Народ в приёмной кучковался, поджидая меня, кто с чем. Кто с бумагами и проектами, кто с жалобами и предложениями. Минутой привела себя в порядок, и первые посетители пошли "паровозом".
В работе я забывала про всё, про еду, время, дрязги, свои амбиции. Я была беспощадна в выражениях, несправедлива в действиях, мне хотелось достать до печенок, встряхнуть, пусть даже обидной фразой, но заставить думать, гореть.
Устраивая разборки полётов, делая это регулярно раз в неделю, я старалась при всех указать на недостатки, на лень, недоработки, выгоняла из кабинета, если видела обман.
Выползая с понуренным видом из моего кабинета, некоторые подёргивали скулами и, опустив глаза, несли свои зады на мягкое стулО, переваривая сказанное.
Но движение умов началось. Болото или затянет в трясину, или будет жить, преображаясь, если его попробовать встряхнуть.
…… После очередного посетителя в кабинет зашла женщина лет сорока.
-Я по поводу работы, а конкретно по поводу должности начальника отдела производственных работ, - она, голосом похожим на писк комара, присела напротив, сложив ручки на стол крестом.
- Ваши документы…Последнее место работы и …извините, как Вас зовут?
- Ой, я работала во многих компаниях, последний раз в компании, - и называет разрекламированную брэндовую фирму. - А зовут меня Татьяна, а так я Виолетта…,- достав из сумочки, она протянула мне документы, хлопая ресницами, как малолетка.
Смотрю на неё и думаю «Какой с тебя начальник отдела, если ты не знаешь, как назваться, если эти Виолеттики спамом шлют мне порно на почту. От одного имени тошнит».
Вспомнилось не давнее событие, когда открыв почту, читаю письмо от «Виолеттика» с прикреплённой порнушкой.
- Хорошо, хорошо. Верю, верю. Мы Вам позвоним, телефон оставьте у секретаря. Маша, проводи Виолетту..
Смотрю ей в след, - « чудо, блин»- показывая глазами секретарю, чтобы выпроводила её побыстрее.
Тем временем Игорь появился на работе позже меня на час. Я отследила этот момент.
Маше сказала подготовить приказ об опоздании и объявлении выговора, взяв предварительно объяснительную.
Через некоторое время на столе лежала бумага, со словами «Опоздал, потому что всю ночь занимался любовью».
«Объявить выговор », - вывела разборчиво ,- а внизу дописала красной ручкой,- «работать надо, а не дрочить».
У Маши от прочитанного глаза стали рыбьи, а выйдя в приёмную, тишину нарушил её закатистый смех.
Видимо эта приписка была рассказана по кругу, и дошла «до самого», так как, через некоторое время звонок шефа не заставил себя ждать.
-Ну, здравствуй, нарушитель спокойствия моего. Ты что там выделываешь?...А?
Слушать это было мне, как «серпом». «Моника» доложила.
-А я знаю, кто Вам всё рассказывает, очень красочно всё доносит. Но уверяю Вас, что это только её краски. Сгущает.
- Значит так… в семнадцать часов жду тебя у себя. Всё,- трубка короткими гудками закончила посыл голоса.
«Идиотизм - опять слушать его проповеди».
И тут я поняла, как «казнить» , как избавится от доносителя в юбке, и подстрекателя спокойствия. Я настроилась решительно, потому что она была решительна.
До семнадцати оставалось два часа. Время пока работает на меня.
-Маша, быстро сбегай в магазин напротив и купи мне чулки цвет «загар».
Маша от такого задания немного шоконулась, но ничего..привыкнет.
Через два часа я была уже в его приёмной, в боевом прикиде.
«Проиграть - так миллион, полюбить - так короля».
В кабинет вошла «ягнёнком», запрятав свои клыки.
- Ну, что там у тебя опять? Что за оскорбительные приписки унижающие достоинство, ты вообще, где находишься? Ты, что не знаешь, как дОлжно вести себя? Как быть политически корректной?- начал он с порога.
«Общение умов началось».
Тут нужно не переиграть, во время пустить слезу. И не выть, а именно слезу скатившую одинокой каплей по щеке.
Вспоминаю самый черный день в моей жизни. Когда умерла бабушка. Прикрываю ресницы, и слеза катится с моего нижнего века.
-Ну, вот еще, не хватало мне твоих слёз,- он протягивает мне свой платок.
Подсаживается ко мне ближе. И я тюкаюсь ему в плечо своим носом.
Красиво, как в сериале …приобнимает меня, успокаивая –« Ну, связался я с бабами», - горестно вздыхая, поглаживает по спине.
А руки, руки мои вот уже и на его шее. Обвили его в порыве моего раскаяния.
Попробовать?! Совсем близко ведь его губы. Первой? Или нет, надо чтобы он сам. Он не из таких, кто падок на женщин.
Убрала руки. Вытерла слезу. Увидела на столе фотографию женщины. Красивая.
-Кто это? - чуть всхлипывая, задала вопрос.
-Моя жена. …Несколько лет назад погибла в аварии.
А ведь я была права. Его единственная и последняя любовь, та, о которой он будет помнить всю жизнь, рядом с ним, на этом красивом фото, в красивой рамочке.
-Сочувствую.
«Кому ты сочувствуешь, дурында? Себе?... Ему твои сочувствия по - прямой и мимо».
-Устал я. Ты как, на машине или подвезти?
- Подвезите, если не трудно.
«Ну, нельзя же мне его вот так отпустить».
В машине разговор не клеился. И я решила молчать весь остальной путь. Подъезжая к дому, решилась на последнюю уловку.
-Может кофе?
-Ну, давай твой кофе,- неожиданно ответил Артём Николаевич, играя мне на руку.
«И хорошо, и всё снова повторить, только без ошибок. Только не ошибись».
Уже у себя дома, я суетилась возле чайника и раковины, то наливая воды, то ополаскивая чашки.
Сладостей у меня не было, да и сахар оставался на донышке сахарницы.. и кофе у меня, честно говоря, был фиговый.
Выскребая ему в чашку, последние крошки растворимого «Чибо», я молила, чтобы пил он его без сахара.
По его виду, как он потягивал кофе, было понятно, что кофе дрянь, но уходить он не торопился.
«Неужели попросит еще чашечку этой отравы?»
Когда я начала убирать со стола чашки, оказавшись рядом с ним, он вдруг встал во весь рост, притянул меня к себе и поцеловал.
«Вот и делать ничего не пришлось. Надо просто уметь подождать, подвести к черте, и шаг будет сделан».
Мы действительно целовались. Нежно, неотрывно. Робко прижимаясь всем телом друг другу. Ну, он понятно, любимец женщин и имеющий их регулярно. А я, я то, не знавшая мужчин, трепетала как лист, от пробудившегося желания, подпиравшего со всех сторон. «Руки не бойтесь. Пробуйте, ищите…»
Он приподнял меня, усадив на стол. Задрал платье . "Хорошо, что на мне были чулки, а то бы я непременно запуталась бы в колготках, снимая их". Трусы с меня были сорваны. Красные стринги полетели на пол.
«Ну, ничего себе, сто баксов улетели к чертям»- пожалела я о трусах.
И когда его «твёрдость» практически уже была там, где «никто не хаживал», он вдруг остановился и, округляя глаза спросил:
- У тебя не было мужчины?
-Нет….это подарок тебе… - задохнувшись ,я почти умирала в его руках.
-Тогда всё будет иначе,- шёпотом произнёс он мне в ухо.
Он убрал своё «орудие» и приступил к таким ласкам, от которых моё соображение отключилось. Его руки были везде, как будто он был многорукий Будда. За всё время я и рта не раскрыла, и все мысли улетели из головы. Только его рычание и моё «мммммм» в самом конце, сказало мне, что это было феерично.
-Никогда не думал, что получу такой бесценный подарок к концу жизни,- очнувшись от феерии, Артём Николаевич прошептал своё состояние.
« Нет плохих зверей, есть плохие дрессировщики».
Теперь я точно знаю, Елене – прекрасной больше не работать у меня. Теперь я точно знаю, что я попрошу у него завтра, или послезавтра, но попрошу, попрошу «прижав» его к стенке тем, от чего он будет не в восторге.
(продолжение…