Стрекоза на зрачке
Из цикла «Волжское ретро-1980»
Повесть
Глава 5. Ведьмы и колдуны
1.
У перил стояла полуодетая, не застегнутая женщина...
ОНА………………
- Вы что? - ужасным шепотом спросил он.
- А..? - вильнула тазом, поворотилась. - Кто здесь?
Пахнуло сложнейшим букетом с сильным перевесом полыни.
- Откуда мы такие… расчувырканные-растутырканные?
Произнес ли он два последних слова или только подумал? Додумать не дала - качнулась и нелепо повела головой. И опять тряхнуло. Как бы и не как бы для поддержки, он подхватил ее, то есть охватил... За... талию. Она охотно прислонилась, покорно положила руку на крепкое плечо и… голову. Туда же..
- Здесь прохладно, пройдем ко мне. - Сипло предложил Андрей, неловко переминаясь: в одних плавках трудно скрыть кое-какие мужские процессы.
- Угу. – Промямлила послушно, кладя вторую руку на другое плечо.
Андрей затянулся дымом. Огонек сигареты слабо осветил лица.
- Ты?! - хрипло вскричала она, отстраняясь. Он в шоке моргнул, потупился и отсел на карниз окна.
- Света?
Яростное в ответ «хмрр», и черная тень метнулась через перила балкона.
И растаяла.
Корпус был двухэтажным, с балконным обрамлением на обоих этажах. К счастью, Андрея поселили на первом.
Что за мистика?! Какой-то колдовской шабаш… Он припечатал окурок к стеклу. Встретиться здесь со Светляком?! В таком виде?! В такой ситуации?! Хороши были оба! Здравствуй, упорхнувшая любовь. На балконе было зябко. Светало. Серая рябь на нечистом, побурелом небе приятного утра не сулила.
Поежился, вернулся в номер. Так. Ага. Ночник. Хорошо. Щелк. Звяк: из холодильника «Саратов» извлечена бутылка лимонада. Бульк. Буль-Буль-Буль… Ухм-ухм-ухм…
- Ты чего? - взлохмаченная почти негритянская башка отчленилась от соседского пододеяльника.
- Я участвую в мистерии. - Объявил Андрей.
- Понятно. Третья степень белой горячки, – и тут же закемарил.
Андрей со вздохом хлебнул еще.
- Дай глотнуть. - От внезапного возгласа Андрей расплескал напиток и протянул бутылку.
- После процедур предлагаю рыбалку. - Изрек тот, опростав «Буратино» до дна.
- Без разницы.
- Ответ потомственного энтузиаста. – Рома учтиво вернул пустую емкость. – Заодно посетим очаг цивилизации. Называется странно: «Вина». Видимо, жители провинились. Многие там винятся. В километре от санатория. Я узнавал.
- Так очаг или источник?
- Без разницы.
- Мудро. Теперь это называют рыбалкой?
- Нет, отчего же? Рыбалка - в силе. Источник водоему не помеха.
- А... - понял Жерлов. – Это и называется рыбалка. Не мнись. Скажи мне, пожалуйста, Севцов, ты веришь в мистику?
- Это то, что посещает твой мозг с утра? Тогда поздравляю.
- И все-таки?
- Ты полагаешь, ответ обязателен? - зевнул Севцов.
- Так именно я нахожу. - Андрей угрожающе взмахнул бутылкой. - А ты не находишь?
- Ну, как же?! Естественно, что я считаю это вполне естественным делом: задавать естественные вопросы со сна минувшего сразу на день грядущий. У человека спросонья больше и спросить не о чем: только о мистике.
- Короче!
- Да!
- Что: да?
- Верю. В троллей, гномов, вурдалаков и упырей.
- Это одно и то же.
- И все равно. Милейший Жерлов, - вкрадчиво продолжил Роман, - поверь, мне: всё, что взбредет тебе на ум, всё это существует, раз оно те¬бе взбрело на ум, ибо ум это вторичное от бытия.
- То есть, есть и ведьмы и колдуны?
- Конечно. Есть и вампиры и драконы. Все они созданы или могут быть созданы мозгом, а мозг создан природой. Значит, они все созданы природой, иногда ее еще проводят мужским родом, как бога. Но созданы они природой не для тебя непосредственно, ибо тогда можно подумать, что она работает по твоему заказу, а все как раз наоборот. Просто они живут, скорее всего, в ином измерении и изредка постукивают в твой чердачок. Преимущественно ночами.
- Ну, ты меня окрылил. Не знаю, и как бы я начал этот день без такого желоба мудрости. - С признательностью пролебезил Андрей.
- Ты тоже с утречка достойно мозжечок мне подзарядил. А то снилась, понимаешь, ржавая скука блеклой славы периферийного Аджубея.
Аджубей, это, кажется зять Хрущева и редактор «Правды» или «Известий». Но точно не «Труда» и, тем более, «Советской России».
Роман успел сотворить "угол" из телесного «бревна» и врубил маленький "шарпик". Визгливо, но задушевно залилась мадам из "Маттиа Базар".
Товарищи отдыхающие умылись, перелезли через балконные перила и трусцой порысачили к речке.
- Н-ну т-ты и ид-диот, Ром-ма, - отметил Андрей после того, как окунулся в вызывающую судороги воду: идея утреннего моциона исходила от Севцова.
- Зато здоровый! - бодро утер тот, ухая с головой в источник мурашек и судорог.
- Н-ну н-нет. Я пас-с-са-са... П-пардон. Я х-хотел т-тольк-ко сказ-за-ать: па-ас. – Сбивчиво промекал Андрей и, чухаясь, дернул к корпусу.
Перемахнув перила, завалился под одеяло и долго не мог справиться со знобянкой.
Роман вернулся через полчаса. Его выпуклые мышцы блестели и упруго поигрывали.
- Сикоко там еще до побудки? - поинтересовался он.
- Два часа. - Угрюмо буркнул Андрей. - Что теперь делать, ума не приложу?
- И не надо его к чему-то там прикладывать. Приложись лучше сам, - порекомендовал журпер, вытирая волосы полотенцем.
- К водке? - усмехнулся Жерлов.
- Зачем? Это некрасиво и консервативно: с петухами да за водку. Давай лучше вот что: в карты срежемся.
- Я умею только в "дурака".
- Большего и не ждал. Зато убьем тягучие часы. Раздавай....
Прогноз Севцова оказался верным: время полетело, как ласточки на юг.
- А вот мы вам дедушку "сердечко"...
- А мы по нему шестерочкой "крестик"...
- А мы подкинем дедушку с "подушечкой".
- А мы вас теткой "с крестом".
- А Маяковский-то Булгакова не любил. – Это бормотнул, кажется. Рома.
- Ца-ца-ца. И что делать-то теперь? – обескуражился, возможно, Андрей.
- Ну, ты!.. Жабье братство! Опять при козырях остался. - Засокрушался дважды подряд продувший Севцов.
- Так-то! Восемь-шесть. И времени, кстати, сто¬лько же.
- Приз нынче ваш. И я остался без компота...
2.
B столовой они сели друг против друга, но разделенные парой столиков. Обоих ждали порции салата, овсяной каши и кефир. Фронтально Роме разместилась настоящая красотка "варьете", судя по тому (теперь-то он был ученый), что выше столешницы.
Очень скромно принялась за еду. Андрей видел, что Рома раза три порывался завести знакомство, но почему-то не мог решиться. Жерлов не столько ел, сколько сосредоточился на событиях за их столиком. Оказалось, туда не додали хлеба. Но третий сотрапезник (Андрей только сейчас его заметил), плюгавый шпингалет в толстых очках, перегнулся к Жерлову и попросил одолжить. Тот молча удовлетворил просьбу. Шпингалет передал корочку "девушке из варьете". Она застенчиво кивнула. Добровольный "интендант" тут же предложил ей посетить буфет, где «ну, уникально классная выпечка». Он еще и об «н» спотыкался - слоненок Михаила Казакова из мультика «Про 38 попугаев». К удивлению всех, красотка не ломалась. Шкет продолжил "осаду" более фамильярно, похвастав, что может ей показать могилу древнего боярина, умершего от романтического переживания в этих областях, как он переиначил «края».
Жерлов всегда умилялся дубовой обходительности таких пустомель. Не без злорадства отметил он и то, что Роман утратил аппетит, дурацки хлопает зевалом и мечет недоуменно-завистливые взгляды то на красотку, то на "перехватчика".
Подсаженному к пожилой семейной паре Андрею только и оставалось безмятежно гадать, сумеет ли его товарищ отвоевать "высоты". И скоро убедился, что Роме ничего не светит: допив чай, девушка приняла локоток очкарика, и оба, оживленно болтая, удалились.
Лишь тогда Севцов глянул на него и сострадательно выпятил нижнюю губу. Вот только кому ты сострадаешь, брат Роман: девушке, очкарику или все-таки себе? Пожав плечами, Рома пожелал товарищу бесконфликтных процедур. Андрей в точности переадресовал то же Севцову.
После обеда уже испытанным путем они выбрались в лесок и двинули вдоль речки. Роман прямо на ходу срезал палочку и смастерил удочку. Прикидывая, откуда удобнее удить, они вымерили немалые просторы. Наконец, Рома облюбовал опрокинутый поперек течения ствол. Они долго суетились, швыряли хлебную подкормку. Но рыба, дразня серебряными боками, проявила бесчеловечный эгоизм, упорно отказываясь румянить эти бока на дорожной сковородке.
Провозившись на бревне около часу, они «предали анафеме идею-фикс недомерка Севцова», как начал проклинание Жерлов. Рома спорить не стал и закрепил формулу практикой. В сердцах размахнувшись, он утопил банку с подкормкой. Удочку, при этом, припрятал в кустах.
- Лошадникам не постичь секретов рыбалки. Ишь, литераторские замашки! - ругался Андрей, бредя тропой пионера. - Лаврушки аксаковской захотелось. Удильщик сплющенный!
- Зачем же аксаковской? - миролюбиво оспаривал Севцов. - Я бы обошелся нобелевскими процентами дядюшки Хэма. За рыбалку на пенсии.
- Мечтать не вредно.
Меньше чем за час достигли города. Как известно, понятие "город", равно как и деревня, весьма растяжимое. И данное поселение свободно могло подпасть под оба.
Все дороги вели к продмагу. И чем ближе – тем гуще толпа. Самое удивительное: в пестром столпотворении винодобытчиков наличествовали все примелькавшиеся санаторские физиономии. Но всего поразительнее выглядела вездесущность очкарика-перехватчика. С набитым портфелем степенно он покидал магазин в тот момент, когда Андрей с Романом еще только клеились к хвосту очередищи.
В общую нестройную стоголосицу вплетались колоритные бичеванья на тему "партия - водка - очередь - спекуляция".
Через час друзья достигли финиша. Еще четверть часа спустя, груженные ящиком пива, тронулись восвояси.
По выходе взгляд Романа скрестился со "шестишпажием" тусклых зрачков. То были давешние битые, вооруженные пятью бутылками "бормотухи". Севцов выжидающе-вызывающе отставил левую ногу. Обошлось без сатисфакций: несмотря на яро выраженный реваншизм, вчерашние бойцы не стали рисковать такими сокровищами.
Легко удовлетворенный Роман показал выпивохам тыл, а за углом лихо прибавил ходу. Жерлов автоматически переключился на его скоростной режим…
Вечером отправились на танцы в "Ландыш", как заманчиво именовалась соседняя турбаза с просторной движенческой клеткой.
Свежело. Одну из скамеек эксплуатировала молодая пара, успевшая свести «короткий контакт в условиях полной диетической несовместимости», - профессионально заковырил Роман.
- У них одна диета, - возразил Андрей, кивнув на парня, заботливо одергивавшего куртку на плечах подруги. Прищурясь, Рома узнал удачливого "столовского" конкурента. Вспыхнув, демон страсти пренебрежительно мотанул музыкальной сумкой с дюжиной пива.
Турбазовская площадка была заселена куда плотнее, чем "бассейн" городского рыбторга «Океан». Вопиющий перебор объяснялся нашествием горожан, клюнувших на знакомые аккорды, сфабрикованные пятью яв¬но свихнувшимися местными вундеркиндами из группы «Трест». Хотя "Треск" – было бы точнее. Голоса участникам, похоже, ставили шакалы и хрюшки. И по некоторым акустическим приметам, ОДИН из них вполне мог оказаться ОДНОЮ, но вот кто, выяснить не улыбнулось.
Без предупреждения сбросив сумку у ног Жерлова, Рома с ходу врезал корпус в живую и потную гилею.
И вот уж с кем-то пляшет.
Как и положено цепному сторожу, Андрей угрюмо выжигал глазами вечерний дансинг, особенно, посетительниц. Его просто раздирало. С одной стороны, влекущее и законное желание повихляться. С другой, удерживающее чувство караульного долга.
С каждой минутой он все сильнее нервничал и был уже готов послать ко всем чертям и пиво, и умника Рому. Тут-то и словил он красноречивый кивок лошадника с вектором направо. Жерлов глянул, прокашлялся и вразвалочку подкатил к девушке, привлекате¬льной с любого расстояния и в короткой красной юбке
- А у вас нет часов? - с чего-то нужно было начинать, и он не изобрел другой прелюдии.
- Нет-нет. – В ее тоне не досада, а нетерпеливость.
- А что так небрежно-то?
- Не клейся. Даром не обломится.
- А мне и за деньги не надо.
- Что ты?.. Чё ж тогда пристал?
- Не все ли равно, к кому приставать? Выбирают невесту.
Естественно, на этом процесс сближения постиг инсульт. Андрей остался при улыбке, но кто бы знал, до чего кислой!!!
Желания "подонжуанствовать" более не возникало. Вернулся к бутылочному пиву.
- Чего торчишь, как прыщ на ж..? – Отлучившийся на перекур Рома уже тут, как тут.
- Не в форме. - Буркнул Андрей.
- А! Зато у меня вроде как чего-то наклевывается. Ты приди сегодня поближе к завтра, ладно?
- Хм, дело житейское. Пиво оставить?
- Лучше да.
- Ну, счастливо.
- Без обиды?
Жерлов отмахнулся и наугад черпнул из сумки, сколько пальцы осилили.
Поплелся в санаторий…
Шатался до трех часов утра. Ни одной удачной стыковки. Все было против.
В четвертом часу выбрался к родному балкону и закурил. Из окна раздавались приглушенные голоса. Даже показалось - страстные. С тазового дна стегающе вздымалась жаркая зависть, покуда не забила все по самое горло. Он слегка задыхался, но прочистить глотку было нечем.
Присев под балконом, задремал. Но ненадолго. Рядом шлепнули босые ступни. Открыл глаза. К выходу из санатория летела кометой тонкая женская фигурка. Жерлов впрыгнул в номер.
- Спишь? - бросил он, зевая.
- Теперь уснешь. - С горечью посетовал Роман. - Всё под конец обломила.
- Да? Ну, поздравляю. Меня обломили уже в начале. – Андрей не прекращал позёва. - Вот ведь два валенка: Обломов и Пролетов.
- И запьянела-то с двух бутылок... - сокрушался Роман.
- Ничего. Скоро "зеленого змия" занесут в "красную книгу".
- Я добьюсь, чтобы мой отдел писем сделали заповедником.
- А ты, конечно, будешь там егерем? – догадался Жерлов.
- Как пить дать...
- Ну, с добрым утром, в смысле, счастливых снов.
- Ага. Да, в связи, один токсинаркоша в моем районе надышался из баллона бензинки. Потом стал прикуривать и взорвааа... – Храп резко оборвал воспоминания.
Андрей закутался в пододеяльник и зажал уши: сегодня к ним подселили комаров, а он одинаково болезненно переносил их укусы и писк...
3.
Первая половина пасмурного дня проползла в лечебно-процедурной нерворастяжке.
Вечером "юные" искатели амурных забав опять ступили па территорию турбазы. И снова руки Андрея отягощала сумка с бутылочным пивом, добытым в «очаге цивилизации».
- А этот недоросток в очках твою соседку плотно взял в оборот. - Заметил Жерлов, томно пережевывая фильтр сигареты.
- А... Мне как-то по боку. Что он, что она, ха-ха... Но, если честно, досадно. Какой-то прыщавый сопляк... Но как работает! – гневно восхитился Рома.
- Да-да. – Посочувствовал Андрей. - Он просто невежливый проходимец. Гаденыш крапчатый.
- Слабо сказано! Опекун спирохеты. - Довольно улыбнулся Роман.
- Мы всегда были умельцами по части справедливой критики. - Заверил Жерлов.
- Не впечатляй меня трепломахией. Прибереги для женщин. А то снова, скажешь: не в форме. А она пока еще достаточно белая. Без пятен. - Севцов говорил правду: одежда Андрея была именно «в форме и норме».
- Согласен. Но тогда уж, будь добр, и ты не отлучайся надолго. Сторож тары, даже если она с пивом, не лучший кандидат в донжуаны.
- Ох, как мы все-таки горазды изгаляться словесностью. - Вздохнул Рома.
- Папа заложил. Он скромно называет себя вербальным серпентарием.
- Как-как?
- По-простому если: словесным змеерассадником.
- А... Только сын у него почему-то беззубый, как его ни жалко.
- Моему жалу просто жалко жалкие жалка всяких романических комариков. Давай присядем.
Якорь был брошен на лавочке, частично занятой парой девиц.
Севцов издали принялся пускать осторожные шпильки с дальнейшим назначением "рыболовных крючков". Девушки незаметно втягивались в простенький полуспор.
Андрей молча признал личную бесталанность в искусстве завязывания светских бесед. Девицы оказались неглупыми и интеллигентно парировали первые же фразы Ромы. Рома для подкормки нарочно мелко травил Жерлова, провоцируя его на безобидные огрызалки, позволившие, в конце концов, сделать долгожданное резюме:
- Бог мой, и это говорит человек с высшим образованием! - в притворном ужасе вскричал Севцов на невинный ответ товарища. – Нет, девушки, ну вот хоть вы скажите: вы поверите, что этот человек имеет высшее образование?
Андрей задерганно съежился.
- Вполне. Достаточно сравнить с лицом вон того, не обижайтесь, человека, - тут же выручила его одна из девиц, показав на потенциальный экземпляр коллекции Миши Червия. - Интеллигентное лицо имеет мету.
Андрей удовлетворенно сыграл губами в дудочку.
- Вот не знал. В таком случае, здесь очень скудный урожай на приличные меты. - Печально молвил Роман.
- Кстати, да. – Согласилась жерловская заступница, обводя глазами ближний круг, но Рома не понял или не доглядел:
- Так что же мы делаем? – с явной затяжкой паясничал он. - Мы рискуем быть битыми. В глухих мес¬тах недолюбливают интеллигентов, как и буржуев...
- Да, - усмехнулся Андрей, - местная шантрапа того и гляди клич кинет: "Бей буржуев!».
- А как его узнать, буржуя-то? - заинтересовалась вторая, очень интеллигентная, светленькая, в очках. Широкая модная оправа придавала ей обалденный шарм, мужчин он бил пониже живота сладко, но наповал.
- А коль при галстуке и морда в очках – он и есть буржуй. - Пояснил Андрей.
- Ну, у вас ни того ни другого. Что ж бояться? - удивилась первая. Она была пониже, но так изящна и стройна, что издали казалась фотомоделью. Только лицо было с милыми изъянами, делавшими его живым, естественным, индивидуальным. Она не была похожа ни на одну актрису. Только на себя.
- А кто сказал, что мы буржуи? Мы интеллигенты, которых путают с буржуями. У нас, правда, ни пенсне, ни галстуков, но есть третье, и куда более опасное... – плел себе Севцов.
- Да? Интересно, что же? – зевнула она Роме. - Ага, благодарю, – и улыбнулась Андрею, подавшему выскочившую заколку.
Роман многозначительно искривил губы и обнажил гладкий бок «Жигулевского».
- Ага. Вы с турбазы? – спросила сама себе актриса.
- Нет. Мы из санатория. - Безрассудно болтанул Андрей.
- А это ваше лекарство?
- А вы, случаем, не доктор?
- Был нам шанс вас прессануть. Но мы честные, потому что…
- Местные, – ввернула повыше и в очках.
- Слава богу. – Рома напыщенно выдохнул.
- Как когда. – Загадочно подмигнула без очков. - Некоторым он подсылает и врачей, а они, как на заказ, тутошние.
- Ну и что? Я так с турбазы. - Отбрехнулся Жерлов. - А этот симу¬лянт знаменит отсутствием совести...
- Да не слушайте его. Он лечится от "дуриум болванис дегенераторе идиото". - Всобачил Роман.
- Что это? – испуганно спросила девушка, укрепляемая заколка мелко задрожала.
- Словесная горячка на почве беспрецедентной идиотии, – а Рому не так-то просто смутить.
Еще несколько подобных "шуточек", и ловцы женщин увлекли свои жертвы к речке, где угощали пивом и смесью полуюморного полуцинизма. Но если второго было в избытке, первое все-таки кончилось. И девушки сразу же поднялись, заявив, что им пора. Нерастерявшийся Рома громко вспомнил:
- Торопиться не советую. У нас есть такое… кое-что! И вам, мои дорогие, предоставляется уникальный шанс попробовать это кое-что в комфортнейших условиях люкса, благо он рядом.
- Я так и знала, все кончится банально, - помо¬рщилась девушка, теперь уже с именем Рита. - А ты, Мира?
Мира хотела иронически вздохнуть, но Рома опередил:
- Никогда не надо прогнозировать. Особенно та¬кие прозаические финалы. Давайте разберемся. Вы решили - мы вас "снимаем". Так? Так. Хорошо, допустим, и нам вы были нужны для пивного комплекта. Только, признайтесь, никто никого не принуждал, вы добровольно шли за нами. И не ради идиллии на лоне природы. Просто почуяли "халяву". Стоп, стоп. Ну не надо горячиться. Я же не закончил. Махать саблей и ставить крест – еще, знаете ли, банальней! Так вот, вы натурально знали, чем «халява» кончается. Так? Так! Чего же шли? Кто тянул? Такие что ль наивные? Или, чтоб убедиться в банальном и вынести диагноз дуракам?
Как ни странно, пафос Севцова оказался действенным. Прощальный сценарий девушки чуток тормознуЛИ. ЛИ? Скорее ЛА: ежели объективно, активностью выделилась Рита. «Очковая» Мира была и оставалась, в принципе, благосклоннее.
- Так вот, девушки. Прошу внимание! Ровно здесь и сейчас я ломаю весь предсказуемый сюжет. Я… Мы торжественно вас приглашаем просто и строго-категорически - для отдыха, а и не для чего прочего. Все прочее мы отлично нашли бы в городе, причем дешевле и быстрее. Итак, ваше право выбирать: расстанемся здесь и сейчас или продлим знакомство в цивильных условиях? Только давайте будем проще. Либо – да. Либо - нет. Но коротко и честно. Униженные и оскорбленные – не ваша тема. Если, конечно, мы не сильно унизили вас ящиком пива? У меня все. Резюме – за вами.
...Некоторое время дамы молчали. Хочется верить, озадаченно.
- Занятно. - Хмыкнула Рита. Это все, на что она оказалась способна.
- Ребята, если вы просто хотите отдохнуть, давайте организуемся завтра. – Предложила подумавшая Мира. - И не обижайтесь. Мы ведь воспитанные девушки. И не можем не ночевать дома, не предупредив родителей.
- Есть банальный вариант: телефон называется. - Припомнил Роман.
- Хорошо. Я позвоню и скажу, что ночую у Риты, а Рита - что у меня. И если кому из родичей взбредет проверить... Надеюсь, ясно?
- Тоже верно. - Почесал затылок Севцов.
- Но если мы вам интересны не только на текущую ночку, разрешаем нас проводить.
- Милостиво! - воскликнул Роман. - И как рас-пре-де-лим-ся?
- Мне нравится Андрей. – Почти прошептала Мира, сделав Андрею полную неожиданность. Эти и так (!) сотворенные слова добили бы любого уже поваленного ее очковым шармом мужика. Андрей сильнее остальных себя не посчитал.
- Вот те на! Триумф феминизации. Даже приоритет выбора… - засмеялся Рома. Слегка принужденно, чем дал понять, насколько это неожиданный выбор. И мужественно протянул локоть Риге. - Была бы только ночка... А вот ра¬ньше было Бремя! Патриархат! Домострой! Полигамия! Прозрачный ключик к дамскому сердцу по три шестьдесят две*. Было, было, было и прошло!..
- Что было, то смешно. - Подытожила Рита. - Ну нам направо.
- Точно? - осведомился Роман, склонясь, как для поцелуя.
- Она права. - Подтвердила Мира и мягко пожала ладонь Андрея. Похоже, он был единственным, кто не мог толком осмыслить всего, и решил, что самое разумное - покориться стечению обстоятельств.
*Три шестьдесят две (3,62 рубля) – стоимость бутылки (0,5 литра) водки в 1972 - 1981 гг. (если не ошибаюсь).
Еще до Постановления Совета Министров СССР 1972 года «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма», регламентировавшего продажу алкоголя с 11 до 19 вечера (Горбачев в 1985-м перенес начало продаж и на 14-00), в том же 1972 году произошло удорожание водки.
Если до этого неотравленная «поллитра» стоила 2 рубля 87 копеек («Русская») и 3 рубля 07 копеек («Экстра»), то теперь на долгие 10 лет цена, соответственно, устаканилась на 3,62 и 4,12 рэ. А почему 12 копеек, спросите? 12 копеек стоила пустая бутылка. А когда бутылку оценили в 20 копеек, и водка стала стоить «с окончанием» на 20 - 5-20 (после брежневского повышения в 1981 г.) и 4-70 (последнее андроповское понижение в 1982-м)…
Продолжение следует
Все главы - http://www.proza.ru/avtor/plotsam1963&book=21#21