Нужно ли описывать, какие чувства я испытала, когда узнала: Владимиру Надёжину и мне предстоит месяц жить в Испании вблизи французской границы, буквально в треугольнике, исторически связанном со Святым Граалем. Бог послал нам человека, который пригласил нас пожить у него. Последовало бурное чтение книг и статей, связанных с темой Грааля, изучение карт, путеводителей, проспектов. Стало ясно: мы — на пороге чего-то очень важного на нашем духовном Пути, и об этом необходимо будет рассказать читателям.
...Однако трудности начались ещё в Москве: визу получили лишь за несколько дней до отъезда, билетов на прямой самолёт не оказалось. Достали с пересадкой через Милан. Самолёт в Москве задержался, и мы безнадёжно опаздывали к рейсу Милан-Барселона, но всё-таки до Испании добрались. А вот наш багаж, в том числе этюдник Владимира, бесследно исчез. В Москве в это время по телевидению рассказывали, что в Миланском аэропорту арестована большая группа сотрудников, похищавших багаж транзитных пассажиров...
Пришлось учиться жить, обходясь минимумом вещей. Конечно, помогли друзья – Игорь и Лилия Паршины, пригласившие погостить у них в Испании. Эта прекрасная семья делала всё, чтобы облегчить наше нелёгкое положение и помочь адаптироваться в новом месте. Шли дни, а осуществление планов всё откладывалось – вот-вот, думали, появятся вещи, надо их дождаться. Да и писать картины без этюдника, красок и холстов Владимир не мог. Через неделю привезли одну сумку, на следующий день – другую, а дней за десять до отъезда появился и этюдник. Не буду описывать другие препятствия, которые сыпались, как из рога изобилия. В какой-то момент я поняла: посещение мест Святого Грааля не состоится. Монсегюр, или Монсальват, скорее всего, останется только в грёзах. Подумалось, что к такой святыне, конечно, не к ней самой, а лишь к месту её исторического пребывания — и к нему-то нет простого пути. А потому нынешний наш визит в Европу придётся рассматривать, как рекогносцировочный. Однако в самый последний момент всё изменилось.
А начну я с истории, ибо без неё невозможен дальнейший рассказ. Сразу оговорюсь: в существующем океане литературы Грааль отождествля-ется с четырьмя предметами – Камнем, Чашей, Мечом и Копьём. Как они связаны между собой и что символизируют – каждый автор предлагает свою историю, но все сходятся в одном: Грааль – это символ, обозначающий Путь к Высшему.
Почти все книги о Граале начинаются с рассказа, помещённого в апокрифическом Евангелии от Никодима, об одном близком Иисусу человеке – Иосифе Аримафейском. Это он отправился в дом, где Спаситель справлял Тайную вечерю, взял там чашу, которую Христос использовал для учреждения евхаристии, и пошёл к подножью креста. Когда с него сняли тело Христа, Иосиф собрал в чашу несколько капель его крови, вытекшей из раны, нанесённой копьём солдата Лонгина. Далее следуют разные версии, как Грааль попал в Великобританию, а потом к королю Артуру и рыцарям «круглого стола».
Однако легенда об Иосифе известна не только в Британии. Есть и её восточные эквиваленты, в том числе и грузинский. Там местность, где проповедует Иосиф, – Галилея и Сирия. Но в них нет упоминания о Граале. Авторы всех книг, которые мне удалось прочитать, сходятся в одном – до 30-х годов XII века Грааль вообще нигде не упоминался, зато позже о нём пишут и говорят очень много. Почему? Никто не отвечает на этот вопрос определённо, но предполагают, что это как-то связано с Крестовыми походами и что знание о Граале принесено в Европу с Востока.
Первыми авторами сочинений о Граале были – Кретьен де Труа, Вольфрам фон Эшенбах и Роберт де Боррон. Все они, за исключением фон Эшенбаха, считали Грааль Чашей, а он – Камнем, упавшим с Неба. Это – огромный изумруд, выпавший из короны Люцифера в момент его низвержения и одновременно некая вещь, «назначение которой написано на небе звёздами». Имя рыцаря, отправившегося на поиски Грааля и достигшего цели – Парцифаль. Замок Грааля находится на горе и называется Мунсальвеш (Монсальват). Вольфрам утверждает, что он один знает подлинную историю, восходящую к первоисточнику, которую услышал от некоего Киота из Толедо. Тот рассказал, что в городе Туделе он нашёл рукопись. Написал её некий язычник – полуеврей, полуараб по имени Флегестан – учёный из рода Соломонова. Изучая созвездия, Флегестан проник в тайны мироздания, прочёл по звёздам, что существует предмет, называемый Граалем, который ангелы принесли на Землю, а оберегать его призываются самые заслуженные и почитаемые люди.
Французский исследователь и писатель Ж. де Сед резонно предполагает, что «таинственный зелёный камень, упавший с неба, является всего-навсего метеоритом». И дальше пишет: «Они (древние) думали, что аэролиты посылались богами, вот почему камни тотчас становились предметами культа». Как близок здесь де Сед к истине! Но, конечно, не каждый аэролит является Граалем, а лишь тот, что послан с Ориона и является частью Камня, покоящегося в Братстве.
Н.К.Рерих в своём очерке «Скрыня» сообщает уникальные сведения, каким-то образом выпавшие из поля зрения исследователей. Он пишет: «Считали, что сказание о Парцифале, о Граале есть чистый вымысел. Но чешский учёный недавно нашёл в иранской литературе пятого века книгу "Парси Валь Намэ", где рассказана, в манихейском понимании, легенда о Парцифале, о Граале. Юрий (старший сын художника. – Н.Т.) в своей истории Средней Азии предполагал, что Грааль связан с манихейством. Предположение было правильно, и находка чешского учёного его вполне подтвердила». Значит, о Граале и Парцифале начали говорить не в XII, а, по крайней мере, уже в V веке! Многие исследователи этой темы считают, что те, кто в Средние века владели Граалем, имели манихейские корни.
Новая религия, названная «манихейством» возникла, в III веке н.э. в Иране, или Персии, после реформы зороастризма парсом Мани из секты мандеев, чьё название означает, как и «парси», «чистые». Учение Мани представляет собой некий венец эволюции мысли человечества и содержало идеи синтеза религий и общины. Манихейство затем распространилось во многие страны, его приверженцы жили в Северной Африке и Китае, в Египте и на Балканах. Южные славяне становятся проповедниками манихейства в X веке. Они называли себя «богомилами». В Болгарии и странах, составлявших в недавнем прошлом Югославию, сохранилось много памятников – стел, крестов, саркофагов, оставленных ими. Проникли богомилы и в Италию. В XII веке они даже захватили там власть в нескольких городах. Тогда же они появились и на обоих берегах Луары, где стали называться «катарами», то есть «чистыми», или альбигойцами , по имени города Альби в Окситании.
Манихейская дощечка, найденная в VII веке в Окситании, свидетельствует о том, что символика катаров и манихеев имеет одни корни. Подтверждают это и недавние находки в г. Турфан (северо-запад Китая). Там были обнаружены рукописи и манихейский монастырь с великолепными фресками. Мани активно проповедовал своё учение примерно через 100 лет после того, как учения самых известных гностиков Василида, Валентина и Маркиона достигло популярности и известности. Мани, несомненно, был знаком с их философией. Неудивительно, что ряд важнейших идей гностицизма лёг в основу его учения. О популярности его, свидетельствует то, что уже в зрелые годы Блаженный Августин (354-430 гг.) – величайший из отцов Церкви христианского Запада – в течение девяти лет был послушником у манихеев в Карфагене. Н.К. Рерих в книге «Алтай – Гималаи» пишет: «И ещё одна подробность, связующая Восток и Запад. Помните ли Турфанскую Матерь Мира с младенцем? Среди Азии, может быть, несториане или манихеи оставили свой облик».
Некоторые исследователи считают, что ни одну религию не преследовали так жестоко, как религию Мани, а сам он был распят на воротах города в Персии. Проводятся параллели между методами борьбы католической церкви с гностиками в III-IV веках после Рождества Христова и с наследниками манихеев – катарами в XIII веке. О том же пишет и Е.П. Блаватская в»Разоблачённой Изиде»: «Альбигойцы, потомки гностиков <…> преследовались и подвергались резне под тем же предлогом». Это очень важное для нашего рассказа утверждение, так как даёт «привязку» всех этих течений духовных поисков к гностицизму. В.И.Ерёмин, например, задаётся вопросом: «Неужели учение Мани не было известно на Руси, которая совсем рядом с Персией по сравнению с Испанией или Китаем?» (Заметим, что и Вс.Иванов задумывается о гностических истоках раннего христианства на Руси). И затем Ерёмин делает вывод: «Вполне возможно, что раннехристианские гностики, манихеи, богомилы и катары – идейные наследники древнерусского, православного гностицизма, основанного на Арийских Ведах». Как видим, сегодня место катаризма, как и гностицизма, в мировой культуре и истории однозначно ещё не определено.
В ХII веке Франция располагалась по одну сторону Луары, а Ок-ситания – по другую. Она имела даже собственный язык, называвшийся «ок», и была самой развитой страной Европы. Другое её название – Лангедок (Le langue d`ok), то есть территория, где говорят на языке «ок». Называли эту страну и Романией. Если в ту пору король Франции Филипп Август с трудом мог написать своё имя, то знатные сеньоры Окситании и король Арагона, будучи блистательными поэтами, вели переписку в стихотворной форме. Франция была «верной дочерью» Римской церкви, а Окситания славилась веротерпимостью, ибо на её территории одна религия на протяжении веков сменяла другую: кельтские боги – иберских, греко-римские – иудейских, еретическое христианство вестготов уступило место исламу.
В краю процветали искусство, литература, именно отсюда пошли трубадуры и менестрели, провозглашавшие законы высшей любви и следовавшие им. Среди жителей царило возвышенное отношение к женщине. Край имел большое количество богатых городов. Успешно развивались торговля и сельское хозяйство, поддерживались контакты с Востоком, дворяне и горожане были равны в правах, часто заключались межсословные браки, большая часть крестьян была свободной. Данте сначала полагал писать свою «Божественную комедию» на языке «ок». Именно в средневековой Окситании родилась Каббала. Распространению её способствовал раввин Моисей из окситанского города Нарбона и еврейское семейство Нострадамусов, самым знаменитым из которых был Мишель, также жившый в этих местах.
Историки предполагают, что катары появились здесь как бы двояким путём: одни пришли из Италии и Болгарии, а другие «взросли» в своей собственной среде. Многие окситанские сеньоры, отправившиеся в 1147 году на Восток во Второй Крестовый поход, обратились там в манихейство. Возвратившись домой, они начали его проповедовать. Успех новой религии обеспечило то, что она была принесена не чужестранцами, а самими жителями края, а также то, что у катаров слово не расходилось с делом. Они не ели мяса и не заглядывались на женщин. Их девиз был: «Вера без добрых дел мертва есть».
Строгие к себе, они были снисходительны к слабостям других людей. Большая часть окситанцев им сочувствовала. Те же, кто хотел подняться на более высокую ступень, должны были исполнять обряды смирения, любви к ближнему, праведности и периодически публично исповедоваться. Такие люди получали «малое посвящение» — они узнавали эзотерический смысл и полезное действие молитвы «Отче наш». Были и те, кто получал (после определённых испытаний) сан Совершенных, или Перевоплощённых. Этого высокого звания могли быть удостоены и женщины. Церковь катаров отличалась простотой, могла размещаться в ущелье или пещере, а алтарём в ней служил обычный стол, покрытый белой скатертью, на котором лежал Новый Завет, открытый на Евангелии от Иоанна. Церковь катаров называли ещё и Церковью Любви, а их самих – «добрыми людьми».
Окситанию в ХII-ХIII веках до такой степени отождествляли с «чистыми», что нередко именовали «Чистой землёй». В 1167 году так называемый «Папа катаров», болгарский епископ Никита, прибыл в замок Сан Феликс де Караман, где состоялся Первый Собор церкви катаров Окситании. На нём церковь была оформлена организационно, а весь край поделён на четыре прихода: Тулузский, Альбийский, Каркасонский и Ажанский. В каждый был назначен епископ. Так катаризм на какое-то время (до второй половины XIII века) стал фактически официальной религией Окситании.
Понятно, что всё происходившее в этом краю не радовало Римскую церковь, потерпевшую здесь сокрушительное поражение. Постепенно её терпение истощалось, и она начала посылать в Окситанию своих легатов и миссионеров. В конце XII века Папа Иннокентий III готовит Крестовый поход против катаров – единственный, направленный против христиан. Настроение крестоносцев хорошо характеризует следующий эпизод. Когда некий солдат спросил ярого противника катаров аббата Арно Амори, как отличить католиков от катаров, тот ответил печально известной фразой: «Убивайте всех! Господь признает своих!»
В начале XIII века и король Франции дал разрешение своим вассалам вступать в ряды крестоносцев. Первое военное столкновение произошло в Каркасоне, прекрасно укреплённой крепости, где осаждённых возглавил двадцатичетырёхлетний Раймон Транкавель из рода, владевшего землями между Средиземноморским побережьем и Пиренеями. Обширные угодья стали настоящим бастионом катаризма. Первым крестоносцы взяли город Безье, осада которого закончилась грандиозной резнёй и пожарами. С лица земли был стёрт город с двадцатью тысячами жителей! По тем временам это была значительная цифра. Потом пал Нарбон. Настала очередь Каркасона. Хитростью и обманом осаждавшие овладели и им. Но завоеватели вошли в пустой город – жители крепости ночью покинули его.
Так на «Чистой земле» полилась кровь, запылали костры инквизиции. Но дух катаров в Окситании не так-то легко было сломить. Они стали собираться тайно, развернули нечто, подобное партизанской войне. Не однажды Тулуза – центр и столица края, да и другие города-крепости переходили из рук в руки, пока всё же окситанцы в 1222 году не вернули завоёванные земли.
Тогда король Франции объявил Второй Крестовый поход против катаров во главе со своим сыном – будущим Людовиком VIII. Ему удалось захватить Авиньон и вновь овладеть Безье и Каркасоном. В 1229 году граф Тулузский Раймон вынужден был подписать соглашение, которое практически означало конец независимой Окситании. Инквизиция тем временем устанавливает настоящий террор на процветавших недавно землях. Она уничтожает всех, кого подозревает хотя бы в симпатии к катарам, которым приписывает (а может так и было?) сверхъестественные силы – умение повелевать ветрами, усмирять волны и останавливать грозы.
Однако некоторые крепости катаров ещё на много лет останутся неприступными для короля Франции и Римской церкви. Последней пала крепость Монсегюр. В 1244 году после почти годовой осады героические защитники Монсегюра сдались.
...Конечно, нам с Владимиром очень хотелось посетить эти места. За несколько дней до возвращения в Москву судьба подарила нам поездку в Каркасон. Сегодня это туристический центр, который ежедневно посещают толпы приезжих. Величественная крепость восстановлена, музеи и собор работают, сотни кафе и магазинчиков манят уютом, обилием блюд и товаров, даже продаётся прекрасно изданный путеводитель на русском языке. О Каркасоне и его легендарных защитниках можно написать отдельную статью. Но главным объектом нашего внимания был Монсегюр.
Приехав в Испанию, мы собирались путешествовать на автобусах. И, конечно, не предполагали, что до Монсегюра таким транспортом не добраться. Наши планы могли и не осуществиться, если бы у нас неожиданно не появилась спутница на автомобиле. С двадцатитрёхлетней Наташей Яркиной мы познакомились в Люксембурге, куда на несколько дней приезжали по делам, связанным с выставочной деятельностью Владимира. Она с радостью приняла наше предложение попутешествовать вместе. Это юное существо оказалось настоящим кладом. С присущей молодости любознательностью девушка готова была носиться по дорогам Испании и Франции, дабы узнать и увидеть новое, испытать себя в тех или иных экстремальных ситуациях. Наташа прекрасно водит автомобиль, говорит на четырёх (помимо русского) языках, адаптирована к европейской жизни. Благодаря этому свалившемуся на нас чуду, мы и смогли осуществить свои планы.
И как поразительно точны оказались строки Вольфрама фон Эшенбаха:
Но чтоб в замок этот попасть,
Не нужны ни усердие, ни власть,
Ни удача, ни разум могучий, -
Лишь судьбы уготованный случай.
Всего 50 километров от Каркасона! Что нам стоит их одолеть, если привыкли разъезжать по прекрасным автострадам Испании и Франции со скоростью 120 (как минимум) километров в час! Но не тут-то было.