Рисунок 97г: Домики
***
Башня. Или, по современному, «небоскреб». Иду по этажам... На некоторых вообще пустыня. Верблюды, кактусы, колючки; зной, ветер, пыль в глаза. А в основном, какие-то скудные пастбища, много-много пастухов, коровы, крики, щелканье бичей. Лишь иногда - куст и деревце, клумбочка и грядка. Уже устал, отчаялся, когда набрел вдруг на шикарный лес цветов. Сразу заблудился и забылся. Навстречу вышла девушка в халатике служебном. «Всё, рай»…
Другая башня, снова иду. На одном этаже - зоопарк, на другом - бойня, на третьем - зал заседаний, на четвертом - тюрьма, на пятом ЗАГС, а на шестом кладбище. (На седьмом спортзал - этажам нет конца…)
А одеты все шикарно. Но у одного между пальцами ног грязь, у другого почернение в зубе, а у третьего в кармане муха. ...Но вот идет совершенно безупречный человек. А вот еще один. А там и третий дверь открывает - правда, отсюда его, как следует, не разглядишь. Все равно, мне страшно. Или страшно грустно: он бог, а я? У меня в кармане двадцать мух...
На одном этаже воюют, на другом любят, на третьем строят, на четвертом ломают, на пятом книжки читают (видимо, библиотека), на шестом спят, на седьмом делают утреннюю гимнастику, на восьмом у них столовая, а на девятом прихожая…; на десятом – элита, туда не пускают, на одиннадцатом что-то секретное, тоже закрыто, на двенадцатом туалет - на ремонте; на тринадцатом лифт не останавливается - успеваю заметить: милые люди, только давно без свежего воздуха; на четырнадцатом напротив - остановят, если даже не хочешь: экскурсия по музею, а также заседание и две очереди; на пятнадцатом все ходят строем (я быстрее жму на газ), на шестнадцатом все кричат (я газ не отпускаю), на семнадцатом колхоз, на восемнадцатом парк культуры и отдыха... - тут я притормозил, но остановился только на девятнадцатом - а может, это не девятнадцатый, а двадцать третий или сорок девятый - этажам нет ни конца, ни счета - выхожу, а здесь пусто, тихо. Смотрю, апартаменты; всё чисто, уютно, светло и мухи не кусают; на столе бумага и перо...
А выше меня, видимо, опять все по-старому: на двадцатом занимаются благотворительностью, но уже на двадцать первом всё воруют. Или наоборот, я не пойму (мне и недосуг разбираться) - то ли для благотворительности воруют, то ли саму благотворительность воруют. В общем, благотворят, воруют, а мне ничего не перепадает, но ни от кого и не достается. Вообще, много путаницы случается, компьютер все время врет в цифрах, посылает не на те этажи. Кто-то с книжкой забрел на войну; кто-то любовью поехал в колхоз заниматься; кто-то кричит - а хотел всего лишь сделать зарядку; кто-то заблудился в темной прихожей, теперь не может строить, рабочий день пропал; элиту видели в парке культуры и отдыха...; я сам ошивался около туалета; а около своих дверей видел кого-то, кто спал на ходу (он не стоял, а расхаживал). Секретники вечно в столовой сидят, но держат язык за зубами. На третий строем с ломами пришли. Им говорят, вы не туда, но они уже пришли... «Такая вот фигня кругом».
Лез по этажам. «Важно, чем кончу: садом или могилой». Смотрю, вроде сад, но, смотрю, вроде в траве могилы. «Полезу дальше!» Дальше сад все гуще - уже как лес. Иду но лесу напролом, на лифте самые последние кнопки нажимаю. Смотрю, белое облако мимо проплывает. «Это уже лучше» - думаю...
Небоскреб, превращенный в склад – столько было жизнедеятельности! Тот же книжный этаж очень сильно забит. Свободной осталась лишь одна комнатка – и она столь же сильно забита людьми, которые это помещение делят... (компьютер же, этот чрезвычайно памятливый камень, еще не придумали. Говорят, что вообще весь небоскреб в него поместится. А уж на могилу каждому с полным архивом как его не поставить…)
Или всё-таки не обойтись этажом – каждому занятию по небоскребу! А этажи для подразделов: фантастам один, детективщикам другой, поэтам третий… Причем, их тоже можно поделить – и дать по комнате… В каждой комнате старшого назначить, чтобы следил за порядком, как гений, закорачивал всё на себя…
Пирамиды вспомнил, фараонов, тупо обожавших геометрию… Пытались, кстати, спрятаться потом в своих огромных треугольниках, но их всё равно нашли – сметливые, но нищие телом и духом потомки строителей…
***
К. Райкин – с виду талантливый и честный человек, но театр – заведомо неверный путь, а официальная культура – заведомо проказа. Поэтому такой дерганый и перевозбужденный («Как горю, творю и действую спонтанно»!)
«Вы только в газете есть – у которой не Бог весть какой тираж и которую не Бог весть как внимательно читают. А что читают? Стандартные фразы, подобные которым читались миллиард раз. Так что у всех участь одна: есть человек, есть его дело и есть его ближние – всё остальное миражи и миф. Если хочешь большего, ищи братьев, основывай церковь…»
(Попал в элиту, жрецы, белую кость? – народу об этом сообщат газет серые листы, а другим разделам элиты – журналов белые и красочные…)