под ногами, он замер и … сдулся. Силы будто оставили его. Он присел. Прямо на лестнице. Присел и заплакал. Он понял, что заблудился. Что нервы снова его подвели. «Я поспешил, … мне не нужно было приезжать, …мне не нужно было браться за это, …отец прав, я …поспешил».
Пусть про себя, но он произнес это: «Мать моя», «мамочка». Как будто он помнил её – Элизу Лоренс. Скорее всего, он призывал на помощь некую общую прародительницу. Он обратился к ней в минуту страха, как другой бы в такой ситуации имел в виду собственную мать.
Только мать Теда Лоренса была необычной женщиной. В отличие от многих (от большинства – вероятнее всего), она не избавлялась от тяжести в своем животе, рожая его. Беременность была безумно дорога ей. Дорога и желанна. Типа: «Вот так бы и ходила до смерти …беременной». Это слова самой Лизы. Она поглаживала своё огромное пузо и говорила это: «До смерти».
Тедди никогда не ходил под её «крышей». Ему так и не досталось места в мамином «спальном» доме. Его не взяли в семейство детей из пробирки. Потому он и не помнит песенку, которую Лиза пела ему, пока была счастливой …и беременной. Именно! Потому что, родив ребенка самостоятельно, мать вдруг поняла, что по ощущениям ничем не отличается он от тех детей, которые были рождены ею «вне ожидания чуда». Тед стал просто четвертым ребенком. И когда пришло время делить детей с мужем при разводе, Лиза, не задумываясь, оставила Арчи грудничка, который пока ещё не прилип к её жизни намертво.
***
Посещая живописный русский городок с голубыми куполами церквей по центру и огромными зевами шахт, где добывают гранит – по окраине, мадам Лоренс зачала «натурального» ребенка. Правда, не совсем жизнеспособного, но «своего». И даже, как это не парадоксально, от мужа. Русские забавы, (а Лиза к ним относила оргии под водку на пару, с купаниями в проруби и непременным посещением церкви в похмелье) окончились …не грустно. То есть, не исключительно полуторамесячным пребыванием мадам миллиардерши в московской клинике Склифосовского.
В церковь, которая не имела денег, чтоб позолотить свои голубые маковки куполов, в неё на пять минут заехали отметиться едва стоявшие на ногах члены «мраморной» компании. И по непонятной причине на них с потолка свалилось громадное паникадило. Элизу ударило тяжелой цепью светильника по лицевой части головы. Срочно травмированную мадам отправили в столицу. Врач клиники Склифосовского, проверяя «счастливо меченную богом» Лизу, ещё раз перед выпиской, приятно порадовал пациентку. Сорокалетней мадам было объявлено, что на её «легкую беременность» травма повлиять не должна. Элиза после такого сообщения потеряла сознание повторно, серьезно ударившись затылком об пол.
Но в сознание женщина пришла скоро. И даже как бы не была особо расстроена, что её бедная головушка заполучила ещё пару-тройку швов и вмятин. Напротив даже, Лиза обрела весёлость и… несвойственную ей до этого суетливость. Она долго выясняла (с точностью до дня), «сколько там её материнству», а после стала припоминать, какой такой «козел» всё-таки умудрился продырявить её в потьмах русской бани. И что ж мадам Лоренс выяснила? После общей ставки со всеми участниками оргии, Лиза поняла, что им – этим козлом - мог оказаться кто угодно, вплоть до истопника.
Получалось, только родившийся ребенок мог всё всем разъяснить. И лихой мамаше и всем прочим любопытствующим. И вот как только чуть обтертого от слизи малыша ей преподнесли, мальчуган открыл глазки, затяжно зевнул, …Элиза всё поняла. Она отвернула от своего ребенка скислившееся лицо, посмотрела на мужа, присутствующего при родах, и хрипло произнесла: «Арчи - сволочь, …это всё-таки ты». Арчи Лоренс – бизнесмен уже «сто лет» занимающийся добычей калифорнийского (а так же канадского, бразильского, чилийского, камерунского, бенинского, а теперь и русского) мрамора, после азартного девятимесячного ожидания, был необычайно и приятно удивлен. Его Лиза родила толстяка с серыми, как у него глазами, с косолапыми, как у него ногами, ушастого, то есть с оттопыренными, как у него ушами, но главное – равнодушного к мамочке - как и папа.
Толстяк Арчи по первой радости даже как-то упустил суть невнятного лепетания медика, виновато заглядывавшего ему в глаза при передаче ребенка в руки. Отец новорожденного мальчика был так рад, так рад появлению «личного чада», …что упустил фразу доктора: «Правда, ребенок слегка отстает в развитии…».
После отцу малыша с физическими и умственными отклонениями от норм пришлось дорого заплатить за свою рассеянность. При разводе с супругой именно он – не здраво рефлектирующий Тедди - малыш - стал предметом торга между родителями. И, разумеется, причиной полного «раздевания» папаши. Чтобы оставить мальчишку себе (по иску Элизы против мужа выходило, что в разводе виновен именно он – «без меры охладевший к супруге супруг»), Арчи пришлось расстаться с четырьмя миллиардами долларов, кучей недвижимости и движимости, а так же забыть о свиданиях с остальными воспитанными им детьми. Элиза, выиграв процесс в виду удачно выбранной группы адвокатов, серьезно обобрав муженька, улетела сначала в родную Австралию, потом, как выяснил Артур, в Монако, потом, …как будто в Канаду – там были дома её новых мужей.
Тед остался с папой в Лос-Анджелесе. Только после десяти лет прожитых с отцом под одной крышей, он случайно узнал, что «его мама не живет на Луне, а всего лишь является жительницей княжества Монако». Ребенок увидел мать, та – его в Монако. Увиделись и …на том простились ещё на десяток лет. Элиза при встрече гордилась своими взрослыми детьми и немного неприятно была удивлена тем, что «сын Арчи так и не отмер». То есть, что Тедди по-прежнему норму не догоняет, что он всё ещё «молчун».
Через пять лет Тед снова увидел мать. Та лежала в гробу. Сын не особо печалился. Он подружился со своими двумя братьями и сестрой. К счастью, те оказались более чуткими, чем мама Лиза. По крайней мере, присутствие на похоронах незнакомого человека, сующегося ко всем с уведомлением, «что в гробу - его мама» - их не раздражало. Как, например, остальную родню внезапно скончавшейся «шлюхи». По крайней мере, со стороны было заметно, общение с братом требует терпения, однако ни отрицания, ни пренебрежения им - дети Лизы не проявляли. Общее горе будто разбудило (или всего лишь обнаружило имеющуюся уже) человечность в молодых людях. В подросших детях Арчи и Лизы Лоренс, уже, кстати, давно не имевших даже внешних атрибутов родства (Лиза после развода с Артуром трижды успела сменить фамилию, а её дети были усыновлены её вторым мужем), вдруг обнаружилось одно объединяющее четверых людей качество – это стремление к гармонии души. Только с приездом Теда дети Лизы, долгое время посвятившие розыску своих биологических отцов, вдруг успокоились на предмет поиска. Парень сумел личной историей доказать им, что всяческие поиски правды бессмысленны. Братец- тугодум (молчун-философ) открыл им то, что раньше, даже будучи на поверхности, ими не замечалось. «Наша мама сама была удивлена тем, что розыски второго родителя её очередного ребенка – процесс хоть и предельный, но замкнутый. Процесс поиска всегда ранит сердце, обманывая лучшие ожидания. Второй родитель дает лишь половинку всего того, что станет жизнью ребенка. По сути, это ничего. Ничего до того момента пока не стало целым. А целым оно станет, не зависимо от того, лучший это вариант Х-Х, Х-У или худший. Оно все равно станет целым и даст жизнь. Так к чему же после рождения кидаться в поиски? Искать лучшего ИКС, а отыскать…печаль. Сравнение всегда убивает исходное чувство. И даже углубленные, расширенные поиски не приведут к нужной вам правде. Напротив, они уводит искателя от истины, от стержня в себе. И обязательно меняют отношение к матери. То есть меняют взгляд на жизнь, искривляют суть. Человек рожден сформированным. Появившись на свет, он чей-то только формально. Дальше он сам в праве выбирать себе брата и сестру. Найти, полюбить и далее считать себя человеком вполне семейным. Древо семьи – гордость тех семей, где только тем и гордятся, что корнями. Но ведь дерево славно своими плодами, прежде всего. …Я не прав? Я не понятно выражаюсь? …Спасибо. Спасибо, что вы меня поняли. Хуже нет вражды семейной. Она отвратительнее вражды наций и религий. Во втором случае источником раздувания огня является третье лицо. А тут, тут - мы сами. Я рад, что приехал к яркому, но спокойному огню. Что ничего не испортил. Что я среди своих. Спасибо, что поняли. Что выслушали и … сумели понять мою точку зрения».
Деньги отца, конечно, многое подправили в нездоровье младшего сына. После своих двадцати Тедди вполне походил на обычного американского увальня, сыночка вечно отсутствующего, выездного папаши.
Это уже после двадцати. Когда он научился обходиться самостоятельно и жил не в худших условиях на собственные деньги. А до того папе Арчи и нанятым для его сына двум «конвойным» (врачу и учителю) пришлось серьезно потрудиться. С горем пополам Тедди («папина гордость») окончил специальную школу для детей с отклонениями в развитии. Затем, когда Теду исполнилось одиннадцать, отец отправил его в другое, тоже специальное заведение. Это был частный интернат с элементами общеобразовательной школы и курорта. Там Тед кое-что узнал о точных науках, но больше – о чудесах химии. А так же о поэзии в стихах, прозе и живописи. Ну и ещё развился физически. То есть, хотя Тедди по-прежнему выглядел тяжеловатым для своих лет, «толстым» его уже нельзя было назвать. Курс с вполне идиотским названием «Здоровое тело, дух и мысли» кое-что привил и ему - большому любителю поесть мучного и в спешке.
И, наконец, в шестнадцать лет Арчи привез сына в третье, так же специализированное место. Там преподавали любимое Тедом занятие – учили созерцать и копировать жизнь. Созерцать, как можется, копировать - как хочется. Это была такая полу философская, полу творческая мастерская. Школа, где подросткам с отклонениями в здоровье преподавали науку выживания. Ведь с проблемами в физике ты всё равно – существо социальное, ты - человек, которому приходится платить по счетам.
Современное искусство не особо отражает жизнь. Но желает. Хочет заставить понять своё видение мира и, разумеется, оставить след. Хотя бы в собственном (карманном мире). То есть, быть не только замеченным, но и, пардон, проданным за настоящие деньги.
Иногда искусство имело место быть. Иногда «след» получался.
Если вдруг результат оказывался «прекрасным», то есть считался ценностью не для одного человека» (то есть не только для родителя убогого чада), тогда это в школе искусств отмечалось как событие. Если, например, больному болезнью Альцгеймера удавалось нарисовать модернистский шедевр, проданный школой на аукционе за семьдесят три тысячи долларов – это было событие. Это было как второе рождение …чудо – таланта (чудо- ребенка со слюной, капающей изо рта). Передача «произведения искусств» покупателю обставлялась школой помпезно. Это был общий праздник для дитя и его сотоварищей. А вот если «выдающуюся работу» учащегося покупал папа (или приобретала крестная мать), тогда дитя просто гладили по голове за обедом. Приговаривая: «Умница. Ты у нас умница, Томми (Бетти, Салли…и пр.). Вот тебе в подарок именная кисточка из колонка». Ту, кстати, мастерил такой же Томми (или Бетти с Салли), чуть высунув язык, выжег имя сокурсника на древке кисти. Ребенку все равно праздник. Он поощрялся вниманием. Вниманием, бОльшим, чем ко всем остальным. Это тормозило болезнь и стимулировало жизнь. Им тут всем было от шестнадцати и до двадцати одного. Это – самый возраст, чтоб научиться любить, ценить внимание взрослых людей и сотоварищей.
В школе искусств молодого Лоренса учили живописи. А так же скульптуре и гончарному мастерству. Но эти учения прошли мимо. С горшками Теду не везло, он был… чуть-чуть тяжеловат для росписи кобальтом по фарфору. Зато он успешно плавил стекло. Ему даже пророчили мастерство стеклодува. А ещё, что особенно отмечалось учителями, младший Лоренс умело и необычайно аккуратно (с огромной долей терпения при общей рассеянности внимания) клал мозаику. То есть Тед умел создавать картины… из подручного, то есть любого бросового материала (крупа, сухофрукты, песок и камни). А вот этого - последнего - в доме Лоренсов было до и более. Отец, ради образования «тихого» сына, а Тедди так и не говорил, оставаясь немым в виду недоразвитости голосовых связок, такого добра, как камни - этого папа привозил в школу кучи.
Кучи и кучи. Просто-таки россыпи. Тед выкладывал из камешков мозаики. Каменные картины. Чтоб дело не стало лишь детской игрой, в школе его обучили искусству фотографирования. Тед стал … художественно фотографировать работы, привнося в свое творчество ещё и понятие «освещенности объекта».
Он познал магию света. Научился снимать свои работы при выигрышном освещении. А после - всё просто. Он сам выставлял фото в Сети, на сайте школы. Люди, заинтересовавшиеся его работой, приезжали лично взглянуть на работу.
На работу – сборку и … разборку. В случае продажи работы, Тед «садил» камни на смолу. Обеспечивал рамой крепежом. Если картина не имела большого интереса, Тед разбирал её и, выкладывал другую. Он мог по четырнадцать часов не отходить от своей работы. Не чувствовал ни сонливости, ни голода. Он прикладывал к камешку камешек, часами подбирая нужный оттенок, размер, форму. Он мог день за днем перебирать кучи сердоликов, аметистов, нефритов, лазуритов и прочего …«каменного мусора», хранимого им по собственноручно сколоченным ящичкам, чтобы за неделю – две, а то и три создать очередной пейзаж, натюрморт или чей-то портрет.
***
Одна из работ подобного рода серьезно его прославила. Мозаика, собранная из полутора тонн мелких, больше нешлифованных гранитных кусочков, различных по весу и форме (именно такой грунт иногда используют, при кладке асфальтовых дорожек), стала событием нескольких дней. Лоренс выложил из сотен оттенков гранита панораму города. Своего родного Лос-Анджелеса. Чтоб увидеть такую работу в целом, зрителям приходилось… пользоваться стремянкой. «Это не годиться, Тед. Надо смастерить трибуну». Сказано – сделано. Был объявлен конкурс на проект временной (разборной) трибуны. Среди учеников школы нашлись те, кто оригинально мыслил в проектировании «объемных» игрушек. Средства на изготовлении трибуны на сто человек были выделены мэрией города (разумеется, уже после того, как мэр лично увидел картину, стоя на стремянке, когда он сам понял, что та может стать ступенькой для его карьерного роста).
Картина поразила мэра. Умело укрытые среди камней петли оптоволокна при свечении вызывали эффект зажженных в городе уличных фонарей. Гасло солнце, но тут же начинал играть цветом свет города. Зажигалась яркими красками реклама со щитов, поблескивал асфальт на дорогах, будто умытый редким здесь дождем; светились тихим светом фары замерших машин; а в окнах домов – светился свет от экранов и ночников.
Талантливой россыпью каменной крошки, что легко могла бы быть сметена с каркаса веником, был запечатлен момент жизни части большого города. Чтобы сделать проект экологически честным, Тед предложил замену электричества от сети на энергию солнечных батарей. «Всё равно картина будет демонстрироваться на улице».
Этот проект Теда Лоренса был выпускным. Он стал событием, которое на несколько дней отвлекло многих жителей города от их насущных проблем, привело к площади у школы, под роскошный шелковый тент, под которым была расположена трибуна, отлитая из яркого металопластика.
Теду (а так же ещё шести выпускникам школы) прилюдно был вручен диплом об окончании школы, …а после целая куча серьезных дядь долгое время мудрила с его картиной (но больше – с её картонным каркасом). Группе специалистов нужно было «увековечить» созданный шедевр. А, по сути - продлить жизнь одноразовой поделке Теда Лоренса. Картину в три десятка квадратных метров купил местный богач. Мэр города. Купил и тут же под аплодисменты публики подарил её музею города. Картину предполагалось отправить в Выставочный зал и, устроив её там, дать возможность жителям города, и его гостям ещё и ещё раз любоваться ею.
Вид обычного дня всеми любимого города, вид легкоузнаваемый, он поражал детальностью и, разумеется, талантливостью воплощения. Из городской пыли, по сути, было создано то, что многим здесь дорого и свято – их жизнь. Но группе специалистов пришлось попотеть. Им пришлось склеить тысячи, десятки тысяч камешков с более надежным каркасом и, разделив «плотно» на шесть кусков, переправить картину в указанное место. Подарок мэра городу был выставлен в одном из лучших залов Выставочного зала Лос-Анджелеса.
После работы над «увековечением» своего первого шедевра Тед тут же получил заказ на … каменный портрет. Завидно роскошный заказ. На триста тысяч долларов. И теперь уже всё лично ему – Теду Лоренсу.
В договоре с заказчиком указано имя посредника сделки. Кто заказчик – Тед так и не понял. Он попытался выяснить это у отца – главного в переговорах с посредником. Но Арчи, после того, как была поставлена последняя подпись в бумагах, только похлопал сына по плечу: «Тед, триста тысяч долларов – это уже имя. Если чувствуешь, что готов – берись. Только не гонись за наиболее подлинным образом. Тут это ни к чему. Заказчик не нувориша. Он актуален и требует от тебя чистого искусства. Ну и немного похожести, для удовлетворения тщеславия. Сделано выгодное предложение. Тебе предстоит конкретное, понятное для тебя дело. Включайся в работу, если пожелал и держи меня в курсе. Успеха!»
Лоренсу был заказан портрет. Чей – не объявлено. Для кого – не объявлено. Кем заказан – не понятно. Даже адрес, где он будет жить, работая над картиной, указан не был.
Получив номер телефона посредника, Тед не смог вытерпеть и тут же позвонил некому Мерфи. Через СМС напросился на то, чтоб начать работу уже вот. За ним прислали лимузин с … туалетной комнатой и молчуном посредником. Молча, водитель лимузина привез своих пассажиров к дому – призраку. После того, как Тед переступил порог дома, посредник – Френк Мерфи – пропал из вида. Тед решился написать ему записку в своем блокноте. Хотел сказать, что было б лучше, если бы его комната для жилья располагалась рядом с комнатой, где будет делаться картина. Но… обернулся Тед, а человека за его спиной и нет...
«Мистер Мерфи?» – шевельнул губами Тед, и, разумеется, не был кем-то услышан. Тед набрал вопрос на экране своего мобильного телефона и произвел отправку сообщения. В ответ – никакого ответа. Даже отмаза, типа: я занят.
Перешагнул посредник вместе с ним порог дома, где не жило ни души, или остался по ту сторону порога – Тед так и не разобрал. Ноги понесли его вперед. Сначала он искал хоть кого-то в доме, чтоб выяснить, что да почему, потом, поняв, что дом вовсе не выстроен для жилья, Тед перестал ожидать встречи. Он целиком предался осмыслению того прекрасного, которое встречал в доме. Уже не спеша, рассматривал всё, неторопливо переходя из зала в зал, из зала в комнату, из комнаты в галерею или бассейн, из бассейна в коридор или на лестницу и …так далее.
И вот Тед уже двадцать с лишним часов в доме заказчика. Он голоден, он вымок, он начал переживать по поводу своей безопасности. Но более всего его тревожит звук, на который он поспешил откликнуться, потому что он был похож за зов живого, вполне реального существа. Только зверь, находясь на чужой территории, услышав голос сородича, поспешит убраться подальше. Тед, как всякий другой человек, пошел на голос. Лоренс поступил как нормальный человек, переборов свои страхи и сомнения.
Предположив час назад, что в таком доме, как этот, мог заблудиться всякий другой человек – Тед был на волосок от истины. Прямо перед очередной дверью Тед действительно «пошумел» (вынул меч из железной руки камуфляжного сторожа, обряженного в рыцарские доспехи, и, взвесив тяжесть оружия в руках, запустил им в оббитую железом дверь подвала). И тут же после минутного затишья, он услышал звук, вполне похожий на крик осипшего от ора человека. Кто-то реально звал на помощь.
Между тем, дверь от удара мечом легко открылась. Она вообще не была закрыта. Легко впустила человека в пространное помещение, заполненное рядами пустых бочек для вина. Остальные несколько ступеней оставалось ещё преодолеть, но Тед не спешил. Не спускаясь с лестницы, он огляделся, пытаясь определиться в направлении прозвучавшего голоса.
Сверху было достаточно хорошо видно, что из хранилища для бочек было три выхода, включая дверь, у которой Тед стоял. Одна дверь, это было видно, была приотворенной, вторая – металлическая - была закрытой. Тед подошел к ней.
На двери надпись по-английски: «Не входить, убьет! Только для служебного персонала». Тед сразу почувствовал, что тихий, угасающий от бессилья голос ему слышался именно отсюда, из-за «пугающей» двери. Он поискал ручку, та отсутствовала. Кроме электронного замка - ничего. Ухватиться не за что. Тогда он постучал по двери обоими кулаками. Шевеля губами, беззвучно произнес: «Я слышу вас, но как открывается дверь?» …Ответная тишина.
Тед принялся выворачивать металлический лист из проема рыцарским мечом. Попытался выбить дверь из косяка, но только лишь искорежил одну из петель. Всё было впустую. Дверь не поддавалась.
А кто-то принялся царапаться с той стороны. Кто-то захотел помочь ему!
Лишь после получасового боя с дверью (мечом и кулаками) просто из любопытства Тед сунул в дыру для идентификации указательный палец правой руки. Потом – левой. Подумав немного, опять же безуспешно он пересовал в эту щель каждый из пальцев на руках. Без результата. …«Глупо».
За дверью примолкли. Тед посмотрел на свои сырые ботинки, пошевелил пальцами ног. Подумал: «Глупо». И затем, уже даже не из любопытства, а так… просто, он прищурился и посмотрел в щель одним глазом. И … в замке что-то щелкнуло. И дверь открылась. Это было настолько неожиданным, что Тед, округлив глаза, некоторое время смотрел на появившуюся щель в проеме, как на распушившую капюшон кобру.
Но чуть, чуть успокоившись, а главное, отчетливо разглядев за дверью чье-то тело на полу, Тед стал дверь открывать дальше. Правда, теперь, после того, как им была изуродована нижняя петля, пришлось с большим трудом отпирать дверь на ширину, достаточную для того, чтобы находившийся за ней человек, смог …выползти наружу.
Человеком оказалась…вдрызг пьяная женщина. Тед был ошарашен и … смущен.
Действительно, общаться письменно с человеком в таком виде – бессмысленно. Объяснять, что он немой, но не глухой – Теду сложно. Такое положение дел здоровым и трезвым не понятно, а уж женщине, …да в таком жутком подпитии - ... без пользы.
Со слухом у Лоренса был порядок. И со зрением. Он прекрасно видел и слышал попытки женщины поговорить с ним.
Тихий, шипящий голос исходил из тела, субтильной, пропахшей вином особы. Пытаясь поднять тяжелую голову, женщина одновременно пыталась закинуть назад тяжелые густые, тоже слипшиеся от вина длинные волосы. Однако лица Тед так разглядеть и не мог, женщине просто не удавалось ухватить пальцами темные пряди, она лишь растопыривала пальцы, что-то невнятно бормотала, но даже с простейшей проблемой справиться не могла. Её попытки приподняться, как-то определить себя, были впустую. В конце концов, видно совершенно обессилив, женщина уронила голову на пол, как разрубленная змея разок другой изогнулась телом и затихла у ног гостя.
«Вот дела. И что ж теперь с ней делать?». Тед огляделся. На глаза ему бросился тяжелый рыцарский меч. Тед досадливо усмехнулся. «Теперь бесполезен и ты, …и я. Пока этот «служебный персонал» не протрезвеет, тут всё бесполезно. Ну, если только выволочь её отсюда.…Опять куда я с ней пойду? Может 9-1-1 позвонить?».
Для начала Лоренс решил разобраться с комнатой. Он перешагнул через тело пьяной женщины и прошел вглубь. «Откуда так отвратительно воняет».
Странное дело случилось тут же: только Тед пересек черту порога, дверь дернулась и стала закрываться. Застонала женщина, и лишь потому Тед оглянулся. И заметил движение двери. И сколько не пытался он удержать её, та двигалась неумолимо, закрывалась, будто желая защемить лежавшую на пороге женщину. Лоренс был настолько испуган, что ему не сразу пришла мысль снова приложиться глазом к идентификатору. Да и сделать это при наличии тела под ногами было трудно. Ему снова нужно было перешагнуть через женщину и, выгнувшись, коснуться лбом двери, достав до замка глазом.
Однако дверь уже стала прижимать ногу женщине. Та дернулась всем телом и снова попыталась приподнять голову. Но и ногу не смогла отодвинуть, ни лица поднять. И Лоренсу пришлось с величайшей, с не свойственной ему ранее резвостью, перепрыгнуть через тело женщины, протиснуться в щель и снова оказаться наружи.
Он приложился, сильно ударившись носом о дверь, простонал («О, черт…»), но движение двери прекратилось. Она снова замерла, оставшись открытой. То есть, Тед теперь мог её распахнуть шире.
Женщина простонала. Тед снова чертыхнулся: «О, черт…». Теперь он держался за дверь одной рукой. И чтоб всё-таки узнать, что за комната, он стал вытягивать шею, чтоб рассмотреть получше то, что находится за порогом.
Форма комнаты была неудобной для разглядываний. Буква «Г» требовала от Лоренса расцепить пальцы и оставить дверь без контроля. «Тогда у меня не так много времени. Думаю, пара минут, и она начнет закрываться снова». На длинном столе Тед увидел восемь включенных экранов, отображающих в данный момент пустоту дома. Работающий пульт управления камерами слежения. Пара пустых кресел. На стене щит управления электропитанием. Дверца щита была открыта. Все переключатели были в состоянии включено. Подняты вверх.
Это действительно было всего лишь служебное помещение. Лишними в нем, разумеется, после того, как женщина его покинула, были: пустая винная бочка, сумочка, залитая вином, женская кофточка на полу и тут же … небольшого размера пистолет. Так, несерьезный с виду, будто игрушечный. Тед назвал его про себя «дамским» (хотя считать дамой ту, что находилась сейчас в премерзком виде – было б сверх натягом).
Наличие в комнате винной бочки показалось Теду даже более странным, чем присутствие пистолета и женщины с драным чулком на левой ноге. Бочка была вжата в проем маленького лифта, она как бы стопорила его и, судя по вывернутому крану, была пуста. Весь пол помещения был залит красным вином.
Женщина снова попыталась встать, по-видимому, и ей хотелось рассмотреть человека, которого она видела пока только до …сырой кромки джинсов. – По…пос…эй, вы,…по…о…о, - и снова она затихла. Как будто поняла, что её мычаний всё равно не поймут. Потом шевельнулась. Одной рукой она попыталась опереться на пол, чтоб приподняться, второй - ухватилась за штанину Лоренса. Не цепко, но держалась.
Жест означал одно, дама просила не покидать её. Тед следил за дверью. Испуг, по-видимому, ещё не прошел. Ему всё казалось, дверь уже сдвинулась с места и начинает своё движение. «Ну и что? Что дальше? Звонить или нет?» Придерживая дверь, Тед склонился над женщиной. Он решил поправить ей волосы, убрать их с лица и отпустил руку с двери. Достал телефон, набрал номер, но… вызова не сделал. Он почувствовал движение за спиной. Снова дверь стала закрываться. Ему снова пришлось скоренько прекратить это движение. Потом, когда неугомонная дверь опять замерла открытой, Тед быстро склонился над женщиной. Рукой он раздвинул волосы, открыв ей лицо.
Сырая одежда облепила тело женщины. В лучшие дни Тед назвал бы эту зеленоглазую брюнетку просто худышкой. Теперь же долго смотреть на женскую истощенность было просто неуважением к себе. Исчезла женская «пушистость», а изящества в костях мало.
Женщина дернула руками, будто пытаясь оттолкнуть от себя чужого и чуждого. Но движения рук и ног были безвольными, хаотичными, и смотреть на них Теду было противно. Он поднялся и отошел чуть в сторону. Чтоб не лягнула.
Держался за дверь, он снова задавался вопросом: «Зачем? Зачем я сюда пришел?»
Будто устало, женщина закрыла глаза, затихла. Её руки, раскинутые по сторонам, успокоились.
То ли кровь текла из старой ссадины на её лбу, то ли это были пятна от пыли и вина, но так, в общем, лицо женщины не выглядело избитым. То есть каких-то «сторонних» ссадин и царапин заметно не было. Это Лоренса успокоило. Женщина была молода, на вид ей было не более двадцати пяти лет. Тед покачал головой, будто осуждая её за вид и причину его.
Он оглянулся на зал подвала. «Может, поднять её, да отнести к бассейну. Вода там холодная, там она протрезвеет скорее». Тед дернул носом. «Да, воняет тут мерзко. Наверное, она ходила тут в туалет. … (Вздох) Вот только б найти дорогу назад».
Тед был рассеян не по причине невнимательности. Напротив, только приученный быть внимательным, он всеми силами старался победить прирожденный недуг. Его умели успокоиться и принять решение, это помогало ему всегда. Так и врачи говорили: «Он не безнадежен».
Затихнув, будто отключившись от всего на свете, Тед стал припоминать свой путь по дому. Он перестал прислушиваться к дыханию женщины, вообще обращать на неё внимание.
А дыхание женщины мало того, что было несвежим, так ещё и отражало трату оставшихся сил. Женщина начала хрипеть. (Тед сначала решил, она храпит, нет, она именно хрипела) Ей не хватало воздуха, не хватало сил дышать. Её кишечник издавал бурлящие сигналы. Дернувшись всем телом, женщина пукнула, чуть приоткрыла глаза, повела ими, и снова её тяжелые красные веки сомкнулись. Если бы Тед смотрел на неё сейчас, он бы решил, она …отмучилась.
Лоренс всего этого не заметил. «…После бассейна был коридор. А нет, сначала бассейн, а после коридор. Да, именно так. Или нет? Нет, точно – коридор. Я свернул на лестницу из него. Овца была. Где ж я видел её? До того, как упал в бассейн или после? Овца, …старушка…хитрая. Двадцатицентовик, … где я его нашел? Я его нашел разве? Нет! Я его положил старухе в руку! Да! И я был сухим, я гладил бронзовую овцу и был сухим. Потому точно, сначала был тот зал, коридор, а уже потом бассейн. Потом была галерея - так. Потом зимний сад был, я там ел. Потом я вышел наружу, на террасу. Нет же! Это была галерея! Это там была терраса, я ещё на город с неё смотрел. А в галерее были колонны. Да, да. Мне стало прохладно. А потом была черная комната. Где потолок двигался. Ай, да нет же! Это был коридор! Это был коридор, у него ещё конца видно не было. А потом я свернул. Коридор был прямым, а я свернул. И лестница привела меня в подвал. Да, так и было! …Ай, ай, как бы не забыть всё это…». Тед подхватил женщину на руки.
Та некоторое время лежала в его руках тихо, свесив болтающиеся руки, ноги и голову. Будто тряпичная кукла. Но Тед пригнул голову, решил послушать её сердце. Женщина дернула рукой. Жест такой, будто она сказала: «Мне плевать!». Лоренс испугавшись, что она ударит его по лицу, резко выпрямился, и чуть было не отбросил ношу на пол.
Но не бросил. Тряхнул только, чтоб взяться за скользкое тело крепче. Его ноша, будто почувствовав опасность быть кинутой, снова затихла. Тед смотрел на веки женщины. Они подрагивали, но глаз не открыли. Тед снова тряхнул «куклу». И тут женщина вздохнула. Такой долгий вздох, будто произнесено: «Наконец-то». Постояв, Тед пришел в себя. То есть снова почувствовал в себе силы (но больше - желание) держать женщину на руках. «Ну, раз вы согласны…».
Тед обхватил тело ещё крепче и … двинулся в путь. Вверх по лестнице.
Он шел и шел, …полагаясь на свою интуицию. На свою память он полагался меньше.
Только через полчаса пустых поисков бассейна он, наконец, нашел место, которое узнал. Неожиданно он вышел к овальному залу, где ему была устроена страшная проверка на невнимательность. Тед увидел над головой доску, с которой чуть не свалился и купол. «Да, да, я стоял там. … Спасибо, ангелу моему. …Ого-го, как же я был высоко».
Тед покружился с ношей по залу. Разумеется, он не танцевал. Да и неудобно б было. С пола в зале была снята плитка. Он выглядел разбитым, можно было споткнуться и не только уронить ношу, но и серьезно разбиться самому. Зато стены в этом зале были шикарны. Руки были заняты, устали руки, только поэтому Тед не двинулся в деталях рассматривать фрески на стене. Даже с первого впечатления это были мастерские проделки под Анри Тулуз Лотрека. Теду даже показалось, он узнал одну из картин, но вдаваться в детали – времени пока не было. Но он отметил: «Классно! Просто… Лотрек. Да, как будто он. Только мне помниться, тот не баловался рисованием на мокрой штукатурке».
В зале предполагалось устроить фонтан. Он был уже установлен. То есть трубы уже были проложены, но художественно фонтан ещё обустроен не был. В центре зеркальной чаши торчала труба. Бортик был разрушен. Рассмотрев внимательнее, Тед понял, сделано это было намеренно. Из фонтана шел акведук, петляющий по всему залу. Рядом стояли открытые ящики с цветным щебнем и мраморной плиткой. «А! так тут всё в процессе. Но как же они хотели связать зеркало и мраморную крошку? …Не догоняю мысли автора».
Тед поглядел на женщину в своих руках. Она спала. Или как будто спала. Он прислушался к её дыханию, но тут же поморщился и отстранился. «Как будто спит. Вот и пусть. Пьяный волк и зайцу не страшен». С ношей на руках он присел прямо у ящиков, потом наклонился и очень осторожно уложил худенькую женщину рядом. Сунул ей под голову свою куртку и поднялся. Не глядя на спящую, пошел, прошелся поглядел, что за крошка в ящиках. «Хор-р-ршая вещь!»
Тед заглядывал в каждый из попадавшихся ему ящиков с материалами. «Мраморная, гранитная крошка и кварцит. …Ага». Заглянув в очередной ящик, Тед не удержался и взял один из камней в руку. «Ого! Какой красивый оттенок. Я ещё не видел мрамор чистого вишневого цвета. Значит, он желает сделать фонтан? …А как же портрет? Портрет в красных тонах. …Интер-ресно! …Или мне не сюда? А куда?» - Тед огляделся. На глаза кинулся лишь один выход. Это была ниша, за ней как будто шел коридор. «А где ж я буду класть портрет? Или он уже передумал? Нужен фонтан?» Тед подкинул камень на ладони. «А что, …можем и фонтан!»
И тут на глаза ему попалась валявшаяся за бортиком фонтана акварель. Тед присел на бортик и взял рисунок в руки. Внимательно поглядел на жестко смятый листок. Будто кто-то в сердцах кинул его в разлом бортика. На рисунке в японском стиле, но явно не японцем нарисована стилизованная картинка. Рядом с одиноким холмом, приближенно напоминающим японскую достопримечательность – гору Фудзияму, символ цветущего дерева с нежно розовым облаком по стволу. Символ, а не дерево, потому-то оно было изображенным выше горы. Ручеек, текущей из разлома в зеркальном бортике, петлял по залу. На рисунке было видно, что, постепенно сужаясь, превратившись в линию, он скрывается под одной из стен зала.
Тед держал рисунок в руках. Сам смотрел на фонтан, каким он был сейчас. «То, что он придумал - классика шестидесятых. Ничего нового. Нет, думаю, рановато Фудзияме протекать. Да и трубопровод для фонтана я бы шунгитовый поставил. Вдруг кому-то захочется воды попить. Будет пить чистую, а из этой…грязь, думаю, пойдет».
Тед ещё раз посмотрел на листок. «Но рисунок сам по себе хорош. Кому ж он не понравился? Заказчику? Или автору?» И снова мысль о своей боли: «Так, где ж я буду класть портрет?»
Оглядывая зал, между колонами заполненных камнями ящиков Тед заметил ноги. Женские. «Вот черт! Опять я что-то забыл». Он перелез через бортик, открутил кран. Из серебристой трубы фонтана пошла вода. Однако она выглядела «ржавой». Совсем непригодной для питья. «Да, не очень чистая. Но, ведь это всё равно вода. Как минимум - из водопровода. Можно пить, профильтровав через мою куртку».
Тед вернулся к женщине. Та спала. Как будто спала.
Даже не приглядываясь сильно, Тед заметил некоторые изменения в лице женщины. То будто чуть-чуть ожило. Веки чуть подрагивали, рот был закрыт. Цвет кожи стал чище, показался Теду светлее.
Всё это сделала покой. Несчастная действительно спала. Тед осторожно приподнял её голову, достал куртку. Женщина не проснулась. Глубокий сон не дал ей шанса на скорое пробуждение.
Вывернув свой бумажник, достав оттуда всё, Тед соорудил из кожаного галантерейного предмета что-то вроде ёмкости. И прикрыв её углом своей хлопковой куртки, он снова открутил кран, пустил воду. Та текла из отверстия фонтана недолго. Это была остаточная вода. Та, что осталась в трубах во время опробования системы водоснабжения. Однако в бумажнике Теда кое-что набралось. Он сначала сделал пробу воды сам. «Вроде ничего. На вкус … да, сойдет!» И он пошел поить женщину.
Тед чуть растормошил её сначала. Та резко открыла глаза, неожиданно широко, испуганно. Потом дернулась всем телом, взмахнула руками. Тед улыбнулся. Вернее он растянул губы и, стараясь четко артикулировать, …как бы произнес: «Пей! Пей!»
Тед придвинул бумажник ближе к губам. Женщина шарахнулась от него. Она даже попыталась уползти. Но силы оставили её. Она растянулась на животе и застонала.
Тед снова приблизился, присел на корточки. Женщина чуть приподняла голову. И он заговорил с ней как мог. Заговорил с той, которая следила за ним зло, поблескивая зеленью глаз из-под рассыпавшихся по лицу волос (теперь при ярком свете они отливающих медью). Тед заговорил, как умел. Это было похоже на вой, но это всё, на что он был способен: «Э…эп…п…эй! О…о….да…ода!»
Женщина испугалась. Глаза её округлились, сверкнули, но … тут же, будто отдавшись на волю рычащего, она застонала и…обмякла. Руки безвольно опустились, веки её сомкнулись, рот - открылся. Она покорно отхлебнула из бумажника Лоренса рыжей мути и …тут же снова открыла глаза. Потом, будто пытаясь ухватиться за бумажник обеими руками, она шире открыла рот и замыкала: «Ить, пить...ода…о…да!» Она стала пить, …пить…
Сделав каких-то несколько глотков, несчастная, поперхнулась, после чего её тут же жестоко вырвало.
Испугавшись её судорожных движений, Тед снова отошел в сторону. Подальше.
Он смотрел на женщину, извивающуюся змеей,… и испытывал большую жалостью к себе, чем к несчастной, зарывшейся носом в собственную рвоту. «Я не способен ей помочь. Я – не смогу».
Он дал ей возможность успокоиться. Не подходил, отвернулся даже, чтоб не смущать взглядом. В том не явно, но всё же сквозило осуждение. (Он впервые в жизни видел столь пьяного человека). Чтоб отвлечь себя от отвратительной картинки он огляделся. Наверху – роскошный купол и … вероломная деревянная дорожка в западню; по бокам – стены с видами салонной жизни позапрошлой Франции. «Лотрек - большой мастер изобразить любительниц абсента. Как к месту». И уже без каких-либо раздумий, он полез в карман, достал телефон и, заметив, что батарея садиться, быстренько отщелкал на номер посредника сообщение: «Передайте заказчику, я вызываю полицию».
И тут же Тед отправил ещё одно сообщение - на номер полицейского управления (только там был забит номер, на который можно отправить короткое сообщение людям с речевыми проблемами, что-то вроде SOS). Адрес он дал приблизительный, потому скоро полицию не ждал. С вызовом врача было б ещё труднее. Тед не был знаком с пострадавшей, не знал, местная ли она, имеет ли страховку. Потому он сделал приписку, отправляя сообщение в полицию: «Есть одна пострадавшая. Отравление».
Когда он подошел к женщине, та была без сознания. Тед ухватился за ноги и поволок её по цементному полу, от ящиков подальше. (Браться за руки и голову – он не хотел, боялся, что его стошнит). Густые распущенные волосы женщины были липкими, они тащились по грязному полу, становясь седыми от пыли.
И вдруг Тед почувствовал, что ноги в его руках дернулись. Женщина пришла в себя. Тед сморщил лицо, сощурился, опустил её ноги на пол. Потом, чуть постояв, пересилил отвращение и подошел ближе к лицу. Склонился над ним. Несчастная открыла глаза.
Она долго шевелила губами, силясь, что-то сказать. Но удалось немногое: «О…у…ди…те». – Она закатила глаза и затихла. Но как будто была в сознание, просто без сил шевельнуться. Тед дернул её за руку. Он хотел уточнить. Губы его шевелились, но звуков он больше не произносил. «Что? Что вы сказали: «Помогите, … уходите, что? Что вы сказали? …Эй?!»
Тед присел на корточки. Сунул куртку женщине под голову. С испугом он следил за вялым подъемом её груди. Потом, может уже от утомления глаз, ему показалось, она перестала дышать вовсе. «Нет, нет, мадам, … вы уж …как-нибудь…надо держаться. Скоро придет помощь, …мы с вами столько прошли…». Тед наклонился, коснулся лица женщины рукой. Погладил по щеке. «Эй, эй вы, …так нельзя, слышите, …нельзя,…, эй, откройте глаза, вы слышите меня, …откройте глаза».
Тед запаниковал. Выпрямился, огляделся. «Ну где же помощь, …что делать, что?» Теперь сказочно красивые фрески (ну просто правдоподобный Лотрек!), дающие понятие о жизни французской богемы, его начали раздражать. «Да что же это? Кто ж ответит, … кто это сделал?!»
Взгляд наверх. Там - красочно расписанный купол с мадоннами и …доска, как черта, перечеркивающая всё и всех.
Тед согнул шею, посмотрел на женщину у своих ног. Липкая, серая от пыли кожа на худощавом лице дернулась. Тед вздрогнул. «Жива!» Уже не морщась от отвратительного запаха, он присел рядом с женщиной, склонился ниже к её лицу и осторожно стал гладить ей лицо: лоб, щеки, губы, шею. «Может, опять дать ей воды? Там, наверное, уже набежало в тубах. …Черт, …как же так, ну что я могу для тебя сделать, что?» И тут телефон Лоренса …дал очередной сигнал к окончанию работы.
Тед дернулся рукой к телефону. «Этого ещё не хватало! …А! черт с вами!»
Он кинул телефон рядом и стал делать женщине массаж. Вот как его учили делать искусственное дыхание утопленнику, так он его сильно захмелевшей женщине и делал …до тех пор, пока телефон не зазвонил. Тед вздрогнул. Потянулся к телефону всем телом. Заметил, кто звонит. «Не отец. Уже хорошо».
Успокоившись, он вздохнул, и… тут отозвалась полиция: «Мистер Лоренс? Вы меня слышите?»
Тед дернул щекой, услышав следующий сигнал «обнуления» батарейки. Написал СМС: «Да».
-Так это вы четверть часа назад звонили в управление?
«Да! Да! Вы уже приехали?»
-Мы затрудняемся вас найти.
«Вы у дома, который расположен между двух холмов?»
-Да, как будто.
«О!»
-Что? Что такое?
«Я забыл предупредить, вы сможете найти нас, только если будете работать с кинологом. Дом очень странный, я … заблудился».
-Вы сказали, кому-то нужна помощь.
«Женщине. Ей плохо».
-Она …э…вы сказали, она отравлена?
«Да. Но она дышит. То есть, она дышала пять минут назад. Я слушал её сердце».
-Вы что же, где-то оставили её?
«Нет, она со мной».
-Простите, так вы точно в доме 40 по 37 –ой улице?
«В доме нет воды. Я тут уже сутки. Так вы пригласите кинолога?»
-Сначала давайте определимся, тот ли это дом. Мы перед зданием …э…без окон. То есть, они как бы есть, но похожи на, …в общем, это не окна.
«Это амбразуры. Это оно. Там единственный вход, и он был открыт».
-Мистер Лоренс, дверь, …кажется, да, она действительно открыта. Так нам можно войти?
«Я здесь не хозяин, но думаю, вам нужно войти. Да».
- Мы вошли. Э… в какую сторону нам идти? Опишите путь, как к вам быстрее подойти?
«А вот это…». Телефон Теда выдал последний вздох, и на дисплее высветилось сообщение: «Батарея разряжена».
Экран погас. «Ну, вот и помогли…».
***
Джон Стаффорд был из тех немногих полицейских, которые с легким сердцем соглашаются с предложением супруги: «Будь готов, милый, в этот выходной мы едем за город. На благотворительный вечер». «Будь я менее сговорчивым, - думал Джон, прищурившись, разглядывая сероглазого парня, - то есть, не съезди я в запрошлые выходные на этот дурацкий благотворительный вечер… в школу для идиотов, - Джон потянул шеей и посмотрел, что там парень пишет на листке бумаги. Уже втором листе. -… Я бы посчитал, что двадцатилетний пацан, косящий под немого, дурит мне мозги».
Но Джон лично видел дипломную работу Лоренса «Мой город». Он был один из тех, кто стоял на трибуне и видел всё собственными глазами. А после ещё и поучаствовал в маленьком эксперименте.
Трем выпускникам школы дано было задание сложить из цветных камешков гору. Так вот этот парень, что, чуть развалившись, сидел теперь напротив кресла старшего офицера полиции и пыхтел, …печатными буквами давая показания по поводу того, где он шатался этой ночью и при каких обстоятельствах встретился с женщиной, упившейся до опасного отравления, он - этот чудак -мастер …сложил-таки гору. Но какую….
Двое других выпускников спецшколы, пыхтя, складывали каждый сам по себе нечто похожее на кучи щебня. Они старались, посчитав, что главное - это чтоб гора их была выше. Но камни скатывались на землю, и высоченные горы рассыпались, превращаясь в бесформенные кучи. Парень с темной, стриженой по моде шевелюрой, то есть, будто и не стриженной, а всего лишь крепко кем-то со лба взъерошенной – он пыхтел, совсем даже не строя гору. Он вовсе не спешил сделать её скоро и самой большой. С час Лоренс выкладывал на земле квадрат, потом выкладывал фон, потом на картине появились белые волны, …красные молнии. А потом вдруг бац! он положил последний камешек и кивнул. «Всё!». Слова никто не услышал. Но к картине парня подошли многие. И все разглядели на картине гору. И это была их Мак-Кинли. И до того достоверно получилось, что …узнали гору многие. «Даже наш олух мэр, подойдя к картинке, тут же признал крутую достопримечательность Аляски. Похвастался, что был там, «проветривался» на её вершине».
Гора Лоренса была невысокой. Прямо скажем, плоской. Но верной. И парнишку Стаффорд заметил. Он его пожалел тогда. «А приз получил разговорчивый еврей на протезах. А этому… только руку пожали. Без конфет парень остался. Ну, я ж тогда не знал, что он за Лоренс. Я думал, коробка конфет – это для него важно».
Джон прочел несколько строк из того, что уже написал Лоренс. «Меня привезли в дом на лимузине. Я заключил договор на изготовление портрета из цветного мрамора. Только я не Мерфи должен буду рисовать. Мерфи меня привез в этот дом. Он – всего лишь посредник».
Крафт пальцем поманил к себе дежурного, стоявшего у двери его кабинета. Быстро написал записку и протянул ему.
Дежурный прочел записку, кивнул и вышел из кабинета. Минут через пять он снова появился и доложил: «Отправился сержант Спиц».
Стаффорд кивнул. Он понял ответ. И даже был рад, что выяснять, на кого работает Френк Мерфи, отправился именно Спиц. «Толковый и дотошный. Такого быстро за дверь не выставят».
Через полчаса Лоренс протянул ему три листа письменных показаний. А ещё через четверть часа и Мерфи объявился. Стаффорд предупредил дежурного: «Если некто Мерфи захочет со мной пообщаться, пусть войдет». Именно поэтому Мерфи без проблем дошел до кабинета старшего офицера полиции, ведущего борьбу с теми, кто засветился с «живой» контрабандой. По сути – занимается похищениями людей.
Не стучась, в кабинет вошел представительный мужчина (джентльмен породы Пирса Броснана), кивнул дежурному и - прямо к столу старшего офицера полиции. При этом он отвесил Лоренсу тяжелый «привет!» весьма недружелюбным взглядом, а Стаффорду - легко протянул руку и представился: «Мерфи. Френк Мерфи. Я представляю интересы Генри Крафта».
-Вы его адвокат?
-Я его - кто угодно. В чем дело старший офицер? Мне позвонили, сказали, у вас есть ко мне вопросы. Это так?
Стаффорда такие переглядки устраивали. «Значит, парень с ним не в сговоре. Кажется, Мерфи не очень доволен тем, что застал его здесь. Может, потому и спешит, чтоб вперед признаться в своих промахах? …Замечательно». – Присаживайтесь, мистер Мерфи. Давно ждем.
Мерфи удивленно вскинул брови. – Ждете? Меня?! – Не дождавшись приглашения, он выбрал себе стул и сел. Сел, поставив черный кейс у своих ног.
Лоренс тоже был сильно удивлен фразой Стаффорда: «Давно ждем». Даже фамилия Мерфи не упоминалась при встрече. В разговор Тед решил не вмешиваться.
Но и Мерфи будто был немым. С усмешкой на лице он выжидал, когда с ним начнут разговор и… кончат. Весь его вид говорил о том, что он здесь – точно по недоразумению.
Стаффорд, молча, читал показания Лоренса.
Прочел. – Мистер Мерфи, я очень сожалею, что приходится отнимать у вас время. Но есть один вопрос…
-Я рад, что один, офицер Стаффорд.
Джон улыбнулся, признав на свой прокол. – Ну! Если что, их может быть и больше. Это я так, для начала разговора. Вы…как-то напряжены, …нет? – Он снова улыбнулся.
Мерфи кивнул, мол, валяйте, никаких напряжений. На Лоренса он даже не смотрел.
- Дом 40 по 37 –ой улице на горбатом холме, я так понял, не ваш?
-Нет. – Мерфи сидел нога на ногу, руки на колене. Он намеренно долго смотрел на свои руки. По-видимому, давая понять полицейскому, что в таких холеных, как у него руках, столько хлопот не удержать.
- А чей же он?
Мерфи (не смяв усмешки). – Дом принадлежит главе сталелитейной компании «Крафт - Сталь».
Стаффорд кивнул. Он улыбнулся так, будто был лично знаком с господином Крафтом. Типа: «Ах, да! Знаю, знаю!» – А! Понятно. Замечательно. Это… заме…– он посмотрел на Лоренса. На блокнот, лежащий перед ним. - Улыбку с лица полицейского стерло. – А вы, мистер Лоренс…вы знали, в чьем доме вас кинул одного мистер Мерфи?
Тед сделал знак рукой и шевельнул губами: «Можно, Тед».
Стаффорд будто его не понял. Он продолжал: «…А, так вы в курсе, что вас нанял Генри Крафт».
Тед покрутил головой - нет. Он отыскал в своих записях слово и ткнул в него пальцем. Офицер прочел: «Посредник». Тед развернулся к Мерфи, по-видимому, желая указать на него пальцем, но, заметив недовольство в лице последнего, смял жест, сцепил пальцы и спрятал руки под столом.
-Ну вот! – Стаффорд, глядя на Мерфи, обеими руками показал на Лоренса. – Вот, мистер Мерфи. Оказывается, ваш гость вовсе не знал, в чьем доме он заблудился. И провел там, …блуждая, - далее прозвучало не сурово, но с ударением, - сутки! Сутки… без воды и... (пауза) Гостю вашего босса, Мерфи, пришлось пить ржавую грязь из фонтана. (Долгая пауза, во время которой Стаффорд потянулся к чистому листу бумаги и ручке)
Мерфи следил за его движением. «Чего он хочет?»
-… Он пил её сам и, как оказалось, поил этой грязью ещё одну несчастную. Оказывается, ваш босс, мистер Мерфи, любитель приглашать к себе в гости, не будучи дома. …Так кого ещё и для какой цели пригласил ваш босс в дом на горбатый холм?
Мерфи чуть-чуть раздвинул губы. – Думаю, вам лучше поинтересоваться об этом у самого мистера Крафта. Я - понятия не имею, кого…
Стаффорд резко перебил его. Подавшись ближе к столу, через который шел разговор, он быстро спросил: «А про Лоренса? Про то, что он в доме сутки без еды, воды и туалета, бродит там, выжидая прибытие вашего босса – это вы тоже не знали? – И тут же, быстро указав пальцем на чистый лист бумаги перед собой. - Вы привезли человека к дверям дома. Вы провели его через его порог. А сами? Сами что,… погулять вышли? Какие указания вам дал ваш босс насчет своего гостя?
- Никаких. Потому я и оставил его там…одного. Но…- Мерфи повернул голову к Лоренсу, - как же так, что же, и туалетных комнат не нашли?
Тед быстро покрутил головой. По его удивленно вскинутым бровям было ясно, он и понятия не имел, что в доме, где он промаялся сутки, был туалет.
Мерфи не дождался, пока Лоренс закончит крутить шеей. Сцепив пальцы рук на коленях, отвернув лицо от присутствующих за столом, он устало произнес: «В буфетной всегда есть еда. Кухни оснащены в совершенстве. Да, персонала в доме не было. Но вы могли бы и сами себя обслужить. – Мерфи посмотрел на Стаффорда и, вскинув руки, чуть развел их в стороны. – Гость мистера Крафта попросту не искал туалета.
Стаффорд посмотрел на Лоренса. «Искал. То есть, он бы искал». – Мистер Мерфи,…э… если бы Тед Лоренс был обычным гостем, тема о безответственности с вашей стороны, возможно, так остро не стаяла бы. Но перед вами…э…инвалид с детства. И я уверен, заключая с ним сделку за вашего босса, вы о том знали. Уверен, о том знал и ваш босс, пославший вас проводить в дом своего гостя. Может, вы все же напишите, как было дело?
-Дело?! – Мерфи издал нервный смешок. – Я не в курсе, о чем писать, старший офицер.
-Вот ручка и лист бумаги.
-Я могу переслать вам…
Стаффорд корректно принажал: «Сейчас пишите!!»
Мерфи потянул воздух носом и закатил глаза. – Ой, ой, …это совсем лишнее, старший офицер Стаффорд. Перед нами, …перед вами, - он посмотрел на Лоренса, - прежде всего, нанятый по договору работник. – Мерфи открыл кейс, стоявший у его стула. Протянул Стаффорду договор. По нему выходило, что Лоренс во время работы над каменным портретом будет жить, обеспеченный всем необходимым и для работы, и для проживания в доме.
Мерфи кивнул. – Есть. И туалетные комнаты, и еда - в доме есть всё. – Снова лишь быстрый взгляд в сторону Лоренса. – Наш «мистер знаменитость» их просто не заметил. – Тут же к Стаффорду. - А вы, …старший офицер Стаффорд, заметили? …В договоре нет требования со стороны работника о няньках, кухарках и прочем. Под правами работника стоит подпись. И старшего Лоренса и … присутствующего. То есть, тех прав, что обозначены в договоре – всем Лоренсам хватает.
Тед сидел неподвижно. Он счел, раз о нём говорят, но как бы его не замечают, так и он – сидел, будто сам по себе. Будто ждет, когда двое спорить закончат.
Стаффорд ещё раз перечитал договор. И понял, без разговора с прокурором до Крафта ему не дотянуться. В лучшем случае, он поговорит с его адвокатом и вот – вот с Мерфи. «А для разговора с Фридманом кроме заявления о пропаже уже найденной женщины – у меня ничего. Женщина пьяна. Но, как сказали врачи, без каких-либо следов насилия. Погостила в доме … и вот. И обратно. Крафта в это время могло и не быть в доме. …Нет, улик не достаточно. Нет оснований: утверждать, что её похитили и держали насильно. Фридман не даст разрешения на обыск дома. Я знаю, что он мне скажет. Скажет: «Не нарушайте права крупного бизнеса. Разберитесь с этой, … с экстрасенсом. Почему она оказалась пьяной. На счет ее прошлого и будущего – просто поговорите. А Крафт - это …пока не время беспокоить человека». …Экстрасенс, вот черт! Было б проще, если б она была маникюршей. Или вообще…никто. Что это за профессия – экстрасенс?»
Стаффорд попросил сделать копию договора «для дела».
-Для чего?! – На лице Мерфи отразилось неподдельное удивление. Потом он негромко хохотнул. – Что вы говорите, офицер …э…Стаффорд? Какое «дело»?
Стаффорд погасил в себе неприязнь к любителю полировать взглядом свои ногти тем, что принялся на глазах его (Мерфи) тщательно стряхивать пылинку с плеча потертого пиджака, купленного им за весьма скромную сумму. Потом он протянул листок с отпечатанным на нем текстом заявления от некой Джулии МакДир. – Это сестра той самой молодой особы, которая первой заблудились в доме вашего босса, …господин …э…Мерфи. Вот – мистер Лоренс. И это уже второй человек, который заблудился в доме 40 по 37-ой улице. В виду временно отсутствия вашего босса, вам, всё же придется объяснить, что там за ловушка такая в доме. Почему все гости мистера Крафта вдруг попадают в какие-то комнаты…под замок, в какие-то залы, где их принуждают ходить по доскам на высоте в двадцать метров.
-Доска? Но я даже не…
-И я настаиваю, - Стаффорд снова сделал ударение, - настаиваю на объяснении, мистер Мерфи. Потому, что именно вы – вы лично привезли последнего пострадавшего в этот дом. Вы оставили в доме человека, не проинструктировав его по поводу служебных помещений и удобств. Вы оставили его там, на долгое время, не объяснив, где ему взять еду и воду. - Стаффорд забрал у Мерфи заявление МакДир. - Мисс МакДир ищет свою сестру уже четыре дня. А та, как оказалось, потеряла здоровье, гостя в доме вашего сталелитейного босса. В комнате, где она пробыла за запертыми дверями четверо, вы только вдумайтесь, четверо суток, …кроме бочки с вином ничего не оказалось. Это что за приглашения такие? – Стаффорд подвинул чистый лист бумаги ближе к Мерфи. - Давайте, мы с мистером Лоренсом прогуляемся, а вы тут напишите, как же так вышло.
-Но я не знаю, я ничего не знаю о мисс МакДир! Я не приглашал её в гости! Да и мистер Крафт, я в этом уверен - тоже. …А, кстати, что говорит сама МакДир?
Стаффорд жестом предложил Теду подняться и следовать за собой. – Хорошо, мистер Мерфи, учитывая вашу занятость, напишите вот про этого гостя. – Стаффорд указал на Лоренса. Тот явно был смущен его жестом, чуть-чуть порозовел.
-Что… вам известно по поводу того, как, зачем и почему без надзора Тед Лоренс оказался в доме вашего босса. Напишите!
Пока Стаффорд угощал Лоренса куском едва теплой пиццы, которую они запивали кипятком растворимого кофе из автомата, Мерфи кое-что написал.
Стаффорд и Лоренс вернулись.
Написали? …Замечательно! – Офицер принялся за чтение показаний.
Написано было исключительно сжато и намеренно (явно намеренно!) сухо: попросил… привез; попросил…оставил; звал – не дозвался…и уехал.
Однако Стаффорд понял вот что: известие об ещё одной гостье дома было для Мерфи неожиданностью. И дав отписку парой фраз: «Не знаю, зачем МакДир приезжала в дом. Я её не видел в тот день», - он, по-видимому, ощущал некое беспокойство. Мерфи будто что-то обдумывал. Стаффорд, глядя на него, продолжил оказывать давление. Но делал это корректно: «А разве не четыре дня назад вы привезли МакДир в дом мистера Крафта, угостив её …лишь одной бочкой вина?»
Мерфи остановил взгляд на Стаффорде, но не произнес ни слова.
Стаффорд прокашлялся. – Не вы. Ну, может и так. И, тем не менее, женщина пробыла в доме, в который вы, четыре дня спустя, привезли и оставили …опять же без помощи Теда Лоренса. Итак, мистер Мерфи, женщина перенесла физическую и психологическую травму. В холодном подвале дома вашего босса, в закрытом помещении охраны дома ей пришлось жить, …то есть пить, спать и, простите, ходить в туалет четверо суток. Четверо суток. …Уверен, такого - женщина вашему боссу не простит. А ведь они хорошие знакомые. Насколько мне известно, как экстрасенс она очень даже поддерживала силы в вашем боссе, …нет?
Мерфи снова не ответил на протокольную провокацию.
Стаффорд продолжил. – Но ведь вы знали, что Тед Лоренс – инвалид. Что он находится на попечении своего отца, доверившего вам своего сына для, …для какого-то дела по части искусства. То есть, мистера Мерфи, вы понимаете, что и от отца мистера Лоренса - так же может поступить заявление, как и от самой Инжей МакДир - заявление о нанесении ущерба их здоровью во время пребывания их в доме вашего босса. И это плюс к тому заявлению, что уже подала Джулия МакДир. Заявление о похищении её сестры – Инжей МакДир её клиентом. То есть, вашим боссом. Я понятно выразился?
Стаффорд не переставал смотреть на Мерфи. Пауза затянулась.
-Я не понял, а чего вы от меня хотите? – Мерфи усмехнулся. – Извинений?
Стаффорд чуть помедлил. – Вы же прочли, Джулия МакДир – это сестра пострадавшей, она неоднозначно утверждает, что её сестра четыре дня назад села в машину своего давнего клиента – Генри Крафта. Мистер Мерфи, может вы ещё не в курсе, но Инжей МакДир жива. Уверен, она скоро придет в себя, и тогда мы сами узнаем имя того, кто привез её в дом 40 на 37-ой улице.
Мерфи вскинул голову. – Бог в помощь! Я не пользуюсь услугами шарлатанов.
Стаффорд кивнул.- Охотно верю. Но… исключительно в виду действия закона о презумпции невиновности. Мне нужны факты. И на данную минуту у меня есть один, – он указал на Лоренса. - Вы оставили своего гостя в одиночестве. Без помощи, без инструкций одного в огромном доме, где нет ни души. – Улыбка, - ну, если не считать, что четырьмя днями ранее, кто-то уже привез в этот же дом гостью …и так же, точно так же кинул…без воды, еды и внимания.
-Понимаю. Вам некого зацепить отсутствием улик.
-Я сказал, у меня есть факт.
Мерфи взглянул на Лоренса и тут же отвернулся. Покачав ногой, спросил: «Это всё?
Мерфи защелкнул замочки кейса и поднялся. – В таком случае, у меня нет больше времени на общение с вами.
-А как же… ждавший вас здесь человек?
Мерфи снова повел головой в сторону Лоренса, но даже не взглянул на него. Поверх головы взглядом прошелся. – А что такое? Разве мистер Лоренс сделал какое-то заявление? Или их сделал его отец? – Мерфи дернул плечами и тихонько взмахнул кейсом. – Кроме сожаления о том, что он не нашел туалетной комнаты в доме господина Крафта, у него как будто нет никаких претензий! – Мерфи пошел к двери. Оттуда он оглянулся к Лоренсу.
Тед ждал, что он скажет. Он внимательно следил за его глазами и ртом. Будто был ещё и глухим.
- А вот, кстати! Я как раз еду в дом Крафта. Если хотите, Тед, я мог бы вас туда отвезти.
Тед продолжал изучать глаза и рот говорившего. Стаффорд следил за реакцией Лоренса. Парню предлагали, вернуться туда, откуда его «добывали» с собакой – ищейкой.
Мерфи ждал. Оставался у порога. - Я понятно выразился, мистер Лоренс? Или вы уже готовы разорвать договор с вашим клиентом? – Это было сказано сухо. Дальше – с улыбкой. - …Как же, не начав работы?
Мерфи ждал. За безразличием и холодностью он пытался скрыть свое желание увести Лоренса из участка. И Тед разглядел признак такого желания: Мерфи так и не перешагивал порога кабинета Стаффорда, а ведь очень хотел уйти. Зато он озвучил полу угрозу (о том, что контракт может быть расторгнут) прямо в присутствии старшего офицера полиции. А это значит, угроза есть. Но Мерфи не решается дать ему – Теду - отворот поворот без санкций Крафта. «Он хочет, чтоб я отсюда ушел. Кто такой Крафт? Что за женщина эта МакДир? Никогда не видел живого экстрасенса. …А ведь если я не соглашусь уйти отсюда, я могу так ничего и не узнать». Тед стал медленно привставать со стула. «Но ведь мне и вправду, пока не на что обижаться. Я …не пострадал». Но он снова сел и посмотрел на Стаффорда.
Теду показалось, полицейский посчитал его слабаком. Во взгляде была обида.
Джон разглядывал парня. «С виду вполне нормален. Телом крепок. Неужели ему все равно, что его используют? Отец, вот эти… мерфи-крафты. Что он сам думает обо всем этом?»
Джон прочел в договоре: при выполнении заказа опекуну мастера достанется кругленькая сумма в качестве гонорара. «Даже если Лоренс честно выплатит налог, сумма его сыну достанется не детская. Так значит, все из-за денег? …А, ну да. Да, конечно, я ж забыл. Его папаша из тех, кто и дитя кинет в центр омута, чтоб только насладиться поединком: поплывет – утонет? Сын, значит, в свободном плавании. Зарабатывает на жизнь, трудясь в домах аллигаторов папиного уровня. …Учится жить. …Ах да, у инвалидов это называется… «выживать среди людей».
Стаффорд покусал уголок губы, потом, чуть придвинувшись к столу (как бы к Лоренсу), спросил: «Тед, подумайте хорошенько и ответьте, …у вас есть претензии к мистеру Мерфи? …А к Генри Крафту – вашему заказчику?»
Тед и первый, и второй раз покрутил головой. Ответил – нет. Потом посмотрел на Мерфи.
Тот ожидал его ответного жеста. Увидев его, Мерфи победно улыбнулся. – Ну, вот видите, как я и говорил: никаких претензий! – К Лоренсу. – Так вас подвести?
Тед посмотрел на Стаффорда. Дернул головой, шевельнул губами: «А вы?»
Старший офицер понял немой вопрос. Но ответил не сразу. Он снова бегло перечитал показания Лоренса, и идея пришла. – А ведь это кстати! Тед, вы правы, давайте воспользуемся предложением. – Он поднялся из-за стола. – Мне как раз нужно задать вопрос боссу мистера Мерфи. Может, пока наш невезучий экстрасенс приходит в себя в палате экстренной терапии, мистер Крафт объявится и разъяснит нам, … почему и как Инжей МакДир стала узницей его дома. Ну, раз мистер Мерфи утверждает, что ничего не знал об их встрече в доме.
Мерфи упрямился. – Разве я говорил о встрече? О какой встрече всё время твердите вы, старший офицер? Я сказал, что подвезу мистера Лоренса в дом Крафта, но не…
-А вот мы всё и увидим! Там - в доме номер 40 по 37–ой улице.
-А санкция от прокурора у вас есть?
Стаффорд развел руки в стороны. – А…а… зачем? Я вот, с мистером Лоренсом поеду. Да, Тед? Возьмете меня к вам в качестве гостя?
Теду ничего не оставалось, как кивнуть. В договоре, заключенном между ним и заказчиком не указывалось запретов на то, что исполнитель картины не должен приглашать с собой гостей. А раз не запрещено, почему б не стать первым его гостем полицейскому? Стаффорд показался Теду не глупым человеком, отзывчивым, но… въедливым до наглости полицейским. Но Тед ничего о других не знал, потому считал, что это метод такой. Должен же быть метод, если ловишь похитителей людей несколько лет кряду. «Метод Стаффорда – не имея нужного количества фактов, давить на подозреваемого. Давить, пока тот сам не докажет своей непричастности к делу. Типа презумпция невиновности – дело рук самого подозреваемого».
Мерфи вздохнул и под пристальным взглядом дежурного вышел из кабинета старшего офицера полиции.
***
В машине Джо Стаффорд успел познакомиться с необычностью дома стального калифорнийского короля. Раз санкций на вопросы у него нет, он решил просто послушать и понаблюдать. Виды залов, террас, галерей и великолепное убранство дома Крафта сочно было представлено в фильме, который оказался в памяти ноутбука Мерфи. Френк вообще-то показывал этот фильм Лоренсу. Попутно устно отвечая на его письменные вопросы. А Стаффорд следил за обоими, за блокнотом и тем, что демонстрировал ноутбук. Он выбрал себе самое удобное место в машине – между двумя общающимися.
Всё увидел Стаффорд: обилие хрустальных люстр, свисающих сережками чуть ли не до мраморного пола, и статуи из бронзы и картины, изображающие святых; и бассейны с переливающейся бриллиантами водой и джакузи с пеной до потолка. А ещё Мерфи тыкал в ниши в стенах, за которыми, если воспользоваться кнопкой на стене, действительно располагались все необходимые для проживания в доме комнаты. Те многочисленные спальные, буфетные – все это тоже было на картинках экрана ноутбука. В отдельных комнатах, очень похожих на комфортабельные офисы.
-То есть, если нажать…нужную кнопку лифта… - включился в «тихий» разговор Стаффорд.
-Нет, нет, - Мерфи покачал пальцем, – не совсем так. Нужно предпочесть другое направление, выходя из лифта. Вот, например, почему Тед не спустился с террасы по лестнице? Посмотрел на город, полюбовался, …заскучал и …спустился на землю. Он бы сразу оказался перед выходной дверью дома, а там дорога, а за лесочком – трасса. На ней всегда можно остановить попутку. Но он же не сделал этого. Уверен, ему и в голову не пришло …бежать из дома. Он вернулся туда. Именно - для дальнейших блужданий по дому. Нужно было выбрать нужную дверь. А наш …немного рассеянный гость шел вслед за новыми впечатлениями. Тут, знаете ли, срабатывает закон: каждый видит то, что желает видеть. Залы со скульптурами, галереи в стиле времен эпохи Возрождения, которую, кстати, обожает босс – вот что хотел видеть наш …маэстро каменных пейзажей – господин Лоренс. – Мерфи снова ткнул пальцем в экран. – Вот дверь, вот тут - ещё одна. А наш гость, проходил мимо и входил вот в эту дверь. Вы заметили разницу? Он входил исключительно в салонные двери. В высокие, золоченые, иногда деревянные, иногда обтянутые парчой или гобеленовой тканью. А через них обязательно попадешь в какой-нибудь из залов. Никак не в буфетную. А в буфетной даже и дверей нет.
Лоренс тронул руку Мерфи. Быстро написал в блокноте. «Я был в буфетной!»
Мерфи прочел. - Вот видите! – Он показал написанное Тедом Стаффорду и тут же вернул блокнот. - Он никак не мог быть там голодным. Там запасы печенья, кексов, джемов… и воды – сколько угодно.
Стаффорд обернулся к Лоренсу. – Это так? Вы были в буфетной? Тед, вы не ошибаетесь? Может, это была вовсе не буфетная?
Лоренс покачал головой – нет. Написал: «Я видел несколько буфетов. В овальной комнате».
-Точно! Они стоят в овальной комнате. Только, судя по всему, наш друг любовался ими как произведением искусства. Вы ж не открывали их? …Ни один?
Тед снова крутанул шеей - нет.
-Ну вот! Все дело в желании любоваться, - Мерфи отвернул лицо к двери… - а не поесть. …Ну, вот. Вот мы и приехали.
Машина замерла в двух шагах от двери здания. Ни лестниц, ни окон. Снаружи - здание в современном стиле, вместо жестких ребер мягкие линии. Стекло и бетон, полимеры и алюминий. Дом гармонично, плавно вписался в неровность ландшафта. По бокам – ярусами высажены деревья, кустарник. Всё ухожено, явно под неустанным вниманием и чьим-то контролем. Здание выглядит кораблем, застывшим между двух зеленых волн – вершин двух соседних холмов. Никак не домом.
Стаффорд, как ни желал того, не мог скрыть своего изумления. Он был ошеломлен оригинальностью того, что было снаружи, и великолепием, музейной редкостностью того, что оказалось внутри. «И это всё принадлежит одному человеку?!»
Прошло полчаса, и … возобладало любопытство профи. Эйфория от великолепия поугасла. Джон Стаффорд принялся разглядывать картины и статуи со стоимостной оценкой в глазах. И далее, пройдя ещё парочкой залов, любитель потакать жене – завсегдатаю всех выездов к «новенькому» в городе - Джо Стаффорд понял: перед ним не просто дом, перед ним … небыль. Омут сказки. Сказка из числа тех, что конец имеют печальный. «Такие богатства «законными» не бывают. И, возможно, эти мраморные стены скрывают многочисленные трагедии, связанные с обманом и унижением. …Невероятно опасное место! И ведь ни души кругом. Ни девчонки с тряпкой, ни тетки с веничком. Ни дворецкого, ни охраны. Как так? …Невероятно!»
Старшего офицера полиции, уже семнадцать лет занимающегося делами, связанными с похищением людей с целью вымогательства выкупа или использования в качестве рабов и рабынь, многое в доме стального короля заинтересовало. «Для чего этот дом, Мерфи? Его функция? Уверен, Крафт заезжает сюда не принять ванну и выспаться. Обилие цветного мрамора, бронза, золотые листья в коралловых цветах. А… налоговая служба знает о том, что такое - этот мраморный дом?»
Мерфи улыбнулся и тут же смял улыбку. – С этим не ко мне. Я в другом районе по налогам отчитываюсь. Этот – мне не по карману. Что касается ванн и прочего – тут вы не правы, Стаффорд. Босс тут часто бывает и подолгу задерживается. Он полюбил этот дом.
-Замечательно! Значит, мы его здесь увидим.
Мерфи промолчал. Стаффорд кивнул. – Понятно. А можно, …мне бы сразу хотелось взглянуть на комнату, где ожидала вашего босса Инжей МакДир. Где она была заперта. Это далеко? – Стаффорд обратился к Лоренсу. – Тед, вы не помните, в какой стороне та комната?
Мерфи удивленно вскинул брови. – Как?! А разве дальше смотреть дом не желаете? - К Лоренсу. – Тед, идемте, я покажу вам зал, где вам предстоит работать.
Стаффорд придержал Теда за локоть. - Спасибо, мистер Мерфи. Это - Тед увидит чуть позже. Общее представление о доме – мы получили. – Джон снова посмотрел на Лоренса. Тихо, на ухо произнес. – Заметите какие-то изменения в интерьере подвала или тут, если вдруг что-то поменялось, сразу обратите моё внимание.
Тед покосился на спину Мерфи. Тот как будто не слышал о просьбе офицера. Френк шел чуть впереди. Тед кивнул Стаффорду – он понял смысл просьбы.
-Так куда нам?
Тед показал пальцем в одну сторону, а Мерфи – в другую.
Стаффорд оглядел обоих. – Хорошо. - И пошел в сторону, указанную Мерфи. – Тед, идемте. Мистер Мерфи, …я надеюсь, знает короткий путь к комнате, где обитает охрана этого дома.
И дальше чуть тише, охотно оглядывая статую старухи с мелочью в руке: «Ходить тут сутки – мне бы не хотелось. – Он указал Лоренсу на руку женщины. – Это вы положили деньги?»
Тед пересчитал мелочь. Там лежало шестьдесят центов. Больше старухе никто не подал. Тед пожал плечами, губы двинулись, обозначив слова – нет, не я.
Стаффорд качнул головой – понятно и посмотрел в затылок Мерфи. Двинулся дальше. – За Мерфи! – К Мерфи. – Мистер Мерфи, надеюсь, вы знаете короткий путь.
Тед снова надолго «завис» у бронзовой овцы. Ему показалось, выражение морды животного стало несколько иным, чем ему показалось в первый раз. «Теперь овца не кажется мне тупой. Не умная конечно, но и не…тупая, нет». Он оглядел весь зал, все бронзовые фигуры в нишах. И вдруг до него дошло: «О, черт! Как же я сразу фокуса не понял? Дело не в чередовании: злой - добрый; тупой - хитрый. Здесь показаны все проявления человеческой натуры. И не важно, зверь подан или человек. Здесь все – люди. Это есть людские характеры, подмеченные в разные минуты жизни. И, судя по похожести всех этих морд и лиц мужик, свинья, мальчик, овца, пес, лошадь и старуха - всё они - это члены одной семьи. …И почему я сразу не заметил этого? Кто, кто мастер этих работ? Как же велика и прекрасна дань памяти его своей семье…».
Тед засмотрелся, споткнулся и упал. Неловко упал, совсем не пытаясь схватиться за торчащие из-за стены детали скульптуры. Он ударился лбом о мрамор пола. Место ушиба тут же вспухло, превратившись в серьезную шишку.
Мерфи, открывая свой кейс, язвительно заметил. – Тед, вы поаккуратнее, пожалуйста. А то старший офицер Стаффорд запишет на счет вашего заказчика и эту вашу шишку. А ведь он, я про мистера Крафта, - он выбрал вас из сотни претендентов. А может даже, из тысячи. Из десятка тысяч мастеров, желающих материализовать в этом доме свой талант.
-Вы все переживаете за миллиарды вашего босса, Мерфи? – Стаффорд прошел мимо овцы. Тупость той - его не «взволновала».
Мерфи улыбнулся. Он любовался, разглядывая морду в бронзовых завитках. – Тут даже овцы… выглядят гениально. - Он протянул Лоренсу смоченный в виски носовой платок. – Вот, приложите это к месту ушиба. – Френк улыбнулся, но, заметив внимательный взгляд Стаффорда (как будто оценивающий ситуацию и услужливость Мерфи), тут же спрятал улыбку и сунул металлическую мини- емкость в кейс, пошагал дальше. – Я – гражданин Великобритании. Ну, если вы это ещё сами не выяснили. В Штатах я по долгу службы. Меня «передали по наследству», когда бизнес большей частью перешел на территорию Америки. Так сказать, поближе к сырью и источникам энергии. Но я…по-прежнему предпочитаю игры, которые ведутся по правилам. И не люблю, когда накручивают вину одного человека в угоду фатальной преданности закону другого. Ну вы поняли, о ком я.
-Да, да, я читал правила вашего крикета.
-Крикет - … наш. А вот правила его - уже дело международное, – Мерфи поднял указательный палец вверх, - и это важно. Главное - чтобы наш друг, – он ткнул пальцем в сторону Теда, - человек более чем рассеянный, не счел, что его здесь или где-то ещё … пытаются кинуть. Тут нет тех, кто бы намеренно пытался обидеть вас, Тед. Тут – никому нет до вас дела.
Лоренс задумался о сказанном. Ему припомнилась доска, пляшущая под его ногами.
-А как же МакДир?
Мерфи игнорировал вопрос Стаффорда о женщине. Он продолжал о «своих правилах игры». - Я не склонен углубляться в историю болезни нашего юного скульптора …или кто он там, но мне лично, кажется, что он вполне здоров. Ну, … если только чуть более рассеянный. – К Теду, - просто будьте внимательнее, мой друг. Просто внимательнее смотрите по сторонам, – Мерфи передернул плечами и улыбнулся. Почти по-отечески. - И всё. Всё будет как у всех. Всё будет полный… о’кей.
Тед покраснел до кончиков ушей. Его снова ткнули носом в его недуг.
Он остановился. Огляделся. Ему всё казалось, он шел к подвалу другой дрогой. Не той, что вел Мерфи.
А Мерфи понял, что если Стаффорд увидит всё не его глазами (не с его комментариями), он запросто приобретет в его лице личного врага. «Бедняга. Как все скромные трудяги, он презирает людей, танцующих между хрусталём и мраморным полом. Как честный службист, он подозревает в нарушении закона каждого, кто ходит между золоченых стен, мимо бронзовых статуй. Он всю жизнь ходит …между прачечной и ванной, с кухни - сразу в спальню. Иные пути ему столь же неведомы, как и тонкость работы мастера, сумевшего выразить в бронзе глубину полнейшей «овцовости» быдла.
Мерфи вел гостей через комнаты. Как раз по балкону верхнего яруса, возвышающемуся над центральным атриумом, в который чуть не свалился Лоренс.
Поняв, что Тед поглядывает через бортик не просто так, что есть какая-то причина для его любопытства, Мерфи приблизился. Тед показал пальцем на неосвещенный зал нижнего дворика.
– Вам интересно, что там внизу?
Мерфи был рад объяснить. Рад заинтересовать гостей чем угодно, …только не вести их в комнату службы безопасности. Рад вообще увести разговор в другое русло. Мерфи указал пальцем на шишку на лбу: «Представляю, мой друг, как вам больно. Хотите, заглянем в одну из спален, уверен, в ванной комнате мы отыщем там аптечку. Наверняка там есть мазь, от которой боль, как рукой снимет».
Тед узнал место. Он стоял возле мозаики с лицом Святого Николая. «Это было тут. Доска кончалась здесь, у мозаики с ликом Николая Чудотворца». Тед написал вопрос на листке блокнота, и подсунул его к носу Мерфи.
Стаффорд, услышавший предложение Мерфи «свернуть в одну из спален», тоже сунул нос в записку.
- Доска? Какая доска, Тед?
Мерфи округлил глаза. - Здесь, здесь лежала доска?! …А для чего? Тед, зачем тут лежать доске?
Тед понял: Мерфи либо не желает отвечать, либо и вправду, ничего о доске не знает.
Да и не было её уже на месте. Ни в коридоре, из которого они выходили на балкон, ни на балконе – не было. Ни внизу, в зале. Тед с балкона смотрел.
-Тед, что за доска? Где она лежала?
Тед, сморщившись, указал рукой. Сам посмотрел вниз, на развороченный пол зала. «Ну ведь не приснилось же мне. …Ведь нет. Она была тут».
Мерфи иронично заметил: «Чушь какая-то. Или он что-то путает. – К Лоренсу. - Тед, таких длинных досок, да ещё и способных выдержать вес нашего молодого таланта – нет. Таких досок просто не бывает. – Он отвернулся от прямого взгляда Лоренса. – Я их - не видел.
Тед понял, что может оказаться в дураках. Он виновато посмотрел на Стаффорда, спрятал блокнот в карман. В глазах его засветилось упрямство. Стаффорд быстро посторонился, когда он прошел мимо него, сухо сжав губы в точку. «Он решил найти доску. …Глупо. Как глупо. Мы же сюда не за этим пришли». - Ну почему, же, мистер Мерфи, я, например, видел доску и длиннее пятнадцати метров. Четырехдюймовая. Думаю, если не прыгать на ней, она бы выдержала.
Стаффорд пошел за Лоренсом. – Тед? Тед, подождите. Да не спешите вы так. …Тед, вы же снова заблу…. – Джон не продолжил. Парень мог услышать. Мог обидеться. Его будто тычут носом в неудачное знакомство с домом. «Может, он снова запутался? Может, он видел её в другом месте? Где могут так располагаться коридоры? Не имел же он в виду балкон? …Да, да, как раз имел. Он шел с балкона в центр зала. …Здесь метров десять - двенадцать. …Хорошая, должно быть, была доска. В нем килограмм восемьдесят, …а может, и девяносто. …Ну, если ему не померещилась та доска. И вообще, зачем он на неё полез? Ах, да, он же написал: «Когда я разглядывал купол, зажегся свет в зале».
Стаффорд задрал голову и посмотрел на купол.
Высочайшего уровня художественный вкус был Джоном Стаффордом оценен. Он буквально забыл, забыл, за чем он сюда пришел. Он рассматривал купол со всех точек балкона. Он так сильно наклонялся, навалившись на бортик, что Мерфи испугался за его жизнь. - Офицер Стаффорд, я волнуюсь, вы не собираетесь кинуться вниз с балкона третьего яруса?
Стаффорд онемел. Он действительно не нашелся, что ответить! Потом, как будто придя в себя, рассмеялся. Однако было понятно, чтоб скрыть смущение. «Что за чертовщина? Гипноз какой-то». - Он ещё разок посмотрел в глаза Деве Марии и тут же прикусил язык. «А ведь это так. Её взгляд гипнотизирует не меньше, чем улыбка Джоконды. …Вот это шедевр, …классный, …просто первоклассная подделка. …Подождите, а коса у Девы Марии разве была?»
-Старший офицер, глядя на вас, я определенно испытываю удовольствие. Вы - по всему - большой любитель живописи.
Стаффорд в ответ пожал плечами. И тут с ним случился конфуз. Он случайно коснулся стены и …как бы оперся рукой на не твердую поверхность. Пытаясь понять, в чем дело, он отогнул край гобелена и увидел открытый темный проем в стене. Что за ним - темнота разглядеть не давала. И Джон, уже разок наткнувшись на подобный фокус (на вращающуюся картину, за которой так же располагался какой-то темный коридор), быстро опустив край тяжелого гобелена, тут же двинулся дальше. Будто ничего и не произошло. Он спустился по спиральному балкону на второй ярус, а после – на первый.
Переходя на первый, он остановился у одной из картин, украшавших стену. Ясный лицом муж (по замыслу как бы Бог Всемогущий, между тем - вылитый король нынешней Швеции) бил яйца…о нос бюста Наполеона. «Или нет, …да нет же, да! Вылитый тамошний Карл. …Кто ж художник? Что за школа? Говорят, где-то в Италии есть такая. Вполне легально лепит подделки, дает сертификаты. Нет, до чего же … на бога похож! Я его именно так себе и представляю: сам не знает, чего творит. …Любопытная аллегория». - Мерфи, а кто автор всех этих картин? Кто расписывал купол? И вот эта картина – очень интересная, кто её рисовал?
Мерфи помолчал. Потом, обойдя Стаффорда, пошел чуть впереди. Тихо произнес: «Вы б и о каменном портретисте ничего не узнали, если б не случай».
Стаффорд понял, речь о Лоренсе. – Ну, хорошо. Хорошо, я узнал случайно, а вы? Разве вас тоже не поставили в известность? Не притворяйтесь, вы подписывали бумаги вместе с Лоренсом старшим. Вы знали о заказе на портрет.
-Может быть, портрет, …может,…и не портрет...
Мерфи остановился. Оглянулся. Роста они со Стаффордом были равного, потому смотрели друг на друга прямо - в глаза. – Стаффорд, я уже сказал, я в Штатах по случаю. В этом доме я был несколько раз, но представьте, меня никто не водил тут с экскурсоводом. – Он взмахнул рукой, - кто автор всех этих художеств? – Он ткнул пальцем в направлении Лоренса, ковыряющегося в ящике со щебнем. - Вот! Вот - такие, как он, не знающие и не понимающие, почему они занимались здесь этим. Почему именно они. – Мерфи и Стаффорд подошли к Теду. - Ведь так Тед? Ведь вы же так и не знаете, почему выбрали именно вас? Вы не знаете, что за портрет от вас потребуется. …Так?
Лоренс быстро кивнул – так.
-Вот! – Мерфи снова махнул рукой, будто вычеркивая все художества, попавшие ему под взмах руки, и победно произнес: «Вот именно! Тут столько шедевров, …одни шедевры! Но никто, никто и никогда не узнает, чьих они рук. Крафтом указывалась манера исполнения, под кого и что рисовать. А автор сам придумывал сюжет и …старался быть бесконечно похожим на самого Творца. То есть даже не на художника, стиль и манеру которого он копировал, а на самого Господа Бога. Всё это – работы непризнанных талантов. Талантов от природы, от корней. То есть, вы поняли, художники эти, живописцы, скульпторы, краснодеревщики и жестянщики - они не мастера. Их фамилий никто не знает, и они - их фамилии - никого не интересуют. Всё это творчество будет вечно скрыто здесь за мраморными колоннами и бетонными стенами. – И снова к Лоренсу. – А вы думали, вы тут что-то слепите, и вами будет гордиться страна? Ваш папа будет гордиться вами? …И не надейтесь! Как и вашей фамилии на вами исполненном портрете - вашего папы здесь тоже не будет. Никогда! Хотя мне доподлинно известно, босс пользуется кое-какими услугами вашего папаши. Кажется, вот этот чилийский мрамор…
Стаффорд посмотрел через плечо Мерфи, на кулак, в котором был зажат камень. Этим кулаком Мерфи помахивал перед лицом Лоренса. - То есть, с рудников вашего папаши.
Мерфи кинул камень назад. Но, промахнулся, и камень упал не в ящик, а к ноге Теда. Тот перегнулся пополам и поднял камень. Он положил его не в ящик, а в карман. Стаффорд это заметил, промолчал (ну, раз папашин – решил – может), а Мерфи – тот продолжал говорить о неизвестных, не заметив кражи камня. - Вот, фонтан этот. Вы б видели его, какой красивый был. Деревце тут было… розовое, а Крафт взял молоток и …по зеркальной глади запустил, …по дереву. «Не правду, ты, говорит, слепил. А мне ложь – не нужна!» И выгнал мужичка, да как… пешком отправил, даже на такси денег не дал. И прав – в контракте сказано: удовлетворить требование заказчика. А тут – не вышло. И вот, - демонтаж. Вам, Тед, вам придется подумать, что за фонтан здесь будет стоять. …Вот, думайте. – Мерфи подошел, достал из кармана Лоренса камень и положил его назад, в ящик. И пошел кружить по залу. – Всё, всё здесь рук неизвестных…
Стаффорд будто и не слышал шума голоса Мерфи. Тот будто как издали до него долетал. Как и смысл громких резких фраз – пожеланий. А всё потому, что красота купола восхитила Джона. Сочность красок, легкость мазков, падающий на картины солнечный свет. Всё это так захватило его, что он …и не заметил, что стоит в самом центре фонтана и вот-вот ударится коленями о трубу. Вокруг трубы рыжая лужа ржавой воды. И он в ней стоит. «Черт!»
Тед же, напротив, слушал Мерфи очень даже внимательно. «Неизвестный. Но…как же так? Впрочем, …пять нулей, …да, вроде было что-то такое, было требование».
Тед слушал Мерфи, а сам оглядывал зал. Осторожно коснувшись рукава Стаффорда, он указал в направлении, откуда он вышел, неся женщину на руках.
-Что? Какие-то изменения?
Тед покрутил головой. Тут же написал на листке блокнота: «Нужно идти туда. Там та комната, где я нашел женщину».
Мерфи улыбнулся. Улыбаясь, он настаивал, указывая иное направление: «Ты ошибаешься, Тед. Нам в другую сторону».
Стаффорд подумал и согласился с Лоренсом. – Нет, Мерфи. Если он вспомнил, куда нужно идти, это хорошо. Давайте, воспользуемся его …хорошей памятью. – Стаффорд улыбнулся Лоренсу и похлопал его по плечу. – Пошли. Веди…
Мерфи постоял и … медленно произнес: «Хорошо, но я думал, вас заинтересует самый короткий путь».
Стаффорд игнорировал слова Мерфи, посчитав, что тот хитрит.
Они пошли через террасу. Тед долго ходил туда-сюда и, разумеется, водил за собой Мерфи и Стаффорда. Мерфи, коротал прогулку тем, что рассказывал про южную стену здания и красивый вид на город.
Прошло минут двадцать. Они все ещё были на террасе. Мерфи уже стоял у одного из выходов, ожидал, когда Стаффорду затянувшаяся прогулка с потерявшимся поводырем тоже надоест.
Но Джон терпеливо выжидал, когда Тед вспомнит, в какую из дверей он вышел на террасу с женщиной на руках. Вышел, и, как он говорит, совсем скоро оказался на первом этаже здания у фонтана. Стаффорд выжидал. Хотя мог бы, проходя мимо Мерфи, поинтересоваться, где тот «самый короткий путь»? Он ждал парня, его «возвращения на круги своя». Ждал просветления Лоренса. «Он нес её на руках. В ней пятьдесят шесть килограмм, не бог весь что, но и с таким грузом таскаться по этим террасам часами, …он нашел выход. Я верю, он его нашел. Найдет и теперь»
Тед буквально подскочил, заметив замеченную (главное - запомненную) деталь на двери. Он помахал Мерфи. Тот, будто нехотя, приблизился. – Что? Нашлась дверь?
Тед быстро взялся за блокнот. «Я вспомнил! За стеклянной дверью была чугунная дверь. Левая часть венецианских чугунных ворот. Они были на зеркале. Напротив дверей. Вот они! Вот эта дверь».
За зеркальной дверью коридор. «Черный-пречерный», как заметил Стаффорд, потом лестница. Та привела всех к подвалу. Тед указал в направлении двери. Вернее, он указал на стража, вновь установленного на место. Вместе с копьем.
Стаффорд спросил: «Ты указываешь на… дверь? Тед – это муляж. Доспехи рыцаря, изготовленные ещё одним «неизвестным» двадцать первого века».
Тед постучал по сверкающим доспехам на груди стражника. Потом поднял забрало, и тут же отшатнулся. Увидел за ним блеснувшее оптикой дуло камеры слежения. Тед опустил забрало и отошел. Но снова показал пальцем на стража. Потом быстро-быстро начал писать. «Я забрал его копье. Чтобы пошуметь, я кинул его в дверь. Но страж упал. Он свалился к двери. Туда. Камеры в нём как будто не было. За последнее - я не ручаюсь». – Тед указал на дверь.
-Понятно. – Стаффорд оглянулся на Мерфи. – Кто-то наводил здесь порядок? По чьему указанию это сделано, по вашему, Мерфи?
-Не я. И не по моему. – Мерфи улыбнулся. – А что вас смутило, офицер Стаффорд? Восстановленный на место страж в латах? – К Лоренсу. И вполне серьезно. – Перестаньте прикидываться перепуганным! Вы ж просто немой.
Стаффорд засек смущение на лице Лоренса. Понял, что тот от такого замечания может и перепугаться. - Во-первых, Мерфи, прекратите давить на свидетеля. К тому же, подчиненного вам человека. А во-вторых, вас предупредили, здесь ничего нельзя трогать. На двери дома до сих пор болтается листок с предписанием. Его наверняка видели вы и вам подчиненные люди. Что ещё вы изменили, наведя порядок в доме?
Мерфи вздохнул и, обойдя полицейского, двинулся к двери. – Ой, сразу предписания…
-Да, да! Открывайте дверь!
Мерфи открыл дверь. Но в комнату охраны он не пошел. Френк, пока три листочка лежали на кабинетном столе Стаффорда, кое-что прочел в заявлении Лоренса. И теперь знал, что творилось в комнате, когда там была обнаружена МакДир. «Ну, если этот карлик там не подмел». Мерфи вежливо посторонился. – После вас… - Сам же к комнате близко не подошел.
В комнату, при условии, что Тед все время будет держаться возле щели идентификатора, вошел только Стаффорд. Вошел, обошел всё, оценил систему наблюдения за домом. Проверил щит питания. Пощелкав тумблерами, обернулся к Лоренсу. – Значит, только вы встали на центр доски, включился свет?
Тед пожал плечами, потом кивнул - типа того.
-А когда вы вошли сюда, женщина лежала неподвижно?
Кивок.
Мерфи был удивлен. «Если б он вошел сюда, как бы он отсюда вышел, если бы двери закрылись? Тед, а может, вам показалось, что вы туда входили? Вы ж могли встретить женщину и здесь, среди бочек. …Здесь и места больше».
Стаффорд потребовал от Мерфи, «подежурить» у замка. Но, оказалось, картинки глаза Мерфи не было в списке людей, вхожих в данное помещение.
-Что с вашим носом, Мерфи, что вы за него держитесь?
-Пахнет же, - Мерфи поморщился и отошел подальше от комнаты.
Стаффорд осторожно пошутил: «Что ж такое не качественное вино гостье подсунули?»
Мерфи, зажимая нос платком, тоже позволил себе пошутить. – Ну! офицерам полиции, конечно, … бургундское с выдержкой в двадцать лет - это «не качественное». А по мне так - ничего. Я б тоже, оторвался по полной.
Стаффорд быстро отморозил желание Мерфи к дальнейшим шуткам: «Вы ещё шутите, Мерфи? На четыре дня человеку только эта бочка с открученным краном и собственная моча, вы ещё шутите, Мерфи?!»
Мерфи понял, шутить тут можно только полиции. Ему - больше шутить не хотелось. Он осторожно крутанул головой, как это обычно делал Лоренс, и махнул рукой за дверь. – Если вы не против, я выйду. Мне дурно,… простите.
Мерфи вышел за дверь. Он даже дальше ушел. Он вышел за вторую дверь и стоял рядом со стражем в латах. Постоял, и всё так же, прикрывая рот платком, пока остальные отсутствовали, позвонил распорядителю дел в доме. – Пазини? Томми, вы давно в подвале были? К черту предписание! Сейчас офицер полиции выйдет, а вы …через полчаса, загляните туда с вашими помощницами. Да, да, через полчаса. И чтоб всё чисто было! … Бочку? А что с ней, выкатите её к остальным в зал. – Услышав очередной вопрос от служащего, Мерфи, немного горячась, усилил звучание своей строгости: «Так перчатки надень, черт тебя подери! Стереть отпечатки! Всё стереть, слышал – всё!»
Мерфи не расслышал слов, но жест, что Мерфи что-то прячет в карман – это он засек. Понял, что он кому-то отзванивался. Но он продолжил начатый «разговор» с Лоренсом. Он периодически заглядывал в блокнот, где Тед писал ему, что «уверен, что в караульной кто-то был». «Нет ни кофточки, ни сумочки, ни пистолета. Они валялись на полу. Я не мог к ним приблизится, двери закрывались».
Мерфи не видел, о чем писал Лоренс. Он вообще ни о каких сумочках – ведать не ведал. Потому и вел себя спокойно. Как всегда спокойно. Но к вопросам Стаффорда он прислушивался.
Они вышли из подвала. Направлялись как будто в зал с бассейном. Тед был уверен, что идет именно туда.
- Вы уверены, что не видели весь этот набор в другом месте, Тед?
«Уверен». Тед ещё и кивнул, когда указывал пальцем в блокнот.
Стаффорд остановился. «Черт! Придется вернуться. Гадко, но…работа, придется вернуться». – К Мерфи. - Нам нужно вернуться в комнату. Давайте назад!
Мерфи застонал. – Не-ет. Только не туда. Вы же сказали, вас теперь интересует бассейн.
- Теперь - нет. Мы вернемся.
Мерфи уперся, не соглашаясь ни в какую. Тогда Стаффорд резко подсунул ему к носу блокнот. – Тогда объясните мне, …не сходя с места, где вещи, принадлежащие женщине? Ну?!
Мерфи прочел, будто отпечатанную строчку: «Нет ни кофточки, ни сумочки, ни пистолета. Они валялись на полу. Я не мог к ним приблизится, двери закрывались».
Мерфи выругался про себя, потом, повздыхав, произнес: «Хорошо! Мы сейчас выясним, кто и куда отнес эти вещи. Идемте».
И как не кричал Стаффорд: «Мерфи, вернитесь! Мерфи, мы должны вернуться в комнату!» - Френк Мерфи в комнату службы безопасности больше не пошел. Остальные … вернулись.
Стаффорд вернулся. Хотя Лоренс показывал ему пальцем на блокнот, в котором было написано: «Сейчас их там нет. Я бы заметил».
Офицер кивнул. – Вы правы, Тед. Их нет. Я их там тоже не заметил. Но, может быть, нам повезет, и мы найдем то, что унести не успели. Просто не нашли. Мы… посмотрим. Теперь нас с вами никто не торопит. Вы заметили, как неподдельно удивился Мерфи?- Стаффорд поднял палец кверху. - …Вот. Раз он понятия не имел, что на встречу с Крафтом в дом приезжала женщина, думаю, он и про сумочку не знал. И про пистолет. Думаю, в комнате прибирались люди дома. Они тут уже повсюду, вы заметили? Дверь была закрыта. Но замок щелкнул, как только Мерфи взялся за ручку двери. Та тут же открылась. Нас видят. – Стаффорд поднял голову. – Камеры, вы заметили? Ах, ну да, вы ж сами обратили на них моё внимание. Они включены, Тед. – Он покрутился на месте, определился с нужной точкой, подошел к стражу, открыл забрало одной из камер и, в шутку помахал рукой невидимым стражникам. И тут глазок дернулся, и камера начала движение в сторону лестницы. Проследив сектор, устройство вернулось в первое положение – «контроль за коридором». - Вы заметили, Тед?
Стаффорд будто проверял внимательность Лоренса. Будто аттестовал его. Он всё поворачивался к нему лицом и интересовался: «Вы видели? Вы заметили?» Тед был смущен проверкой. Он уж и не кивал в ответ, просто опускал глаза, как будто соглашаясь со всем: «Да, я тоже это заметил». Но вообще-то он вот только теперь почувствовал, что где-то рядом есть «третий». «А может и четвертый с пятым». И он вспомнил, что замок в двери действительно издал грозный металлический щелчок, когда они втроем подошли к дому.
-Люди, Тед, бывают очень невнимательными. Может, и нам повезет. Уверен, люди, делавшие там уборку, что-нибудь да упустили. Не заметили.
Тед был смущен. Ему ткнули в самоё больное место.
Но оказалось, не только какие-то там посторонние люди, но и сам старший офицер полиции Стаффорд в подобном доме может быть невнимательным. Вернее, Стаффорд, ожидая, что никуда комната охраны не денется, взял да и свернул с пути, …просто зашел за угол. Прошел пару шагов, заметил лестницу, спустился на один пролет и …остановился. – Вот черт! Не хватало ещё заблудиться. – Он смущенно улыбнулся. - Мне показалось, я что-то услышал. Думал, это недалеко.
Тед кивнул. Он тоже что-то слышал. Вот только что – не понял.
Но звук повторился. И Стаффорд тут же кинулся назад - по лестнице и снова – за угол.
Внимание полицейского привлекла дверь, абсолютно сливавшаяся с окрашенной под цвет оливок гипсокартонной стеной. Тед долго не мог сообразить, как же Стаффорду удалось отыскать совершено незаметную глазу дверь! Он всё стоял у неё и ощупывал рукой теплое темное блестящее не окрашенное дерево, из которого была сделана дверь. «Так это дверь?! …Никогда б не подумал!»
Из-за двери доносился странный звук, похожий на лязг движущихся цепей. Лоренс, наученный горьким опытом, порога помещения, куда проворно забежал Стаффорд, не пересекал. Тед оставался снаружи. И услышал, как полицейский кого-то отчитывает: «Что вы здесь делаете? Вы кто такой?» Лоренсу вопросы показались занятными, ведь это Стаффорд был в доме незваным гостем. Тед заглянул за дверь.
Человека за ней он заметил не сразу. Тед совсем не ожидал увидеть…карлика. Вернее уродца, крепыша внушительной комплекции, но на маленьких толстых кривых ногах. Недостаток «укоротил» мужчину лет тридцати на половину.
На вопросы чернявый коротыш – весь из себя сплошная накаченная мышца - полицейскому не ответил. Впрочем, понять, что Стаффорд - полицейский - было действительно трудно. Он только двинул рукой в сторону кармана, но удостоверения так и не показал, сразу стал задавать вопросы. Уродец проворно взгромоздился на поддон старинного цепного лифта. Оттуда он улыбнулся Стаффорду и весьма приятным бархатистым голосом вежливо ответил: «Я служу здесь. П…п…привратником». И тут же цепь дернулась и повезла его наверх.
Стаффорд кинулся к лифту. Заглянул в распахнутые дверцы, и, сильно скривив шею, посмотрел наверх. Выкрикнул: «Эй, а ну вернитесь! Вернитесь! Я старший офицер полиции Джон Стаффорд. Слышите? Вернитесь! …Эй?!»
Каково же было удивление Теда, когда он увидел продолжение встречи полицейского и привратника в …подвале, куда они со Стаффордом спустились. Там полицейский не сразу пошел в комнату охраны, ему опять что-то послышалось. Он заглянул за дверь открытой соседней комнаты. Та оказалась пуста, но в её стене было окно для грузового лифта. Тот как раз там стоял. И дверцы лифта были открыты.
Как оказалось, карлик … «перепутал», куда хотел ехать, пользуясь кухонным лифтом… аж девятнадцатого века! О последней детали он сказал Стаффорду сам. Только последний приблизился к лифту, улыбчивый брюнет, будто сожалея, произнес: «Лифт девятнадцатого века. …Такая неудобная вещь. Всё время попадаешь не туда». - И Лифт тут же пошел книзу. То есть подвал, как оказалось, ещё не самая нижняя инстанция в доме. Лифт опять ушел от полицейского! Теперь Стаффорд не кричал. Он прикрыл дверцы лифта и произнес тихо, почти серьезно: «Ну, клоун, …посмотрим, кто улыбнется последним!».
Цепи лязгнули ещё несколько раз. Казалось, лифт где-то внизу остановился и снова пошел кверху. Но значительно выше той комнаты, где были Тед и Стаффорд.
Старший офицер отряхнулся от пыли, которую нахватал на плечи, когда заглядывал в шахту лифта и двинулся к двери. То есть к Теду, который стоял возле неё. – Тут ничего. Ну и …ничего. – Он похлопал, потирая рука об руку, и улыбнулся Лоренсу. Будто подбадривая его: «В другом месте мы что-нибудь да обнаружим».
И тут снова лязг цепей. Теперь и Тед их отчетливо расслышал. Он посмотрел на закрытую дверь комнаты службы безопасности.
-Что, Тед?
Тед, хорошо артикулируя ртом, указывая пальцем на дверь, беззвучно произнес. «Там!»
-Что там? – Стаффорд и сам расслышал лязг цепи. – Ну, …как ты это делаешь, открой!
Тед быстро посмотрел в щелку замка. Магнит сработал. Дверь приоткрылась. Но! привратник … и в третий раз ушел от старшего офицера полиции.
Опять же улыбаясь, карлик сидел верхом на бочке, установленной на поддоне. В руках его был веник. Он и помахал им офицеру. Лифт пошел кверху.
Стаффорд успел схватиться за низ поддона. Но какой там! Старый цепной механизм был столь крепок, что Стаффорда тут же потянуло кверху. Он на треть тут же скрылся в шахте.
Тед испугался, забежал в комнату, ухватил Стаффорда за пояс и потянул книзу. При этом он жутко замычал.
Офицеру пришлось расцепить руки. И не потому, что он, чуть было, не оказался в темноте шахты лифта. Он испугался. Да, он просто испугался эха от мычания Лоренса.
Звук в шахте прозвучал как грозный рык зверя. И освободившись, Стаффорд, забыв обо всем и даже о болезни парня, громко закричал: «Что ты мычишь, …бык трехлетка! Лифт, дурачка в нем надо было держать!»
Тед смутился. Раскраснелся, и чуть отодвинулся от офицера.
Вообще-то Лоренс старался молчать. То есть даже при пиковых ситуациях он старался не произносить ни звука. Он как-то прослушал записанные им «звуки» - потуги своего голоса. Он и сам был испуган, насколько те были неблагозвучны. Будто рык какой-то. Если звук произносился прерывисто, то да, можно было б с натяжкой решить, что мычит потерявшийся молодняк - бык трёхлетка. Тед отвернулся. Отошел от лифта. Сгоряча произнесенная фраза его обидела.
Уже мягче, уже поняв, на кого он накричал, Джон повторился, теперь обвинив в неконтролируемой ситуации себя: «Два бычка. …А что нам остается – только мычать. Правильно! – Он тихо посмеялся. Скорее над собой. – Ты видел, весельчак нам попался. То есть, …ха-ха… не попался. – И тут он замечает заключительный, так сказать, драматический момент комедии. Он открыл рот, указывая на дверь рукой. – Ого! Тед, мы, …мы попались!
Тед оглянулся, и тут же кинулся к двери. Но! поздняк метаться, та уже закрылась.
И как не подпирали её Тед со Стаффордом, открыть её они уже не смогли.
Тед попытался дозвониться до Мерфи. Телефон отзывался надписью «…в виду недоступности…». Лоренс смотрел на Стаффорда, качал головой - нет. Потом, резко выдохнув, он развел руки в стороны, показывая, мол, да, попались.
Стаффорд тоже попытался звонить. Во избежание провокаций, он приказал своему помощнику на служебной машине (обычной с виду тойоте) двигаться вслед за машиной Мерфи. Он звонил сержанту Спицу. Но экранирующие стены подвального помещения сигнал не пропускали. Тогда он принялся прощупывать дверь обеими руками. – Что, совсем попались?
Тед показал пальцем на торец стола с мониторами. Стаффорд оглянулся. Приблизился к столу, наклонился и прочел: «Гади..». Это было написано губной помадой, тупой обломок которой полицейский отыскал под столом. – Вот! Вот мы и нашли…кое-что.
Он сунул обломок помады розового оттенка в свой очечник. А очки, которые использовал для чтения особо мелкого шрифта, просто убрал в карман. – Думаю, нам удастся за что-нибудь зацепиться. На обломке наверняка есть остатки слюны.
И это было всё, что они нашли в комнате, после того, как по ней прошелся веник кривоногого карлика. И Стаффорда это немного удручало. - Вот черт, …как же я так (тише) …лохонулся? - Он посмотрел на Теда. - Что, правда, нет выхода? А вот же…окно.
Тед сначала пожал плечами, потом покачал головой – «без пользы». Из подвального окошка, располагавшегося почти у самого потолка, мало что можно было разглядеть. И уж точно – некому было подать сигнал. Но Тед попытался. Подставил стул, встал на него и попробовал звонить Мерфи. Сигнала не было. Но из окна Тед увидел беседку, та будто приклеенной стояла на кромке холма, вся окруженная невысокими кустами желтой розы. Однако в беседке сейчас никого не было.
Он написал про увиденное в блокнот и подал его Стаффорду.
Стаффорд прочел про беседку. – И это всё?
Тед кивнул - всё.
Полицейский кивнул. – Понятно! – Он оглядел комнату и …показал пальцем на шахту лифта, в которой скрылись карлик и бочка. – Но у нас есть ещё одна возможность.
Тед, не слезая со стула, показал пальцем вверх. Он подсказал полицейскому, что кабина лифта ушла наверх. Стаффорд снова кивнул. - Хорошо. Тогда останемся пока и …попробуем понять, почему женщина не воспользовалась лифтом?
Стаффорд снова сунулся в шахту лифта. Он попытался тянуть цепь к себе, потом просто постучал по стенам ключом от своего дома. Гулкий звук – в общем, без результата.
Тогда он подошел к щиту с выключателями. – А тут у нас с тобой,…понятно. – Он стал поочередно то включать переключатели, то выключать их. Однако замок двери, по-видимому, запитывался не отсюда. Дверь не открылась. Зато при нажатии одного из переключателей цепь лифта с лязгом дернулась. – Ну вот! Вот мы и обнаружили, как она тут управлялась, включая и выключая свет. Так она и бочку могла к себе доставить. Ну, если той сразу не было в окошке лифта. – Джон обернулся к Лоренсу. – Она или кто-то ещё. Не о себе ж она на торце стола упомянула. – Он улыбнулся Теду, подбадривая его, и снова обошел стол с мониторами. Посмотрел на экраны.
Картинка на них менялась с периодичностью минуты. Стаффорд видел пустые залы, пустые коридоры. Потом он заметил женщин, одетых в фирменную одежду, те, не торопясь, судя по всему, приводили в порядок какие-то помещения. На другом экране Джон заметил ещё парочку служащих. Это охрана дежурила по этажам дома. В просторной кухне возле плиты суетились две женщины. По-видимому, они готовили еду. – Ага, …понятно. Ну, значит, мы всё-таки можем встретить сегодня стального Генри. – Джон осекся. Оглянулся на Теда, тот следил за его действиями, не сходя с места. Он так и стоял на стуле возле окна. (Тед все надеялся увидеть кого-нибудь у беседки, хотел подать сигнал). – То есть уважаемого господина Крафта, конечно. – Стаффорд снова посмотрел на экраны.
Возле дома, вернее возле служебной тойоты он увидел прогуливающегося сержант Спица. Увидел, как к нему подошел коротышка привратник и что-то передал. - Вот чертов уродец! Он угощает моего человека водичкой, а нас с тобой…. – И снова Стаффорд подошел к лифту. Снова тщательно обыскал его, прощупывая рукой его стены. – Он оставил там дверь открытой. Блокировка не дает лифту тронуться с места.
И только он это произнес, …цепь лязгнула. И лифт стал спускаться. Прибыл поддон. На нём стояло сырное блюдо. В центре плоской круглой посудины из тяжелого синего стекла лежали груши и виноград. А вокруг – шесть сортов сыра, порезанного ровными тонкими ломтиками.
-О! А вот это по-человечески. - Стаффорд сначала заглянул в шахту лифта, потом выкрикнул: «Это что, вятка? …Эй! Кстати, тут у вас дверь заклинило».
Сказав, он выпрямился, подмигнул Лоренсу и указал на блюдо. Но Тед покачал головой – нет. Хотя, глядя на закуску, он сглотнул слюнки. – Что? Что такое? - Стаффорд нахмурился.
Поступок Лоренса напомнил ему о манерах жены. Когда, вернувшись с работы, он шел на запах, на кухню, где суетилась его Сандра, он протягивал руку к какому-нибудь уже готовому блюду, то жена била его по руке: «Джо-он, …нет! Сначала иди, прими душ. Сними с себя всю эту …энергетическую грязь». - Что такое, Тед? Ну, …виноград и что? Он чистый. Я уверен, чистый. Давай…
Лоренс снова указал пальцем на надпись. На надпись на столе. Джон прочел про себя слово и перевел взгляд назад – на Теда. – Ой, …ну хорошо. Хорошо, ладно, не будем. Оба – не будем. – Стаффорд спрятал руки за спину. Глядя на крупные прозрачные зеленые ягоды, он сглотнул слюну. – Хотя я сомневаюсь, что здесь кто-то желает отравить нас. – Он усмехнулся. Помолчал. Потом снова посмотрел на Теда. - Они конечно …гадины, но не поэтому, Тед. Только потому, что понаделали вот такие двери. …Без открывашек.
Стаффорд посмотрел на блюдо. Потом неожиданно сгреб гроздь винограда в пригоршню и кинул этим в дверь. Не зло, но с ударением произнес: «Ну, кривоногий,… я все равно отсюда выйду».
Дверь тут же и открылась. За нею стояли Мерфи и привратник.
Последний, улыбаясь, смотрел себе под ноги. Там валялись виноградины и сыр. – Что? Так сильно не угадал с выбором десерта? – Коротыш перешагнул через отказной подарок и подковылял к Лоренсу. – Так вот вы какой, …мастер по камешкам.
Ноги коротышки были столь кривы, что казалось, он крутит ими невидимые педали, когда просто шагает. - Как вы себя чувствуете? – Он протянул руку к пряжке на джинсах Теда. – Тони Пазини. Для вас – Тони. Я здесь управляю хозяйством, ну, и ещё кое-кем. …Здрасьте!
Тед низко опустил глаза и разглядел, в другой протянутой руке (кстати, крепкой, судя по рукопожатию) короткого мужчины лежала коробочка. В ней - медицинский пузырек с жидкостью для заживления синяков. Тони прикрыл глаза, как бы давая разрешение воспользоваться. – Ваша шишка заживет гораздо быстрее.
Тед взял пузырек. Тут же кивнул, ртом выразив собственное имя. – Тед. Крепыш кивнул. Черные вьющиеся волосы, спадавшие до основания короткой шеи, чуть дернулись. - Вы - Тед. Тед Лоренс. Я уже в курсе. – Пазини дернул рукой, будто дирижировал тут всем и подошел к Стаффорду. – А вы… из полиции, - будто передразнивая манеру Стаффорда, он потянул, - поня-ятно.
Остановившись рядом с полицейским, он разыграл целую комедию. – Старший офицер Стаффорд, …ну надо же! Ну, как же я забыл, вас же приглашали в гости! Нет? В таком случае, если вы не против, я позволю себе не только не извиниться за это маленькое недорозумение, но и напомнить, …вас в этом доме вообще быть не должно. Да, я видел вашу записку с предписанием. Но и все равно, я тут - по закону, а вы – нет. И дверь эта, в которую вы так смешно влетели, никак не должна быть открыта вами ни с этой, ни с той стороны. Так что, пожалуйста, если у вас так и нет с собой санкции прокурора Фридмана - на обыск этого дома, …то, я сожалею, но вынужден с вами не просто попрощаться, а …- он достал мобильник, - …но и позвонить в полицию. Сообщить о вашем несанкционированном вторжении. – Он погрозил пальцем. – Превышение полномочий, старший офицер, ай-ай….
Стаффорд смотрел на коротышку, не мигая.
Пазини отстранил молчавший телефон от уха. - Ну так что вы там спрятали в свой карман?
Стаффорд вынул очечник, потом очки. И показал их Тони.
-И что в очечнике?
Мерфи заглянул через голову коротышки, посмотрел в пустой очесник.
-Там должны быть очки. – Стаффорд открыл очечник и на глазах всех…сунул в пустой очечник свои очки. – И они там.
Тони поднялся на цыпочки. – Не понял. - Он поднял голову, оглянулся на Мерфи. – Вы же сказали…
Англичанин сделал вид, что видит публику впервые. Он …пошел гулять по помещению, при этом напомнил служащему: «Вы же сказали, что проветрили здесь. Пахнет же, Пазини, …воняет. – И пока дверь снова не закрылась, Френк Мерфи …выскользнул наружу. Дверь закрылась.
Пазини вскрикнул. – Нет! Нет же, нет! – И прозвучало так натурально, так трагично, …что Лоренса охватил испуг. Стаффорд заметил, парень дернулся сначала в одну сторону (к стулу у окна), затем – к двери, но сделав шаг, он болезненно поморщился и затих. Но заметно уменьшился в росте, вроде как бы сжался весь. Затих. Всё происходящее будто перестало его интересовать, только личное мироощущение. Он будто пытался заставить себя поверить, что всё происходящее случилось не с ним. Джон тихо скрипнул зубами. «Подонок, …какая же…гадина».
Пазини явно ломал комедию. Он стучал по двери кулаками, кричал, звал на помощь мамочку и матерь божью. Тед не смотрел на него. Он будто его даже не слышал, весь ушел в себя. Стаффорд заметив изменение в настроении парня, хмурился сильнее. Но вообще-то, ещё несколько минут назад, он стоял и тупо смотрел на «клоуна». Ему было не просто плевать на актерские (даже очень неплохие) данные кривоного карлика, ему бы желалось плюнуть, прежде всего, в лицо Крафта, нанимающего в работники не только классных клоунов, но и такие ранимые индивидуальности, к которым Джон относил теперь парнишку - Теда Лоренса.
Старший офицер полиции произнес: «Пазини, достаточно. Откройте дверь, как вы сделали это до того, как мы познали ваш несомненный талант трагика. Обычным механическим ключом - откройте. Я же слышал, вы повернули ключ в дверях при входе. Ну… - Это короткое, как удар хлыстом «ну» подействовало. Пазини замер у двери. – Ну же!!
Не повернув головы, карлик потянулся на цыпочках и, отыскав только ему видимую дырочку, вставил туда тонкий, как штырь, ключ и повернул им. Дверь тут же открылась.
- Не скажу, чтоб я был рад вас снова видеть, - Мерфи кисло смотрел на Тони. – Но,… может, мы все же отойдем от этой комнаты подальше. Ну, правда же, воняет, Пазини. – Мерфи произнес это тоном, будто воняет только и исключительно от Пазини.
И Тед, и Стаффорд оставались на местах. Мерфи улыбнулся. - Господа, честно слово, охране влетит от меня непременно. Серьезнейшим образом. И за бочку с вином, жульнически спрятанную на поддоне старого лифта, …по случайности запущенного вашей знакомой. Э…как вы сказали, её зовут? …Ах, да, да, я вспомнил. Инжей МакДир. - Мерфи сморщил нос. – Никогда не интересовался экстрасенсорикой.
Карлик всплеснул ручищами. – Какое премилое имя. Как вы сказали, зовут вашу знакомую?
-Мою? – Мерфи свысока посмотрел на задранное улыбающееся ему лицо привратника, дворецкого и ещё бог весь кого Генриху Крафту, но не ему. –Мою?!
-Прекратите дурачится! – Стаффорду, по-видимому, надоело просто наблюдать за происходящим. - Ваши фокусы уже принесли проблем хозяину.
-Вы что-то…
-Уж вы-то, Пазини, уверен, не были в отпуске ни четыре дня назад, когда сюда привезли МакДир, ни вчера, когда тут был Лоренс. Его, кстати, привез сюда Мерфи. Вы – привратник и привязаны к двери дома. Уверен, вы знали о приезде гостей вашего хозяина.
-Гостя. – Карлик резанул рукой по воздуху и показал неприличный жест (средний палец вверх, два рядом зажаты). – Только один… гость, старший офицер. А хозяина и теперь нет в доме. У него куча домов. Где он остановится – ему решать. Не мне и не вам. Что касается упомянутой вами женщины…
Стаффорд снова перебил болтливого придворного. – Вы лучше о том, где вы были вчера, когда вот этот человек (офицер указал на Лоренса) прибыл в дом. (К Мерфи) – Напомните ему, мистер Мерфи, в котором часу это было. И кстати, двери вам открывал кто, привратник, или у вас свой ключ от дома?
Мерфи, щурясь посмотрел на Пазини. Тот – с ухмылкой - на него. – Если честно, я уже и забыл, в котором часу провожал нашего… мистера Лоренса. Нет, честное слово, я…забыл. – Френк будто ждал, что Пазини ему напомнит, но тот ухмылялся. Видно знал ответ, но молчал.
– Кажется, …кажется, это было около…
Пазини «оттаял». Он …снизошел. И рассказал, что приезд Лоренса – не был для него неожиданностью. – Тут уже с месяц возят камни. Если честно, не знаю, зачем их так много. Тонны две. А приехали вы около половины второго. Дня, разумеется.
-Открывали вы?
Карлик дернул длинным крупным носом в сторону от Стаффорда. - Разрешение на право задавать вопросы с собой? Нет – ну и, … я сам знаю, что сказать.
Лоренс уже пришел в себя. Уже снова прислушивался к разговору и адекватно мог его оценивать. То есть вполне понимал, кто и за что здесь держится. Пазини – человек, которому Тед в силу несоответствия того общечеловеческим стандартам если не симпатизировал, но потакал, казался ему работягой. Человеком, крепко держащимся за свою дверь, то есть, - за работу. Мерфи – тот был карьерист, но, по-видимому, стоящий своего высокого положения. Стаффорд был чужд Лоренсу. И как Тед не старался внушить себе, что тот ему не враг, он был подозрителен в отношении методов его работы.
Офицер настаивал, хотя да, разрешение задавать вопросы в его кармане не лежало. - Камни – для картины – это ясно. Но поточнее, пожалуйста, в котором часу Мерфи привез Лоренса?
-А разве я не сказал? Кажется, это было около трех.
Стаффорд, глядя в глаза плута, усмехнулся. – А точнее. Время уже известно, мистер Пазини. Но уточните.
-А! То есть, мне-то что подтвердить, слово «кажется» или «около»?
Стаффорд не спускал глаз с Пазини, тот, будто надсмехаясь, смотрел на него.
Конечно, в полицейском участке Пазини был бы более корректным, здесь же он чувствовал себя хозяином. И в полной безопасности. – Кажется, - Тони кивнул, - …днем. Это точно!
Стаффорд намеренно осторожно уложил в карман свой очечник. Потом подошел к столу, сфотографировал на телефон надпись с торца и сделал соскоб помадной краски на край своего чистого носового платка. Потом попросил и Лоренса сделать фото торца «расписанного» стола. Затем офицер уложил свой носовой платок в карман. Телефон он положил в другой карман и …похлопал по нему, будто проверяя, на месте ли всё. Всё было сделано им намеренно тщательно. И даже как бы демонстративно. – Как видите, мистер Пазини, я делаю это в вашем присутствии и в присутствии ещё двух свидетелей.
Пазини произнес про себя: «Вот гад! Но какого черта…» А в слух он спросил иначе: «Не понял, вас так слово заинтересовало? Нет, вы даже не сомневайтесь, я скажу парням, что больше не рисовали на столах».
И тут Стаффорд заметил: «Мне понятно, почему она не дописала слово. Но почему именно «гадина»?»
Мерфи посмотрел в сторону Тони. – Мне кажется, с этим ругательством обращаются только к женщине. Нет? Вы не знаете, к какой такой женщине эта несчастная могла воспылать такой неприязнью? А, …Пазини, не знаете?» - После таких намеков, Тони чуть-чуть засуетился. - Ну, я же сказал, дам по рукам! Как следует дам. – Пазини подошел к столу и, … наслюнявив пальцы, стер надпись. Потом обернулся к Мерфи. – Скучают на службе ребятки. Любимых женщин вспоминают. Скажу, чтоб не рисовали больше.
Мерфи, по-видимому, тоже устал от клоуна с короткими мозгами. Он процедил сквозь зубы: «Пазини, женщина жива. И … почти в доброй памяти. Прекратите накручивать неприятностей боссу. Я ведь могу и не промолчать, …если вдруг что».
И вот тут только Пазини понял, что речь идет о живой женщине, а не о какой-то случайной жертве обстоятельств, попавшей в дом, как в мышеловку. - Но я действительно не видел этой женщины! Она … мимо прошла, - Пазини кинул быстрый взгляд на Мерфи, - мимо меня. Я не заметил. – И тут же к Лоренсу. – Вы б уже принимались за работу, что ли. О ваши камни прислуга уже все ноги поломала. – К Стаффорду и очень вежливо. - Мы обязательно обсудим всё: время, место, и вообще. Э, …как вы считаете, - снова быстрый взгляд в сторону Мерфи, - ведь мы поговорим с офицером, Френк, …поговорим? Надо бы разобраться, что там за Инжей такая, не экстрасенс ли это господина нашего… с вами, …Френк.
Мерфи посмотрел на часы. – Хорошо! У меня есть минут пять…
Пазини кивнул кучерявой головой и широко, как клоун улыбнулся Стаффорду. – О, пять минут! Как много можно сказать за это время.
Стаффорд подумал и почти угадал, что Пазини имел в виду совсем иное слово: не «сказать», а «наговорить». Короче, навесить лапши. Ведь разговор будет идти без свидетелей и протокола.
Но такой роскоши, как бланк протокола - у Стаффорда пока не было. «Женщина нашлась, она жива, – раздумывал он, наблюдая переглядки Мерфи и привратника, - никаких обвинений против этих господ, а так же хозяина этого странного жилища - она не выдвигала. Но надо бы разобраться, кто тут больше врет и почему? Значит, о существовании МакДир знали оба. Оба знали, что она личный экстрасенс Крафта. Они знали, что она входима в дом. Но! Оба скрывают причину: как так произошло, что в отсутствии хозяина тут, в доме объявился его личный экстрасенс?» Стаффорд кивнул. – Вот и прекрасно! Тогда давайте, проводим мистера Лоренса к месту его работы. А заодно - поговорим о женщине. Итак, мистер Пазини, вы остановились на том, что Инжей МакДир …прошла мимо вас.
-Ага. Подтверждаю. Мимо. – Карлик заковылял рядом с Мерфи. Он время от времени задирал голову, как бы сверяя то, о чем говорит, с тем, что по этому поводу думает Мерфи.
-Теперь уточните, мимо кого «вас»?
-Ой, не ловите меня, я не рыбка. Мимо меня! – Пазини ткнул в себя пальцем и отвел тот палец в сторону. – Мимо! – И тут он столкнулся взглядом с Лоренсом.
Тед слушал его внимательно. На лице – хмурость. Со стороны можно б было подумать, что он не верит Пазини. Тони, решив, что всё именно так, подмигнул парню.- Вы ведь тоже прошли мимо меня. Мимо, мимо прошли, да. И даже не заметили. Нет, я не сержусь. – Он отвернулся от Теда, пошел дальше. – Я не сержусь, что некоторые меня просто не замечают рядом. Но я подумал, подумал, когда и вы – тоже прошли мимо меня, а не вернуться ли мне к моим … обязанностям? Да, и я вернулся к моим прямым обязанностям, встал у двери. - Последнее - Тони произнес, снова посмотрев на Мерфи.
Тот лишь косо поглядывал на него. Как бы с опаской: вдруг лишнее сболтнет. Шел, прекрасно зная, куда он идет.
Стаффорд, внимательно слушая неторопливый рассказ привратника о встрече со знакомой женщиной, с которой тот «провел время, общаясь, весь день в беседке сада», кроме всего прочего приходилось вглядываться в блокнот Лоренса. Тед время от времени, быстро там что-то настрочив, подсовывал его к самому носу шагающего офицера. «А доски нет. Вы заметили? Её и тут – внизу - нет».
Они шли по тому самому «закрытому» дворику, вокруг которого располагались ярусы балконов – как бы длинный винтообразный коридор с одной лишь стеной. Эта стена - левая стена – это всё выходы в залы и комнаты; коридоры и переходы к лестницам, к террасе: правой же стены нет. Зато есть бордюр. Невысокий бордюр – граница балкона.
Над головами мужчин был купол. Красота, расписанная неизвестным художником, заигрывающим с политикой пост - коммунистической Украины.
Стаффорд, слушая Пазини, ответил на вопрос Лоренса: «Её распили и убрали с глаз».
Пазини не только замер в шаге, он ещё и поперхнулся. – Кого?! Что вы несете, офицер?! Все живы, уверяю вас!
Стаффорд махнул рукой, типа, это наши с Лоренсом дела. Пазини тут же ответил: «Никого никто не распиливал! Слово даю - все живы!»
Стаффорд кивнул. – Мы верим вам. Так вы были не один, а с вашей женщиной?
-Да! И она это подтвердит, будьте уверены! – Жест рукой - как топором по дереву.
-Я уже уверен. – Стаффорд остановился. – Как её фамилия? И адрес проживания, если можно.
-Что? – Пазини нахохлился. – Вы с ума сошли! Я был с настоящей женщиной! Какие ещё фамилии?!
Тед снова сунул к лицу Стаффорда блокнот. «Кто-то включил свет. Сначала он был выключен. Я не сразу увидел эти ящики. С доски - я их точно не видел».
Стаффорд ответил тихо, пытаясь не отвлекать Пазини, тот рассказывал о том, как хороша его женщина (но как, подлец, рассказывал! ни одной конкретной детали, даже цвета волос не уточнил, а всё: «божественная, сексуальная, восхитительная»): «Думаю, свет во всем доме включила женщина. Из комнаты службы безопасности».
-Что вы несёте, Стаффорд?! Да она даже не входила в дом! Голову, голову на отсечение даю!
Мерфи осклабился. – Пазини, ой, Пазини, добожитесь, ведь отсекут.
Стаффорд не стал уточнять по поводу того, о какой из женщин речь. Он остановился возле одного из ящиков. Перебирая рукой мраморную крошку кроваво – красного цвета, Джон задумался. «Что за портрет требуют с Лоренса? Пять ящиков красных осколков, он что, огненно – рыжим себя вообразил? Ах, да, кстати…- А когда в доме появится ваш хозяин, мистер Пазини?
-Не знаю. Вы – точно не ждите. Вам не обещано.
Стаффорд кивнул - понятно. Подумал, глядя на интерес Теда к камням в ящиках: «Этот стальной Генри оставил всех авторов неизвестными. Он что, надеется, что и с сыном Арчи Лоренса сойдет? Остаться неизвестным по бумагам – одно, но ведь люди города уже видели работу Теда Лоренса. Тут же явная аналогия. Будет узнаваемой рука и мысли, мысли именно этого парнишки. Что, что задумал этот Генри - клинок? Генри - шило, или как там ещё называют его коллеги, что он задумал? К чему вообще этот дом? Дом ли? Если только …кладовая мрамора». – Мне не обещано, вы правы, мистер Пазини. Но может быть случайно, …ведь так может быть?
Пазини дернул накаченными плечами. – В этой дурацкой жизни – всё может быть!
Мерфи подтвердил, учитывая, что сегодняшний вечер он полагал провести иначе. И, разумеется, в ином составе. – Это да, всё может случиться. – К Теду. - Пойдемте, Тед, я покажу вам комнату, где вы будете жить. Думаю, ваши вещи уже там. – Мерфи крутанул шеей, обернулся к Пазини. – Там?
Тони качнул головой - нет.
-Ну, значит, скоро будут. Идемте!
Трое пошли в комнату, где, как полагалось, Лоренс будет отдыхать от трудов каменных. Пока Тед щупал камешки, даже не обратив внимания на предложение Мерфи, он пересчитывал ящики, Стаффорд всё был рядом с Пазини и Мерфи. Он, опять же удивляясь, оглядел небольшое помещение. Прямо-таки крохотное, то есть, не пригодное для многодневного проживания. – Но…как же здесь жить?
В комнате даже не пахло стандартно. Это была белая комната. Мебель - из полупрозрачного (как агат) белого стеклопластика. На выкрашенных белым стенах висели белые картины. На одной – одинокая льдина на бледно-бледно - голубой воде, на противоположной – тающий под белым солнцем в бледно-бледно-голубом небе ледяной дом. На белом потолке – белая люстра с одной лишь лампочкой, (разумеется), светящейся белым. На белом столе белый поднос. Стаффорд рассмеялся, глядя на то, что было под крышкой супницы: «Ну конечно! Я уж, было, подумал, будет русский борщ, но нет, - баварский пивной суп! Ну конечно же - пиво с молоком! А вы спросили, этому парню пиво полагается?»
Пазини округлил глаза. – Я смотрю, вы гурман, офицер Стаффорд…
Мерфи прерывисто хохотнул. – Хо,…хо. Ну и нюх у вас, офицер. Вы даже определили откуда супчик.
-Старший офицер, - поправил Джон Стаффорд, но, разумеется, не кинулся рассказывать о том, как однажды, будучи в отпуске, он посетил немецкий бар. Вместе с женой. А та (гурманша!) тут же заказала …баварский суп. Джону пришлось попробовать новое кушанье. Не то, чтоб оно ему не понравилось, но пиво - он всё же предпочитает выпить отдельно от молока.
Про это - он рассказывать не стал. Зато он напомнил Пазини, что его интересует, чем тот занимался, оставаясь в доме один на один со своей знакомой.
- Один на один – это как бы один. Но разве я сказал, что был один? Я…так не говорил. Поза - поза-позавчера я был в доме не один.
-Вот как?
-У меня был гость.
-Как…опять?! То есть, когда прибыл Лоренс – вы были с гостьей, а четыре дня до этого – с гостем, так?
-С гостьей – вот так. Мы … отдыхали. В саду.
-Значит, в излюбленном месте, в беседке, так?
-Типа…так.
И тут Джон вспомнил про беседку. «Она видна из окна комнаты службы безопасности. Так, так, …так может, слово «гади…» – это как раз о той женщине, которую видела несчастная в окно? Ну, да. Пока она там мучилась, в беседке – мило общались. Да, да, может быть. Ну, если мы все не ошиблись в слове «гадина». …Так может, женщины знакомы?»
-Значит,… МакДир, так же, как и Лоренс, прошла мимо вас…с вашей женщиной, так? А кто же тогда ей дверь открыл, или та у вас до сегодняшнего дня незакрытой оставалась?
Мерфи поджал губы, покачал головой. – Вот, вот. И у меня складывается такое впечатление…
Пазини оборвал: «Да бросьте вы ваши впечатления! Тоже мне, впечатлительный какой! Дверь была заперта! Я отвечаю – заперта!»
Стаффорд посмотрел на Мерфи. Тот пожал плечами. - Изнутри двери ей никто не мог открыть. В доме в те дни никого не было. Босс, уехав в Испанию, разогнал всех по отпускам. На четыре дня.
-Кто мог дать ей ключ? – Стаффорд смотрел на Мерфи. Тот пожал плечами. – А что вы на меня смотрите? Это не я. У меня и ключа-то не было. Нет и теперь.
-Как это?! – Пазини понял, всё хотят свалить на него. – А где же ваш ключ?
-Я… забыл его в доме. Думаю, он и сейчас где-то здесь. В моей комнате. Если хотите,… я схожу, посмотрю. У меня его нет.
Комната Мерфи была этажом выше.
Его комната показалась Стаффорду кабинетом с «претензией». По стенам - надписи о смысле жизни, вместо окна – ещё одна дверь. Это был выход на террасу. Но ключ действительно, отыскался. Он лежал под кучей бумаг на письменном столе. – Ну вот, я же говорил. – Мерфи и Пазини переглянулись.
Стаффорд пережидал их переглядки. «Неужели кроме помады и ругательства на столе, которого, кстати, уже и нет, как нет сумочки, про которую могут сказать, что она лишь померещилась Лоренсу, что, и больше ничего? День впустую. Кто запросто мог отдать ключ от дома? Нет, нет, отдать… знакомой женщине, …сам Крафт? Мог. Красть здесь в доме… нечего. Нет, смешно же! Столько великолепия, а ничего не унесешь! Ну, если только вот эту золотую ручку от двери открутить. – Джон покосился на блестящую ручку на двери кабинета Мерфи. – Она что, золотая?
-Да. – Мерфи ответил запросто. Стаффорду ничего не оставалось, как только поверить – золотая. И все же он переспросил: «Серьезно?»
-Старший офицер, …золотая! Только не пытайтесь вынести отсюда что-то на память. Всё под контролем. Тут даже дорога к дому единственная и под контролем. Кстати, под контролем ваших же коллег, из дорожников.
Стаффорд взял на заметку: «Это хорошо. Значит, до женщины можно добраться, даже если Пазини разобьет столбняк».
Втроем они вернулись в комнату Лоренса. Там был Тед. Стаффорд оставил супницу открытой и на аромат супа Тед клюнул. (Он действительно достаточно скоро нашел комнату, в которой была горячая еда!).
Тед тупо смотрел на столовые приборы из стекло-пластика. «Кому они нужны?» Он написал в блокнот. «Белое. Почему все белое?» - и показал его Пазини.
Пазини хохотнул. – Есть другие: черная, красная, желтая, зеленая и синяя. – Он гримасничал: «Синяя - пресиняя комната. Желаете?»
Тед сидел на белом стуле, за белым столом. «Попахивает паранойей дизайнера».
Мерфи указал рукой на супницу. – Тед, вам это не вредно? Тут пиво.
Тед, уже пробовавший суп с пивом, охотно кивнул – да.
-Ну, тогда поешьте. А то вот, …господин Стаффорд снова скажет, что мы в нашем доме только вином гостей кормим.
Тед принялся за еду. Кажется, присутствие трех человек – его ничуть не смущало. Он был голоден. «Я буду тут есть всё, что принесут. А камни такие роскошные. …Как и всё здесь. Это же здорово, если мне скажут, сделать портрет в том зале. Где на стенах почти …Лотрек, где на потолке…почти Боттичелли. И я смогу узнать про ту женщину, про экстрасенса. Она была так трогательно хрупка. …Вот бы её увидеть. Ну, раз она тут бывает, …значит, у меня и это получится».
Он ел и ел. Стаффорд и Мерфи, да и Пазини, смотрели на него и удивлялись, каждый на своё…
Стаффорд: «Он так голоден?! …Ну да, целый день на ногах, …понимаю».
Мерфи: «Сколько же в него входит? Не разорит ли он нас таким аппетитом?»
Пазини: «Хоть бы предложил присесть, или куриную ножку. Нет, пивной суп – я б тоже есть не стал. Мне бы тоже…по отдельности и можно, без молока. Куда он так гонит? У него что, вместо желудка мешок?».
Лоренс проглотил последнее, что оставалось на белых тарелках – три малюсеньких пирожных, и вот только тогда он посмотрел в глаза тем, кто сглатывая слюну, смотрели на него. Смотрели …с полу восхищением. Тед тут же взялся за блокнот. Написал: «Спасибо, я сыт».
-Ну что ж, - Мерфи оглянулся на всех и понял, что все были удивлены аппетитом парня, - мы…тоже. - Он рассмеялся, - это, пожалуй,… лучшее из того, что я сегодня видел. Тед, вы всегда так скоро управляетесь с семью блюдами?
Тед скромно кивнул – да. И тут же поднялся и махнул на дверь.
Трое мужчин разом поинтересовались: «Как?!» После чего Пазини спросил: «Ты что же, слопав кита, хочешь отправиться теперь на китобойню?»
Тед не понял юмора привратника. Он встал и …пошел в зал. Он решил разобрать камни по оттенкам. Только если бы не Пазини, взявший его за руку, дорогу бы он в зал (откуда вот только что вышел), не нашел. – Нам сюда, парень.
Теперь Стаффорд ходил между ящиками. Мерфи, уже дважды посмотрев на часы, немного уже нервничал. Он как будто спешил. А Пазини, тот опять же объяснял, что было поза - позавчера. – Девушка попалась опытная, такая умница. В общем, она подтвердит, что мы провели вместе все эти – Пазини закатил глаза, - дивные четыре дня отдыха.
-И она подтвердит, что вы ни разу не покинули вашей комнаты?
-Какой комнаты? А…а…а, да, да, комнаты. Ну конечно! Конечно, она всё подтвердит. Да вы б её тоже не покинули, если б с вами была такая энергичная особа.
-Пазини, ваша подружка – мне не к спеху. Вы что же, ничему не удивлялись: свет включался, выключался, лифты то работали, то нет. Камеры – аналогично. Вы что же, ничего этого не замечали?
Пазини покачал головой. – Нет. А зачем нам …мне свет? А выключали его – так ещё лучше. Я же говорю, я был с настоящей женщиной. …О, старший офицер, что это была за женщина…
-Минуту, Пазини! Про вашу женщину - это потом.
-О’кей! Договорились! А ну их всех к чертям!
Стаффорд даже рассмеялся, как его ловко подловили. – Но ведь вы же сторож тут, как никак! Вы за дверью должны следить, благо, что она у вас единственная. Ой, Пазини, заврались вы…
-Так я же и следил! Вот! - Пазини высунул из кармана устройство, похожее на мобильный телефон. Нажимая на соответствующую кнопку, он как бы подключался к камерам слежения в нужной ему комнате или зале.
Пощелкав, Пазини мигом обнаружил ещё одну машину, появившуюся возле дома.
Тони разглядывал человека, выходившего из машины. И только поэтому не успел выключить устройство до того, как картинку увидел Стаффорд. – Минуту! А это кто? – Он ткнул пальцем в экран. - Не сам ли мистер Крафт?
По выражению лица полюбопытствовавшего Мерфи, Стаффорд понял, что угадал.
- Пока не знаю. Но…- Пазини улыбнулся уже на ходу, - но сейчас я всё выясню.
Стаффорд пытался догнать коротышку. Казалось бы, так легко, но! тот зашел в соседнюю комнату. Но та оказалась вовсе не комнатой. А лифтом… с кроватью и столом. И …Пазини исчез. А ведь просто вошел в комнату, присел на кровать… и …никаких дверей, никаких кнопок не нажимал… как будто.
Лифт резко пошел книзу. Комната (действительно синяя-пресиняя) исчезла с вида. Она будто провалилась!
- Вот черт!
За спиной Стаффорда прозвучало: «Это хорошо, что вы не вошли или, что ещё хуже, не задержались на пороге, правда?»
Стаффорд, держась за стену, заглянул в шахту лифта. И понял, что входить в комнаты и залы этого дома без предварительной консультации со специалистом – чревато. Мерфи был прав, даже представить себе страшно, чтобы стало с человеком, сделавшим шаг в шахту лифта, когда тот набирает скорость и опускается вниз. Джон медленно приходил в себя. На его глазах шахта лифта превратилась в черную дыру. – И куда же все это делось? Кровать, стол, пол, …куда?
-Я бы советовал вам не высовываться так сильно, офицер Стаффорд.
Стаффорд выпрямился и несколько зло посмотрел в сторону советчика.
Мерфи пожал плечами. – Я только дал совет. Ведь лифт может так же скоро и вернуться.
Стаффорд вздохнул, немного пройдясь по галерее первого этажа, успокоился. Подошел к Лоренсу. Тед ходил между ящиками, делая какие-то записи и в своем рабочем блокноте, и на бортике ящика.
-Вы что, пересчитывает их?
Тед улыбнулся и, пожав плечами, кивнул. Стаффорд посмотрел в блокнот. «Я должен знать, где какой цвет. Потом я начну делить цвет на оттенки. Правда, я не понял, зачем же столько оттенков красного? Вы не в курсе, этот Генри Крафт – он не рыжий случайно?»
Стаффорд ответил на вопрос с покачиванием головы. – Нет. Он не рыжий. Но, думаю, запросы у него… горячие. – Он посмотрел на Лоренса. – Тед, а хотите, я отвезу вас назад, …домой, хотите?
Тед посмотрел на полицейского. Качнул головой – нет.
Стаффорд тихо проговорил: «Тот, кого вы будете рисовать, лыс, как старухино колено.
Над головами разговаривавших послышался смешок. – Ну уж,…скажите тоже. – Человек провел по своей голове ладонью. – Да, я лысый, а что? Кого здесь это не устраивает? Полицию?
Стаффорд и Тед смотрели на него, задрав головы.
На балконе второго яруса стоял хозяин мраморного дома - причуды. - Мне не хотелось бы снова спускаться. Если не трудно, Тед, поднимитесь сюда сами. Кстати, отсюда вам будет понятнее, что от вас потребуется.
Стаффорд понял, его игнорируют. Он решил дипломатично начать встречу сам. – Добрый вечер, мистер Крафт. Я - старший офицер полиции Джон Стаффорд. В вашем доме произошло одно происшествие…
Джон сделал паузу специально. Если бы Крафт перебил его, или остановил, было б ясно – продолжать разговор бессмысленно. Тот будет свернут. Однако Крафт не сделал ни того, ни второго. Он позволил Стаффорду свести разговор к монологу. Джон не мог избавиться от ощущения, что, слушая его, Крафт смотрит совсем в другую сторону. Не на него. Он смотрел на зал в общем. Ни на Лоренса, ни на Мерфи, и уж точно – не на него. Крафт смотрел в зал. Когда Мерфи, кружа от безделья между ящиков, споткнулся и серьезно поранил колено, Крафт даже не прореагировал на его крик. Тед немедленно разорвал на Мерфи штанину (к панике самого Френка), принялся смазывать рану тем средством, которое ему любезно предоставил Пазини. Стаффорд, поняв, что рана только «кровавая», но вообще в ней ничего страшного нет, тут же вернулся к разговору с Крафтом. Последний же, как молчал при этом, так и молчал. А как Стаффорд случайно замолк, просто покашлял, прочистил горло (общаться с человеком, стоявшим высоко, на балконе Джону было неловко), Крафт тут же вступил в разговор. То есть, не вступил, а …включился: «Ну, раз вы уже знаете, кто я, тогда мне называть своё имя, я думаю, излишне. …Тед, как вы считаете, здесь достаточно света для вашей работы? Ах, нет. Лучше давайте, поговорим здесь. Поднимайтесь!»
Стаффорд подошел к Лоренсу. Тот толи не расслышал приглашения, толи не понял, где же та лестница или лифт, пройдя по которой, можно сразу оказаться перед глазами Крафта. В общем, Тед с места не сдвинулся. Он смазал колено раненому, потом заметил, что оцарапался, принялся смазывать царапины себе сам.
Стаффорд заминкой воспользовался, продолжил рассказ о том, почему он здесь, в доме, почему явился без приглашения. Офицер полиции будто докладывал, что он заметил в доме, что успел понять в деле исчезновения Инжей МакДир, пробывшей в доме того, кому он это все говорит, без помощи целых четыре дня. – …То есть даже четверо суток. Вы же понимаете, мистер Крафт, мы не можем оставить без внимания заявление сестры этой женщины. Она в нем прямо указала, что её сестра села в машину своего старого клиента. Инжей МакДир экстрасенс и, … она ехала либо с клиентом, либо на встречу с ним. Вы не могли бы, …без протокола, объяснить хотя бы тот факт, почему МакДир оказалась именно в вашем доме? Ваш …э…привратник… Пазини – он сказал, что МакДир сама открыла дверь дома. Это возможно?
Молчание. И Стаффорд, наконец, понимает, что он, его вопросы Крафту не интересны. Он уже кому-то там звонит по телефону, дает указания, чтоб «добавили освещения зала с фонтаном».
– Мистер Крафт, МакДир уже сегодня вечером окончательно придет в себя, и … будет готова сама рассказать о том, что здесь, в вашем доме произошло. И тогда мне придется…
-Вот и прекрасно. Значит, разберётесь сами. Тед, поднимайтесь же. Я немного устал. Стоять тут, на сквозняке – мне трудно. Поторопитесь. Мерфи, подскажите, где находится лифт. Надо ускорить дело.
Стаффорд закончил: «…Мне придется, повесткой вызвать вас в участок».
-Это после. – Крафт махнул рукой в сторону «низа» и оглянулся. Будто бы на стену посмотрел. – Мерфи, …вы, … а где же Лоренс?
Мерфи принялся кричать с балкона: «Тед?! Тед, поднимайтесь! Лифт там, слева.
Но его босс распорядился иначе: «Нет, нет, этому юноше нужно помочь, Френк. Спустись и приведи его. Можешь, за руку».
-Но я ранен, Генри! У меня колено…
(очень милым тоном) - Да черт с ним, с твоим коленом, Френки. Иди, приведи парня. У меня голова болит от этих врачуг. Иди, Френк, спустись за ним. (Нытье Мерфи продолжается, это слышат и Стаффорд с Лоренсом) Хоть ты не капризничай, Френк. Вот, идешь же, а то «колено, моё колено». Я вовсе не собираюсь его у тебя отбирать. Мальчика приведи, …раненый.
Мерфи поковылял назад, к лифту.
Стаффорд, на глазах которого куда-то потащили беспомощного парня, который не может даже позвать на помощь, в порыве кинулся в синь комнаты - лифта. Он шагнул и …пол тут же будто ушел из-под его ног. Лифт буквально взмыл вверх. Но плавно тормознул на этаже, где его ожидал Крафт.
Стаффорд готов был поклясться, что это был не «второй» этаж, что они «взмыли» гораздо выше. – Чертов дом! Какой это этаж? Это разве …не второй этаж?
-Второй ярус, …о, боже, какая боль. …Ярус, Стаффорд. Второй ярус. А этаж, - Взгляд в сторону Крафта, - этаж… вот он, Генри. Вот он – наш мастер. …Тед знакомьтесь, это Генри Крафт. Ваш заказчик.
Мерфи снова оказался рядом со своим боссом, Тед Лоренс - со своим заказчиком. Джону сразу стало ясно, что его присутствие и сейчас и впредь – игнорируется. Но полицейский уже знал, на что надавить, чтобы его всё-таки услышали. – Ваш дом – западня, мистер Крафт. Здесь слишком много недосказанности. Вы правы, такому человеку, как Лоренс, очень сложно уяснить, порог какой комнаты здесь пересекать можно, а которой - опасно. Попав в ваш дом в качестве гостьи, двадцати пятилетняя женщина – Инжей МакДир отравилась вином. Она находится сейчас в клинике, в палате экстренной помощи. Вы желаете, чтоб теперь в неприятность попал Тед Лоренс?
-Ну конечно нет! Что за глупость пришла вам в голову. - Крафт смотрел «мимо» Стаффорда. Он протянул руку Лоренсу. Рука стального короля протиснулась между Мерфи и Стаффордом. – Здравствуйте, Тед. …Тед Лоренс. Ну что ж, примерно таким я вас себе и представлял. Теперь и я вижу, вы - действительно сын своего отца. Я был знаком с вашей мамой. Давным-давно. Милейшая леди и шикарной силы женщина была ваша мама, Тед. Я был очень огорчен её безвременным уходом. Если бы я был ей сыном, я б, как и вы, всю оставшуюся жизнь ощущал себя сиротой. Лизе я был другом, и потому грущу, как осиротевший друг.
Тед хотел согласиться…кое с чем, его голова даже как бы дернулась в согласии и приветствии, но так и замерла на скривившейся шее. Глядя на руки Крафта чуть искоса, Тед шевельнул губами: «Здрасте».
Хорошо расслышав и поняв фразу Крафта, Тед решил, что его заказчик близко знает его семью. Это совсем иное, если б Крафт знал только его отца. Тед всегда относился к людям, знавшим обоих его родителей, как к не чужим ему лично людям. Какими бы позже грехами не засветились они, Тед на всё смотрел глазами сопереживающего им человека.
И всё же при знакомстве Лоренс был кое-чем смущен. Удивлен неприятно. И всё из-за внешности Генри Крафта. (Это случалось со многими, Тед был не единственным, кто, зная об этом человеке кое-что ранее, вдруг сталкивался с ним лоб в лоб). Облик Генри Крафта вызвал смешенные чувства. Это были восхищение и брезгливость. Перед Тедом стоял … как будто плохо загримированный под старика совсем не старый человек, одетый явно дорого, но скромно, серенько и даже неряшливо. Например, из кармана его торчал смятый в комок грязный носовой платок. У Теда разыгралось воображение, и он решил, что Крафт носил эту вещь при себе, исключительно для того, чтобы протирать, …допустим, то, к чему прикасались его руки. «Может, он маниакально не переносит пыль? В его доме сегодня всё блестит и даже слегка попахивает средствами для глянца».
Стальной Генри имел невысокий рост, но Тед отметил про себя его «королевскую» осанку. Был не толст, не худ, в общем, без излишеств. Однако в целом он не блистал пропорциями. Что-то да «выпирало». Например, кидался в глаза – большой размер его обуви, и в то же время он был обладателем изящных, даже как бы женственных ладоней. Маленькая аккуратная лысая голова его крепилась на тонкой дряблой шее, плавно переходившей в широкие крепкие плечи. Лыс Крафт был по своей собственной воле. Волосы ежиком дыбились по всей его голове, без залысин. Тед посчитал, что, возможно, Крафту не нравятся его тонкие рыжие волосы. Или физически приятно ощущение их отсутствия. Однако стрижка «под микроны» Крафту шла. К тому же голова его была идеальных пропорций, без вульгарных шишек и вздутых вен. Тед подумал: «Красивая лысая голова. Если её вылепить такой, какой она есть, можно б было получить «зачет» по классическому натурализму». Другое дело …лицо Крафта. Его лепить Тед не решился бы. Оно было отталкивающе несимпатичным.
Особо неприятное впечатление придавала лицу болезненная рыхлость кожи. Одутловатость щек, желтоватые разводы по лицу и шее (будто стекший грим); а так же нездоровые темные дуги под глазами. Пытливый взгляд Генри таился между припухшими чуть красноватыми веками. Отсутствие «настоящих» бровей - почти не портило лица. Жидкая полоска волос над наплывшими на глаза веками – это являлось у Крафта бровями. Его глаза были темно-синего цвета. Красивый тон, и они не казались старыми. Они живо цеплялись за происходящее вокруг, умело выхватывая нужное, важное для осознания. …Но и в них смотреть без сильной надобности – Теду не хотелось, ведь тогда замечаешь болезненность лица в целом. Зато ему сразу понравились руки Крафта. Его крепкие плечи, сильные, прижатые к телу локти. А так же узкая ладонь с длинными ровными пальцами. Руки показались художнику просто идеально красивыми. «Нужно непременно выделить их на портрете. Если, конечно, я буду рисовать его погрудный портрет».
Сила и приятная теплота рукопожатия – вот это Лоренсу приглянулось. Он решил: «Прекрасно! Есть на чём отдохнуть взгляду».
Тед всё смотрел на руки Крафта. Будто его глаза сильно косили. Генри решил, что это одно из проявлений «родовой травмы» сына его давней приятельницы. Потому впредь он старался даже ненароком не спровоцировать парня на то, чтоб он поднял глаза и посмотрел ему в лицо. Смотрит ему на руки – и пусть смотрит, косит – и пусть себе. – Немой мастер каменных пейзажей. …Ну что, сделаете мне портрет?
Лоренс с трудом отходил от впечатлений. А тут ещё ощущение неловкости, Крафт слишком явно предпочитал его общество другим. Остальным приходилось только наблюдать. Тед оглядел всех, ненадолго остановив взгляд на лице своего заказчика. «Он не сказал, чей портрет мне нужно рисовать. Так может, не его? Лицо не очень симпатичное. Хотя вот глаза, …что ж вполне симпатичный взгляд». По человечески жадный, живой блеск глаз, по мысли Теда, исключал какие-то недовольства собой и жизнью. «Это теперь такая редкость. (И снова он уставился на руки Крафта) Да, да, если придется рисовать только его голову, можно сделать акцент на глазах. Кажется, я припоминаю, в одном из ящиков была крошка от лазуритовой руды. У него темно-синие, почти черные глаза. Посередине зрачка я положу камни повыше и посветлее, чтобы глаза получились более выпуклыми, как у него». – Тед думал о глазах Крафта, а сам рассматривал аккуратно дугой подстриженные ногти на правой его руке.
Стаффорд продолжил (теперь ему другого ничего и не оставалось): «Вы заметили, мистер Крафт, ваш мастер … Тед Лоренс - он рассеян. Это следствие болезни. Ну, раз вы знакомы с его отцом, то, думаю, знаете и о проблемах его сына». (Стаффорд намеренно игнорировал «милые» отзывы Крафта по поводу чужой жены, но на заметку столь значительный факт – личное знакомство Крафта с матерью Теда - взял). Последнему же стало ещё более неловко. Заговорили о его болезни. Мало того, из неё пытаются сделать «козырь».
- …А у вас тут комнаты проваливаются вниз и взмывают вверх со скоростью быстроходных лифтов. Повсюду лабиринты, тупики. Залы - каждый имеет десяток входов, а вот выходы – необычайно скрыты от взгляда. Гобелены на стенах занавешивают двери, колонны - загораживают проходы. В одном зале я заметил вращающуюся картину. Зайдешь за такую, и …человек сутки будет блуждать по вашему дому, в поисках выхода. А он у вас в доме – один! Я понимаю, это занятно, когда входы есть, а выходов – не видно. Однако уже двое промаялись здесь с вашими «сюрпризами». Вон, парень даже туалета здесь не нашел. Тут каждому гостю гид нужен, мистер Крафт. А МакДир, …вы упорно не желаете говорить о ней, а она наверняка вошла в открытую дверь, и что?… Оказалась в ловушке. На четверо суток! А ведь она - мало того здоровая, крепкая нервами женщина, она ж ещё защищена лицензией, дипломом, отмечающим её экстрасенсорные способности. …По крайней мере, она была здоровой и обладала ими пока не пришла в ваш дом, мистер Крафт.
Молчание. Крафт смотрел на Мерфи. Спокойно, молча, по-взрослому. Одним взглядом он осудил подчиненного за то, что тот привел в его дом посторонних.
Мерфи помялся, потер колено рукой. – Женщину действительно нашли здесь, Генри. В комнате службы безопасности. Я, конечно, разберусь. Выясню, как она попала сюда. Зачем оставалась здесь …так долго. Но пока, - Френк пожал плечами, - пока у меня нет ответов на вопросы офицера полиции, Генри. Я не знаю, что это за женщина, и я не знаком с её …способностями. – Взгляд на Стаффорда, - и вообще, я её не видел. То есть, я, конечно, видел миссис МакДир однажды, …ну, пару раз, но не тогда, когда она попала в неприятность. – Снова он посмотрел на Крафта. – Я, конечно, постараюсь увидеть её и переговорить. Но пока, пока я знаю о случившемся только из рассказа…э…э…то есть, из письменных показаний Теда, и вот - … офицер кое-что рассказал. Она где-то в клинике. Говорят, после отравления вином. Как будто бы из здешнего подавала вино. Вот, - Френк указал пальцем на Пазини, - наш Тони – он только что убирал какую-то бочку из грузового лифта. – Мерфи помолчал, потом уточнил, - почему-то он решил заняться этим именно сейчас. Ни раньше, ни позже, именно когда в доме … такие гости.
Пазини громко хмыкнул. – Угу! …Тони Пазини снова крайний! …Я - за всех тут …бочка просто в старый лифт не входила. А я, получилось, - крайний!
Крафт даже не взглянул в сторону карлика. Он вздохнул, быстро произнес: «Ох уж эта суета – сует», - и тут же поманив Лоренса рукой, пошел вперед по мягкой дорожке балкона – коридора. – Идемте, Тед. Думаю, нас с вами это не касается. Все эти чудеса, … не про нас. Так вы готовы? Вы видели материал?
Тед кивнул. Он двинулся за Крафтом следом, но тот сбавил шаг, чтоб идти с ним вровень, оставив всех остальных за своей широкой спиной. - Как он вам? (Тед снова кивнул - нормально)…Нравится. Вот, вот я. – Лишь на минутку Крафт остановился, как бы демонстрируя себя в полный рост. - Как видите, оттенков на мне немного. Я привез песочного цвета гранит, аспидный сланец, немного лазуритовой руды и двенадцать ящиков красного гранита. Люблю, знаете ли, отдохнуть на фоне заката. Предпочитаю августовский, красный в этих местах закат. – Он снова двинулся по коридору. Тед – рядом, все остальные - за ними.
Тед быстро написал в блокноте: «Я видел много красного гранита, так это для фона? Но зачем красный? Песочный - понятно, это ваш тон, но красный, зачем такой яркий цвет?»
Стаффорду надоело быть участником «процессии». Он снова заговорил о МакДир. О комнате, дверь в которой трагически за ней захлопнулась. «Здесь все удивлены, как будто никто не в курсе, откуда замок в двери комнаты безопасности «знаком» с глазом художника, нанятого вами лишь несколько дней назад. Вы не знаете, как это объяснить?» Разговор между Лоренсом и Крафтом течет своим руслом. И, кажется, вопроса Джона кроме Мерфи и Пазини никто не слышал. А тут ещё в зале загремели металлическим инструментом. Это охрана перевела рабочих из какого-то другого зала в этот. И те тут же занялись демонтажем фонтана. Пазини извинился перед боссом и гостями, и быстро пошел назад. Джон оглянулся на него. И увидел, как Тони, пройдя метров пять назад, отогнул висевший на стене край тяжелого гобелена, буквально вошел в стену и …скрылся с глаз. «Ну вот! Вот же!»
- Мистер Крафт! – Полицейский заговорил громче. – Я понимаю, я прибыл в ваш дом как гость, …э…гость мистера Лоренса. Но ведь такое положение всегда может измениться. Уже этим вечером, я думаю, у меня будет на руках основание для личной встречи с вами в полицейском участке. Речь идет о пострадавшей в вашем доме женщине…
Разговор между Тедом и Генри шел, минуя попытки Стаффорда обратить на себя внимание.
- Мерфи уже показал вам, где будет располагаться портрет?
Мерфи промычал, потирая колено: «Не-ет. Не успел. Пока не до этого».
Крафт приблизился к бортику. Указал рукой на правый угол зала. – Вот там. В противоположном углу будет устроена всякая дребедень: фонтан, пущена речка. Портрет не должен сильно выделяться на фоне заката. Он должен оставаться скрытым для тех, кто будет ходить по полу. И только отсюда, …вот, лучше даже только с этой точки, он должен быть различим на фоне красно-черных волн закатного неба. – К Теду. - Вы меня понимаете? …Ведь вы видели портреты Гала, скрытые за облаками в картинах Дали? (Тед кивнул) - Вот! Только облаков, - Крафт усмехнулся, - облаков – вам выкладывать не придется. Вы будете рисовать закат. Багрово-черный закат. В этих благородных небесных тонах вы и должны будете укрыть моё лицо. – Крафт остановился, сунул руку в карман пиджака (выронив при этом платок, подняв его и сунув назад в карман), достал, по-видимому, заготовленную заранее фотографию. – Вот, возьмите.
Тед взял чуть примятое фото в руку, посмотрел.
Кожа на голове его дернулась. На фото было лицо другого человека! Нет, если б Теду не зацепиться за знакомый теперь уже живой взгляд, он бы посчитал, что Крафт предлагает ему заняться портретом другого человека. Даже не родственника, нет. Но на фото был Генри Крафт. И Теда поразила очевидная разница с фото, на котором стояла дата всего лишь полугодовой давности.
Крафт улыбнулся. – О, нет! Я не настаиваю. Вы можете рисовать и не это. Это только направление для ваших мыслей, вашей творческой фантазии. – Крафт обернулся к Мерфи. – Френк, у меня где-то должны быть старые фотоальбомы. Распорядитесь, пусть их принесут в комнату Теда. – К Лоренсу, - вы найдете там все, что вам будет нужно для работы над моим портретом. А теперь… - Крафт отошел от бортика, развернулся лицом к стене, которую украшал гобелен, выполненный в прохладно голубых тонах.
Он бросил беглый взгляд на роскошь из шелка, и все тут же повернулись к стене. Сделав несколько шагов назад, к бортику, принялись разглядывать момент океанской драмы, запечатленной на гобелене. В бело-голубых красках шелком была вышита битва двух морских чудовищ – двух акул: белой и голубой. Все пытались понять, кто же на картине побеждает? А Крафт, между тем, легко отогнул край гобелена, за которым была дверь, открыл её и тихо, будто не желая прерывать всеобщее любование картиной, попрощался: «…Я пойду. Устал. Только с самолета. А я их с трудом переношу. До встречи». - Он оглянулся. Кивнул направо, налево, оглядев всех, повторил: «До встречи».
Стаффорд понял – это относится и к нему. Отвлекшись от картины лишь на минутку, он перевел восхищенный взгляд на отогнутый край гобелена. Произнес: «До встречи». И … хозяин дома скрылся за дверью. Замок на ней щелкнул негромко. Угол шелкового гобелена, упав, затих. И воцарилась тишина. Четверо мужчин, а к Мерфи, Лоренсу и Стаффорду снова присоединился управляющий делами дома, - все они действительно замерли, забыв о двери, о Крафте, молча, разглядывали пятиметровую роскошь – ещё одну деталь мраморного дома, талантливо сделанную руками неизвестного мастера (или мастерицы). При этом, глядя на акул, каждый рассуждал по-своему…
Тед: «Никто не победит. Поранятся обе. А после расплывутся в разные стороны». Тед сморгнул. Прошелся по коридору туда - сюда, рассматривая акул по отдельности. Теперь эти же акулы показались ему чуть уставшими от боя. «Если и погибнут, то от ран. И не тут. Отплывут подальше, не дав врагу насладиться победой». …Его отвлек звонок телефона. Тед тихо с кем-то переговорил, а после долго разбирался с СМС сообщениями. «Почему она не отвечает? Хоть бы написала, как там, пришла в себя и от шока или нет? …Неужели я ошибся, списывая номер с её мобильника? Или она намеренно. Но я же так, я просто, чтоб узнать, как она там, ожила совсем или… как. Не думаю, чтоб взрослая женщина оказалась столь обидчивой. Ну подглядел номер, ну и что…».
Ответчиком, вернее, не ответившей на его СМС была Инжей МакДир.
Мерфи: «Как же я не люблю вот такой его ответ! Молча разворачивается и уходит. На все скользкие вопросы одно и тоже: «Разберитесь сами. Без меня!» А кто этой дуре горы наобещал? «Вы можете навестить меня в моем доме, когда вам будет удобно». Наверняка, он тут же и забыл о ней, зато она. … Нет, ну бывают же столь наивными люди! …Или прыткими. Ну да, скорее всего, этот экстрасенс в юбке решила брать быка за рога. А что, пригласил – вот! Вот она и прикатила! …Но как она оказалась в его машине – вот вопрос? Может, водитель, возвращаясь назад, из аэропорта, когда увозил Крафта на самолет, остановился, увидев её на улице? А что, у Крафта водитель молод, как все техасцы, доброжелателен. Остановился, подвез. Но почему до дома Крафта? Раз он знал, что её клиента нет дома, зачем же он привез её сюда? Ах, да, тут же гараж. Он мог оставить свою машину тут, возле дома, а заканчивая работу, …ну да, это возможно. А ещё вариант: как и Пазини, он решил поразвлечься среди мрамора, пока хозяин в отъезде. …А что, вот и ответ: это водитель Крафта забыл подружку в комнате охраны. … Возможно, эта комната единственное место, что ещё не взято Крафтом «под камеру». Ну, намутили, рыбки. Вот намутили…». Мерфи улыбнулся, оглядывая компанию теперь уже чуть-чуть свысока. (Он даже выпрямился, на минуту забыв о разбитом колене). «А я сюжет - на крючок и …вытащил правду на берег». – Но тяжелый, долгий взгляд Стаффорда в сторону картины на гобелене, заставил Мерфи задуматься. Он снова уставился на двух акул, рвущих друг друга зубами. «Что-то как-то гладко у меня. Ладно, Пазини смолчал, увидев развлекающегося в доме водителя, но кто ж им бочку с вином в лифте подогнал? …Не-ет, водитель бы не посмел, а Тони Пазини не стал бы таскать каштаны из огня для какого-то водителя. А может, он водителю задолжал? Нет, нет, не тот случай. За бочку коллекционного вина кому-то серьезно влетит. И ещё: почему на картинку с глаза Лоренса сработала система аутентификации данных? Кто включил его в список вхожих в комнату службы? …Или кто-то потребовал её внести? …Крафт? …Ой, …ой, …не люблю я вот такие его ответы! Может, он сам её там забыл. И тогда всё сходится: и водитель, и её приезд сюда, и бочка с вином. Даже то, что она там застряла пьяная, а он укатил в Испанию – и это на него похоже. Он-то ведь не знал, что мы разгоним слуг и службы на четырехдневный выходной. – Мерфи вздохнул. Отвернулся от полотна с дерущимися акулами. Произнес вслух, разглядывая коротышку, навалившегося на бордюр и тоже любующегося гобеленом. – Ну, рыбки, …намутили».
Стаффорд повел в его сторону глазами, но тут же снова стал смотреть на картину-гобелен: «Рыба белая как будто выигрывает первую схватку. …Классно изображено. Ну, до чего ж натурально, а ведь это всего лишь вышивка. Рукоделье. Но классно». Джон осторожно коснулся полотна пальцами. «Знаток рыб вышивал. Как живые». – Он спросил, ни к кому конкретно не обращаясь. - А есть ли имя у автора? - Ему не ответили. И сам имя автора на гобелене Джон не нашел, хотя разглядел как будто всю картину. «Судя по сморщенной морде белого, он испытывает ужасную боль от укусов разгневанной подружки. Раны рваные, глубокие. Хорошо, что рыбы. Хорошо, что вода. …Голубенько всё так. Без крови. …А кстати, как же так? Намутил что-то автор. Должна быть кровь. Они ж с кровью, … рыбины эти». И повторил Джон слово: «Намутил чего-то автор. …Намутил». И снова про себя: «А! все тут, в смутном доме мутят. … Валят друг на дружку. «Не видел он», «не знает он»,… а мы узнаем, а мы …увидим, кто тут кому наломает. Надо бы в клинику позвонить. Спиц там, у МакДир. Пусть узнает у врачей, можно ли к ней подъехать сейчас. Пусть ненадолго. Тут главное выяснить, кто её пригласил в дом? Кто купал её в бургундском …четверо суток? …И всё-таки первое – не это. Первое, будет ли она выдвигать претензию своему купальщику? …Красивая картина. И дом – ничего. Может случиться так, что я тут и первый, и последний раз. Судьба, что увидел такое. …И, возможно, вперед многих. И бесплатно». – Джон обернулся к Мерфи. – Стучать в дверь, я так понимаю, вы не будете?
Френк Мерфи покачал головой – нет, и, ковыляя, пошел от двери босса прочь.
Пазини посмотрел ему в след, а потом снова - на угол гобелена: «Эх, ну вот! Опять забыл про меню спросить. Что сегодня будет на ужин, и будет ли он вообще? Мэри меня точно на разделочный нож насадит. Она ж просила, узнать у хозяина. Ну вот! Снова ноль - один - в его пользу! …Я б тоже, тоже хотел … прикинуться рыбкой, затаиться за гобеленом …от всех и вся. Ладно, чему быть – того не миновать. Итак: последнее желание обвиняемого, …а может, рыбки? Вот, вот так Мэри и скажу: «Они хотят рыбки». Ну с Мэри – ладно, эту можно провести. А что ответить хозяину? Этот офицер, прямо как черный день в моей трудовой биографии. Как же так получилось? Что за умопомрачение на меня нашло? Вот, вот, кому гроза - глобальное потепление, а мне - сексуальное воздержание. Черт меня дернул, отключить сигнализацию в тот день, когда пришла Лори. Я забыл проверить, что там с входной дверью. А та …осталась открытой на целых четыре дня! Дом во власти случая. Ладно, ангелы сберегли, а кто теперь сбережет мою голову? Кто, кто мне поверит, что я с этой бабой забыл про всё на свете. …Акулы, … ну, кусайте меня, ну, рвите теперь. Не видел я, как вбежала эта крыса в дом. Не видел, не мог видеть. Я занят был!! Я про бургундское даже забыл. Хозяин сказал: «Прибрать», - а я думал, пусть бочка на поддоне постоит. Придет Лори, мы с ней …по стаканчику. …Всего-то б ничего и выпили …бы. А эта, дурочка, и пол помыла, и себя. …Вино - сказка, а она, …матерь божья, …ну хоть кто-нибудь, …заступитесь за мою честную репутацию, …а? За бочку он меня точно,… а может, и не точно. Ведь если по правде, я ж этого бургундского и не попробовал. …А жаль».
Крафт был за дверью. Акулы, стихия – всё за дверью осталось.
Снимая с себя теснящую сырую от пота одежду, он тоже подумал о теме картины. Но, не отделяя темы от тех, что остались раздумывать над нею. «Интересно, хоть кто-то заметил, что кроме двух дерущихся гигантов на картине запечатлена ещё и мелочь, тихо пережидающая событие?.. Устал. Разошлись по углам. Передышка. Завтра всё будет продолжено. Сдаться? Доверить право первого другому? Ага, кто-то непременно решит, что всё из-за моего нездоровья. Ози уже заметил интерес моих партнеров к моим визитам к доктору Хайнсу. «Вам не здоровится, господин Крафт?» – Крафт играл мимикой, передавая вопрос, заданные его давнишним оппонентом в Совете директоров компании. – Ответ Крафт произнес уже вслух: «А что такое по вашему может быть с моим здоровьем, мистер Ози? Я чувствую себя на своем месте превосходно. А вы?…Судя по всему ваше место вас начало теснить?». – Крафт мотнул головой. И тут же выражение бравады сменилось кислостью в лице. И мысли снова закружились по кругу.
Накинув халат из плотного синего шелка на голое тело, Генри присел на диванчик. Наклонившись, он принялся разглядывать отекшие ноги, чуть распухшие у щиколотки. – «Сон под таблетку. Компенсирует ли он мне потерю сил и нервов? …Ничего подобного! – Крафт прислушался. Ему показалось, он услышал отчетливый стук снизу, из зала, в котором переделывают по его просьбе пол. Убирают «типичный» графический рисунок из мраморных плит, и мастерят ручейки. Рисуют на полу закат. «А что если это Лоренс начал работу? Наблюдая за ним, за его неторопливой работой, я бы смог великолепно отдохнуть до ужина. Ужинаем сегодня у Суиджимо. Всем хорош этот партнер, но пьет, …а мне нельзя. Врач сказал: «Нельзя. Вам каждую минуту могут позвонить, если подходящие органы будут найдены. В любую минуту». Пить… с японцем придется воду. Дабы не обидеть. У них ведь как: «Не поддерживаете меня в моей слабости? Не уважаете наших традиций? Вам не нравится наша рисовая водка? …Тогда мы подумаем ещё насчет того, кого поддержать в вашем Совете». … Да, а поддержка инвесторов нужна. …А может, может, это уже он? Может, это уже Лоренс там стучит?»
Крафт нажал кнопку вызова прислуги. Та появилась.
Молодая женщина приготовила хозяину ванну. Потом сделала массаж, умаслила кожу, помогла надеть пижаму и для тепла накинуть поверх неё халат. – Что-то ещё, мистер Крафт?
-Да. Узнайте, начал ли парень складывать камни?
Когда кофе его сморило до дремоты в кресле, пришла та самая женщина и доложила: «Нет, сэр, камнями он не занимается».
-А что же он делает? - Крафт сморгнул.
Женщина сказала правду: «Он ничего не делает, сэр. Он плачет».
Минутное молчание. Потом: «Что случилось?»
-Сэр, я не в курсе. Но я слышала, как мужчина, кажется, это тот полицейский, кажется, его фамилия Стаффорд, он куда-то позвонил. Позвонил и спросил, удобно ли будет приехать в клинику вместе с Лоренсом? При мне он ответил юноше: «Нет». И тот заметно смутился. Я только могу догадываться, что дело в этом. В том, что ему отказали, кого-то проведывать в клинике.
Служанка ушла. Одевался Крафт в присутствии Пазини. Тот изливал «чистую правду про те четыре дня» и помогал хозяину завязать на шее галстук. Получилось тесновато. Крафт усмехнулся. – Это мне б придушить тебя за потерю сорока литров роскошного вина. – Он сам ослабил себе галстук, взял в руки пиджак и, …не прощаясь, скрылся за дверью комнаты. Та дверь тут же привела его к лестничной площадке с выходом к лифту. Лифт тронулся, плавно спустился вместе с человеком книзу. Двери лифта открылись, и Крафт оказался у единственной двери дома.
Пазини, переборов частое дыхание (ему пришлось бежать к другому лифту, и ещё воспользоваться резвостью двух своих кривых ног), доброжелательно улыбнулся и, поклонившись, произнес обычную в таких случаях фразу: «Приятного отдыха, мистер Крафт».
-А что это, рыбой как будто пахнет от вас.
-На ужин рыба, сэр. Простите.
Крафт спрятал улыбку и чуть качнул головой – понятно.
Присаживаясь в машину, будто припомнив о чем-то, он обернулся. – Надеюсь, нашего мастера вы тоже покормили.
- Конечно, сэр!
Крафт присел в салон, двери за ним закрыли, и машина отъехала от дома.
Ужинал Тед в своей комнате. Прозрачный ароматный бульон с зеленью; розовое мясо форели, стерлядь в лимонном желе, припущенные овощи, а в завершении ужина десерт в виде нежных низкокалорийных пирожных с фруктами, уложенными на малюсеньких бисквитах в виде рыбок. И ароматный зеленый чай, с лепестками жасмина, которые как белые рыбки плавали в легкой фарфоровой чашечке с золотой рыбкой, нарисованной на боку.
Всё это было попробовано. Кухарка ушла из комнаты гостя с похвалой. Но, …ответив на вопрос: «Почему столько рыбы, Мэри?»
-А… хозяин заказывал, но ужинать не стал.
Это Пазини перестраховался: вдруг Крафт спросит Лоренса: «Что ели на ужин?», - вот Тони и решил: «Ладно! Всё – ему! Лоренсу отнесите. А то всю плешь проел из-за вина. Скажет: «Ещё и парня не накормил». А что там останется, Мэри, - сразу ко мне. Вместе поужинаем».
***
Вернулся Крафт рано. Японца лично проводил на самолет, прощались «на поклонах», как будто расстались друзьями. Потому Генри был в хорошем настроении.
Привратник (он же – дворецкий и вообще) встретил его у двери. – Хорошо отдохнули, сэр?
-Нормально. Зайди ко мне через полчасика.
Через полчаса Тони стоял, понурив большую кучерявую голову и обиженно вытянув полную, выдававшую в нем страсть, нижнюю губу. – …Но я не думал, что так выйдет. …Как вы сказали? …Но я не… то есть, я знал, …но я не думал…».
-Вы вообще хоть когда-то думаете, Тони?
В завершении макси - допроса «о днях минувших» Крафтом был задан вопрос: «Так начал работу Лоренс или нет?»
- Вы же сказали, дать ему доступ к вашим фотоальбомам. Он их посмотрел и … тут же куда-то уехал.
-То есть?
-Сказал: «К папе». Но я не думаю, чтоб это было правдой. Может, за инструментом поехал. Ему ж, наверное, что-то специальное надо. Не кисточка же ему нужна. Молот какой-нибудь, камни разбивать.
-Вы снова сочиняете во спасение, прекратите. Куда он уехал? …Тони?
Тони кивнул. – К папе.
Крафт дернул рукой, будто вот с таким ответом, он согласился. – Хорошо.
Но настроение явно притухло. Это было заметно по глазам Крафта. Те совсем замутнели. Будто они стеклянные и запылились.
Пазини, не зная, как возблагодарить Деву Марию за заступничество (его все-таки не уволили), когда уже хозяин с ним тоже простился, добавил: «Нет, но он обещал, что едет ненадолго. Что тут же и вернется».
Крафт махнул рукой снова. Но уже тяжело.
Пазини тут же и к двери. – Э, уже поздно, не буду вам мешать…
-А где Мерфи?
Пазини развернулся к хозяину передом. - Вы же отдали его Стаффорду. Думаю, он поехал с ним в клинику. К этой, к МакДир. Наверное, для очной ставки.
- Для чего?! Вы, что, снова сочиняете за историю, Тони? Послушайте, прекратите. МакДир - это та, которую вы впустили в дом.
Пазини проглотил свое возражение: «Да, нет. Это - та самая, которую вы лично в моем присутствии пригласили в дом, а сами тут же скрылись в Испании». Он ответил учтиво и почти без обычных фантазий: «Так получилось, сэр. Я же сказал, помутнение рассудка. Жарко в те дни было. А как в Испании? В Испании тоже жарко было?»
Крафт уставился на пройдоху. - Я понял, что вы прозевали чужого в доме, Тони. А вы -то поняли, что после такого промаха я просто обязан задуматься о замене привратника?
-Да, вы дали мне право так думать.
Крафт смерил малыша-крепыша взглядом. – Может на пса вас сменить?
-А что, …можно и на собаку.
-Тони, пока вы ещё тут, пойдите, взгляните, может, он уже приехал.
-Кто? Лоренс?
-Ну не пес же. О нём я ещё только задумался. Да, Лоренс. Может, он уже не плачет, а принялся за работу.
Пазини вздохнул. – Сэр, я б знал о том. Кто ж ему дверь откроет.
И тут звонок. И как раз от Лоренса. Пазини отлучился. Затем, запыхаясь, снова предстал перед хозяином. – Тут!
Оживление в лице Крафта. Газета полетела на пол. - Чем занят?
-Пилит. Доску распиливает. На куски.
-Доску?! …Зачем?– Крафт внимательнее вгляделся в расчерченное глубокими морщинами молодецкое лицо своего служащего (большого любителя пошутить). И решил, что тот опять более занимается вторым, чем отвечает за все, что твориться в доме. – Зачем ему пилить доску?
Пазини дернул плечами. – Думаю, это месть.
Крафт сморщил лицо. – Ой, Тони, … вы опять за своё.
-Он чуть, было, не свалился с неё, сэр. Куценко - художник ваш, закончив расписывать купол, пожелал взглянуть на работу в целом. Мы с Джоном – охранником достали для него широкую длинную доску и положили её на бортики балкона третьего яруса. Куценко остался доволен своей работой. Я пошел с ним расплачиваться, как вы и приказали, а Джон, по-видимому, решил, что убирать доску, спускать её к низу – это в его обязанности не входит. Ну, понятно, не царское дело, он же старший в службе безопасности. И доска осталась лежать на бортиках. А вчера на неё влез Лоренс. И чуть было не свалился вниз.
Лицо Крафта нервно передернулось. – Идиоты!
Тони, понятное дело, испугался за себя. Такими словами хозяин ругался в исключительных случаях. Тони понял, он может потерять работу.
-Сэр, я стащил его блокнот. Он что-то весь день писал туда для Стаффорда. Я думал, вы захотите узнать, что. – Пазини вынул из кармана широченных коротких штанов блокнот. Полистал и снова посмотрел на своего босса. - Он написал, что …э… «загляделся на прекрасные картины купола и не заметил, как влез на бортик и прошелся по доске». – Тони усмехнулся. – Представьте, какая замечательная рассеянность!
По лицу Крафта снова пробежала тень недовольства.
- Сэр? …Вы, я так понял, так не считаете…
Да, Крафт так не считал. - Пазини, подыщите мне охранника не царской породы. Это, во-первых. Во-вторых, немедленно верните собственность Лоренса на место. И аккуратнее, мне бы не хотелось, чтоб он решил, что я держу на службе карманника.
-Да легко. То есть, всё сделаю. Не заменит ни первый, ни второй.
-И приведите, …нет, пригласите ко мне этого богом помазанного счастливчика.
- А кто это? – Тони, по-видимому, знал лишь одного «богом помазанного» - …себя. Никак он не подумал, что речь идет всего лишь о немом и ещё не особо зрящем художнике. Но по строгости прищура хозяина до него дошло. - Э… это вы о Лоренсе. …Понятно. Сейчас, сэр. …Можно идти? – Тони – к двери. Даже руку поднял, чтоб за ручку взяться. Но… тут снова прозвучало: «Нет». Пазини замер у двери. Снова развернулся лицом к затылку хозяина, отвернувшегося от него к окну. – Что-то ещё?
-Я вот думаю, не хорошо, если я отвлеку человека от работы. Я всё равно без дела. …А знаете что, Тони, помогите-ка мне спуститься к нему.
Если некоторое время назад Лоренсу этот человек показался стариком, то Пазини, знавший его значительно дольше, считал своего хозяина хитрецом, каких на свете мало. Всего за каких-то пол года (когда, по мнению слуги, дела в бизнесе пошли плохо) тот научился вяло стоять на ногах, неподражаемо и натурально тряс руками и головой; легко мог заставить собственные глаза слезиться и изображать из себя описавшегося. Тони, без всякого сомнения, отдал бы Генри Крафту, которому не было ещё и пятидесяти премию Оскар за лучшую мужскую роль в фильме «Столетние, какие они есть».
Тони заметил слезливый блеск в глазах Крафта, когда, придерживая за пояс, поднимал его на ноги с кресла. И до него дошла тема игры: сочувствия хозяина талантливому, но убогому парнишке с камешками. – Сейчас, …сейчас мы его …увидим.
Крафт с помощью привратника, на плечи которого он оперся, как на костыли, с трудом поднялся с дивана. Ноги его совершенно отекли. У щиколоток раздулись и порозовели. Но слугам Генри, разумеется, такое на показ не выставлял. И они видели его одетым по-домашнему просто, но элегантно. А после посещения ресторана с японцем от него попахивало изысканным парфюмом и дорогой сигарой: «И вот ещё что, Тони, у меня к вам просьба. Вы проверьте, как там дом и служащие, а после…присоединитесь к нам. Если мне будет скучно с ним, вы поможете мне подняться назад. А если нет…
- Да понял я, сэр! Понял и готов составить вам компанию! Я готов! – Пазини расплылся в улыбке. Вроде ему дали шанс снова почувствовать себя нужным.
За Тони закрылась дверь, опустился угол гобелена. Голоса Крафта он, конечно же, не расслышал: «Я обойдусь и без вашей компании. А вот Лоренсу вы поможете пилить доску».
***
Когда появился Крафт, первое, что написал Тед в своем новом блокноте, было: «Нужна доска. Вот, как этот кусок. Мне нужно отгородиться от заката доской». – Он указал на доску под ногами Пазини. И дописал: «Вот такую. Около двух с половиной метров».
Крафта доска не интересовала. Он прищурился, - А точнее?
Тед прищурился тоже, принимаясь за вычисления в уме. Потом достал из кармана рулетку и, не торопясь, стал замерять кусок доски. Потом выпрямился и написал: «Толщина и ширина – это не важно. Длина - два метра пятьдесят шесть сантиметров».
Крафт взглянул в блокнот. На предыдущие расчеты. Потом - на Теда. Улыбнулся, кивнул и … вырвал страницу с ответом. И сунул её в руки Пазини. – Поторопитесь. Эта доска нам нужна сейчас же! – Сам же снова обратился к Лоренсу. – Тед, если вы уже поужинали, так может, начнете работать.
Тед показал рукой в сторону ящиков. Потом написал в блокноте. «Мне предстоит перебрать три ящика камней песочного цвета и разделить их на оттенки. Нужно сделать контур головы. Потом я начну делать закат. А почему закат?»
Крафт никак не прореагировал на вопрос. Тед понял, ему не ответят, и …пошел к ящикам.
Работа шла без суеты. Лоренса ничуть не подстегивало присутствие Крафта. Разборка камней была монотонной, однообразной, совсем не подогревающей интереса работой. Однако, глядя на работающего, Крафт явно приободрился. «Он что же, вот так и ночь просидит? Камень налево, камень – прямо, камень направо. …Он что же, так и будет…», - Генри отошел от Лоренса. Прогулялся по залу.
Через полчаса он вернулся. Ему захотелось пообщаться. А точнее, он вспомнил про «слёзы» Теда, о которых упомянула служанка. Крафт будто не понимал, что мешает работе. Тед не мог одновременно перебирать камни и писать свои ответы в блокнот. А намекнуть заказчику, что тот ему мешает – Тед не посмел. Он отвечал. Крафт задавал сначала односложные вопросы. Типа: как комната, понравилась ли?; как ужин – достаточен ли? А потом спросил о том, к чему вел разговор: «Мне сказали, вас кто-то огорчил. Кто же?»
Лоренс помялся. Покрутил головой - никто. Крафт улыбнулся. – Я плохо понимаю азбуку немых, Тед. А точнее? Мне сказали, вы плакали. Это меня, - Генри взял в руки камень, покрутил его, осмотрел и кинул назад в ящик, – это меня удивило. – Он перевел взгляд на Лоренса и криво, с легким флером превосходства в положении, улыбнулся. - Тед, мне бы не хотелось углубляться, почему это меня интересует, …просто объяснитесь.
Тед понял: его действия в доме под контролем. Действительно, не объяснившись, его могут посчитать тут и нытиком и хуже того, человеком, боящимся трудностей. Тед решил: он тут надолго, с хозяином дома придется встречаться часто, в том числе и для всякого рода объяснений. Потому, решил, нужно сразу привести отношения в равновесное состояние. Он взял в руки блокнот и долго, долго там о чем-то писал. Вернее, он долго думал, что написать и потому тщательно вырисовывал на бумаге печатные буквы.
Крафт оглядывал место. Пока он гулял по залу, Тед успел выложить часть прямоугольника, сколотив его из досок длинными гвоздями по углам. И получалось, место для расположения портрета уже было определено. И оно было изменено. То есть, не располагалось там, где указал Крафт.
Генри решил не прерывать Лоренса: «Пусть напишет». Вопрос о «самодеятельности» автора он пока придержал в уме.
Тед передал ему блокнот. «Я не плакал. Но мне действительно вдруг стало грустно. И я ушел. Всего на час». Крафт потребовал стул для себя. Ему принесли удобное кресло. Пазини услужливо помог в нем расположиться. А заодно и сунул в куртку Лоренса блокнот, который стащил, когда Тед прощался со Стаффордом. Заметив, что Генри прочел, что им было написано, Тед передал ему в руки ещё одну вещь. Это была вырезка из газеты, которую он нашел в одном из альбомов Крафта. Она лежала между фотографий, «младшей» из которых, судя по дате, десять лет. И получалось, стала причиной слез.
Крафт будто даже с удовольствием перечитал статью. Она касалась его лично.
Тот день, пожалуй, был лучшим за четверть века, которую он тогда уже прожил. Его поздравляли не желающие любезно польстить, а действительно, выражая уважение к нему, как к человеку, сумевшему в короткий срок подхватить и возглавить бизнес. На фото Генри был молод, красив и счастлив. «Да, было время». Улыбнувшись на воспоминание, он посмотрел на Лоренса. Тот работал. Он всё ещё разбирал камни. Налево, прямо, вправо…. «Что ж, - думал Крафт, продолжая улыбаться приятному воспоминанию, - я бы тоже мог погрустить, но… не буду».
Крафт снова взялся читать то, что было написано в блокноте. Но Тед, будто отслеживал момент. Он развернулся и прикрыл блокнот ладонью. И снова указал на газетный лист.
Генри покрутил неровный лист в руке, и вдруг понял, речь шла вовсе не о той фотографии. На обороте вырезки он заметил ещё одно фото. На нём была изображена женщина в кругу троих детей. Фоном служил готовый к взлету небольшой частный самолет. Быстро пробежавшись глазами по обрывку текста, вошедшему на клочок вырезки, Крафт нахмурился. Быстро посмотрел на Лоренса и вернулся к статье. Уже прочел её внимательно и, размышляя.
Тед уже снова был в работе. Он выкладывал горы из камней: гора из камней цвета сырого песка; камни цвета персика, и гора из почти коричневых камней. У ног его были ещё две небольших горки. Если приглядеться, то можно было б заметить в камнях оттенки розового: от теплого до алого. Заметив, что Крафт прочел статью и задумался, он сделал запись в блокнот.
Генри стал читать то, что написал Тед. «Я не ожидал, что мать, простившись со мной, будет столь скупа в комментариях. А мои братья и сестра выразят радость по поводу того, что «наконец-то» уезжают из дома отца. После этого, мне захотелось увидеться с отцом. Я съездил к нему в офис. И грусть прошла».
Крафт будто надулся. И «стариковские» пятна на лице стали темнее. Вообще-то он поверил своей служанке, её предположению. Генри думал, Лоренс «плачет» по несчастной МакДир. Отношения парня с отцом тронули за живое. Генри вспомнил, что своего старика он не видел уже несколько месяцев. «Лучше б он поплакал о МакДир».
Уже два с половиной года по телефону экстрасенс твердит ему одно и то же (чаще её ответы записывались на автоответчик, некоторые звонки исключительно совпадали по времени с тем, что его – Генри - увозила карета «скорой» в частную клинику на срочное переливание крови): «У вас всё складывается отлично. Нет, правда, мистер Крафт, вы везунчик. Вот и карты говорят: у вас всё будет хорошо!»
Снова поиграв камешком, снова откинув его в сторону, как ненужное, Генри привычно попросил «уточнить»: «Значит, вы уехали, чтобы увидеться с отцом. Это было важно для вас. Понятно. – Генри вздохнул. Мысль о МакДир вдруг запала в мозги, а к языку - прилипло имя. - А тут, - он помедлил, - а тут некоторым показалось, …что ваши слезы по адресу Инжей МакДир.- Генри улыбнулся. Во-первых, потому, что ему удалось сделать это – произнести ставшее неприятным ему имя, а во-вторых, он заметил интерес в глазах парня. - Как она вообще, с ней всё в порядке? – И тут же, - вообще-то меня интересуете вы. Мне бы не хотелось, чтобы работа над моим портретом шла под слезы. Вы меня понимаете? Энергетика и всё такое. Тед, простите, но я в это исключительно верю».
Тед нехотя достал блокнот. С удивлением перелистал его. Это был утерянный им блокнот. Он посмотрел на Крафта. Тот – на него, с безмолвным вопросом: «Что? Что такое?». А потом, будто поняв, в чем причина заминки, он протянул ему тот блокнот, который был у него в руках. Он просто не отдал его, после прочтения последней фразы. – Ах, да! Простите, Тед, глядя на вас, я все время забываю, что вы не говорите. Я жду от вас …слова.
Тед вздохнул. Убрал «старый» блокнот в карман и принялся писать в «новом». «Грусть есть, но тут я не в силах что-либо поправить. Да, эта особа уже дважды отказала мне во встрече. Это Инжей МакДир. Мне казалось, я не сделал ошибки. Мне казалось, я не мог её обидеть. Но у этой женщины иное мнение на этот счет. Стаффорд сказал, она категорически отказывается встречаться с человеком, отправившим её в клинику. Но я не знал, насколько ей тяжело. Я ведь ещё воды ей дал …ржавой. Из вашего фонтана. Я испугался, что это усугубило её положение. Вот я и позвал на помощь. Оказалось, этого нельзя было делать. А я ещё и полицию вызвал. Получилось, что не она, а я оказался слабым звеном в ситуации. Теперь она не хочет меня видеть. Грустно осознавать, что твой день стал кому-то поперек линии. Но вы, мистер Крафт, не беспокойтесь, грусти больше нет. И обещаю, …слез – о них вы тоже не услышите».
Крафт улыбнулся, кивнул и показал поднятый кверху большой палец - отлично! А Тед развернулся к ящику и продолжил свою работу: камень налево, …направо, …прямо. Потом, когда уже было далеко за полночь, Пазини решил «отпроситься» спать. – Ну, время позднее. Тед может заниматься любимым делом хоть всю ночь, а нам-то с вами нужно быть завтра к утру свежими и выспавшимися. Позвольте, я вас провожу в ваши комнаты, сэр?
- Иди. – Крафт дернул не рукой даже, пальцами. – Нет! Постой. – Обратился к Теду, тот начал строить линию головы, к удивлению Крафта, даже не заглядывая на фотографию (ну или на него, сидящего рядом). – А, может, вы ещё понадобитесь Теду. Тед, Пазини нам с вами нужен?
Лоренс был весь в работе. Линия, которая так явно прожгла ему мозги, должна была быть выложена сейчас же, на одном дыхании. Тед клал камни в линию, лёжа. Он будто сверял, подходят ли камни друг другу по высоте. Он развалился на холодном бетоне, с которого была снята мраморная плитка и, ловко выбирая камни из своих горок, вырисовывал кривоватость линии головы. Получался плавный полупрофиль тридцатилетнего Генри Крафта. Именно потому и ответил Тед, вовсе не задумываясь о сути и форме вопроса. Тед дернул головой – нет, и продолжил класть камни.
Пазини, вопрос хозяина насторожил. Вообще-то Тони захотелось, чтоб парень ответил: «Очень нужен! Нам важен Тони! Без него – никуда!» А тут вот, этот развалившийся на полу талант в соплях, пренебрежительно мотнул головой. Тони был обижен. - Сэр, ну что этот камнеукладчик понимает в нашем с вами сотрудничестве? Ну, не идем, так не идем. Я готов. Я только о вас беспокоюсь. Вам же завтра…
-Заткнись. – Слово было произнесено тихим шепотом. Не страшно, не больно.
Пазини, поняв, что помешал громким ором, тихо вздохнул и снова присел на ящик. «Каменная болезнь», передалась и ему, он тоже стал выбирать камни из ящика и крутить их в руке. – Ладно. Не спим, значит, не хочется.
-Вот именно. Только, Тони, …принесите-ка нам вина. Помнишь, я привез замшелую бочку из Прованса.
-А…э…эту…- Пазини зажмурился, прежде чем ответить. – А…оно кончилось, сэр. Его же эта, экстрасенс выпила.
Крафт обернулся к Пазини. – Что такое? Что-о? Так речь шла о той самой бочке?!
-Ну, конечно. Конечно, той самой, вашей, сэр. Откуда у меня целая бочка гранд крю? Это же вам её подарили. А мне, кто ж мне подарит целую бочку французского вина? …Вот бы знать, кто.
Крафт покачал головой. – Действительно, …кто?
Он потребовал «хоть какого-то вина», а, принимая в руки на треть наполненный бокал, …подмигнул Пазини. – Мой сошедший с ума друг, завтра же познакомьте меня с женщиной, которая сумела заставить вас забыть о вашем долге. Как вы сказали её зовут, …Глория? Вот, жду её завтра к девяти вечера. – Заметив, как потешно вытянулась физиономия карлика, Крафт отпил вина и, погрозив пальцем, усмехнулся: «Завтра же, Тони. Или она будет стоять здесь, и смотреть, как работает, …простите, как вы назвали нашего мастера?»
Ноги Пазини «таяли». Он будто ещё более уменьшился в росте. – Камнеукладчик, сэр.
-Как вы забавно произнесли это: «Камнеукладчик, сэр». Ваш тон … - это смешно. …Ха-ха…меня сегодня весь вечер одна японка называла «стальной сан». Смешно. …Вот, вот, значит, завтра его работой будет любоваться ваша пассия, Тони. И без фантазий по поводу её безвременной кончины. Пожалуйста, Тони. – Крафт сделал глоток вина, посмотрел на бокал, …в сторону и допил всё. Но отказался от другой порции. Вернул бокал Тони. Махнул рукой в его сторону. - А теперь …идите спать. – К Лоренсу, уже поднявшемуся на ноги. - Вы хотите вина, Тед? …Пожалуйста. Тони, налейте.
Пазини, зная привычки хозяина далеко и не отходил. Налил вина в бокал, подал Теду.
Лоренс замахал руками – нет, нет. В воздухе он выписал знак вопроса и тут же провел ребром ладони себе по животу.
Крафт пытался разгадать ребус. - Тони, вы что-то поняли? – К Лоренсу. - Что-то с вашим животом? …Вы не переносите спиртного?
Тед махнул рукой – ладно. Отряхнул руки, вытер их салфеткой сделал глоток вина и взялся за карандаш и блокнот.
Крафт внимательно следил за руками Лоренса. Тот стоял рядом. Руки его были на уровне глаз Крафта. «Руки его я представлял себе другими. Мне казалось, они должны быть похожими на руки художника. А у него …широкая ладонь, кривые пальцы, шершавая кожа, уже содранная и поцарапанная в нескольких местах. …Всё камни. Пила, доски…». - Тед, вы решили, здесь будет лучше? Я о месте расположения портрета. Мне оно не нравится. Я же вам предлагал другое. Вы забыли?
Тед развернулся к дощатому прямоугольнику. Оглядел линию на будущем портрете. Потом снова взялся за блокнот. «Вы показали место. Я помню его. Но оно не подходит. Там темно. Вам же хотелось, чтобы его не видели те, кто ходит по полу. По портрету, ставшему частью его. С высоты полутора - двух метров человек будет видеть разводы красного фона. И только поднявшись на балкон, он сможет увидеть картину целиком. И заметит портрет. Вы же этого хотели? А как же свет? Вы не учли свет. С балкона зритель снова может увидеть лишь разводы».
Крафт подумал, и, согласившись, кивнул. Тед снова начал писать.
Крафт заметил, веки Лоренса действительно чуть-чуть красны. «Неужели его так жалит женский отказ? Это так необходимо: быть важным для женщины? …А вот! Теперь он будет знать, что есть любимые женщины, которые умеют быть жестоко не благодарными. Его мать, эта… МакДир. Плакать из-за женщины – это так же глупо, как и из-за непогоды». – Тед, уточните по поводу портрета. Так его не будет видно с высоты человеческого роста с любой точки? Оттуда, - он указал на «сосок» фонтана, - оттуда – тоже?
Тед написал: «Фонтан придется передвинуть. Раз закат, не рассвет, так и место для заходящего светила нужно на западе. Фонтан будет дополнением. Он и будет у нас «ушедшим» солнцем».
-Как? Его что, совсем не там будет?!
«Будет». - Тед показал страницу и рассмеялся.
Крафт впервые в жизни видел, как смеется человек, не издающий ни звука. – Будет? Так где же?
Лоренс показал в противоположный угол зала. Губы его шевельнулись. «Там!»
Крафт долго раздумывал, почему Лоренс, готовый к любым компромиссам, вдруг стал настаивать на кардинальном изменении положения фонтана? «Чем лучше может получиться портрет в закатных разводах, если солнце на картинке зайдет на востоке? Тед, обоснуйте, почему я должен пойти на увеличение расходов в связи с переносом системы водоснабжения? Я понимаю, вам пожелается видеть на своей картине иной фонтан. Я уже согласился с демонтажем этого. Но переносить трубы…
Тед написал: «И не просто перенести, а поменять! Мне нужен шунгут. Только шунгутовые трубы!»
Кожа на лысой голове дернулась. Крафт обдумывал решение автора. Получалось, работа станет вдвое дороже.
Лоренс понял - сегодня ему работать больше не придется. Он устало вывел на бумаге: «Это вы выбрали закат. Не я».
Крафт потянулся и забрал блокнот себе. Мелким бисером, но ровными линиями, без знаков препинаний и даже заключающего вопросительного знака в длинном предложении, он написал: «Тед вы в моем доме делаете мой портрет я плачу вам за это не понимаю почему я не имею права указать где заходить нарисованному солнцу». Генри передал блокнот Лоренсу, глядя в глаза.
Тед долго смотрел на блокнот. Необычность диалога уже настораживала. Он обдумывал ответ. «Отец советовал, важно говорить с заказчиками на одном языке. Тогда требования становятся наиболее понятными. Почему же я не понимаю этого человека?» – Тед ещё подумал. Теперь он рассматривал Крафта. Его лицо, уже не казалось ему неприятным. Вернее, Тед уже перестал отвлекаться на его болезненную не опрятность.
Теперь Тед сказал бы, что «парню не повезло». Он видел фотографии двадцати, десятилетней давности. У Крафта было симпатичное, под час даже фотогеничное лицо. У него были слегка вьющиеся светлые волосы. Чуть впалые розоватые щеки, прямые скулы, открытые синие глаза, превосходная улыбка бывалого хвастуна – всё это украшало вполне приятное мужское лицо. «Это болезнь. Что за болезнь? Его теперешнее капризы – от нездоровья? Или это стиль? Да, возможно, это игра. Но он активный бизнесмен. Его партнеры доверяют ему. Отец только что выгрузил в мой ноутбук кучу информации о нём. Ночью прочту. …Не понимаю, как себя вести? Что есть его боль? Цена её для других? Он провоцирует меня. …Пытается опустить. Ради чего? Он сам меня выбрал. Отец сказал, что такой гонорар за одну вещь не зарабатывают даже те, кто годы трудится в поп-арте. …Зачем ему именно я? Отец сказал, слабо знающие, считают Крафта чудаком. А хорошо знающие – прагматиком, человеком реальностей. Так кто он, …реальный чудак?»
Арчи Лоренс сказал сыну больше: «Я слышал, как однажды …другой чудак назвал его трусом. Генри отказался от какой-то сделки, которая обещала большую прибыль. Сказал, ему его экстрасенс посоветовал, не обзаводиться новыми связями. И его назвали трусом. Так он вышел у шлагбаума из машины, положил голову на рельсы, и стал спокойно дожидался поезда. Все опешили. Все настолько поверили в шутку, что кинулись к нему лишь тогда, когда электровоз, чудовищно искря, попытался затормозить. Оставалось каких-то двести метров. Его судили после. Он сказал в суде, что хотел ответить своему оскорбителю. Сказал, что сам контролировал ситуацию и при опасности, убрался бы с рельсов сам. Сделка не состоялась. А кто участвовал в ней, представь, парень, потеряли кучи, …ку…чи. Не верю я в чушь про экстрасенсов. Этот счастливчик, когда-то продался дьяволу. Вот – в это я верю».
Тед забрал блокнот из рук Крафта. Под линиями из бисера своими печатными буквами он написал: «Вы можете приказать нарисованному солнцу, но не мне. Всё дело в освещенности вашего зала. Позвольте вам напомнить, люстра, которую здесь все ждут, не будет висеть по центру этого зала. Дыра в куполе там. Там она и будет висеть. Если оставить всё так, так, как вы хотите, вам придется пойти на ещё большие расходы. Ваш портрет утонет в разливах заката, а заодно и сумерках угла, в котором вы пожелали его уложить на пол». - Тед показал пальцем на купол, потом вытянутой рукой указал на места установки светильников. И дописал. - «Основной свет идет оттуда. Это свет из окон под куполом. Плюс восемь источников: по два на каждой из стен под балконами. Плюс два перекрестных прожектора. Добавлять света в этом углу, это, значит, крошить стены, качественно расписанные под Лотрека. От этого, уверен, вы откажетесь. Потому новых источников света тут не будет. Тогда остается выбрать наиболее освещенный …».
Крафт «притормозил» быструю руку Лоренса. – Но сейчас ночь. Как же вы поняли, что лучше будет освещено именно то место?
Тед пожал плечами. Он задрал голову, посмотрел на купол. Потом вышел в центр зала, покрутился на месте и указал пальцем на пол, освобожденный от мраморных плит. Снова начал писать. «Только здесь! Здесь должен быть фонтан, если вы желаете увидеть солнце там, где оно действительно должно быть. Или отказываемся от заката. Это даже лучше. Берем розовой крошки, малиновой, серой и делаем рассвет. Ах, да! И никакого пластика! Надпольная часть трубы фонтана должна быть шунгутовой. Черноту соска мы засыплем белым мрамором и перламутром морских раковин. Чаша фонтана будет прозрачной. Как пол. Это расходы, да. Но ведь вы ж не хотели, чтоб я просто поправил огрехи прежнего дизайнера. Вы же ждали от меня иного. Ну что, отказываемся от багрянца над вашими бесцветными бровями? Тогда фонтан должен быть здесь. Это на востоке, если вы забыли».
Кожа на лице Крафта передернулась. Он долго смотрел на парня. Тед – на него. И так он бы держал взгляд долго. Он умел отвечать тем, кто пытается «опустить его». Но Крафт был старше. Он знает его отца. Он знал его мать. И, чуть покраснев, Тед взгляд все же отвел.
Крафт поднял руки. Казалось, он хочет сделать жест – «сдаюсь». Но он хлопнул в ладоши. С натягом можно было бы подумать, что он аплодирует. Но это было не так. «Вот она - причина! Мальчишка увидел моё безоблачное прошлое. Когда я шутил сам и легко воспринимал шутки других. …Увы, маэстро, это время ушло. Мне - только закат. Закат на востоке – это единственное чем я могу показать, что до полного пессимизма мне ещё далеко».
Крафт весьма энергично вырвал блокнот из рук Лоренса. Он написал для него: «(Знак звездочка) см. выше». Потом сказал: «Это мой окончательный ответ на ваши попытки переделать мой образ жизни».
Теду пришлось убрать ноги с прохода. Неожиданно ловко Крафт поднялся с кресла на ноги и весьма решительно двинулся в сторону ближайшего лифта.
«Когда-нибудь его голове придется остаться на рельсах». – Тед вздохнул. «Но глупее его паровозной шутки моя попытка исправить то, что показывает кривое зеркало. Не изменив оригинал, не сменив зеркала, всё равно придется смотреть на лысую голову на рельсах. …Но ведь можно и не любоваться этим. «Сделай, чего он хочет. Наука серьезная, малыш». Отец прав, жизнь многогранна. Она многограннее, чем людское мнение. И ещё больше - людских пороков. Но их, если пересчитать те, что стали видны и мне, не так в нем много. Возможно, мне придется встречаться с ним каждый день. Делать портрет и всё время что-то уточнять. Задание действительно трудное. Толи дело, в тиши внутреннего дворика колледжа. А тут, тут придется уточнять каждый раз».
Тед осторожно положил камень назад в ящик и, хлопнул в ладоши, стряхнул пыль. Потянулся к карману за влажной салфеткой. Безмолвно произнес. «На сегодня всё». Он поднял голову. «Всё, я сказал! Выключайте ваше солнце!»
Разумеется, его никто не услышал. Хотя охранники в комнате службы безопасности, собравшись втроем, долго рассматривали картинку, желая по артикуляции понять, «что сказал немой?» Прожектора выключили, как только Лоренс вошел в лифт. Потом, поочередно погасли светильники на балконах второго яруса, затем - третьего. Если бы Тед мог видеть, он бы был поражен, как дословно исполняется приказ хозяина дома: кроме охраны все были в собственных кроватях. Всем …разрешили спать.
Тед пришел к себе. Свет он включил не сразу. Пройдя в глубь комнаты, в сердцах (что сглупил, попытавшись настаивать перед заказчиком), он смял свою куртку в комок и кинул тот в зеркало. Хрипло, гортанно Тедом было произнесены звуки, в совокупности, очень напоминающие слово «лох».
Сделав к зеркалу ещё шаг, Тед замер. Ему показалось темное пятно – отражение в зеркале - чуть сместилось в сторону. Он открыл рот, будто хотел закричать: «Кто тут?!» - и тут же двинулся к выключателю.
Крафт сидел на кровати. Но, решив, что шутки с парнем, воспринимающим мир не вполне адекватно, умным человеком могут быть восприняты как попытка заигрывания. Он сменил место. (Когда Тед вошел, и в полумраке ещё более стал похож на своего отца – Арчи Лоренса, Генри тут же поднялся с края кровати и перешел к окну, дабы не быть обвиненным адвокатами в домогательствах к нанятому работнику).
Когда верхний светильник был включен, Крафт оказался у шторы. – Это я, Тед. Надеюсь, я вас не испугал. – Он улыбнулся как можно приятнее. – Я зашел сказать, - он помедлил, - то есть, я хотел бы уточнить сказанное мною в зале. – Его улыбка стала шире, немного искусственной. – Я уверен, Тед, вы ошибаетесь по поводу МакДир. Вы сочли, что неприятны ей. Уверяю вас, этой женщине всё равно: приятный человек обратился к ней по телефону или нет. Уверен, она отказала вам в виду своего смущения. Вы увидели эту сильную, энергичную женщину в самые тягостные для неё минуты жизни. Униженность, бессилие, грязь. Для женщины это представляет больший стыд, чем, если бы вы увидели её голой. Не вы – слабое звено, - она. Потому что боится, что вы посчитаете её, а то вдруг ещё и другим расскажете, что она слаба как прорицательница. Не сумела почувствовать элементарной западни. Эта женщина кормится своими предсказаниями и предчувствиями пол города. Живет этим сама, содержит безработную сестру и мать, живущую в дорогостоящем загородном приюте. Отказ такой женщины - не стоит грусти, Тед.
Крафт будто задумался о чем-то. И Тед, глядя на него, не спешил взяться за блокнот.
- Ах, да! Ещё снимок, газетный снимок. – Снова на лице Генри широкая улыбка. – Я мало знаю вас, Тед. А вот к вашим родителям я когда-то был близок. Особенно - к вашей матери.
Тед резко отвернул голову. Он посчитал, его ожидает какая-то провокация. И ему не хотелось, чтоб его выдали глаза. Он ни с кем не хотел обсуждать свою мать. Он - её сын - мало что знал о ней. И считал, остальные, ну, кроме его отца, о ней знаю ещё меньше.
Улыбка змеей сползла с лица Крафта. То перестало быть рожей хитрого домоуправца. Генри вновь стал похож на капризного старика. – Тед, ваша мама, - (Лоренс не поднимал головы), - Тед, ваша мама – очень независимая женщина. Я хорошо помню её. Мы же учились в одной школе и были дружны вплоть до её замужества. Её первого замужества. Её первым мужем, нет, кажется, они так и не зарегистрировали свой брак. Не успели. С директором нашей школы. Он, …говорили, что он утонул. В Лизе отсутствовало чувство юмора. Она обладала не женской логикой, чудовищной силы иронией, …а ещё, ещё в ней отсутствовала наивность. Тед, я уверен, её интервью – это кость голодной прессе. Чтоб отстали. Она и детей научила, что говорить. Их ответы - это не удар ни в вашего отца, ни, тем более, в вас. Ей нужно было начать новую жизнь. Без Арчи. По тебе, я думаю, она распиливала, как по живому. Как по собственной руке. Ну, а прессе, прессе было сказано …так, как там написано: «Он - ужасный человек, …жизнь с ним - ад для меня и моих детей». Что касается тебя, она назвала тебя «агнцем». Ты – кладён ею на жертвенник, дабы исполнилось её желание. А её желания всегда исполнялись, Тед. Иначе она не жила. Она же сказала, там написано: «Я молюсь за него. Мы молимся за него – и это всё».
Тед стоял, как стоял – затылком к Крафту. Он знать не желал это его «специальное» мнение. «Я уверен», «я думаю»…. Речь шла о женщине, которой Крафт - школяр не мог знать. Отец Теду сказал, и он ему верил, что Элиза стала той самой Элизой, которая умела всех развернуть в нужную ей сторону – она стала такой как раз после того, как «утопила» своего первого любовника. Того самого – директора школы. Последующие события в её жизни, замужества, друзья и прочее - уже не играли в её характере никакой роли. Мужским её характер называли ещё и за то, что она была женщиной без прошлого. «Она просто не желала за него цепляться!» - Говорил всё ещё вспоминающей о ней Арчи Лоренс.
Крафт замолчал. Его удивил взгляд Лоренса, направленный в сторону ноутбука. В голове Генри промелькнула мысль: «Вот паршивец! Он - таки заглядывал в его компьютер». Закончив как бы «утирать» слезы парня, Крафт действительно пошел к двери. Намереваясь немедленно поднять «кролика – карлика» с постели и заставить отчитаться: «По какому праву…», - по какому праву его работник кидает тень на порядочность его дома?
Генри решительно двинулся к двери. – Это, всё, Тед. Всё, что я хотел уточнить. Всё. Отдыхайте.
Крафту и в голову не могло прийти, что Тед подумает, что это он таскает из его кармана блокноты, а из ноутбука - информацию. А вот Лоренс как раз и не определился, кто тут ему наиболее вреден для работы: карлик, спаивающий загостившихся гостей хозяина или сам хозяин?
Тед быстро вышел из угла комнаты и преградил собой путь к двери. Суетливо он вынул блокнот из кармана, дважды уронил карандаш, наконец, взялся за него покрепче, и написал: «Я тронут вашим сочувствием. Спасибо. Но, если есть у вас ещё пара минут, может быть, вы объясните мне, про неожиданное перемещение в пространстве моих личных вещей в вашем доме?»
Крафт, ещё не разобравшийся сам в этом вопросе, воспользовался правом хозяина положения. Он быстро взглянул на Лоренса, чуть поморщился и … ушел от ответа. – И ещё, Тед. Я хочу, чтоб вы ничего, чтоб вы …ничего не делали, не согласовав со мной. Ваша работа – это очень важно для меня. – Не глядя в лицо Теда, Крафт похлопал его по плечу и повторил: «Очень важно, чтобы всё было сделано так, как я хочу. То есть закат и скрытый в нём мой портрет – всё было именно так, как договорились. Кстати, линия, …эта ваша линия, - Крафт взялся за ручку двери, - это, я так понимаю, моя голова. Почему такая узкая?
Лоренс, будто нехотя вынул фотографию из кармана.
На ней был изображен Крафт. Вернее, крупно снята его голова. В полу профиль. Весёлое, довольное жизнью лицо.
Это была вовсе не та фотография, которую Генри отдавал Лоренсу. «Значит, не зря я позволил ему заглянуть в мой архив». Крафт через плечо посмотрел в глаза Теду. Взгляд его при этом казался утомленным и даже недовольным. «Значит, я не ошибся. И этому неприятно моё теперешнее лицо». Крафт снова ненадолго перевел взгляд на фото в руке Лоренса. Взъерошенные волосы, легкая небритость на щеках и светлый устремленный вдаль взгляд.
Генри поджал губы, сделал шаг и оказался за порогом.
Лоренс тоже хотел «уточнений». Но порога не перешагнул. Он снова посмотрел на фото.
В альбомах были и другие фотографии. Даже того же самого дня, когда Крафт с кем-то из друзей совершал прогулку на яхте. Он стоял у руля, смотрел в даль и действительно выглядел всем довольный.
Тед подошел к ноутбуку, который кто-то крутил-вертел на столе, там были сдвинуты в одну сторону вещи, потом, по-видимому, перенес его на кровать, (покрывало было примято) и, наконец, оставил на полу у кровати… открытым. Тед был удивлен выше меры. Он тупо смотрел в глазок на крышке корпуса. Замок работал. Значит, взломан не был. «Кто-то ознакомлен с системой защиты. Информация о моем глазе в этом доме пользуется популярностью». Он попытался открыть почту. Оказалось, она не вскрыта. Оказалось, пароль не взломан. Почта «цела». «Воришка либо не сумел, …либо не успел», - подумал Тед и открыл электронное письмо, присланное его отцом.
Что прочел Тед, открыв письмо отца? Прежде всего, совет. Совет: как воспринимать, как лучше усваивать то, что он добыл за деньги. «Ты просил переслать тебе информацию о Крафте. Всё только гнусность, Тед. Доброго мало. Сведения, слухи, подозрения. Не нужно смотреть на него газами людей, продающих такой товар. Ты тут же совершишь ошибку, и, я уверен, тут же будешь выведен за дверь. Мы немного знакомы. То есть, Генри и я - мы были знакомыми. Не друзьями. Сейчас встречаемся ещё реже. Иногда попадает на общую площадь для встреч с другими людьми. Но вот сегодня, как раз сегодня встреча состоялась. У него был трудный день. В качестве независимых экспертов я и ещё один господин – из государственной службы – были приглашены на их Совет директоров. И вот что я заметил: пока разговор шел о деле, всё было гладко. Но как только один из оппозиции вдруг заговорил о здоровье главы Совета, спросил Крафта, не тяжело ли ему руководство серьезным делом в момент, когда здоровье и без того тает? Не то, чтоб Крафт занервничал, но он явно был недоволен темой. Вопрос действительно провокационный и явно не для заседания Совета директоров. Но я заметил, Крафта он задел. Что-то там не совсем гладко - в жизни «стального Генри». Будь внимателен, сын. Желаю удачи».
Информация о Генри Крафте было предостаточно. Читай - хоть всю ночь. «Кто-то серьезно подкапывает под него. …Здоровье. …Так я не ошибся?»
Тед огляделся. Размышляя о прочитанном, он осматривал «белую» комнату, в которой остановился. «В чудо – доме, и комнаты – чудо как впечатляют».
Комната, по мнению Лоренса, в любой момент могла быть превращена в домашний кабинет. Или даже небольшой офис. «Вынеси отсюда стол, кровать, единственный стул – и всё – вот вам и кабинет для трех-четырех служащих!»
Когда Тед попал в такую комнату, первое его удивление вызвало наличие там сумки, которую он уже почти потерял. Сумка осталась в машине, которая привезла Теда в дом сорок на 37- улице. Там лежали его личные вещи и инструменты для работы: складная лопата, молоток, рулетка и ноутбук (для рисования). И, конечно, второе, что было в комнате замечательным – это её неповторимость и загадка автора дизайна, явно тяготеющего к белому цвету.
Стены были выложены из декоративного белого кирпича с круглыми медальонами в углублениях. Те были выложены бледно-серым кирпичом. Тед крутил головой туда- сюда. Потом задрал лицо, посмотрел вверх. Высокий потолок казался выпуклым. Стыки со стенами и медальон сверху был украшен лепниной. Весьма изящной из белого алебастра, в который была добавлена цветная пудра. Фигуры графические, ни каких цветочков и ангелов. Почти по всей площади потолка медальон. В овале объемно изображена правосторонняя замкнутая свастика. Символ отнюдь не нагловат. Это действующий элемент общего декора. Он будто веткой вьюна соединен с гранями стен, украшен цепью мелких графических фигур, тоже свастик, но уже левосторонних, окрашенных в серебро. Знак благоденствия и процветания, оберег от темных сил. И все же, глядя на него, Тед не испытывал ничего мистического. Символ большой удачи не воспринимался и как знак пагубного единения воли. Напротив, в общей канве дизайна он рекомендует созидание. Засмотревшись на него, мысли легко возвращаются к реальности, к материальному. «Можно, например, продолжать думать о росте акций, анализировать крах фьючерсной операции или разрабатывать стратегию поведения с нахрапистым конкурентом». Тед размял шею, обратил внимание на стены. На медальоны в них.
Украшением медальонов являются художественно выполненные серебром надписи назидательного характера. На японском, английском, немецком и арабском языках. Надписи на немецком и японском, с которым знакомился, пока изучал японскую живопись - Тед с горем пополам перевел. И по трем понятым им фразам почти определился с концепцией всех надписей: «Каждое выражение – это присяга верности начатому делу. Вот только почему слова польки поданы на немецком, а не на … да хотя бы по-французски? Только-только закончилась война, …немцы уничтожили, превратив в руины массу красивейших польских городов. Почему Кюри-Складовская «заговорила» здесь по-немецки? Только потому, что знала язык? Да она много чего знала,…я думаю».
Фраза, произнесенная Христом на сирийском наречье, была написана по-японски. «Зачем Христу японский? Ну, иврит, куда б ни шло. О существовании японского - он точно ничего не мог знать. …Почему на японском? Для того чтоб и те поняли, что здесь написано?» Тед подошел к третьей стене. «Фраза из Корана – на английском. …Наверное, и тут какой-то намек. …Какой?»
По-немецки было написано выражение, сказанное Марией Кюри – Склодовской, уже в одиночку, без мужа тянувшей воз исследовательской работы: «Инстинкт заставляет плести свой кокон. Если ей не удастся закончить свою работу, она умрет, так и не превратившись в бабочку. Пусть каждый из нас плетет свой кокон, не спрашивая, зачем и почему». Далее, путаясь в словах, скорее опираясь на уже известное, Тед перевел фразу, произнесенную Христом. Слова сорвались с губ Спасителя в трудную минуту выбора пути: «Авва, Отче, Всё возможно Тебе, пронеси чашу сию мимо меня». Цитата из Корана, написанная по-английски, заставила Теда поразмышлять. Было сказано: «Вы хотите тленных благ жизни, а Аллах хочет для вас последнюю жизнь». Подумав над смыслом, Тед счел, что в обмен на отказ от глупостей, бог предлагает опять же дело. «Уверен, речь шла о взаимовыгодной сделке».
На фразу, написанную арабской вязью, Тед тупо смотрел, не понимая ни буквы. И он очень сожалел о последнем. Пытаясь свести уже три понятых им фразы к единому ключу, он решил, что для жизни кабинетного червя такой «ребус» неприемлем. «Рутина, Случай и Смерть как панацея от глупых желаний. И без цитаты на арабском, понятно, это всего лишь назидания. Зачем они тут? Для кого? Банкирам это знать не надо; для биржевика - лишнее. Промышленнику и сырьевику - головная боль. Значит, эта комната не предназначена для кабинета. …Может это детская? «Уроки, Наказание и Молитва вместо мультика на ночь». …А что, может быть. Любопытно, что написано по-арабски?»
Тед долго любовался арабской вязью, легкими черточками над изящным письмом. Ему очень хотелось разобрать, чья цитата. «Если следовать логике, сказавший слово по-арабски, арабом точно не был. Думаю, … он квартировал где-то в бывших английских колониях. … Где-нибудь в Индии. Вот бы знать, угадал я или нет? …Нет, скорее важно - что за слова сказаны?»
Глаза начали слипаться. Тед только на минутку вернулся к чтению информации на своего заказчика, а потом выключил ноутбук. Деловые качества крутого бизнесмена, промышленника – его интересовали менее всего. А сплетни о нездоровье руководителя сталелитейной компании – утомили.
Не раздеваясь, Тед вытянулся на кровати, оказавшейся для него необычно удобной, и с мыслью о портрете Крафта уснул. Тут же уснул.
***
Стаффорд разбудил его около одиннадцати утра. Настойчивым боем мобильника. Ритмичная дробь барабанов и визг гитары – соло. Никакой классики. Тед как-то зашел с приятелем на студию, чтобы записать поздравительную песенку для подружки, уехавшей на жизнь во Францию. И заодно постучал и побренчал, записав собственную «будилку» на мобильник.
Именно звонок полицейского, а не аромат остывающего под серебристыми крышками завтрака, не шаги прислуги, тихо входившей и выходившей из комнаты, заставили Теда открыть глаза и схватиться за мобильник. Тот и указал время. «Я проспал! Вот черт! Я даже не услышал звонка. Как так?! …Ну вот, а я хотел начать работу в девять. Нет, даже раньше, в восемь. Или всё-таки в семь? – Тед проверил, будильник мобильника был заведен на восемь утра. – Ну вот…». Телефон указал на один пропущенный вызов. От отца.
Но Тед всё же сначала ответил на звонок Стаффорда.
Тот сообщил о времени встречи. - Тед, думаю, меня к вам уже не пустят. Как там дела в доме, вас больше не обижают его странности? Так вы решили, будете делать заявление о бесчеловечном отношении к вам хозяина дома 40 по 37 –ой улице?
Тед написал: «Нет. А почему вы решили, что вас сюда больше не впустят?»
-Тед, это не я так решил. На это намекнул Мерфи, когда мы с ним прощались вчера.
«К МакДир уже пускают посетителей?»
-На ваш счет она категорична.
«Я всё же хотел бы зайти. Мне кажется, она забыла лицо того, кто её отправил в клинику. Вы могли бы представить меня как своего помощника».
-А вы настойчивый. Ладно. Договорились. Как дела с картиной?
«Плохо. Я не чувствую в себе желания делать её. Но, видно, придется набраться «желания» и начать».
-Тед, я говорил с вашим отцом. По телефону. Он был ошеломлен тем, что с вами произошло в доме. Простите, я думал, вы ему обо всем рассказали. А он сказал, что вы приезжали к нему в офис поговорить, но разговор был о другом. Простите, получается, я вас «заложил». Но, может, это и хорошо. Пусть он будет в курсе, что дом, в который вы попали – не совсем обычный дом.
«Он в курсе», - подумал Тед, но не написал этой фразы Стаффорду. Тед обдумывал то, что сказал Стаффорд и теперь может знать отец. «Он наверняка обижен, что я скрыл это от него. И наверняка обеспокоен. Он всегда больше меня ждет моих ошибок». Тед посмотрел в меню телефона. От отца – больше ничего. Только тот утренний - пропущенный звонок. «Ну, значит, решил выждать время. Дает право на решение проблемы своими силами».
-Тед? Так что же, вы приедете? – Стаффорд улыбнулся, чтобы придать голосу доброжелательности. – Понимаете, Тед, появились вопросы. Нашлись несоответствия в ваших показаниях, в показаниях МакДир и тем, что заявляет дворецкий Крафта. Мне кажется, с вами мы бы разобрались. А я, со своей стороны, обещаю представить вас МакДир. Как помощника.
«Хорошо. Я приеду. В два, как договорились».
Стаффорд отключил телефон в прекрасном настроении. Он терпеть не мог незавершенных дел. Решил, что на заявление сестры МакДир, прореагировали, как полагается. «Пострадавшая поправляется. Все справки о состоянии её здоровья получены. Теперь стоит передать дело в суд, и … господин «стальной» вместе со своим нечутким работником заплатят за свою негостеприимность двум сироткам сполна».
Приведя себя в порядок, наспех позавтракав, Тед двинулся к лифту. Он уже неплохо разобрался с лифтами. Легко взбирался на верхний ярус балкона, откуда смотрел на «диспозицию» для своей картины. «В правый угол – больше белого. Ниже - смешать белый камень с серым. Левее белого – полоску розового. Пусть будет рассветная стрела. А этому скажу: «Так бывает. Именно - на закате».
В лифте Тед столкнулся с Тони. А после ещё пару минут они вместе шли по коридору первого этажа. Тед написал: «Где Крафт?»
-Зачем тебе Крафт? …Уехал.
Почувствовав, что ответил немного резко, Тони поинтересовался, как Теду спалось. Но только Лоренс взялся за блокнот, Тони, рукой отодвинул книжицу в сторону и сказал: «В этом доме… лично мне …спиться отлично».
Тед написал в блокнот: «Так значит, раньше вы служили в другом месте? У вас был другой хозяин, не Крафт?»
- Какая разница?
Ответ снова прозвучал резко. Тед прикусил язык. Потом растянул губы в улыбку. Пожал плечами и качнул головой, типа: «Никакой». Пазини стоял, задрав к нему лицо.
Он как бы блокировал выход. Дверь остановившегося лифта закрылась, двое мужчин остались внутри.
Тед отвел взгляд, и опять, но уже явно нехотя, пожал плечами. Типа: «Понял. Ладно, без вопросов».
-Послушайте, - Пазини приподнялся на цыпочки, вытянул шею, и заставил Теда посмотреть на себя. (Взял его за руку и дернул). – Послушайте, …нет, …ладно! – Он нажал на кнопку открывания дверей. Вышел из кабины первым. - Меня замучили допросы вашего друга полицейского. Вы ж всё равно пойдете сегодня к нему. Вы встретитесь, так? Послушайте, …послушайте, объясните ему, пусть он хоть чуточку прислушается к моим словам. Войдет в мое положение. – Жест рукой книзу. Будто он указывает на что-то, что ниже его. - Я ж могу работу потерять. И какую… - Тони покачал указательным пальцем приподнятой руки. – И я не виноват. Клянусь, всеми святыми – не виноват! – Он остановился. Снова загородил собой путь. - Понимаешь, …я…не виноват. Я трахался со своей женщиной, мне плевать было на то, где ты тут потерялся, и где эта МакДир … напилась. Понимаешь, мне всё по барабану было. К вашим тутошним проблемам – я никак. Я совсем в другом месте был. В саду. На холме. Там беседка есть крытая – вот там. А друг этот твой, - Тони вздохнул и пошел дальше по коридору, - он мне не верит. И требует очную ставку с Глорией. А она - замужняя женщина. Она – женщина с положением. Ты понимаешь, я не могу её вот так просто …попросить, зайти в полицейский участок и дать показания. Это же ежу понятно – не могу!! А этот …твой…
Тони шел, говорил горячо, размахивал руками. Он шел себе, и шел. А Теду нужно было свернуть. Он уже пришел.
Тед остановился. Он слышал голос удаляющегося Тони, слышал, что он говорил. Но крикнуть ему, сказать, что он всё понимает, но только он уже пришел, что ему работать надо, работать в доме, в котором ему - Тони - так «отлично спится» - этого выкрикнуть Тед не мог. Догонять Тони – он не стал. Ему было жаль время. Он понял, что хотел от него этот человек. Понял проблему, но ничем не мог помочь. «Стаффорд мне не друг», - сказал он, получается, сам себе и …свернул к своим делам.
Оглянувшись, Тони увидел парня уже за работой, ругнулся (не крепко) и пошел по своим делам.
Возле прямоугольника из досок Тед остановился. Он был неприятно удивлен: кто-то будто веником подмел в периметре. Полупрофиля, вернее, линии головы Крафта больше не существовало. Между досок хаотично раскиданные камни. Бессвязная россыпь.
Тед пожалел, что не увидел этого раньше. Он хотел узнать, хотел выяснить у человека, встающего раньше всех в доме, кто мог сделать такое? Рабочие, которые затаскивали в зал ящики с камнями и мраморной плиткой, понятия не имели, кто «нашкодил». «Мы только что приехали, – ответили они Теду. – Я и мой напарник, мы ставим ящики вон туда, в угол. А кто тут был до нас – я понятия не имею. Встретили кого? Э…заказчика встретили. Он в машину садился. Не, это - не мы».
«Но кто-то же тут был». Кому он мог пожаловаться на обстоятельства? Тед посмотрел в сторону, куда ушел Пазини. «Так ли я важен Тони? И на мою работу ему плевать». Тед ещё не знал, где находится кухня. А Тони ушел именно туда. «Если бы это сделал он, я бы это понял. Я бы почувствовал. Только кажется мне, Тони в данный момент ничто не интересует, …кроме собственной задницы. Ну, разумеется, ему бы стало до этого, если бы ему приказали. …Тогда, выходит, это Крафт. В качестве объекта для потехи я тут больше никому не требуюсь. Впрочем, людей тут в доме хватает. Спрятанные за стенами, живут жизнью маленьких кухонь». - Тед посмотрел в сторону фонтана. Бывшего фонтана. – Тогда остается Крафт. А что, я легко могу представить его разгребающим ногой мои камешки. Ему что свое лицо растоптать, что чужое». - Теперь в той стороне, куда смотрел Тед, по его желанию - по требованию художника - будут проложены кривые линии – границы настроения предутреннего неба. «А фонтан, …он будет символом, источающим лучи восходящего солнца. А тем, кто не понимает в искусстве создания рассвета, тому будут надеты темные очки». Тед вспомнил, что Крафт остался вчера недовольным им. Его идеей. «Отец сказал: «Он заказчик. Он платит за музыку, которую хочет слышать». Ага! Негр говорит художнику: «Сделайте Марию Магдалину темнокожей. Это сейчас актуально». Мне не плевать на его желание. Я всего лишь хочу сделать красиво и позитивно. Я не пытаюсь навязать вкус и видение правды, хочет заката – путь видит в моей работе свой закат – на здоровье! Только кажется мне, не желающий видеть слез на портрете и права не имеет заказывать в качестве фона для него траурные краски заката. «Вы находите, что это закат? – Спросят его гости. - Вы всё такой же шутник, Генри. Там восток. …Вы не знали, что за этой стеной вашего дома встает солнце? Ах, Генри, вы снова шутите: закат на востоке – неподражаемо!».
Лоренс решительно направился к рабочим и сунул им под нос свой блокнот. Там было написано: «Двенадцать ящиков крошки белого итальянского мрамора – к стене, на которой висит картина с пьяным геем, обряженным женщиной; семь ящиков – розового – к стене, на которой старая певичка аккомпанирует себе на рояле; три – голубого и два ящика перламутра раковин зубатки – это туда, где нарисована толстуха под красным фонарем. Бордо, фиолетовый и черный цвета – больше не привозить!»
Рабочим ещё вчера было сказано: «Цвет камня и количество, если будет не хватать, укажет мастер». Кому было дано такое указание, тот кивнул: «О’кей!» Теду пообещали привезти всё уже к вечеру. Потом, помявшись, рабочий поинтересовался, кивнув в сторону стены. – Сэр, а вы не в курсе, что за художник рисовал эти картины, этих женщин?
«Тему и тон фрескам задал Анри де Тулуз-Лотрек. Это французский живописец конца девятнадцатого века. Постимпрессионист. А это, этих дам - рисовал хороший подражатель. Это всё, что я знаю, и понял о художнике. Могу добавить: если он пойдет отсюда другой дорогой – он наверняка прославится. У него есть дух и характер. А если нет, если будет только подражать – он обречен. Он слишком хорошо копирует позднего Лотрека».
Рабочий читал блокнот с открытым ртом. Потом посмотрел на Лоренса. - А вы, … вы, что будете делать… среди всех этих?..
Тед растерялся. Он оглянулся на стену. Потом огляделся вокруг: на одну стену посмотрел, на другую…. Начиная делать портрет, он как будто вовсе не замечал стен. Стенами его картине пока были только грубо сколоченные доски. Он даже не задумывался о соседстве лотрековской иронии. Теперь задумался. «Рассвет и эмансипэ под красным фонарём. …Впрочем, что ж, где среди мраморных колонн и коралловых цветов просят подаяние хитрые бронзовые старухи, там каменный портрет стального, но больного короля как раз будет кстати. Впишется в общую композицию. Это будет зал не хуже остальных. Зал - символ противоположностей. Конец – начало; мужчина – женщина; рассвет- закат; стальной юноша и юноша в кружевах». Тед задрал голову. Посмотрел наверх.
Высоко-высоко был купол. В основании его двенадцать окон. Именно они дарили залу свет. Не видимое здесь солнце будто и вовсе не играло роли. Тед улыбнулся. «Верх-низ; там - мадонна в оранжевом сарафане, тут – шутник, спасенный для стального бизнеса. …Прекрасно. Опять же…прекрасно. И вполне в духе Лотрека. Его художественной иронии».
Отвечая рабочему, Тед ткнул пальцем в свою грудь. Рабочий решил, что парень будет рисовать здесь себя. Тед же имел в виду иное: «Своё!»
До встречи со Стаффордом было всего ничего по времени. Но Лоренс успел многое. За час он выложил вчерашнюю линию головы. И, лишь пару раз сверивши свою память с фотографией, половину верхней части лица заказчика: несколько светлых завитков (прядей, теперь отсутствующих волос), лоб Крафта и наполовину скрытый носом прищуренный (от слепящего солнца) правый глаз.
Пазини время от времени выходил на балкон, чтобы посмотреть на работу мастера. А заодно, проверить, включены ли камеры, наблюдающие за его работой. Крафт велел следить за «нашим мастером». Страж дверей понял: босс не всегда дома, но желает быть в курсе, как идут дела с его портретом. Однако Тони был удивлен. «Вчера за пять часов он сделал лишь линию. Сегодня за час – натаскал кучки камней к центру зала, и сделал глаз во лбу. …Это сколько ж он будет делать картину, …год? – Пазини хмыкнул. – Но раз договором он не ограничен, имеет право прописаться и наподольше».
Тед выспросил у рабочих название фирмы - поставщика стеклопластиковых пластин, которые будут лежать поверх каменной мозаики. Будут полом зала. Определившись по телефону, где офис данной конторы, он решил заглянуть туда для личных переговоров.
Служанка, не беспокоя его, поставила поднос с обедом на один из ящиков и удалилась. Тед, заметив девушку, определился со временем и решил не игнорировать принесенный для него обед: бульон, кусок курицы и салат. Он опаздывал на встречу со Стаффордом, но отхлебнул бульона прямо из пиалы, завернул в лист салата кусок курицы и, пожевывая, направился к лифту. Им как раз пользовались рабочие. Тот скоренько вывез его на солнечный свет. Машина такси уже ожидала у входа. Тед подсунул к лицу водителя листок. «К полицейскому управлению». Таксист смерил заказчика долгим взглядом, молча кивнул, и… замок в задней правой дверце щелкнул. Тед махнул рукой, типа: поторапливайся!
Возле Управления полицией города стояла полицейская машина. И теперь уже Стаффорд взмахом руки поторопил «этого неповоротливого молчуна». Тед, воспользовавшись «зеброй» скоренько перебежал проезжую часть дороги и присоединился к компании. Присев в салон, Тед кивнул водителю, мол, можно ехать.
- Зарядку по утрам делать надо, запыхаться так не будете.
Тед улыбнулся и одновременно склислил лицо, типа: «Да пошли они, ваши советы!» Он с удовольствием стал разглядывать полицейскую машину изнутри. Пахло резиной и табаком. В остальном, вроде было чисто.
Спешил Лоренс не к полицейскому, чтоб что-то там поправить в нестыковке ответов участников дела. Ему было важно ещё раз увидеться с Инжей МакДир. Объяснение желания было простым.
Про корейцев бытует мнение, что они не могут не поделиться по-соседски едой. Это у них на уровне рефлекса. Дабы родичи не вымерли. А под родичами подразумеваются люди, которые рядом. Лоренс считал, если так «рефлексировать» будут только корейцы, только корейцы и останутся не голодными. Лозунг «Каждый сам за себя» - не провисел бы и дня в старших классах школы искусств, которую окончил Тед. Там от чужой проблемы отгородиться не спешили. «Если у тебя культи вместо рук, это не повод, чтоб пройти мимо не ходячего». Помощь в устройстве на работу сокурсника без ног; организация свадебной вечеринки для глухонемого сотоварища; оформление и продвижение документов в миланскую школу искусств для девчонки, держащую кисть зубами – этим занимался младший Лоренс пока купался в славе «каменного» художника. То есть, пока устраивал свою картину в зале Выставочного зала Лос-Анджелеса. Благо мэр почти каждый день наведывался взглянуть, как устраивают в зале его подарок (и ещё: не залапана ли позолота на табличке с фамилией дарителя у экспоната). Пережив вместе трудные часы, Тед почувствовал в МакДир упорство к жизни. Он решил, что возможно, когда-то и она проходила тяжелую школу реабилитации. «Стаффорд сказал, она не собирается судиться с Крафтом. И в дело сестры против Крафта – тоже не вмешивается. «Жить, не затрудняя жизни других» - хороший принцип. И давно такая правильная стала лицензированным экстрасенсом? А кем до этого была, …просто девушкой Инжей? …Красивое имя. Надо увидеться».
На страничке блокнота Тед написал: «Кто есть экстрасенс в вашем понимании?» и протянул его Стаффорду.
-Человек, обладающий экстрасенсорным восприятием и воздействием. Нет? А вы как считаете?
Тед подумал о женщине, валявшейся в собственной отрыжке. Тряхнул головой, гася наваждение. Потом вздохнул и, улыбнувшись, …показал рукой вперед. На дорогу.
Окончание следует