Впереди меня шагают двое.
Время изрядно побило, поиссушило их. Старушка вся съежившаяся, сгорбленная, старичок подслеповато нащупывает палкой дорогу. Но наверняка оба не кажутся друг другу безобразными - ведь они все те же, что и прежде.
Позади - длинная вереница лет, мрачных и лучезарных, серых и ярких. Бесконечный ряд совместных переживаний: война, болезни и больницы, инфляция, очереди за хлебом, рождения детей и похороны близких, голодуха и праздничные застолья, мелкие ссоры и большие семейные радости, работа от зари до зари и воскресные походы в кино или театр, лиловые сумраки и свинцовые рассветы... И постоянная чуткая настороженность - дышит ли другой? И даже сейчас, семеня бок о бок, они словно прислушиваются друг к другу: здесь ли ты, идешь ли рядом? Так и шагать им, рука об руку, до самой смерти... Сохранили бы такую верность трагически легендарные любовные пары, воспетые многими гениями искусства? Вот они, настоящие герои безымянной любви, в неразрывном душевном единении и привязанности друг к другу.
Дует ветер, по старому, с выбоинами, асфальту сложно ступать. Они сходят с тротуара и пускаются в рискованное ныне мероприятие - переход улицы. Я смотрю им вслед: переход окончен, и они, успокоившись, семенят дальше. Старичок останавливается, поднимает жене воротник пальто, она смахивает пушинку у него с плеча.
Они уйдут из жизни не одновременно. Если старичок окажется вторым, то он, наверняка, ненадолго переживёт жену. Старушка - та ещё не один год может протянуть среди осколков совместной жизни, пожелтевших фотографий и воспоминаний, а затем уйдёт и она. Никаких почётных залпов и охапок цветов. Венок из лиловых бумажных хризантем, гвоздики да полдюжины провожающих. А за погребальной "процессией" - пошатывающийся от горя старичок или старушка.
Память о них будет жить в семейном рецепте печенья, в какой-нибудь любимой истории. Будущие поколения будут вспоминать, глядя на истёртые снимки: "Ну и гуляка был мой дед!.." "Прабабка, говорят, в молодости такая веселая подруга была..." Разве не прекрасно оно, увековеченное в мраморе, жизнерадостное бессмертие?
"Маленькие" тоже могут оказаться большими, если до конца заполняют отведённое им время.