Когда жизнь почти кончилась

Серия «Сказки о Золушках»



«Сорок, а не сорок пять - баба ягодка опять».
Созрела, налилась сладостью, как осенняя малина, прикоснёшься руками, сладким соком брызнет. Так тоскливо, когда сорвать губами некому...


Как больно вдруг проснуться и понять,
Что песню ветра уж устала слушать,
Что жизнь прошла, и некого обнять,
И рядышком во сне никто не дышит.
Проснуться от тоски, что всё прошло,
Прошло, как не было, как будто небывало,
И некому отдать своё тепло,
И времени уж нет начать сначала.

Какое счастье вдруг проснуться и понять,
Что каждый день и миг неповторимы,
И просто ждать, надеяться и ждать,
Что он придёт единственный любимый.


Надежда выехала на трассу, вписалась в поток машин, бросив взгляд на часы вмонтированные в панель управления автомобиля, привычно констатировала, что она, как всегда опаздывает.
Бывший муж Кирилл постоянно говорит, что в её характере столько «не», что он просто не представляет себе, как она может вести дела.
Удобно расположившись в огромном кресле у неё в гостиной, он начинает загибать пальцы, вслух перечисляя:
• Несобранность, неорганизованность, несдержанность, неумение идти на компромисс, нежелание прислушиваться к мнению более опытных людей, - он останавливается, говорит, - не понимаю, - и переходит к другой руке. Далее следуют, - не дисциплинированность, неаккуратность, не целеустремлённость, нерешительность и неуступчивость. Ты же умная женщина! – с сомнением говорит он, - Неужели этого мало, чтобы понять, что бизнес тебе противопоказан!?!
Вклинившись между огромным тяжеловозом и потрёпанной «Волгой», её иномарка заняла место в огромной очереди машин, медленно ползущих к вожделенному глазу светофора, к перекрёстку. Механически нажимая на педали сцепления и тормоза, Надежда, наверное, уже в сотый раз, подумала, что нужно было ответить Киру, что она несколько иного мнения о своих «не».   
Благодаря её умению не останавливаться перед трудностями и не унывать в любых ситуациях она добилась в жизни многого и потеряла многое благодаря этим «не». Именно она девятнадцатилетняя студентка химфака, приметила на огромном белом пароходе двадцатипятилетнего красавца, аспиранта юридического факультета и решительно завела разговор. Она объяснила ему, как учила более опытный человек – соседка Таня, что в Греции нужно обязательно сдать базарным торговцам бьющих в барабан зайчиков, обменяв их на карты с обнажённой натурой, и чем откровеннее, тем лучше. По дороге в Турцию переупаковать карты более мелкими пачками и, продав их на Стамбульском рынке, купить кожаные куртки. В обмен на полученную информацию Кир, как бы случайно, перекинул через портовый забор сумки с её и своими зайчиками, почти на глазах у строгих греческих таможенников, уверенных, что они тщательно охраняют свой рынок от русских «челноков».*
Кирилл стал первым и до сих пор остался единственным мужчиной в её жизни.
Это получилось само собой благодаря её уступчивости, без пылких объяснений, без жарких прелюдий. Приблизительно через год после знакомства, распродав, закупив и опять распродав, они праздновали у него дома его день рождения, а когда разошлись гости, и она стала собирать посуду, он просто повалил её на диван. Сначала ей было стыдно, потом больно, а потом почти три года страшно. Она боялась, что он бросит её, уйдёт к другой женщине, очень обрадовалась, когда та самая Таня предложила купить контейнер на вещевом рынке, и Кирилл принял решение сложить заработанные деньги. Они стали настоящими партнёрами по бизнесу, сразу поженились и благодаря её умению идти на компромисс, прожили двенадцать с точки зрения окружающих вполне счастливых лет.
Подружки завистливо шептали,
• Красивый, интеллигентный, кандидат наук! - но только Надежда знала, как презрительно кривиться красивое лицо при её мелком промахе, незначительной ошибке.
Как интеллигентно, без единого, плохого слова, демонстрирует пренебрежение к её умственным способностям, если она не согласна с его мнением, одной иронической улыбкой, одной ехидной фразой, ставит жену на место - красивый, интеллигентный, кандидат наук.
Три года вместе ездили в Турцию и Польшу, перевозя через границы различные товары. Кир не возражал, чтобы Надежда наравне с ним таскала сумки, отвечала на грозные взгляды таможенников невинной детской улыбкой, без слов, используя только язык жестов, договаривалась с продавцами и покупателями на базарах в ближнем и дальнем зарубежье.
И потом, когда они сколотили первый капитал, купили несколько обычных портовых контейнеров и наняли продавцов, Надежда сама училась вести дела с милицией и противопожарной охраной, санэпидемстанцией и новой, только зарождающейся налоговой инспекцией. Она закупала товар, принимала документы от подчинённых, сдавала отчёты, договаривалась и давала взятки. 
Кирилл просто устранился от дел, стал работать в маленькой адвокатской конторе, в которой хозяином и тараном, пробивающим самые сложные дела, был его однокашник. Несмотря на импозантную внешность и кандидатскую диссертацию он, увы, совсем не преуспел в защите прав клиентов в суде, но возвратился в семейный бизнес, лишь через несколько лет, когда старые контейнера превратились в два достаточно приличные по размерам и ассортименту, прибыльные магазины. Именно тогда, он начал всё чаще намекать, что женщина должна вести дом, не лезть в мужские дела. Надежда может быть бы, согласилась с его геббельсовской теорией,* что удел женщины – кухня, церковь, дети. Не приученная с детства молиться, она одно время даже зачастила в церковь, но так и не выпросила, не получила то, о чем мечтала все годы совместной жизни с Кириллом. Она мечтала о ребёнке, но Кир сначала заставлял её пользоваться дешёвыми противозачаточными средствами с польского рынка, потом выстроил целую теорию о том, что она не может забеременеть из-за своей полноты, и просто взбесился, когда она намекнула, что и ему не мешало бы провериться у врача. Он долго не разговаривал с женой, когда она уговорила свою маму уйти на пенсию, бросить неоплачиваемую работу в школе и помочь ей по хозяйству. Надежда хотела окончить учёбу, а муж считал, что его образования хватит на двоих. 
И развелись они не из-за чьей-то измены или из-за недобросовестного исполнения супружеских обязанностей, они развелись из-за её целеустремлённости, из-за того, что она захотела купить обанкротившийся маленький парфюмерный заводик, на котором всю жизнь проработал её отец. Кир тогда орал, что это бесполезная затея, что у неё ничего не выйдет, но она настояла и победила.
Правда она заплатила за это высокую цену. Он швырнул ей в лицо чек, подал на развод, и она все эти шесть лет доказывала, что права, превратив исполнение мечты в фетиш,* забыв обо всём. а, доказав, поняла, что ей уже почти сорок, жизнь прошла мимо, а она сидит на обломках, потому что несмотря  ни на что
в её жизни нет, и не может быть места другому мужчине...
Скорее всего, из-за этого давно отрепетированный ответ:
• Завод, купленный мною после развода нормально работает, а ты уже трижды менял сферу деятельности! – или - За это время ты раз семь брал у меня взаймы большие суммы, и возвращал раз двадцать, но маленькими! – так ни разу и не произнесла.
Признавшись себе, что не может открыть рот, ещё и потому что это обсуждение её недостатков, является частью процедуры представления ей бывшей жене очередной новой супруги Кирилла, Надежда перестроила машину в крайний ряд. Продвинувшись на десять метров, шеренга автомобилей снова застыла на месте, и, от нечего делать, она опять углубилась в воспоминания.
Года за два до официального расторжения брака, Кир решил, что они должны построить дом у моря, планировал переоборудовать квартиру, сдавать её для офиса какой-нибудь фирме, но долго тянул с отделкой, выискивая какие-то несуществующие обои, сантехнику, говорил:
• Куда спешить? Все помещения лаком, краской пропахли! Ты этого просто не выдержишь! – а после развода свою старую, доставшуюся в наследство от бабушки квартиру на Надежду переоформил, в новый дом сам переехал.
Перебираясь, он кое-какие вещи свои оставил, книги, так и не забрал, и это даёт ему право часто, иногда по несколько раз в месяц без предупреждения являться к Надежде, приводить с собой, новую супругу, в её присутствии проводит «ликбез» бывшей, глупой жене, не сумевшей сохранить их брак, в назидание следующей. 
Кирилл, считает себя приличным человеком, поэтому за шесть лет, которые они разведены, трижды официально заключал и расторгал брак, сменив крашенную блондинку на натуральную брюнетку, потом выбрал рыжую. Сейчас активно демонстрирует свою любовь к миленькой шатенке, нежно обнимает, поцелует в висок, ещё один раз, напоминая, отворачивающейся, не от зависти, от смущения Надежде, что она потеряла.
По образованию он юрист, и хотя давно уже сменил сферу деятельности, променяв адвокатскую контору на магазины «Товары для дома», но высшее образование со специализацией «Семейное право», семь лет работы по указанной в дипломе специальности. Практически перед развалом СССР он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Юридические предпосылки влияния советского государства на сохранение семьи, как ячейки оного в свете решений ХХIV съезда ЦК КПСС», что наложило на его мировоззрение определённый отпечаток. Уверовав, что любовь без штампа в паспорте – противозаконна, Кирилл демонстративно перестал здороваться со знакомыми, коих заподозрил в супружеских изменах.
Нужно отдать ему должное. Кир никогда не уподоблялся пришедшей на смену коммунистам «братве», не сквернословил, не растопыривал пальцы, спрятав подальше свой партийный билет, достал из тайника под подоконником газету «Одесский вестник» с заметкой, свидетельствующей о том, что его прадед заседал в Дворянском собрании. В соответствии с новыми веяниями, срочно стал религиозным, устроил показательное крещение в церкви, не вульгарный «голдяк» массивную золотую цепь с крестом носить стал, сразу поверил, что семья, не освящённая свыше, грех. 
Соображая, как ему удаётся договориться с церковью, пятый раз за неполных десять лет устраивать пышные венчания, что даёт ему право постоянно повторять:
• Человек не может жить в грехе! - прозрачно намекая Надежде на её противозаконные действия с ним, почти двадцать лет назад и на её не существующие, но предполагаемые им нынешние грехи, - она подумала о том, что связывает её с бывшим мужем все эти годы. Любовь? Даже её любовь, кажется, давно выгорела, оставив в сердце пепелище.
Они давно в разводе, и всё же он каждый раз идёт к ней со своими избранницами, как бы подчёркивая, что она является частью его нынешней жизни, и она не может, не хочет полностью вычеркивать его из своего круга, боится, что останется совсем одна. Ей одиноко, пусто в трёхкомнатной квартире. И собачку завести нельзя! Кто её будет днём на улицу погулять, выводить? И с родителями Надежда уже вместе, наверное, жить не сможет. Привыкла по утрам в ночной сорочке по комнатам ходить, поздно приходить с работы, есть, что захочется. А Кирилл, хотя и поучает, действует на нервы, но не каждый день, и всё-таки приходит и от этого кажется, что она не совсем одна.
Она ещё хотела обсудить сама с собой вопрос о том, почему столько лет безропотно, не возражая, терпит поучения Кирилла, но услышала предупреждающий сигнал, визг тормозов и даже успела испугаться, почувствовав не очень сильный, но всё-таки чувствительный удар. 
Какой-то лихач вырулил на перекрёстке, попытался вписаться в длинный ряд почти неподвижных автомобилей, выбрав для манёвра, небольшой просвет перед её машиной, не рассчитал и приложился к переднему бамперу её только что отремонтированного кабриолета.
Вместо того чтобы извинится, он вышел из своего «Мерседеса», потрогал пальцем царапину на своей машине, спокойно спросил:
• Что же ты парень ворон ловишь? – и Надежда резко открыла дверь.
Может быть, она действительно задумалась, и пропустила тот миг, когда он выворачивал автомобиль, чтобы пристроиться в чуть подвинувшуюся вереницу машин.
«Опель капитан», единственная красивая, дорогая вещь, которую она позволила себе купить для себя за последние шесть лет. Странная блажь, детская мечта о блестящей, как шоколадка, машине, которую два раза в год на Первое мая и Октябрьские праздники выводил из, построенного во дворе, гаража сосед полковник в отставке. Это был целый ритуал. Выехав за ворота, Гавриил Митрофанович выходил из своего раритета, прислонясь к капоту, давая всем желающим возможность насладится зрелищем, самым смелым подойти ближе, провести пальцем по лакированной поверхности крыла, закуривал папиросу «Беломор». Минут десять-пятнадцать, он степенно беседовал со знатоками о цилиндрах и количестве лошадиных сил, усевшись за руль, под громкие крики мальчишек, медленно исполнял разворот и загонял автомобиль обратно во двор, в гараж.
Купив завод, она даже не представляла себе, сколько денег придётся на ремонт старого оборудования потратить, потом крыша в цеху прохудилась, потом...
В общем, почти пять лет в режиме жёсткой экономии прожила, не на свои капризы, на расширение производства всю прибыль тратила, утром и вечером, в арендованном такси  ехала, иногда, чтобы похудеть, пешком домой шла, а недавно отец, который механиком-наладчиком на её заводе работает, сказал, что рабочие давно уже вопрос:
• И что это твоя Надежда машину себе не купит? – задают.
Неудачно пошутила:
• Ну-ка расскажи мне, кто личные вопросы хозяйки обсуждает! Я тебе зарплату повышу!
На такой скандал нарвалась! Врагу не пожелаешь!
Папа человек старой закалки, полчаса:
• Привыкли всё деньгами мерить! Я друзей не продаю! – кричал, и совсем не собираясь покупать машину, только для того, чтобы помириться, она попросила отца с нею на авторынок поехать.
Примерно через час Надежде до смерти надоели рассказы продавцов о полной замене ходовой и вездеходных качествах именно этой модели. Она уже тихо подталкивала отца к стоянке, где ожидала его старенькая «Лада» и вдруг остановилась, открыла от удивления рот. Не веря себе, она смотрела  на сказочную шоколадную машину из детства, переведя взгляд на продавца, не сразу узнала в располневшем мужчине одноклассника Витю, внука Гавриила Митрофановича.
Витька помахал им рукой, сказал:
• Гараж занимает, а я себе «Ауди» купил. Продам эту, - уже произнёс, - ру – собираясь обозвать «Опель капитан» рухлядью, приметил, как Надя нежно провела пальцем по чуть потускневшему лаку, и неловко скорректировал, - руритет.
Под громкое ворчание отца:
• Ты сошла с ума! – она купила старую машину, даже не подозревая, сколько будет стоить ремонт проржавевшей ходовой, долго ругалась с механиком.
И Кирилл только вчера, узнав, что она «Права на вождение автомобиля», между прочим, без взятки, без блата, только потому, что папе слово дала, что полный курс обучения пройдёт, прежде чем за руль сядет,  получила, - ехидно хмыкнул:
• Нужно ездить осторожнее! Сейчас, видимо, каждый за деньги «Права» купить может! - а тут ещё этот «ворон ловишь»!
Ноги ещё тряслись от испуга: И так  нервы на пределе!  - и она заорала в ответ:
• Ты где «Права» купил, сапожник? Таких водил близко к машине подпускать нельзя!
• Не суди по себе! – ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, - У тебя ещё молоко на губах не обсохло, когда я ЗИЛ с прицепом по горкам водил.
В обычной ситуации она подумала бы, что это комплемент. Этот высокий, крепкий мужчина, на вид примерно её ровесник, но размышлять об этом сейчас совсем не время.
Надежда смерила обидчика возмущённым взглядом, ёрничая, спросила: 
• По «Американским горкам»? * – совсем  другим тоном раздражённо уточнила, - Будем вызывать милицию? Ты и им про горки расскажешь?
Она, конечно, лукавила, как говорили в детстве «брала на понт». Действительно не он, она нарушила Правила, и, кроме того, ждать ГАИ, терпеть их замеры и допросы, у неё просто не было времени, окончательно вышла из себя, потому что  он иронически улыбнулся:
• А тебя не смущает, что это я с основной трассы, на дополнительную улицу выехал? Или так боишься, что муж за поцарапанный бампер отругает, что все правила забыла?
Не напоминание о том, что она виновата в аварии, эта уверенность, что женщина обязана, бояться мужа просто взбесили Надежду. За двадцать лет она довольно наслушалась от Кира вариаций на эту тему и даже сейчас, когда сама зарабатывает деньги, живёт и решает всё сама, никак не может избавиться от надоевшего диктата, мечтает и боится отказаться от посещений, от наставлений давно бывшего мужа.
Напомнив себе, что это совсем не Кирилл: который... которому... которого... Ну, в общем, совсем не Кирилл... – Надя топнула ногой:
• Нет у меня никакого мужа!!! И вообще, это не твоё дело. Я же не обсуждаю, кто боится заныканные от жены бабки потратить! Жмот!!!
• Это я жмот? – в его взгляде, вдруг остановившемся, прилипшем к её лицу, кажется, появился неподдельный интерес, - Это я из-за какой-то царапины крик поднял?
Ну, это уже просто хамство! Мало того, что он аварию устроил, так ещё её вместо извинений в жадности обвиняет и, кроме того, его взгляд, как-то неуловимо изменился. Мужчина не то, что потерял интерес к аварии, просто переместил акцент, и что-то затаившееся в самой глубине его зрачков раздражало, окончательно выводило из себя.
Чувствуя, что странный взгляд, как будто проникает в её мозг, пробирается под одежду, просвечивает её всю необычным рентгеновским аппаратом, жарко разогревая щёки, разливаясь горячей волной по всему телу, Надежда достала из кармана мобильный телефон,  попыталась спокойно произнести:
• Давай деньги на ремонт, или я вызываю милицию!!! – но голос предательски дрогнул, не от возмущения, от чего-то другого…
Пытаясь переварить совсем незнакомые, непонятные, пугающие ощущения, она не заметила, что пока они препирались, затор чуть рассосался и стоящие сзади машины, начали объезжать место ДТП, очнулась, сообразила, что стоит с открытым ртом, когда он сунул ей в руки маленький прямоугольник картона, визитную карточку фирмы «Автосервис»:
• Приезжай! Тебе Кузьмич бампер лучше нового сделает! - сел за руль, громко хлопнул дверью своего «Мерса» и уехал…
В «прекрасном настроении», Надежда подъехала к воротам завода всего за семь минут до назначенной встречи, привычно кинула ключи охраннику дяде Серёже. Он загонит машину во двор.
Переговоры с поставщиком, подписание договора с заказчиком, совещание с технологами, согласование с главным инженером сроков профилактического ремонта оборудования... Обычный день деловой женщины...
Вечером, ставя автомобиль в гараж, мельком взглянула на небольшую вмятину на переднем бампере, подумала: Нужно отрихтовать... – и забыла... - Мало что ли машин с вмятинами и царапинами по городу ездят...

* Челнок – лодка для перевозки  через реку. В период горбачёвской перестройки челноками называли людей, под видом туристов, совершавших так называемые «шоп туры», продававших товары, вывезенные из СССР за границей и скупавших в других странах местные товары с целью перепродажи по более высоким ценам на Родине.
* Геббельс Йозеф (1897-1945) – один из главных правителей фашистской Германии, идеолог расизма, насилия и захватнических войн. Пропагандировал древне германскую  теорию три «К», декларирующую, что удел женщины – кухня, церковь, дети (Kirche, K;che, Kinder).
* Фетиш – объект фетишизма. Культ неодушевлённых предметов, наделённых по представлениям верующих сверхъестественными свойствами. Слово использовано в переносном смысле, не как символ верования, как предмет вожделения (неконтролируемого желания) К. Марксом о политэкономии - «Теория фетишизма».
* Американские горки – парковый аттракцион, устроенный на металлических конструкциях по типу двух рельсовой железной дороги с крутыми подъемами, спусками, резкими поворотами. В странах СНГ называется «Американские горки», в США «Русские горки».

Вчера опять приходил Кирилл, и она опять не спала всю ночь, каясь и убеждая себя, что он не прав, а она права, что не её вина в том, что их совместная жизнь и жизнь вообще кончилась, остался только бизнес, потому что без своего дела она бы просто пропала. Ни любви, ни детей, ни счастья…
Когда «челночный» бизнес занёс их в Польшу, в моду входила парфюмерия и косметические средства с запахом «зелёное яблоко» и Надежда накупила ящики духов, дезодоранта и шампуня с понравившимся ароматом.
Она не стала всё это продавать, чем вызвала тогда неудовольствие супруга, она оставила всё это для себя. Кирилл ещё долго доставал её разговорами о том, что эти яблоки вместо романтических чувств, навеваемых ароматами цветов, пробуждают рези в желудке, напоминая, о яблочной кашице, которую врачи советуют, есть при расстройствах... но она сразу приняла запах зелёных яблок, почувствовала, что это её аромат, что ей удобно, комфортно с ним...
Позднее мысленно доказывая Киру свою правоту, спорить вслух с мужем она так и не научилась, Надежда разработала целую теорию о том, что женщина должна найти свой, только ей присущий аромат и вне зависимости от моды, использовать его всю жизнь. Хороший любимый запах должен придавать уверенность, подчёркивать индивидуальность, стать такой же отличительной чертой, как цвет глаз, частью имиджа.
Начиная дело, она рассчитывала на массового потребителя. Кирилл ей тогда чётко объяснил, что те, у кого есть деньги, предпочтут Коко Шанель * или Диора,* но оказалось, что богатые дамы не хотят пахнуть так, как подружки-соперницы. Именно для жён и любовниц: «хозяев заводов, газет, пароходов» - её парфюмеры и косметологи, кроме серийной продукции, готовят уже почти тысячу индивидуальных комплектов, в некоторые из которых входит даже освежитель воздуха для помещений.
А одна постоянная клиентка, жена владельца модных кофеен в объявленной новой, разменявшей второе тысячелетие столице недавно сообщила:
• Мой уже так и на работе и дома к запаху кофе привык, даже на свежем воздухе задыхается. Дома сидит. Сама слышала, как он на секретаршу кричал, - Я просил не пользоваться духами. Меня их запах раздражает! – и по счастливому выражению лица заказчицы стало понятно, что нежные ароматы, исходящие от прекрасных дев, ещё недавно её мужа из себя не выводили.

Утро такое же, как всегда. Проспала! Быстро натянула джинсы и свитер, не ощущая вкуса, прожевала уже чёрствую булочку с сыром: Варить кофе, нет времени... Да и не хочется для себя... на работе Лида приготовит... - привычно, не развязывая шнурки, затолкала ноги в растоптанные кроссовки, натянула на голову кепи.
Когда секретарь Лидочка внесла в кабинет поднос с кофейными чашками и минеральной водой, из другой двери, навстречу проштрафившемуся водителю уже выходила деловая женщина, в синем строгом костюме. Расклешённые брюки и длинный пиджак, скрадывающий полноту, туфли на высоком каблуке, длинные чёрные, с ранней проседью волосы собраны на затылке в строгий узел, очки 0,5 диоптрии для солидности.
Надежда работала с этим перевозчиком уже почти два года, была знакома не только с руководящими работниками, но и с обслуживающими её производство водителями.
Месяца два прошло, но она сразу узнала дорожного хама, сдерживая злость, наблюдала, как сменяют друг друга мысли на, как будто выпиленном из одного куска гранита, лице. Он пристально рассматривал её, кажется, пытаясь вспомнить, где встречался с этой хозяйкой «свечного» заводика, производящего необычную продукцию и выдвигающую к нему водителю столь непомерно-странные требования.

Крупный, широкоплечий, в давно не новой кожаной куртке, без украшений и ужимок, перенятых хорошо оплачиваемыми шоферами от нынешних предпринимателей, он производил впечатление очень уверенного в себе человека, не поцеловал протянутую руку, просто пожал и Надежда ощутила шершавую кожу его ладони. Она не стала обсуждать дорожный конфликт, у них, к сожалению, была проблема серьезнее, чем поцарапанный бампер, пригласила:
• Проходите! Присаживайтесь! - и он, может быть, узнал голос, прищурился, но соединить в сознании женщину в короткой куртке, джинсах, кроссовках и водительской кепке и бизнесвумен так видимо и не смог, да и напрягаться не стал.
Основательно уселся на стул, опустил голову, уставился на свои руки, играя с добытой из кармана зажигалкой. 
Этот новый водитель, присланный перевозчиком, не довёз из Крыма две десятилитровых бутыли с эфирными маслами * и как назло именно лаванда, которой осталось на донышке, и которая сейчас просто необходима. Он утверждает, что не дали, поставщик, что загрузили и в документах полная каша, всё почеркано.
Надежда попыталась, спокойно, доходчиво, не вдаваясь в подробности, объяснить уважаемому Петру Семёновичу, что так работать нельзя. У неё особенное производство, выпускающее мелкими партиями, всё, что нужно женщине для приобретения своего аромата от шампуня для волос, до крема для пяток, и всего один день опоздания с подвозом составляющих ведёт к срыву сроков выполнения индивидуального заказа.
Многие кремы и маски готовятся почти вручную «дедовским методом», и на это нужно время, много времени, а он видимо, не приучен к дисциплине, опоздал на два дня, не привёз те масла, которые заказаны.
Через месяц они должны сдать три индивидуальных комплекта с лосьонами, дезодорантами, духами и освежителем рта и для придания изделиям всех трёх запахов, без лаванды не обойтись.
Рассказывая о своём производстве, она, как всегда, увлеклась, ведь это была её единственная сбывшаяся мечта и остановилась на полуслове. Пётр Семёнович с совершенно отсутствующим видом крутил в руках зажигалку, кажется, совершенно не интересуясь её информацией, и Надежда не выдержала, закричала:
• Это, между прочим, Ваша проблема, но Вас она видимо не интересует!
• Почему? Интересует... - раздумчиво произнёс он и улыбнулся.
Улыбка на миг осветившая его лицо, превратила каменную маску, олицетворяющую строителя коммунизма на большинстве памятников советской эпохи с крупным носом и полными, чувственными губами неподвижного лика, в живое лицо весёлого человека, но он моментально снова натянул маску, опустил глаза, с интересом изучая узор на ковре, украшавшем пол кабинета: 
• Только я не понимаю, почему Вы пытаетесь переложить на меня свои трения с поставщиком.
Надежде вдруг очень захотелось вывести его из этого ледяного спокойствия и она, сжав кулаки, впервые в жизни без всяких к тому оснований обвинила человека, жёстко произнесла:
• А я не знаю! Может быть, это Вы масло украли!
Фокус удался, он поднял от ковра мечущие молнии глаза:
• Да что Вы себе позволяете!!! За меня может поручиться каждый, с кем я работал!!!
• Но куда же делся груз? – Надежде стало стыдно, и она попыталась сгладить необоснованный выпад, - Вы должны меня понять! Две десятикилограммовые бутыли не могли испариться!
Он не принял перемирия, стукнул ладонью по столу так, что папки подпрыгнули,
• Я предлагаю выехать в Крым и проверить там все документы!!!
• Вот и поезжайте!!! – дивясь своей несдержанности, закричала она:
• Нет!!! Мы поедем вместе, и Вы извинитесь за то, что обвинили меня в краже!!! 
• Никуда я с Вами не поеду! – взвилась Надежда, - У меня и так дел по горло!
• Тоже мне дела! – ехидно оскалился он, кажется, с удовольствием отдавая ей за нанесенное оскорбление, -  Ваш паршивый заводишко, видимо назавтра после отъезда хозяйки остановится!!!
Он задел за живое, просто не зная, что безнаказанно хаять её идею, её единственное детище мог, имел право, разве что Кирилл.
Надежда с ненавистью посмотрела на этого наглеца:
• Ничего не остановится! У нас очередь! Заказов на три месяца вперёд!!!
• Так чего же Вы боитесь?
Это «боитесь» непонятно  почему, больно ударило по нервам. Надежда крикнула:
• Ничего я не боюсь!
Они уже оба встали, и кричали друг на друга через стол, вдруг он на миг замолчал, посмотрел ей в глаза, совершенно спокойно сказал:
• Я предлагаю Вам пари. Если Вы докажете, что нарушение произошло по моей вине, я буду два месяца обслуживать Ваш завод бесплатно!
И от его взгляда, от непонятных ноток, прорвавшихся сквозь мерное рокотание баса, от какого-то странного чувства опасности у неё затряслись руки, захотелось выгнать его из кабинета, почему-то уже знала, почувствовала, что не нужно продолжать этот перешедший из чисто деловой сферы, в непонятно что разговор, но не сумела сдержаться, спросила:
• А если Вы докажете, что не виноваты?
И он опять очень спокойно ответил:
• Вы проведёте со мной одну ночь! 
От возмущения она ещё хватала ртом воздух, как рыба выброшенная из воды, а он встал и вышел, но через минуту вернулся:
• Ладно, я неудачно пошутил! Проезд и проживание в Крыму за мой счёт... - помолчал, сообщил, - Я Ваш бампер осмотрел! Так и не привели в порядок! Приезжайте! Кузьмич отрихтует...
Мужлан, разбогатевший водила не имеющий представления о правилах приличия!
Он обозвал её завод «паршивый заводишко». Надежда бесилась весь день, а ночью, уже лёжа в постели вспомнила мимолетный взгляд тогда на дороге, на неё никто так никогда не смотрел даже в молодости, почти с ненавистью, но как-то непонятно, волнующе жадно и ещё эта хамская шутка... Она могла поклясться, что он не шутил.
Ещё с детства как-то так получалось, что Надежду интересовали не те мальчики, которых интересовала она, а потом появился Кирилл, и закрыл для неё мужской горизонт на многие годы своими широкими плечами, принимая её как удобную, обыденную часть своей жизни.
Двадцать лет назад девочка Надя со всем жаром юности влюбилась в красавца Кирилла, и кажется, сразу почувствовала себя развращённой нимфоманкой, неспособной растопить холодные кубики льда, слетающие в ответ на её пылкость со складывающихся в презрительно-ироническую улыбку красивых, полных губ.  Примерно десять лет Кирилл честно, раз в неделю, по субботам исполнял свой супружеский долг, не словом, даже не взглядом, неуловимыми движениями красиво очерченных бровей демонстрируя, что потакает её глупым капризам. И Надежда, терпевшая издевательства над любовью в надежде наконец родить ребёнка, ни разу не почувствовала того, на что, смущённо потупясь намекали подруги, о чём так долго молчали, а сегодня пишут в каждой газете. Она была уверенна, что все проблемы у неё, первые годы брака сильно переживала и даже хотела обратиться к врачу, а потом смирилась. Живут же люди вообще без этого! У них была общая страсть, она нежно и преданно любила его, а он всегда любил только себя. С возрастом, а может быть благодаря информации от подруг о его изменах, пришедшей к ней только после развода: Жена всегда узнает всё последней! - и всё более откровенным публикациям в прессе Надежда поняла, что её муж из тех мужчин, которых возбуждает новизна отношений, сам процесс завоевания дамы, и чем неприступней избранница, тем слаще миг победы.  Кому нужен такой муж? Никому? Живи и радуйся свободе? Но она привыкла подчиняться, привыкла слышать ночью его сопение, привыкла к его насмешкам, придиркам, претензиям, ведь больше ничего последние пять лет совместной жизни и не было. Да и раньше, кроме неприятного, надоевшего, как горькая редька, исполнения супружеского долга, приправленного намёками на то, что ему приходится потакать желаниям жены, ничего не было...
За шесть, прошедших после развода, лет полных взлётов, падений и новых взлётов, свойственных начальной стадии любого честного частного бизнеса, она не садилась на диеты, не меняла причёску, не скупала модные тряпки. Ни разу не чувствовала себя женщиной, обычной женщиной, интересной мужчине не как собеседник или подруга жены, не как хозяйка, деловой партнёр, взяткодательница, интересной как женщина. На что может рассчитывать, разведенная, полная деловая дама, когда по улицам, куда не кинь взгляд, как по подиуму идут хорошенькие девчонки с фигурами фотомоделей?
Она просто сдалась, давно смирившись с таким болезненно-горьким для женщины отсутствием детей, без особого сожаления решила, что не очень то и привлекательная в быту, совсем не похожая на книжную и киношную, со всеми её переживаниями и счастливыми взлётами любовь, для неё так и не начавшись, закончилась навсегда. И вдруг, непонятно, как и почему, под взглядом этого человека, от которого одни неприятности, почувствовала, что она женщина.
Усыпая, Надежда решила, что не поедет ни какому Кузьмичу рихтовать бампер и в Крым, конечно, не поедет: Делать мне больше нечего! - но утром впервые за почти десять лет проснулась сама, без будильника в шесть и от нечего делать, пока закипал чайник, нанесла на лицо одну из недавно разработанных её заводом очищающих масок. После завтрака, подкрасила ресницы и губы, тщательно причесала волосы. Вместо привычной водительской фуфайки натянула шерстяную кофту с глубоким декольте, посмотрев на себя в зеркало, покопалась в шкатулке. Комплект из серебра: серёжки без камней и цепочка с кулоном: вполне скромно, не вызывающе. В конце концов, она деловая, не очень молодая, очень занятая, но ещё всё-таки женщина… 
Страшная глупость, но всего за три дня она привыкла вставать на час раньше и ещё недавно совсем бесполезный процесс раскраски, именуемый мудрёным, иностранным словом макияж, сделался такой же привычно-обязательной частью утреннего туалета, как чистить зубы. Надежда давно уже скручивала волосы в строгий узел, но вчера весь вечер, от скуки крутилась перед зеркалом перебрасывая тяжёлую волну с одной стороны на другую, и сегодня распустила непослушную копну, давая возможность вьющимся локонам улечься по их желанию.
Представила себе ехидную улыбку Кирилла,
• В твоём возрасте… - и упрямо боднув головой воздух, пошла к двери.

Окинув хозяйку удивлённым взглядом, Лидочка сообщила, что директор парфюмерного магазина просил перенести назначенную на утро встречу, у главного технолога грипп, главный инженер закрыл лабораторию для профилактики оборудования.
Неправду сказал этот Пётр, всё и без хозяйки идёт по плану, нормально работает. В общем, до обеда делать нечего или по цехам слоняться, рабочих смущать, или по городу прошвырнуться, на людей посмотреть.
Надежда выпила кофе в маленьком совсем пустом «Бистро», с улыбкой вспоминая, как один лингвист недавно, совсем серьёзно по телевизору рассказывал, что слово «бистро» появилось во французском языке в 1814 году. Это русские солдаты, входя во французский кабак, кричали «Быстро! Быстро!», а у французов буквы «ы» нет...
Вот и скажи после этого кто все эти «Макдональдсы» - пункты быстрого питания придумал.
Она обошла стороной магазины. Об этом знали родители, Кирилл и технологи на заводе. Надежда была от природы «нюхачём» – дегустатором * запахов, могла уловить в любом «букете» ароматов чужеродную примесь и именно это было одной из колонн, на которых держалась её идея, её бизнес. Войдя в любое закрытое помещение: магазин, кинотеатр, аптеку, она ощущала такую какофонию взаимоисключающих друг друга запахов, что иногда просто ретировалась, боясь потерять сознание, поэтому, побродила по ещё зимним, но уже весенним улицам и замёрзла, а до после обеда, когда главный инженер в лабораторию впустит, больше трёх часов.
Поцарапанный бампер всё равно нужно в порядок привести. Кирилл давно познакомил её с хорошим автомехаником Витей, но он такой важный, всё время кажется, что он тебе за твои деньги одолжение делает.
Может и правда к этому Кузьмичу заехать? В конце концов, я же не «за спасибо», не в гости набиваюсь!!! Рихтовщик в цеху работает, а этот водитель, наверное, уже куда-нибудь уехал. И визитка в сумочке и мобильный телефон в кармане…

* Эфирные масла – летучие жидкости сложного состава; вырабатываются растениями и обусловливают их запах. Применяются в парфюмерии, пищевой промышленности, медицине.
* Коко Шанель, Кристиан Диор – известные французские модельеры, основавшие парфюмерные фирмы продукция которых, несмотря на довольно высокие цены популярна во всём мире.

Рихтовщик - симпатичный говорливый старик с большими белыми усами и круглой иезуитской плешью на макушке, окруженной довольно густой порослью седых волос, извинился, выскочил из цеха, на ходу набирая номер на крупном, старой модели мобильном телефоне, через минуту вернулся и сразу принялся за дело, перекрикивая стук своих молоточков:
• Это тебе Петенька наш машину побил?
Надежда кивнула и поняла, что он даже не заметил, как акын,* ведя свою песню в такт работающим рукам:
• Золотой человек Петя, только невезучий. Всё у него никак не сложится. Уже сорок три, а ни жены, ни детей. Нет! Не подумай, по жизни он везунчик, даже в ралли Париж-Дакар участвовал, но не победил. Наши машины против ихних, - Кузьмич задумчиво почесал голову, видимо размышляя, как сказать помягче, - того... И потом, он тогда с Люсей своей разводился, переживал очень, а какой водитель за руль в растрёпанных чувствах садится. Это же ни себе, ни людям. Люська, она красавица, но вредная, как пестициды… всё ей не так… а потом он, конечно, на Раисе женился… Люся по сравнению с Раисой просто сахар-рафинад… да по сравнению с Раисой Чернобыльский реактор, просто этот, как его, «Королевский младенец», ну этот «Чёрный квадрат» Малевича.* Петя точно, как это называется, знает. Всё книжки про искусство читает… 
Он замолчал и Надежда, покусывавшая губу, чтобы он не заметил, как ей хочется смеяться от его сравнений, от его восхвалений, подумала, что сейчас её реплика, но не придумала, что сказать и Кузьмич, передвинув очку с носа на лоб, продолжил:
• Петенька, он умный, всё может и руками, и головой, только с женщинами одни проблемы, влюбчивый он и красивый, вот на него всякие и вешаются…
Услышав «красивый», Надежда представила себе Петеньку. Красавцем его явно не назовёшь. Это совсем не то слово. Вот Кирилл, тот действительно красивый, светловолосый, голубоглазый, с тонкими чертами лица. А этот резкий и лицо резкое, донельзя неподвижное только глаза, большие, чёрные, выразительные, как костёр в ночи и манят и пугают...
Вдруг поняла, что этот Петенька и лицом и тигриной грацией движений широкоплечего, длинного тела очень похож на американского фокусника Дэвида Коперфильда,* который, того и гляди, из рукава кролика вынет. Только фокусник всё время показывает в улыбке, кажется все тридцать два зуба, а Пётр Семёнович улыбается, как в том анекдоте, один раз в Полярную ночь.
Размышляя, она пропустила часть хвалебной оды * и очнулась, услышав тишину. Молоточек перестал бить по металлу, и речь закончилась. Видимо Кузьмич не умеет говорить «а капелла».*
Бампер действительно был как новый, и она спросила,
• Сколько я Вам должна?
• Ничего! – рихтовщик, без музыкального сопровождения был краток, - Петя просил!
Надежда собралась уже сообщить Кузьмичу, что его Петя ей не указ, но услышала,
• Здравствуйте! – и все слова застряли в горле.
Он стоял в проёме ворот, демонстрируя несколько слишком широкоплечую, но действительно прекрасную фигуру, и его рокочущий голос, почему-то больно ударил по нервам, она прошептала:
• Здравствуйте… - вынула из сумочки двадцать долларов, но Пётр Семёнович не дал ей положить их на верстак, сгрёб своей огромной рукой её кисть вместе с купюрой и водворил обратно в сумку:
• Вы ставите меня в неудобное положение… - попыталась протестовать Надежда, но он не отпустил её руку и ей стало тяжело говорить, сердце подкатило под самые голосовые связки.
• Вас не поймёшь, - хохотнул он, - Вы же кричали: «Давай деньги или милицию вызову!» - жмотом обозвали…
Тут на весь цех раскатисто захохотал Кузьмич:
• Это ты Петя жмот? – он смеялся и никак не мог остановиться, как будто ему рассказали очень смешной анекдот.
• Я разбил, я расплачусь! – пояснил ей Пётр.
Они с Кузьмичом долго препирались, вспоминая какие-то неизвестные Надежде события, покрикивали друг на друга, потом Пётр сказал:
• Я ещё с тобой за учёбу не рассчитался! Ты меня в пятнадцать к себе в цех взял, когда никто не хотел с хулиганствующим мальчишкой возится! – и Кузьмич снова рассмеялся:
• Ты ещё вспомни, что это я тебя в пелёнках из роддома домой вёз. У Семёна руки на руле чечётку выбивали:
• Добро должно быть наказано! - Пётр Семёнович вытащил их кармана мелкую монетку, - Смотри! - глаза старика жадно заблестели:
• Сколько стоит?
• Она не продаётся! - засмеялся Пётр и поцеловал разочарованного старика в макушку, - Это расчёт! – пошутил, - За транспортировку ценного груза из роддома.
• Змий! – голос Кузьмича странно дрогнул, - Знаешь же, что я на все мои принципы плюну, от этого старого динара * отказаться не смогу!
• Конечно, знаю! – Пётр потянул Надежду за руку, - Пошли!
Она ещё услышала, как старый мастер растроганно произнёс:
• Спасибо сынок… - и послушно позволила вывести себя, как маленькую, за руку из мастерской.
Пётр сам, быстро поставил бампер на место, вытер руки белоснежным носовым платком, и она подала руку:
• Спасибо! До свиданья!
Он стоял, опустив голову, крепко держа её кисть двумя руками. Надежда уже хотела забрать руку, но он поднял голову, в глазах только на миг мелькнуло что-то, может тень улыбки, и она поняла, что он заметил, как она изменилась, что ему понравилось.
Потом он поднёс её руку к своему лицу, надолго, совсем не по протоколу, прижался губами к непонятно почему задрожавшим пальцам, вздохнул, сжал её кисть, пристально глядя в глаза, приказал:
• Выезжаем послезавтра утром! Я заеду за Вами в семь…  - и она кивнула, назвала свой адрес.

Зачем, почему я должна ехать в Крым, когда в такой ситуации водитель сам обязан разобраться, получить и привезти эти две бутыли масла? В конце концов, можно послать в командировку кого-нибудь из сотрудников.
Она не могла ответить себе, но точно знала, что не откажется, не пошлёт никого, поедет сама.
Надежда просто извелась за эти два дня, всё валилось из рук, в голове постоянно крутились удивлённые мысли. Это был какой-то гипноз, хитрый фокус. Раньше она всегда могла объяснить свои поступки, хотя бы для себя разложить по крепко сбитым полкам логики.
Как все дети уверенная, что знает, понимает в жизни больше, она всё-таки из любви и уважения старалась не перечить родителям, безоговорочно подчинялась Кириллу даже не пытаясь найти этому объяснения, но старалась быть разумной в различных рабочих и жизненных ситуациях.
Уже много лет она просто заучено плыла по течению, а иногда и против течения без фантазий и мечтаний, как говорил классик «без слёз, без жизни, без любви» и вдруг что-то почувствовала. Ещё не осознавая почему, Надежда захотела вырваться из рутины, зачем-то, решила просто что-то изменить, для чего-то ещё раз поймать жадный взгляд чёрных глаз. Она тысячу раз спрашивала себя зачем, почему, для чего она подчинилась, приняла волю этого едва знакомого человека.
Вечером, продолжая викторину: Зачем? Почему? Для чего? - она перебрала все вещи в своём шкафу, три раза укладывала и снова разбирала дорожную сумку и, наконец, так и не ответив себе ни на один вопрос, улеглась спать.
Всю ночь она думала, что этот водитель, несмотря на все дифирамбы * Кузьмича, отнюдь не может конкурировать с красивым, интеллигентным Кириллом, но что-то, какая-то внутренняя сила, уверенность в себе этого человека занимала её мысли, заставляла всё время думать о нём.
Проснулась в пять, чувствуя, что не выспалась, совсем не отдохнула и долго накладывала на лицо примочки и маски, пытаясь скрыть следы бессонницы, просто распустила чёрные с уже заметной сединой волосы.
Перечисляя её недостатки Кир, обязательно указывает на её невнимание к своей внешности.   
• Даже волосы покрасить лень! - говорит он, но ей нравиться эта седина, придающая волосам серебристый блеск.

Ровно в семь, она уселась в поданный автомобиль, раздраженно ответила на вежливое приветствие:
• Здравствуйте! – молча уставилась в окно.
Пётр уверенно вёл машину по ещё незагруженной автомобилями трассе, сосредоточенно глядя в ветровое стекло, иногда бросая короткую бытовую информацию:
• В этом кафе недорого и вкусно кормят.
• За магазином чистый платный туалет.
• Сейчас будет плохой участок дороги, потрясёт немного.
Сначала Надежду раздражал его голос, но потом она почему-то успокоилась, задала вопрос:
• Почему Вы сказали Кузьмичу «хулиганствующего мальчишку»?
Пётр Семёнович провёл рукой по волосам, ухмыльнулся воспоминаниям, пояснил:
• Мне ещё четырнадцать не исполнилось, когда отец заболел. Мама за двоих работала, а я по улицам шатался, чуть за хулиганство в колонию не угодил! Дворник Иван Иванович меня и Сашку, дружка моего невзлюбил, со двора гнал, родителям на нас жаловался, и рыбалка в тот день не удалась, одна мелочь, корм для кошек. Мы с Сашкой котов тридцать с нашей улицы этой рыбкой с валерьянкой смешанной, приманили, в сарайчике, в котором дворник свой инвентарь держал, заперли. Думали, что кошечки поедят-выпьют, спать до утра залягут, утром трезвые под ноги дворнику из сарая побегут, а они спать не стали, драку с криками устроили. Иван Иванович служебное помещение открыл, а коты не под ноги... Лицо, руки, спину ему исцарапали, какая-то тварь за палец ноги укусила. В общем, - он хмыкнул, неодобрительно покачал головой, - нам это тогда смешным казалось, а в милиции сказали: «Нанесение телесных повреждений средней тяжести»...  Союз, профсоюз, общественность ещё были… Мама всю жизнь одежду шьёт. А мальчишке что в ателье мод делать? Отцу тогда только операцию сделали, вот она к папе на работу и побежала, взять меня на работу, на поруки умолила. Никто к себе в цех брать не хотел, а Кузьмич пожалел, взял.
• И как же Кузьмич Вас приструнил?
• Не приструнил, увлёк, - засмеялся Пётр,
• Чем, если не секрет, неужели рихтовкой…
• Он научил меня любить автомобиль, любить скорость. Я на свой первый мотоцикл три года, как одержимый работал.
Надежда подняла глаза, удивлённо посмотрела на него, подумала: Может он шутит? Как можно любить простое средство передвижения? - и увидела кентавра.*
Это был даже не симбиоз,* необычный гибрид,* соединивший в одно целое человека и машину. Стрелка спидометра, как пульс билась почти на пределе, но, разговаривая, закуривая сигарету, приникая губами к бутылке с минеральной водой, он всё время вслушивался в ритмы своего автомобиля, объезжал даже мелкие ямки, способные не повредить, причинить неудобство металлической части общего организма.
Она неожиданно представила себя не только полностью принадлежащеё, но и нежно оберегаемой этими крупными руками, так уверенно, спокойно лежащими на баранке руля и впервые до боли, до головокружения захотела оказаться в ласковых и сильных руках мужчины…

Завтракали в маленьком уютном кафе при автозаправочной станции «Борис» расположившейся прямо перед въездом на Крымский перешеек.
Надежда попыталась расплатиться за себя, но Пётр Семёнович бросил:
• Потом за всё рассчитаетесь! – и она разозлилась, слишком двусмысленно после той его шутки прозвучала эта фраза, но он улыбнулся одной из своих странных улыбок, вроде и иронически, и снисходительно, по-доброму, как ребёнку, которого хотят успокоить, сказал серьёзно, - Я чеки к Авансовому отчёту приложу! – и она почувствовала, что он шутит...
Несмотря на выпитый кофе, её разморило. Поговорить бы, прогнать сон, но он, рассказав о кошках, видимо утомился, замолчал, даже краткую информацию о бытовых услугах при дороге, давать перестал.
Прикрыв глаза, Надя опять подумала, что этот Пётр, в общем-то, обычный водитель, она таких молчунов, для которых автомобиль, дорога смысл жизни не раз видела, удивилась, что поехала с ним, тут же успокоила себя: В конце концов, это всего один день... При скорости, с которой он едет, к ночи домой, вернёмся... – и задремала...
В полусне она втягивала носом степной, чуть приправленный запахами моря особенный крымский воздух, вздрагивала, чувствуя, что в этом аромате чего-то не хватает, поняла, той самой лаванды, поля, которой в это время уже прорастают малюсенькими зелёными кустиками. До появления соцветий, когда всё поле становиться синим-синим, как глаза Кирилла, ещё месяца два, но и ранней весной в воздухе должен витать чуть заметный, едва различимый, среди запахов дороги, приятный, чуть резкий аромат.
Совсем как Екатерина Великая подумала: Зачем мне география, когда есть кучер! - открывала, и снова закрывала глаза, убаюканная мерным гудением мотора.
Она проснулась на городской улице, сразу поняла, что это не Гурзуф, не Алупка, что он привёз её  в другое место, возмущённо спросила:
• Вы сбились с дороги?
Пётр улыбнулся:
• Чуть, чуть... но мне, кажется, что Вы не пожалеете...
Надежда прошипела:
• Где мы?
Он мягко затормозил, вышел, открыл дверь с её стороны, протянул руку:
• Феодосия!* Дом Айвазовского...*
Надежда шесть лет работала с крымскими поставщиками масел, несколько раз приезжала в Крым, но в Феодосии, в доме-музее Айвазовского не была никогда.
Она с восторгом смотрела на картины художника! Это было её любимое море от полного штиля до девятого вала, в белой пене прибоя и белой пене парусов. Море штормовое, море бурное, море в красных вспышках сражений и лазурное спокойное море. Пётр вдруг разговорился, рассказал, что на огромной серо-голубой картине в большом зале, где сейчас только волны без неба, без берега, Илья Константинович нарисовал, пустую лодку, потом решил, что это слишком печально, слишком безысходно и утопил эту лодку, накрыл её слоями нарисованных волн. В солнечные дни, когда яркие лучи, легко преодолев покрытый стеклянными плитами потолок, проникают в зал, расцвечивают нарисованное море настоящими, весёлыми бликами, через слои краски просвечивает эта лодка, проявляется контуром под массой воды.
Ей стало грустно, и он понял, развеселил её историческим анекдотом, о том, как молодой художник попросил Айвазовского поделиться секретом воздушной, как будто живой пены на бурных волнах. Стареющий гений подошёл к незавершённому полотну, обмакнул кисть в белую краску, подставил почти вплотную к холсту палочку и резко ударил по ней кистью разбрасывая по сини воды белые капли пены:
• Вот так!
Молодой художник извёл море краски, поломал горы кисточек, но так и не понял, что в этот лёгкий удар кисти о палочку, в это весёлое: «Вот так!» - вложены годы тяжелой работы, разочарований и побед великого художника…
Музей показался Надежде прекрасным, но таким маленьким, она не успела насладиться обществом знатока, интересного рассказчика, а Пётр, усевшись в машину, опять замкнулся, замолчал и она всю дорогу до Ялты думала: Почему? Почему? – так и не нашла для себя ответа на этот простой вопрос.
Пообедали чебуреками в маленьком кафе на горном перевале, а потом перед ними открылось весеннее ярко-синее море в белых барашках волн и мелких искорках солнечного света, Медведь-гора Аю-Даг* до сих пор пытающийся выпить море, в которое бросилась его любимая, кипарисы и высотки санаториев на самом берегу.
На дороге появился торговый люд с «косами» фиолетового плоского крымского лука, зелёными лечебными шарами, плодами какого-то неизвестного дерева, панацеей * от ста болезней, деревянными сувенирами. 
Надежда уже хотела попросить Петра остановить машину, чтобы посмотреть массирующий чехол для сидения машины очень напоминающий старые, двуцветные счёты, странные деревянные шарики-ёжики, полукруглые гребни для волос, но он припарковался, вышел на минутку, вернувшись, положил ей на колени несколько букетиков первых весенних подснежников. Она прижала цветы к лицу и перестала интересоваться товарами на импровизированных лотках.
Там за перевалом ещё клубилось тучами, серое, почти зимнее небо, а здесь уже лопнули почки, как маленькие зелёные язычки пламени, протягивая синему небу, рыжему Солнцу первые клейкие листочки и эти цветы, пахнущие снегом и весной, не преподнесённые, кажется небрежно брошенные на её колени, наполнили сердце странной мукой, мукой ожидания радости. 
В шикарной гостинице «Ореанда» на набережной, на самом берегу моря, Пётр привычно получил у администратора карточки-ключи от двух соседних номеров, поднёс ей к самой двери сумку.
• Сегодня куда-то ехать, что-то выяснять поздно. Отдыхайте!


* Дегустатор – специалист, определяющий качество продуктов органолептическим путём – зрительно, с помощью обоняния и на вкус.
* Какофония – сочетание музыкальных звуков, воспринимающееся как сумбурное, хаотическое. В данном случае слово использовано в переносном значении, для определения смеси взаимоисключающих друг друга запахов.
* Ретироваться – быстро удалиться, почувствовав опасность.
* Акын – поэт-импровизатор, а также исполнитель своих произведений у тюркских народов Средней Азии. Славиться умением, сочинять и петь песни о том, что видит в настоящий момент.
* Малевич Казимир Северинович (1878-1935) - основоположник одного из видов абстрактного искусства так называемого супрематизма. Наиболее известное произведение «Чёрный квадрат», сам Малевич в своих лекциях об искусстве называл «Царственным Младенцем», тем самым сближая «Квадрат» с изображением Христа. 
* Дэвид Коперфильд (псевдоним) – настоящая фамилия Коткин. Американский фокусник.
* Ода – торжественное, патетическое, прославляющее, произведение.
* А капелла -  вокальное исполнение музыкального произведения  без инструментального сопровождения.
* Динар – старинная золотая монета стран мусульманского Востока.
* Дифирамбы – первоначально хоровая культовая песнь в честь божества Диониса. В современном значении преувеличенная похвала.
* Кентавр – в греческой мифологии получеловек – полуконь.
* Симбиоз – формы совместного часто взаимовыгодного существования двух организмов разных видов.
* Гибрид – организм, полученный в результате скрещивания генетически отличающихся родительских форм.
* Феодосия – город в Крымской области, порт на Чёрном море, основан в 6 веке до нашей эры.
* Дом Айвазовского – картинная галерея в г. Феодосия. Собрание картин русского живописца-мариниста армянского происхождения (Айвазяна) Айвазовского Ивана Константиновича (1817-1900) в доме принадлежавшем семье художника.
* Аю-Даг – (татарское), по-русски Медведь гора благодаря покатому, спускающемуся к самому морю склону издали похожа на медведя, пьющего морскую воду. По одной из многочисленных легенд девушка проводила любимого в море, долго ждала его возвращения, а когда отец решил, что жених не вернётся, и захотел выдать её замуж за нелюбимого богача, бросилась со скалы в море. Вернувшийся из дальнего похода жених сказал, что выпьет море, и заберёт у него свою возлюбленную. Пил, пил и превратился в медведя, который и сейчас пытается выпить море. 
* Панацея – у алхимиков лекарство якобы исцеляющее от всех болезней. Переносно ироническое – средство, избавляющее от всех зол, помогающее при решении всех проблем.

Первым делом, пристроив подснежники в широкий стакан, Надежда искупалась в ослепительной белой ванной, накинула простенький ситцевый халатик, вышла на балкон повесить выстиранные после дороги вещи и застыла, вслушиваясь в шум волн, как всегда восхищённая сине-зелёным простором.
Море!!! Не тёплая густо приправленная человеческими выделениями, мутная от поднятого тысячами ног песка, так привлекающая курортников грязная лужа. Волнующийся и волнующий весенний, яркий праздник солёных вод, увенчанных весёлыми белыми гребешками пены! Бегущие от ветра прозрачные громады, с шипением разбивающиеся о берег! Терпкий запах мидий и водорослей, оторванных от ракушечника скал! Море!!! Задумалась, заворожено глядя на прекрасную живую картину в огромной раме горизонта, в миллионы миллионов раз превосходящую по красоте, только что по-новому увиденные картины Айвазовского и вздрогнула от знакомого мужского голоса.
На соседнем балконе, на вешалке привязанной платочком к перилам висело кружевное женское бельё. Она приметила, решила, что рядом живёт женщина, но там по-хозяйски расположился в кресле Кирилл в бархатном барском халате. Он сказал что-то в дверь номера, закурил и Надежда, спеша спрятаться, опрокинула стоящий на её балконе шезлонг.
Кирилл поднял глаза, как ни в чем не бывало, как будто он ждал этой встречи, поздоровался, сообщил:
• Мы в свадебное путешествие приехали… Я предлагал что-нибудь более экзотичное, но Милочка захотела в Ялту! - и сразу начал  поучать, - В такой гостинице и в таком халате! Деньги зарабатываешь, а как была замарашкой, так и осталась! Неужели ты так никогда и не сможешь почувствовать вкус к обеспеченной жизни?
Надежда хотела ответить, что это не его дело, что он ей уже не муж, пусть выговаривает своей жене, которая там в его номере, но Кир даже без слов, одним ироническим взглядом, всегда умел задеть, вывести её из равновесия.
Слёзы уже потекли по щекам, она сжалась, как от удара, хотела просто убежать, но ощутила спиной тепло, почувствовала большие горячие руки на своих локтях:   
• Ты просто прелесть! – пророкотал Пётр, - И халатик тебе к лицу!
Он стоял сзади, нежно целуя её волосы, и она уже хотела оттолкнуть нахальную руку, пробравшуюся к её груди и нежно, страстно ласкающую, но Кирилл прищурясь рассматривал их со своего балкона.
Вытерла ладонями глаза, пожаловалась,
• Что-то в глаз попало, - прижалась головой к сильному, широкому плечу.
Кир возмущенно проревел:
• Кто он? - она не успела сообразить, придумать какой-нибудь ответ и услышала:
• Я хмелею от твоего запаха... Меня эти яблоки с ума сводят...
• Вот, вот, - издеваясь, захохотал Кирилл, - Пятнадцать лет «зелёные яблоки»! Ты не можешь проявить фантазию, сменить пластинку!
Надежда неожиданно почувствовала, что сзади её прикрывают надёжные тылы, что она больше не боится потерять Кира, она давно его потеряла, что он Кирилл – бывший муж: Бывший... Бывший! Бывший!!! - совершенно чужой, не любимый даже не ненавистный, безразличный ей человек и сколько бы он не старался, он не сможет больше её обидеть никогда.
Потёрла ладонями, ласкающие её руки, ехидно хихикнув:
• Зато ты жаждешь разнообразия! У тебя в паспорте ещё место для штампов осталось? Или дополнительные листы вклеили? – с удовольствием наблюдала, как багровеет от возмущения лицо бывшего мужа,
• Я живу по закону! – взвизгнул Кир, - А ты! Ты на глазах у мужа прелюбодействуешь с каким-то типом!
Просто засмеялась ему в лицо:
• Ты забыл, что давно мне не муж, шесть лет по закону и до этого не очень то мужем был…
• Я муж! – закричал Кирилл и снизил тон, - бывший…
• Что было – то прошло... –философски произнёс Пётр, резко повернул её к себе, и, пользуясь ситуацией, припал, жадно захватывая её губы.
Он раскрывал ей рот, чуть отпускал, снова брал, и она поняла, что отвечает, что он заставил её ответить, подчиняя её руки, её губы, что-то пугающее, проснувшееся в её теле, рвущееся наружу совсем незнакомой вибрацией желания.
Она ещё успела подумать, что у Кирилла никогда так не дрожали руки, и как в море утонула в накатившей волне наслаждения.
Нет!!! Это не был заученный, опостылевший супружеский ритуал, это была стихия, пробегающая рябью по нервам, разрывающая в клочья сердце, поднимающая к небесам.
Потом ветер стих, он ослабил натиск, чуть поддерживая её обмякшее, трясущееся тело и она, приходя в себя, поняла, что они уже в номере, что Кирилл остался не на соседнем балконе, где-то в далёком прошлом…
• Извините, мне просто захотелось наказать этого сноба, - прошептал Пётр, - Я постучал, и мне показалось, что Вы ответили…
• Всё нормально… - тоже шёпотом ответила она.
Раз он считает, что это игра назло Кириллу, пусть будет так, хотя она кажется, уже готова пойти дальше, отомстить по настоящему, но сорок не двадцать, мозг научился крепко держать чувства в руках.
Она не станет вешаться на шею, просит: Хотя так хочется попросить… - Кирилл так не целовал никогда.

Потупясь постояли рядом несколько мгновений. Он поднял руку, собираясь провести по волосам, Надежда не поняла, испуганно отпрянула, сообразив, что её перепуг смешон, выдавила из себя,
• Присаживайтесь!
Послушно усевшись в указанное кресло, Пётр достал сигарету и зажигалку, но не решился спросить разрешение закурить, сунул сигарету обратно в карман, привычно поигрывая зажигалкой, уставился на свои руки.
Он молчал, и ей было зябко, неуютно в подчёркнутой грохотом моря за окном тишине, захотелось что-то сказать, но у уходящего возбуждения не было слов, мысли путались, подгоняя движения. Она дёрнула головой, уже почти вошла в ванную, возвратилась к встроенному в застеклённый шкаф для посуды мини-бару. В холодильнике стройными рядами стояли прохладительные и горячительные напитки в различной расфасовке, даже коньяк и водка в стограммовых бутылочках, и, решив, что  привезёт папе в подарок греческий коньяк «Метакса» и водку «Абсолют»: Он спиртное не любит, алкогольные напитки в малых дозах уже много лет коллекционирует, бутылочки эти почему-то мерзавчиками называет, - выбрала литровую  бутылку минеральной воды, доставая стаканы, увидела на полке упаковку с красноречивой картинкой. Администрации гостиниц уже несколько лет заботятся, чтобы их клиенты при случайных контактах СПИД не подцепили, и она, выезжая в командировки, не раз и не два с таким навязчивым сервисом сталкивалась, только сейчас вспомнила неудачную шутку Петра, сбоку, исподлобья глянула на него. Он продолжал внимательно изучать свои руки, и она, уже не таясь, скользнула взглядом по его губам, и прилипла, не смогла оторвать взгляд, борясь с вдруг возникшим желанием указать ему на дверь, пододвинула к нему стакан с водой, намекая на то, что пора и честь знать, произнесла:
• Устала... не засну... – вроде себя спросила, - Может быть прогуляться перед сном?
Пётр проинформировал:
• Я к Вам за этим зашёл. Хотел предложить базар на набережной посмотреть...
Надежда действительно устала, только не от дороги. Встреча с Кириллом, поцелуй из привычной колеи выбили. Она предпочла бы сейчас же лечь в постель, но,  понимая, что обратной дороги нет: Сама путь к отступлению разрушила... Отказываться неуместно, глупо... - обречёно вздохнула, прихватив свои вещи, поплелась в ванную комнату, переодеваться.
 
На набережной, превращённой предприимчивыми жителями Ялты в диковинный рынок, продавали картины, украшения и вышитые подушки, статуэтки и массажные шарики из дерева и камня, огромные раковины, как работающий на вечном двигателе передатчик, транслирующие тихий шум океана, знаменитые крымские эфирные масла в малюсеньких трубочках, колбочках.
Здесь, в толпе весенних курортников, сбросив напряжение, Надя, неожиданно почувствовала просто огромный прилив сил. Она готова была ходить и ходить по этому чудо базару у самого моря, рассматривая незамысловатые, но милые морские пейзажи местных художников, бусы и серьги из граната и почти настоящего местного жемчуга, янтаря, коралла, опала и яшмы, * недорогие, очень симпатичные украшения их дерева, кожи, косточек и ракушек. Не большая любительница украшений, перемерила, наверное, два десятка серёжек и колец, выпиленных из целых кусочков неизвестных камней, слушая короткие комментарии Петра:
• Оникс… Лазурит… Тигровый глаз…* - но так ничего и не выбрала… просто вдыхала запахи моря, тёплого весеннего вечера, кофе по-турецки и не могла надышаться, насытится, потому, что Пётр чуть сжимал её локоть, молча, с улыбкой, посматривал в её сторону и она, как в ласковом море, купалась в его откровенно голодном взгляде.
Устроившись за столиком кафе, они пили кофе, который варил в горячем песке толстый, важный кавказец в круглой феске. Пётр, как бы случайно, положил свою большую чуть заметно подрагивающую ладонь на её руку, и Надежда закрыла глаза, каким-то внутренним слухом отделяя от шума толпы, шелеста волн и тихой музыки доносившейся из открытой двери ресторана, его тихое, чуть учащенное дыхание…
Он видимо не так понял, заботливо спросил:    
• Устали? – проинформировал, - Сейчас кое-что купим и в гостиницу, спать… - выбрал нитку бус и серёжки из искусственно выращенного жемчуга.
Надежда решила, что он покупает для своей женщины, не хотела, разозлилась, но когда он, отойдя от прилавка, протянул перлы ей, попыталась возразить:
• Я заплачу сама!
Пётр улыбнулся одной из своих странных улыбок:
• Это возмещение за причинённые неудобства, - и она не стала спорить.
С ним ведь никогда не поймёшь серьёзно он или шутит, об аварии, о поездке или об этом на балконе, поэтому лучше промолчать…
Покупая себе, колечко и браслет, - для комплекта, она выбрала массивные серебряные запонки.
Она волновалась как девчонка и как девчонка обрадовалась, приметив довольную улыбку, свидетельствующую, что подарок ему понравился.

* Гранат, Янтарь, Коралл, Опал, Яшма, Оникс, Лазурит, Тигровый глаз – драгоценные и полудрагоценные  поделочные камни. Используются для изготовления украшений.
* Жемчуг – образование, развивающееся в теле некоторых моллюсков. Состоит из перламутра, откладывающегося концентрическими слоями вокруг инородного тела (песчинки) попадающего между створками раковины и тканями моллюска. Искусственно выращенный ялтинский жемчуг – внешне почти не отличается от выросшего в естественных условиях, разница в том, что в раковину моллюска внедряют не песчинку, а довольно крупный пластмассовый шарик, который становиться основой жемчужины. Несколько слоёв естественного перламутрового покрытия и жемчужина готова.

В Евпатории, Пётр не стал, накручивая километры кружить по городу, как водители Такси, заказанных ею в прошлые посещения, ближайшей дорогой проехал к воротам фирмы-поставщика.
Быстро переговорив с директором завода, Надежда  вышла во двор, повинуясь нетерпеливому жесту, прошла за Петром в склад. Стараясь не думать, зачем он привёз её с собой, если так свободно во всём разбирается сам, наблюдала, как он, комментируя каждую чёрточку в накладной, доказал, что масла недодали. Заставил грозного кладовщика подтвердить, что его задержали прошлый раз на два дня, так как груз ещё не прибыл с завода-изготовителя и лаванду не загрузили, потому, что не было в наличии.
Упаковав бутыли в предусмотрительно захваченные с собой одеяла, он пристроил ценный груз в багажник своего автомобиля, молча, без предупреждения, повёз её в Бахчисарай, во дворец крымских ханов Гиреев.
Экскурсовод сказал:
• Ежедневно... в любую погоду, - но Надежде на миг показалось, что эти две розы, белую и красную принёс и положил в чашечки плачущего фонтана для неё сам Пушкин... Или не Пушкин? 
Она подняла на него полные слёз глаза, Пётр одними губами прошептал:
• Принёс я в дар тебе две розы... – и она мысленно поблагодарила его за то, что он не продолжил... потому что в этих двух, оставленных кем-то цветках, даже не в них, в медленно стекающих, капающих с лепестков, маленьких жемчужинах воды была такая нежность, о которой нельзя говорить вслух... Её нужно почувствовать, принять и унести с собой...
Возвращались в город уже к вечеру, и ей показалось, что он специально поехал по этой петляющей среди гор дороге, повернул и она увидела «Ласточкино гнездо», маленький, совсем игрушечный, белый дворец, как фата моргана, * зависший над морем в лучах заходящего Солнца.
Пётр остановился, давая ей насладиться, слившимися в экстазе красоты, вечным чудом природы и воздушным, хрупким, кажется сиюминутным творением рук человеческих, вздохнул:
• Там ресторан открыли... Хотите заедем, поужинаем.
Надежда быстро, отрицательно повела головой:
• Нет! – и покраснела.
Давно, в детстве она победила на общегородской олимпиаде по химии, и их двенадцать мальчиков и девочек победителей по разным предметам премировали путёвками в «Артек» на целых две недели.
Это была сказочная гордость! Гордая сказка! Каждое утро просыпаться под весёлую песню пионерского горна, надевать особенную артековскую форму, повязывать красный пионерский галстук, ездить в автобусе на экскурсии по извилистым, крымским горным дорогам. А вечером петь у костра красивые, гордые песни, и усыпать от счастья под ласковый шелест самого прекрасного в мире моря, омывающего берег самой прекрасной в мире страны...
Их тогда возили смотреть «Ласточкино гнездо», любоваться с высокой скалы морской синью, и не было там никакого ресторана для богатых, а было много туристов: шумных компаний студентов, степенных курортников, оберегающих себя от резких движений, родителей с детьми, и у всех были счастливые, весёлые глаза...
Ей ли владелице завода тосковать о тех днях, и всё-таки показалось, что кто-то злой, страшный схватил, измял нечистыми руками её детское счастье...

* Фата моргана – мираж, появление в воздухе мнимых изображений.

От усталости, от впечатлений совсем не осталось сил, но он сказал:
• Я зайду за Вами через час! – и Надежда приняла душ, стала одеваться.
Просто захотелось не выглядеть замарашкой! Она не умела, не любила делать макияж, и сейчас подкрасив ресницы, чуть оттенила карандашом обветрившиеся, красные губы, посмотрела в зеркало и похвалила себя за то, что захватила «маленькое чёрное, платье» * с глубоким декольте и юбкой чуть прикрывающей колени. Купленный Петром подарок, был, как будто создан для этого платья.
Удивилась совсем не тому, что у водителя есть смокинг, поразилась, отметив, как смотрится этот человек в любой одежде. И в потёртой водительской куртке, и в надетом поверх белой сорочки красивом свитере, его наряд не требует изменений и дополнений, и длинный пиджак придуман как будто специально для него. Пойти в ресторан в джинсах и свитере рядом с таким кавалером она бы просто не решилась.
После ужина они смотрели показ мод устроенный в концертном зале гостиницы для развлечения отдыхающих. Войдя в зал, она сразу увидела Кирилла усевшегося со своей супругой в первом ряду, и потянула Петра к последним местам, уселась в углу, спряталась за усечённой колонной-тумбочкой, на которой в прозрачном конусе красовалась всего одна красная роза.
• Отсюда лучше видно!
Пётр не возражал, вроде случайно положил руку на подлокотник так, что они всё время, как гениально сказала Марина Цветаева, «слегка соприкасались рукавами». Надежда старалась сосредоточиться на предлагаемых столичным модельером фасонах платьев, которые и платьями то назвать сложно, так яркие, блестящие обёртки для конфет, но почти ничего не видела, потому что её рука подрагивала и пылала, вбирая тепло, кажется, спокойно устроившегося рядом локтя. Она хотела, пыталась заставить себя сесть иначе, облокотиться на другой подлокотник, но не могла сдвинуться с места, стараясь отвлечься, повернула голову, увидела большой красный лепесток на сером мраморе колонны и сжалась от боли: Роза ещё свежа и прекрасна, но этот оторвавшийся лепесток первый знак увядания... Зачем же пытаться начать сначала? 
Представление окончилось, Пётр подал руку, Надежда встала и опять увидела бывшего мужа, который стоя у двери, явно кого-то высматривал, поняла, что, несмотря на её ухищрения, Кирилл заметил их и хочет взять реванш за вчерашнее унижение. Осмотрелась, соображая как, куда убежать, уверенная, что точно знает, о чем он сейчас будет говорить. Это всегда был его козырь, больно задевающий, бьющий по её самолюбию.
Высокая, статная Надежда с большой грудью, как казацкая ладья плывущая по жизни, разгоняя волну широкими бедрами всегда, ещё с такой уже далёкой молодости, стеснялась своей полноты. Зная об этом, Кирилл полушутя называл её «моя матрёшка», как бы подчёркивая, что только он смог оценить её нестандартную фигуру и ей лучше помалкивать, потому что другой ценитель вряд ли скоро появится. Он обязательно как бы ненароком подводил разговор, чтобы обсудить с её подругами, просто знакомыми эту тему, а тут такой шанс отыграться, наказать за строптивость.
Она попыталась повернуть в другую сторону, но Пётр тоже заметил Кира, подмигнул, как заговорщик:
• Пошли! Развлечёмся! – и от чего-то непонятного, волнующего, промелькнувшего в обращённом на неё взгляде, и тут же погасшего, Надежда похолодела, представляя себе, что сейчас будет, смотрела на доброжелательно-ехидную улыбку растянувшую губы Кирилла, который, ведя под руку жену, направился в их сторону:
• Посидим в ресторане! Ещё рано спать!

* Маленькое чёрное, платье – из дорогого, хорошего качества чёрного материала, скромное и изысканное, которое годиться и для светского приёма и для ужина для двоих, по мнению Коко Шанель должно быть у каждой женщины. 

Прежде чем усесться за столик, Пётр вроде бы небрежно и вместе с тем со значением отдёрнул манжеты белоснежной сорочки, как будто невзначай выставляя на всеобщее обозрение серебреные запонки. Надежда улыбнулась, приняла этот, рассчитанный на одного зрителя жест очень красноречиво продемонстрировавший, насколько ценен для него её подарок, и тут же поняла, что её опасения не напрасны.
Кирилл начал издалека, с комплементов участницам дефиле. Со значением, поглядывая на свою болезненно тонкую жену, впалые щёки которой заалели от удовольствия, он восхищался походкой манекенщиц, их, как он выразился «точёными фигурами», сделал многозначительную паузу, как в первый раз, оценивая с ног до головы осмотрел вжавшуюся в кресло Надежду, высокопарно сказал:
• Красота предполагает изящные формы! - и осёкся.
Пётр, мелкими глоточками отпивая коньяк, заявил: 
• Я суп не люблю…
Спросив:
• При чём тут суп? - Кирилл удивлённо поднял бровь, недоумевая, уставился на человека не разделяющего общепринятое мнение, услышав пояснение:
• Эти Ваши манекенщицы мне советский «Суповой набор» напоминают. Упаковка блестящая, а есть нечего – одни кости! - возмущённо прогудел:
• Вы не правы!!! – повысил голос, почти до визга, - Девушки очень изящны!!! У Вас какой-то странный вкус!!!
• К счастью я не одинок. Если мне не изменяет память, со мною согласны скульпторы древней Греции, например Пракситель.* Для него женщина не два метра скелета совсем наоборот: высокая грудь, упругие бёдра, сильные ноги! – Пётр ехидно улыбнулся, - До нас, конечно, дошла лишь малая часть его творений, возможно, что изваянные им кости в течение веков больше привлекали собак, но всё же сохранившиеся копии говорят сами за себя.
Кирилл высокомерно бросил:
• Вы бы ещё скифских баб вспомнили батенька! – когда Пётр спросил:
• Художники эпохи возрождения Вам ближе? Например «Даная» Рембрандта!* - обрадовался:
• Она же беременна! - снисходительно улыбнулся, принимая кивок, знак согласия:
• Беременна! И всё-таки мало вероятно, чтобы у худосочной дамы всего за девять месяцев так формы округлились, но если хотите, оставим Данаю. Рассмотрим модели Рубенса?*
Поучая, пояснив:
• Талант Рубенса, несомненно, выдержал проверку временем, но вкус! – Кир предложил, - Посмотрите лучше на фламандских мадонн! * 
Демонстративно скривившись, как будто вместо коньяка уксус хлебнул, Пётр проворчал:
• Расхожее мнение! – совсем как оппонент несколько минут назад, стал разъяснять, - Во-первых, Рубенс тоже был фламандцем. Во-вторых, мадонны и другого великого фламандца Ван Дейка * отнюдь не бестелесны. И, в-третьих, внимательно рассмотрев лики фламандских мадонн, современные медики пришли к выводу, что их покатые лбы, последствие так и не излеченного детского рахита, бледные щёки и лихорадочно блестящие глаза, признаки чахотки и других болезней. Из-за отсутствия воздуха в замках, и как следствие этого различных хворей, фламандские аристократки умирали, не дожив до тридцати лет! -  выслушав раздражённое:
• Не говорите глупостей! Французские и итальянские аристократы тоже жили в замках и, как свидетельствует история, прекрасно доживали до преклонного возраста! – в манере лектора из ушедшего в прошлое общества «Знание», подтвердил:
• В замках! Но климат Франции, не говоря уже об Италии здоровее, традиции парковой архитектуры, культура кулинарии, периодически возводимая в культ, и художники, которые, как впрочем, и столь близкие Вашему сердцу фламандцы, не брезговали неаристократической натурой!
• Демонстрируя плебейский вкус! В чём, скажите, утончённое изящество Рубенсовских моделей?
• Надеюсь, Вы не откажете в изяществе Моне Лизе Леонардо?* И всё-таки ни у кого из исследователей выдвигавших тысячи версий о её загадочном взгляде, даже мысли не возникло, что она мечтает о куске колбасы...
• Но Мона Лиза, как и фламандки, одета строго. Кто знает, какие накладки и рюши там под одеждой?
• А контрреволюционная картина Делакруа «Свобода  на баррикадах»?* Это же просто возмутительно! – картинно воздел руки к небесам Пётр, - Вместо того, чтобы изобразить плоскогрудую даму по самые уши закрытую белым хитоном, и тем самым заставить публику созерцать красное знамя революции, художник даже на баррикадах передал своё восхищение телом женщины! Мужчины, не проникаясь проблемами революционного народа, с вожделением, смотрят на женскую грудь!
Кир неопределённо хмыкнул:
• Восемнадцатый век...
И Пётр не стал настаивать:
• Импрессионисты * последняя треть века девятнадцатого: танцовщицы Тулуз-Лотрека,* гаитянки Гогена,* «Мадам Самари» Ренуара...* – приняв:
• Эти французы! Они всегда были на пике разврата! – как будто соглашаясь, снова кивнул головой:
• Вам хочется перейти от развращённо чувственной Европы в родные Пенаты?* Женщины Брюллова,* Серова,* Кончаловского.* Разве при взгляде на них возникает мысль о недоедании? Даже Левитановские * худышки – всегда женщины и их никак не спутаешь с мальчишкой подростком! А Лев Николаевич Толстой: «Анна положила на плечи Вронского прекрасные полные руки». Люди, создающие красоту всегда ценили не скелет, обольстительные формы…
Не скрывая раздражение,  Кирилл бросил:
• Нельзя зависать в прошлом! Новое время...
Только Пётр не дал ему договорить, перебил:
• Сальвадора Дали * никак не причислишь к прошлому! Мне кажется, он, и наше время несколько обогнал, и, тем не менее, его модели, и главная модель всей его жизни - Гала... «Леда» не в моём вкусе, но отнюдь не истощенная женщина. А «Вселенский собор» мне кажется выше всяких дифирамбов!
• Елена Дмитриевна Дьяконова - Кирилл решил блеснуть эрудицией. Не всякий знает настоящее имя и фамилию жены великого Сальвадора, - в то время, когда позировала для «Леды», уже была женой! – не придумав достойный ответ, перевёл стрелки, - Вы сами говорите «женщина», а судите о красоте девушек!
Пётр иронически прищурился:
• Вам хочется рассмотреть этот вопрос с точки зрения гинекологии? – когда Кирилл с видом оскорблённой невинности, пожурил:
• Фу! При дамах! – рассмеялся:
• Не думал, что дамы двадцать первого века ещё полагают, что детей приносит аист...
Милочка, жена Кирилла нервно хихикнула, а сам Кир, как глупый карась, схватился за подброшенную наживку, покровительственно разъяснил:
• Вот, вот батенька! На дворе двадцать первый век, ещё более стремительный, чем век двадцатый и он выдвигает свой эталон обольстительности!
• Кто выдвигает? – Пётр спокойно достал сигарету, закурил, - Какой-то кутюрье, заявивший: «Дайте мне швабру, и я одену её как принцессу»?
• Но кутюрье сегодня диктуют моду!!!
• И вытесняют из мужских умов три тысячелетия искусства, воспевавшего не ещё неразвившуюся девочку, воспевавшего красоту женского тела!!!
• Вы несправедливы! Откройте любой журнал. На каждой странице красивая женщина!
• Я об искусстве, а Вы о ширпотребе, который всё выше поднимает на пьедестал героиню глянцевых журналов, не женщину, размалёванного маминой косметикой мальчишку-подростка с длинными волосами и плоской фигурой!
Кир пожал полными плечами:
• Этот, как Вы говорите, подросток сегодня эталон, к которому стремится каждая женщина...
• Невнимательная женщина, - улыбаясь, сообщил Пётр, - Вы присмотритесь! На каждой блестящей картинке действительно подросток, девочка четырнадцати-пятнадцати лет, накрашенная и одетая, как взрослая женщина. Обычные журнальные фокусы. Мне знакомый фотограф рассказывал, как они этих ещё не развившихся девчонок специально косметикой и париками старше делают. А наши дамы, пытаясь втиснуть себя в детский стандарт, от диет на улице в голодный обморок падают.

* Пракситель (около 390- около 330 годов до нашей эры) – древнегреческий скульптор. Представитель поздней классики. Работал главным образом в Афинах. Его мраморные статуи (известны по копиям) отличают чувственная красота, одухотворённость . Долгое время считался автором скульптуры  Венера Милосская.
* Рембрандт Харменс ван Рейн (1606-1669) – великий голландский живописец, рисовальщик, офортист.
Даная – по греческой мифологии дочь царя Акрисия, который заточил дочь в медную башню, поскольку ему было предсказано, что он умрёт от руки своего внука. От Зевса, проникшего в башню в виде золотого дождя, Даная родила сына Персея, который, играя, убил деда диском.
* Рубенс Питер Пауэл (1577-1640) – фламандский живописец.
* Фламандцы – народ на севере Бельгии, в Нидерландах, в других странах. Язык фламандский.
* Ван Дейк Антонис (1599-1641) - фламандский живописец.
* Делакруа Эжен (1798-1863) представитель французской романтической школы. Одно из наиболее известных полотен  «Свобода  на баррикадах»?
* Импрессионизм  (от французского impression - впечатление) – направление в искусстве последней трети 19-начала 20 века.
* Тулуз-Лотрек Анри де (1864-1091) - французский живописец-график. «Танец в Мулен-Руж».
* Гоген Поль (1843-1903) - французский живописец пост импрессионист. «Ареаареас».
* Ренуар Огюст (1841-1919)  - французский живописец и скульптор, один из блестящих представителей импрессионизма. «Купальщицы», «Мадам Самари».
* Пенаты – у римлян божества-хранители домашнего очага. Переносно – родной дом (вернуться в родные пенаты).
* Брюллов Карл Павлович (1799-1852) - русский живописец и рисовальщик «Вирсавия», «Последний день Помпеи», «Всадница».
* Серов Валентин Александрович (1865-1911) – русский живописец и график, передвижник. «Девочка с персиками», «Тройка».
* Кончаловский Пётр Петрович (1876-1956) - русский живописец. «Возвращение с ярмарки», «Портрет О.В. Кончаловской».
* Левитан Исаак Ильич (1860-1900) - русский живописец, передвижник. «Март», «Озеро Русь».
* Дали Сальвадор (1904-1989) – испанский живописец. Ведущий представитель сюрреализма. «Леда», «Портрет Анны Марии», «Портрет девушки на фоне пейзажа», «Вселенский собор». 

Надежда второй день находившаяся в плену, того, что считала физиологическим, животным влечением к этому совсем незнакомому человеку, ещё в начале разговора просто перестала дышать, боясь пропустить хоть одно слово, всё время сжимала под столом правый кулачок, впиваясь ногтями в свою ладошку, пытаясь сосредоточиться.
Где-то при обсуждении моделей французских художников Пётр положил большую горячую ладонь на её левую кисть, по всем правилам ведя диспут, чуть пожимал её нервно подрагивающие пальцы, и от этого, у неё кружилась голова, мысли перескакивали со спора об искусстве, на собственные умозаключения.
Ещё позавчера она была уверенна, что встретила неглупого водителя. Вчера утром чуть приоткрыла знатока живописи, к вечеру узнала, что он, этот водитель, превзошёл все самые смелые надежды женщины в искусстве поцелуя. Сегодня увидела делового человека и ценителя прекрасного, а сейчас она могла поклясться, что рядом с ней, небрежно поигрывая зажигалкой, сидит гений перевоплощения, талантливый артист, умело копирующий аристократично-снисходительную манеру Кирилла, образованный гуманитарий, привыкший вести дискуссию на самом высоком уровне.
Обычно, даже слишком молчаливый и сдержанный, он специально «заводил» Кирилла, выводил его из себя, и, понимая, что ей это приятно, она сравнивала красное, подёргивающееся лицо бывшего мужа со спокойным, почти бесстрастным лицом своего спутника. Подумала, что Кузьмич прав, Пётр действительно красивый. Ни один мускул не дрожит на его мужественном лице и это лицо уверенного в своей правоте человека так привлекательно, так желанно…
Кирилл почти крикнул:
• Вы предлагаете вернуться в средние века!?! – и она очнулась от своих мыслей, заставила себя сосредоточиться на их милой беседе.
• Нет! – тоже резко ответил Пётр, - Я предлагаю взглянуть на проблему в ином ракурсе. Эта Ваша новая женщина Гаврош с узкими бёдрами не сможет нормально рожать детей, не будет кормить грудью ребёнка, ведь это может увеличить модно-плоский бюст! Да и откуда молоку в столь мелкой посуде взяться? Она не мать, она символ стремительного века, призванная украшать собой подиумы, тусовки для богачей и обложки журналов, навязывая свои принципы глупым девчонкам, мечтающим не о семье и материнстве, о сногсшибательной карьере манекенщицы, готовым ради мига славы и золотого дождя на всё. Наверное, поэтому в просвещённой Европе кривая рождаемости ползёт и ползёт вниз.
• Я о красоте, а Вы о демографии!*
• Всё в мире взаимосвязано. Не придуманная Вашими модельерами, обычная человеческая красота, продукт целесообразности и демография одна из производных от этой, нормальной красоты!
• Демография скорее зависит от мужчин! – самодовольно произнёс Кирилл, и Надежда подумала, что он смешон: Своих детей нет, а самомнение...
• Женщина-подросток создаёт себе соответствующего партнёра, наверное, поэтому мужчину в тех же журналах, давно сменил инфантильный красавчик в блестящих цепочках и колечках с обязательными серёжками, хорошо, если только в ушах…
Пётр улыбнулся, и Кирилл инстинктивно спрятал под стол руку с огромным перстнем:
• Вас послушать, так мир перевернулся, потому что изменился канон женской красоты и именно поэтому нас ждёт конец света!
• Религиозный постулат «Плодитесь и размножайтесь» сменила сексуальная революция и демографические взрывы возможны только в недостаточно просвещённых странах, а вот это для половины человечества вполне может стать концом света. Я недавно был в Европе и видел, как мальчики рьяно целуются на улицах не с девочками, с мальчиками.
• Но это же извращение! – прошипел Кирилл, отрицательно относящийся ко всему, что не может вписаться в рамки общепринятых мнений,
• Вы не последовательны батенька!
Надежда услышала, как одним этим словом «батенька» Пётр отдал Киру и покровительственный тон, и поучающие интонации и взгляд патриция свысока взирающего на плебея.
Он веселился, развлекался, вложил в последнюю фразу:
• Мужчина, который утверждает, что его восхищает женщина, всячески старающаяся быть похожей на мальчика – это хорошо, а мужчина, который предпочитает подделке оригинал – это плохо…  - столько сарказма, столько неприкрытой иронии, что до боли знакомое, красивое лицо её бывшего мужа исказилось до неузнаваемости, стало асимметричным, просто отталкивающим.
• Что-то я сегодня устал, - Кирилл притворно зевнул, и распрощался, первым оставляя поле боя.

* Демография – наука о закономерности воспроизводства населения.

Пётр провёл её до двери номера, галантно поцеловал руку. Надежда уже открыла дверь, неожиданно даже для себя, посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
• За что Вы его так батенька?
Он засмеялся:
• Вы начали первая! – похоже, скопировал её интонацию, - У тебя в паспорте ещё место для штампов осталось? Или дополнительные листы вклеили?
Они просто рассмеялись стоя в коридоре, потом он сглотнул, резко обрывая смех. Надежда ещё запомнила, как сама подалась вперёд, как он протянул руки к её плечам, как сжал нежно и крепко прижимая к себе. Но как, каким образом они оказались в номере, в тревожной и прекрасной темноте, где стонали и пенились волны, обтекая, лаская, вбирая рвущийся навстречу воде одинокий утёс, где испуганно и радостно кричала одинокая чайка, достигшая, наконец, пугающего и желанного, незнакомого, но уже любимого берега, берега счастья...
Прожив пятнадцать лет с когда-то, кажется, любимым мужем, она просто не знала, что бывает такая ненасытная, такая бешеная страсть, рвущая одежду, как шторм паруса, бросающая в пучину и поднимающая к самым вершинам наслаждения. Она кричала от удовольствия, от счастья, приветствуя, как Горьковский буревестник, грядущую бурю с радостью призывая её, с восторгом отдаваясь сильным, властным порывам стихии... А когда наступал минутный штиль, как утопающий крепко хваталась за его плечи, за его руки, точно зная, что эта тихая ласка, эта трепетная нежность - лишь мгновенная передышка, сердцем, проснувшимся тайным женским, чувствовала, ряб сплетенных тел, знала, что идёт следующая волна и это предупреждение, обещание ещё одного шквала.
Под утро он уснул, что-то мурлыча ей в грудь, как насытившийся кот, а она сначала боялась заснуть, потерять хоть крупицу нахлынувшего счастья, а потом испугалась, вспомнила:
• Вы проведёте со мной одну ночь! – подумала, что он отомстил за то, что она назвала его вором, что они почти не знакомы, что ей уже сорок, что жизнь почти кончилась…
Надежда тихо сползла с кровати, быстро оделась, схватила сумку. Она написала на листочке всего два слова: «Полечу самолётом» - и сбежала, как воровка с места преступления, ещё не осознавая, что боится, что он проснётся и одним словом, одним взглядом, отберёт у неё это огромное, радостное, ещё не оформившееся даже в мысли, но такое дорогое, такое важное для неё, что легче умереть, чем потерять…
В самолёте она уже знала, что готова всю оставшуюся жизнь обвинять его во всех смертных грехах, а потом рассчитываться, рассчитываться, рассчитываться за свои обвинения и всю дорогу краснела, хмурилась, пытаясь изгнать, растягивающие в улыбку губы, постыдные, крамольные мысли.
Дома она долго плакала, завывая, комкая в руках мокрый носовой платок. Подумала, что не плакала так уже очень давно, что её жизнь прошла, как почти ровная полоса, начерченная серым карандашом на серой бумаге с несколькими большими подъёмами: первая любовь к Кириллу с чистыми, почти детскими мечтами и надеждами, мелкие, совсем незначительные пики удовольствия: Я смогла! Я сумела! Я доказала! Только всё это было так давно!!!
Разочарования и развод, издевательские посещения Кирилла она принимала, как неизбежность, как кару за какие-то, неизвестные ей грехи, без слёз и стонов отмечая рубцами на уставшем, умирающем сердце. Бизнес вообще не в счёт, радость самоутверждения, праздник для ума, не затрагивающий душу. Она смирилась, приняла за аксиому, эту серую полосу безысходности, как пустая лодка на разыгравшихся серых волнах плыла по ветру, уверила себя, что ей ничего больше не положено, а за прошедший день и пришедшую за ним ночь поняла, что есть другая жизнь, яркая, как солнечный луч.
Сладкие, желанные слёзы стали отдавать горечью, когда Пётр не пришёл и не позвонил через день, через неделю, через месяц.
Он привёз на склад лавандовое масло и исчез, как будто никогда и не появлялся.
Надежда мучилась, страдала, и уже облекая чувства в слова, решила, пояснила себе, что это была расплата за оскорбление, но этот день и эта ночь, кажется лучшее, что было в её жизни. Теперь она уже точно знала, что проиграла, что жизнь почти кончилась…
А ещё через месяц она пошла к гинекологу. Надежда не пугала себя страшной болезнью: Мало ли что – простыла, перегрелась, ранний климакс, - всегда переживала за Кирилла, за родителей, за свой завод, а за себя как-то не научилась бояться и когда врач поставил диагноз:
• Вы беременны, - даже не подумала испугаться, удивилась, просто утратила от этих двух слов все мысли, все чувства, ощущение реальности…доехала домой, выпила чай и легла спать, а утром произошло чудо.
Совсем молодая, сильная, здоровая женщина, проснулась от счастья, с мыслью, что может и хочет жить, уже точно зная, что родит, воспитает этого ребёнка, зачатого в одночасье, без объяснений в любви, без венчанья и брака, от одного сладкого порыва. Потом она подумает, как среагируют, что скажут родители, окружающие её люди, а сейчас она просто излучала радость и даже почти простила Петру, его жестокую шутку.
Он так и не появился, чем подтвердил, что эта ставшая для неё откровением ночь, для него обычное приключение, но, получив компенсацию, за нанесённую обиду, он, сам не желая, сделал ей царский подарок.

Она легко, без всяких осложнений и проблем носила своё счастье, впервые радуясь своей полноте, широким бёдрам, большой груди, скрадывающим растущий живот.
Ей никто не задал ни одного вопроса, и она считала, что никто ничего не замечает, пока появившийся Кирилл не поставил диагноз:
• У тебя точно цероз! Желтизны ещё нет, но посмотри, как печень увеличилась. Завтра же запишись к врачу!
Надежда на миг чуть смутилась, но тут же взяла себя в руки, независимо, почти враждебно посмотрела в холодные, безразличные голубые глаза.
Тогда в Ялте она в одно мгновение избавилась от власти самодовольного самца, уверенного, что его внимание, его забота должны осчастливить её.
Последние месяцы она молча терпела его визиты не из страха, сама не зная почему, просто не хотела заводиться, но сейчас спокойно произнесла:
• Не волнуйся! Это не печень. Я здорова, как никогда! - удивляясь своему спокойствию, с удовольствием наблюдала, как меняется его лицо, недоумение сменяется раздражением, потом гневом, окрашивая скулы, нос, лоб в багровые тона:
• Ты хочешь сказать… - трагическим, свистящим шёпотом произнёс Кир, заламывая руки, - что этот живот… - дёрнул головой и заорал так, что его жена вскочила со стула, - Ты беременна!!!
Надежда не испугалась, она привыкла к его скандалам за двадцать лет, просто сказала:
• Да! - и расхохоталась, когда он вскочил, затопал ногами.
• Моя жена беременна от какого-то подозрительного типа! – вещал Кирилл, бешено вращая глазами,
• Агента ФБР и личного друга Робиндраната Тагора,* - веселилась Надежда, точно зная, что сейчас он заговорит о главном в своей жизни, о себе.
Она не ошиблась, он зарычал:
• Ты!!! Ты даже не подумала, в какое положение ставишь меня. Как я буду смотреть в глаза людям, когда ты родишь этого бастарда,* этого уб… 
Он уже сказал о незаконнорожденном ребёнке по-французски, хотел уточнить по-русски обидно, матерно, но видимо вспомнил, что он всё-таки кандидат юридических наук, прикусил язык и уставился на Надежду злобным, немигающим взглядом.
В Ялте она уже один раз поставила его на место, но тогда за её спиной стоял почти чужой мужчина, а сейчас с ней, в ней жил, уже топал ножкой её ребёнок и она не даст обидеть своё дитя: 
• Извини! - она спокойно посмотрела ему в глаза, - Я действительно не подумала, что ставлю тебя в положение человека, который за пятнадцать лет не смог дать мне ребенка, несмотря на то, что как показал опыт я вполне здорова… 

* Робиндранат  Тагор (1861-1941) – индийский писатель и общественный деятель.
* Бастард – незаконнорожденный, одним из родителей которого является особа королевской крови.

Посигналив охраннику, Надежда въехала в ворота, осторожно вышла из машины. Теперь она никуда не опаздывала, потому что никуда не спешила, ей нужно беречь малыша, а значит себя.
Оглядела двор, и сердце вдруг рванулось, пытаясь выпрыгнуть из груди.
Возле конторы стоял знакомый «Мерседес». Она не посмотрела на номера, на странную игрушку, повесившуюся на зеркале заднего вида, на подкову, приваренную к решётке охлаждения, она просто знала, что это его машина. Пётр сидел в приемной, и они молча прошли в кабинет. Она сняла, повесила в шкаф новое пальто свободного покроя, сделала приглашающий жест, указывая на кресло. Он не среагировал, остановился перед столом, изучая разложенные на столешнице документы, и Надежда, преувеличенно безразлично спросила:
• Вы к нам работать?
• Нет! Мне приснилось, что Вы… - он поднял на неё глаза, одним взглядом охватил уже расплывающуюся фигуру, развернулся на каблуках и вышел.
Это уже полный сумасшедший дом!!! Чем я и перед этим виновата? Надежда не знала плакать или смеяться, хотя, если быть честной, больше хотелось плакать.
Не видя его, она могла рассказывать себе о его подлом поступке, о том, что он так несправедливо, жестоко обошёлся с ней, о том, что ей кроме ребёнка никто не нужен, а увидела и готова кричать от боли, от счастья, что любит, что дороже, роднее для неё сейчас только их общий ребёнок...
А он ушёл, даже слова не сказал...
Она посидела, обхватив голову руками, решила, что нужно жить несмотря ни на что, ради ребёнка, ради себя самой и пошла в лабораторию.

Ещё с первого класса Надежда усвоила, что больнее всего делать прививку тому, кто час простоял под стенкой, деля страх с каждым входящим в «Медпункт», переживая боль с каждым выходящим.
Если боль, то сразу, она не долго колебалась, рассказала маме, не всё, только о ребёнке, замерла, ожидая неприятный допрос, резкое осуждение и расцвела, услышав радостное:
• Наконец-то! Я уже думала, что мы не дождёмся внука!
Мама, конечно, рассказала папе и в обед Надежда теперь обязательно старалась заехать к родителям. Мама уже готовит что-нибудь вкусное, полезное для ребёнка, а папа скажет что-нибудь приятное, ободряющее. Она поспешила к своей машине и остановилась с открытым ртом, потому что точно помнила, что утром оставила «Опель» здесь, возле цеха, но машины не было, её место занял «Мерседес» и водитель читал книжку, сидя на брезентовом стульчике в тени открытой двери.
• Где моя машина? – спросила Надежда и чуть не расхохоталась, услышав:
• Он что не понимает, что Вам в таком состоянии за руль садится опасно! Я Ваш автомобиль в гараж загнал…
Ну, просто Ретт Батлер оберегающий миссис Кеннеди и ребёнка Френка. Обалдеть можно и объяснить сложно.
Она уже точно знала ответ, но всё-таки возмущённо спросила:
• Что ж мне теперь муниципальным транспортом ездить?
• Я же обещал, что два месяца буду Вас бесплатно возить … - пробурчал Пётр,
• Но Вы же выиграли! – она попыталась вложить в следующую фразу весь отпущенный ей природой сарказм, - И даже кажется, полное удовлетворение за победу получили…
Он бросил на неё один из своих непонятных взглядов, приказал:
• Садитесь! – когда она села в «Мерседес», спросил, - Куда? – молчал всю дорогу, только когда подъехали, помог ей выйти из машины, опять спросил, - Когда Вас забрать? – и точно через сорок минут ждал её возле подъезда родительского дома.

Она решила, что ему через день-два надоест, но он уже неделю возил её, нёс из магазина тяжёлую сумку, и она заговорила об оплате.
Пётр сказал: 
• Глупости! – подумал и добавил, - Я буду, благодарен, если Вы сможете по утрам сообщать мне план поездок. Сидеть целый день на заводе скучно…
• Но Вас же уволят с работы!
• Не уволят! Я нигде не работаю!
• А как же… - она не смогла сформулировать, но он понял:
• Я гонщик! Кто за рекламу платит, тот во время соревнований музыку и заказывает…
• Но Вы мне от фирмы масла возили!
• Хозяин фирмы, в которой я числюсь, мой штурман... - буркнул Пётр, - Стаж... и всё такое... После той аварии... – прикусил язык, пробормотал, - Вот и решил подработать… - и она поняла, что значит это: После той аварии... – но не только ему сказать, поверить побоялась...

В налоговой инспекции было полно народа. Сидя в коридоре, в ожидании своей очереди Надежда думала о том, что Пётр почти месяц упорно молчавший, не отрывавший глаз от ветрового стекла, уже потихоньку учится с ней разговаривать, она всё чаще ловит на себе его изучающий взгляд, но к главной теме они за этот месяц так и не приблизились.
На прошлой неделе вечером он поинтересовался:
• Кирилл знает? – и Надежда, только что час ругавшаяся по телефону с поставщиком амбры, зло бросила:
• Пошёл он к чёрту Ваш Кирилл!!! Я о нём слышать не хочу!!!
Пётр буркнул:
• Ну, ну... – и она всю ночь ругала себя за то, что не сдержалась, упустила возможность сказать, потом подумала: А может хорошо, что не сказала? Ещё не известно, как он, узнав, себя поведёт...
Он не спрашивает и ей сказать не удобно, но когда он рядом так хорошо, так удобно и она ждёт утра, нагло придумывает какие-то поездки в выходные, скучает, когда не видит его, когда его нет рядом…
Отогнала горькую мысль: Что дальше будет? Так мало радости ей досталось в прошлой жизни, значит нужно жить сегодня, просто принять миг счастья...
Всё! Отчёт сдала, но до конца обеда всего полчаса, к родителям далеко, а домой почти рядом.
Она еле уговорила Петра зайти к ней пообедать и уже поставила варить сосиски, начала нарезать салат, когда заявился Кирилл.
Надежда так надеялась, что избавилась от его посещений, упаковала его вещи в большой чемодан, но пока не решилась потребовать, чтобы он этот чемодан забрал. Она считала, что высказала бывшему мужу достаточно, чтобы обидеть его навсегда, но Кир самодовольный и вальяжный, как всегда открыл дверь своим ключом, уже вошёл в квартиру в сопровождении почётного эскорта, состоящего из его Милочки, проинформировав:
• Мне необходима одна книга! - прошествовал в библиотеку.
Достав ветхий томик, он вернулся в гостиную, как хозяин уселся возле накрытого на двоих стола, снисходительно спросил:
• Ты кого-то ждёшь? - и выпучил глаза.
Надежда хотела ответить: Только не тебя! - но обернулась, проследив за его взглядом, опять посмотрела на, хватающего ртом воздух, Кирилла, на его застывшую с открытым ртом жену, и еле сдержалась, прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
В дверном проёме стоял Пётр в её новом широченном, специально купленном по случаю беременности, банном халате, едва прикрывающем икры его длинных ног, с мокрыми волосами, без брюк и босиком:
• У нас гости Надюша? – она кивнула, боясь, что если откроет рот то не сможет сдержаться, захохочет от удовольствия, а Пётр изящно повёл руками, обращая внимание гостей на свой даже не домашний, интимный наряд, пророкотал, - Извините! Не ждали! - и тоже расположился за столом, демонстрируя благожелательность и гостеприимство, - Я надеюсь, у Вас есть время перекусить с нами. Мы с Надюшей пообедать на полчаса заскочили, работы много…
Отсмеявшись на кухне, она входила в комнату, и чуть не уронила поднос на пол, услышав последнюю фразу, сказанную Кириллом:
• Вы ещё успеете оформить отношения по закону, чтобы ребёнок не родился бастардом, - он пытался сказать интеллигентно, и так же интеллигентно получил по носу.
Пётр поднялся, приложил руки к груди:
• Я благодарен Вам за то, что Вы назвали моего сына ублюдком королевских кровей, но у нас в семье, насколько я знаю незаконнорожденных не было и не моему сыну открывать этот список…
Мужчины продолжали разговор в том же духе, но Надежда их просто не слышала. Она соображала, почему с ней Пётр старательно изображает немногословного, замкнутого водителя, а, увидев Кирилла, становится совсем другим ироничным, образованным человеком, просто кожей чувствовала, что Кир раздражает его, выводит из себя, и вдруг осмелилась, подумала, что причина этого раздражения она. Именно для неё, во славу прекрасной дамы, устраивает Пётр эти словесные поединки, и каждый раз выходит победителем. 
Но если… то почему?
Она даже про себя не могла продолжить это «но если»,  потому что это  «почему?» было бы так прекрасно …

Как он орал на неё когда ушли посетители.
Правда, сначала спросил:
• Кирилл прав? Он мой? - когда она кивнула, опустив глаза, прошептала:
• Да… - высказал ей всё о её идиотской гордости, о глупом стремлении всё решать самой:
• Я же не претендую на почётное звание твоего мужа, на твой драгоценный завод, не покушаюсь на твою свободу, но ребёнок, ты понимаешь, что это и мой ребёнок!!! - кричал он, - Почему ты не сказала?
• Ты не спрашивал…
• Я был уверен, что Кирилла!
• Только не его, но и не твой. Ты ведь просто отомстил! - закричала она и испугалась, сжалась, тихо попросила, - Он мой… пожалуйста… мой… Он тебе не нужен!!!
Они нервно ходили по комнате, разговаривая на повышенных тонах с фотографиями на стенах, мебелью, книгами и статуэтками расставленными на полках.
Он злобно уставился на старый торшер, купленный ещё в Польше:
• Это ты сбежала! Ты пренебрегла мной!!! – она ответила африканской маске, подаренной подружкой Нелькой на день рождения:
• Это ты не пришёл, показал, что я тебе не нужна… - и он, почти с ненавистью, посмотрел в оконное стекло:
• Ты дура!
Подумав, что: «Ты же умная женщина!» - сказанное Кириллом обидно, а: «Ты дура!» - в устах Петра – нет, она  огрызнулась:
• Это я предложила пари? – и он, опустив глаза, сообщил журнальному столику:
• Просто проговорился, как идиот, выболтал то, чего хотел! После аварии, я узнал о тебе всё, приехал на твой завод, вошёл в кабинет и одурел от желания, подумал, что это судьба...
• А потом исчез почти на полгода!!!  – ехидно информировала она свою детскую фотографию,
• Потом  ты уехала, и я подумал, что ты красивая деловая женщина, а я кто… - он остановился, и она отдала:
• Ты дурак! – плюшевому медведю на диване,
• Ну, дурак!!! – он со всей силы стукнул комод босой ногой и поморщился, - Дурак! Я влюбился в тебя с первого взгляда и только потом подумал, что мы не пара! Мезальянс!* Хозяйка завода и простой водитель!
• Простой водитель, который знает слово «мезальянс», который в споре об изобразительном искусстве легко утирает нос кандидату наук? – с сомнением спросила Надежда у хрусталя за стеклом,
• Я представлял Советский Союз, и меня часами натаскивали отвечать на каверзные вопросы иностранных журналистов, учили не бояться микрофона и кинокамеры, вести дискуссию с врагами социалистического строя!!!
Ралли – это не олимпиада, выступил, победил, сказал несколько, проверенных цензурой, заученных слов репортёром, это недели, иногда месяцы за рулём с неизбежными передышками и естественно газетными писаками, телевизионщиками на каждом, даже не выигранном тобой, этапе. И так устал, как собака, а ещё обязан улыбаться, жёстко контролировать себя! Одно неверно сказанное слово могло стоить не только карьеры, свободы, жизни… - поведал он маленькой старинной этажерке. Искусство! – он снизил тон, грустно улыбнулся, - Меня бабушка давно в детстве в церковь водила. Она молилась, а я скучал, совсем не думая о святости, картинки на стенах рассматривал, ничего интересного в этих плоских изображениях не видел. Уже тридцать исполнилось, когда меня в сборную взяли. Гонки в Германии тогда ещё западной окончились. Границу ГДР переехали, представитель посольства сказал, что большая остановка для «отоварки» только в Дрездене. Ребята по магазинам побежали, а Славочка Кошкин, он у меня тогда штурманом был, уговорил в галерею сходить. Я уже жалел, что согласился. Картины и картины! Только в зал вошли, а там «Сикстинская мадонна», не матерь, мать, женщина своего любимого сына к себе прижимает, и лицо у неё не божественным, человеческим счастьем светиться... – снова улыбнулся, - Ты, когда не злишься, очень на неё похожа! – закричал старому трюмо, - Но что это меняет?
• Ничего! Потому что умнее ты не стал!!!
Надежда уже всё поняла, поверила, но только всё время шептала:
• Дурак… дурак… - не зная как сказать, как объяснить, что она готова сегодня, сейчас подарить, отдать ставший вдруг ненужным, постылым завод, потому что она не хочет, не может больше быть хозяйкой, бизнесменом, деловым человеком… Она хочет быть женщиной, его женщиной!!!
• Я уже согласился, что я дурак, - как всегда, неожиданно успокаиваясь, сообщил он, - но я требую, чтобы сын носил мою фамилию! Я хочу, заботится о нем, и буду заботиться о тебе, пока он не родится, как тебе это не неприятно!!!
• Почему? Мне приятно… - прошептала Надежда, вкладывая в эти два слова всю свою любовь, всю нежность.
Он остановился, с угрозой прорычал:
• Не понял!?!
Она повторила громче,
• Мне приятно…– хотела ещё что-то сказать и не успела, забыла…
Они столкнулись возле кресла, и он прошептал:
• Дурак… - но она уже не слышала, не видела, остались только обоняние и осязание.
Надя вдыхала запах его кожи, чувствовала его плечи под своими руками, его губы на своих губах. Она ласкала, будила, дразнила бурю, приносящую великий шторм и через миг с восторгом, млея от счастья, почувствовала, что накликала, раздула ураган, потому что избавилась от глухоты, впервые в жизни услышав не ушами, грудью в которую, как изголодавшийся ребёнок, впивались его губы:
• Любимая…

*Мезальянс (франц.) – неравный брак.

Она училась говорить новым, севшим от счастья голосом, сокрушаясь, что он хочет сына, а врач сказал «девочка», когда Пётр уверенно сказал:
• Второй будет сын! – зашептала:
• Мне уже сорок… Жизнь почти кончилась...
И он засмеялся, осторожно прижал её к себе:
• Глупенькая! Жизнь только начинается!