В 1914 году сельское население составляло 85,8 процента всего населения России.
В настоящее время эта доля, включая мало связанных с сельским хозяйством жителей райцентров, снизилась до 27 процентов.
В 1914 году средняя семья, состоящая из 6 человек, обрабатывала около 15 гектар земли. Для обработки полей среднего по размерам нынешнего колхоза (ТОО, совхоза) необходимо было 400 таких семей.
Пришедший на российские поля современный «Джон Дир» убирает за сутки около 200 га зерновых. Для того, чтобы скосить все поля этого же колхоза (ТОО, совхоза) нужно всего 2 трактора. Каждый такой комплекс обслуживается двумя автомобилями «Камаз», доставляющими на ток или элеватор зерно.
Следовательно, для занятий растениеводством В СОВРЕМЕННОМ КОЛХОЗЕ (ТОО, совхозе), учитывая двухсменный график работы, ДОСТАТОЧНО 12 ЧЕЛОВЕК.
А ЧТО ДЕЛАТЬ ОСТАЛЬНОМУ НАСЕЛЕНИЮ?
Сразу же само собой напрашивается: пусть занимаются животноводством.
Но животноводство в удаленных от больших городов хозяйствах уничтожено вообще. Половина продаваемого в стране мяса импортного производства. Вторая половина производится в расположенных поблизости от больших городов (потребитель ближе, следовательно и издержки меньше), крупных (каждый хозяин знает, что выращивать нескольких поросят дешевле, чем одного) животноводческих комплексах. Да и не смогут наши куры или телята конкурировать с генетически модифицированными монстрами из штата Огайо.
Остаётся одно: самим выращивать кудахтающих и мычащих чудовищ, причем заниматься этим в расположенных рядом с городами крупных комплексах. Для справки, количество работающих на современных фермах будет также небольшим. Так например В. Зубков, кстати один из немногих членов правительства разбирающихся в сельском хозяйстве, на заседании Правительства 27 сентября 2007 года рассказал о строительстве комплексов, в которых 1 тысячу коров вместо 40-50 доярок будут обслуживать 4-5.
Итак, животноводам в далекой глубинке, в отличие от 12 полеводов, вообще делать нечего!
- Стоп! – скажете Вы. – А пастбищное животноводство?
Приезжавший в отпуск мой земляк, ныне работающий дояром в одном из сельскохозяйственных штатов США, рассказывал: коровы, которых он обслуживает, круглый год стоят в стойле; удои дают такие, какие нашей красно-степной бурёнке и не снились. Кормят их так, чтобы для удобного смыва через решетку, на которой они стоят, даже экскременты выделялись не в твердом, а в жидком виде.
И какой смысл выпасать на лужке буренку, если в стойле стоит целая молочная фабрика?
То же самое, кстати, относится и к овцам, и к козам, и к другому скоту.
А теперь снова о полеводах.
Приведу рассказ одного местного жителя:
« Земли нашего колхоза были проданы какой-то московской фирме. Ну, мы всю зиму ждали: приедет новый хозяин, наймёт нас на работу. Но новый хозяин весной приехал, а рабочих-то привез своих. За две недели поля были засеяны, благо современный трактор одновременно и пашет, и сеет, и вносит удобрения. Тогда мы думаем: на работу устроиться не удалось - может быть к осени хоть что-то своровать удастся. Но ближе к уборке приехали сторожа, привезли с собой злых собак, поставили вышки. О воровстве, стало быть, и думать не смей. А потом приехали рабочие и за две недели убрали весь урожай».
Следовательно, современный характер растениеводства вовсе не предполагает постоянное нахождение тракториста или агронома рядом с объектом своего труда. Сельскохозяйственные работы – работы сезонные. А живущий постоянно рядом с полем местный житель еще лицо и нежелательное. И гораздо лучше, для хозяина, конечно, чтобы он жил где-нибудь подальше, например, в том же городе. А для выявления чужаков, появившихся возле твоих угодий, можно будет воспользоваться системой ГЛОНАСС.
Но постоянное проживание в сельской местности невыгодных государству людей дает еще и множество хлопот: нужна школа, нужен медицинский пункт, необходим постоянный уход за электро-, газо- и другими системами. Так не выгоднее ли согнать крестьян с земли, как это было, например, в 16-18 веках в Англии?
Как же выживает в такой обстановке селянин?
Во-первых, в наследство от колхоза ему достался земельный пай, на который осенью нет-нет, да и припадает тонна-другая зерна.
Во-вторых, занимается хозяйством на личном подворье. Не до жиру, конечно, но картошку-капусту для себя вырастить можно.
В-третьих, самая молодая и активная часть мужского населения едет в ту же Москву на заработки.
Самые же рисковые и отчаянные семьи, да и те, кто немного при деньгах, бросают все и уезжают в город.
Обстановка осложняется и тем, что в настоящее время происходит так называемая реструктуризация школ: средние школы превращаются в неполные средние, неполные средние – в начальные, ну а начальные – зачастую вообще закрываются. Конечно, это объясняется и демографической обстановкой (один ученик в классе не редкость), и тем, что один и тот же учитель ведет порой совершенно разные предметы, и тем, что появилась возможность подвоза учеников на автобусах в расположенные в других населенных пунктах более крупные школы. Но нужно учитывать, что школа во все времена в селе была не просто учебным заведением, но и центром культуры, досуга и воспитания. Есть, конечно, еще и клуб, и библиотека, но это уже не то. Завклубом бесплатно или за символическую плату просиживать на работе с ребятишками, ведя различные кружки, уже навряд ли будет. И учительницу из соседнего села о том, как вел себя Пашка или Серёжка на уроке, не каждый день спросишь.
Вместе с закрытием школ уезжают из села молодые семьи. Исчезают с лица земли, простоявшие сотни веков деревни, хутора, сёла. Рушится связь поколений. Как земляк М. Шолохова, скажу: многие хутора, упомянутые в романе «Тихий Дон» доживают последние годы, а иных уже нет вообще.
Но проблема уничтожения касается не только сельских населенных пунктов (их, кстати, сейчас насчитывается 153000), но и малых городов, тех самых Урюпинсков, Козельсков, Торжков, которые всегда являлись сердцем, основой Российского государства. Таких в нашей стране насчитывается около 700. Так вот, в период с 1996 по 2001 год в малых городах России закрылись 70 % предприятий.
Я не берусь судить о причинах, так как не являюсь жителем малого города, но по-моему их четыре:
1)Продукция, производимая на малых предприятиях в малых городах не выдерживает конкуренции с импортной продукцией ни по качеству (европейские товары), ни по себестоимости (Китай).
2)Для модернизации производства, введения современных технологий просто нет финансовых средств.
3)В частном бизнесе у нас не сформировался класс честных, трудолюбивых, знающих предпринимателей (если ты держишь сыродельный завод, то сам обязан быть прекрасным сыроделом и не требовать сюиминутной огромной прибыли).
4)Государственная бюрократия, чиновники и контролирующие органы, рассматривающие мелких предпринимателей как собственные «кормушки», создают им такие условия существования, что многие предпочитают свернуть лавочку.
И если эти препятствия устранить, а именно: поддержать честного умелого предпринимателя, оградив его от местного чиновника, предоставив ему действительно нужные кредиты, то у наших малых городов все же есть шанс. А ведь тогда легче будет и сельскому хозяйству (будет куда сдавать шерсть, молоко и др.).
Если же этого не произойдет, можно представить территорию нашей страны лет через семьдесят (даже если нас не завоюют китайцы, если выживем в борьбе с инопланетянами в 2012 году, если нас окончательно не угробят собственные чиновники):
На всей территории России осталось не более трех сотен городов. Все 153000 сельских населенных пунктов исчезли с лица земли. Вместо нынешних райцентров полевые станы из нескольких вагончиков, где живут приехавшие на вахту комбайнеры и трактористы. Вокруг, на сотни километров безлюдные пространства. И везде, где позволяет климат, поля, поля, поля . . .